Проект дельта вторжение деструктов по страницам22

Чтобы подготовить легенду для отдела внутренних расследований, если у его сотрудников, что сообщались с агентами ФБР из управления профессиональной защиты, появились бы вопросы, Кэн заготовил рапорт для лейтенанта, что возглавлял его отдел. В этом рапорте (документ переписывался из дня в день, в нём проставлялись новые числа, добавлялись подробности) указывалось, что некий Тап Стижанский, выходец из Польши, американец во втором поколении  после знакомства в интернет-кафе, узнав, что общается с сержантом отдела тяжких преступлений, вызвался предоставлять информацию о преступном мире Бэлтимора.  (Родители  каким-то чудом, подростками были вывезены из варшавского гетто перед известным восстанием миссией Красного креста, попали в США, где и познакомились и поженились.) Для вящей убедительности и своего же спокойствия Кэн добавлял к рапорту данные, получаемые от других секретных агентов. Так как Стрижанский, по его мнению, был «инициативником», то его не стоило так скоро привлекать к официальному сотрудничеству. Напротив, как можно больше – проверять и перепроверять…

    Взяв с Бумбы слово разобраться с залётными гангстерами и чуя, что «залетные» вовсе не ганкстеры, Кэн тем же днём, но ближе к сумеркам осторожно напряг  своего секретного агента. Это был шестидесятилетний таец, что возглавлял одну из триад и контролировал  бизнес в тайском квартале. Он был далеко не безгрешен перед правосудием. Он дал письменное согласие на сотрудничество под давлением. Как-то раз его же бойцы из триад совершили непростительную пакость. Они убили наркокурьера из Гонконга. Будто бы тот парень пожелал расплатиться фальшивыми долларами за интимные услуги в тайском квартале. Уличённый в подвохе – затеял драку, в ходе которой у одного из тайцев были сломаны два ребра, девочка лёгкого поведения потеряла два зуба (её били о барную стойку). Благо, что помещение ресторана было в тот день закрыто для посетителей, так как в нём происходил «расклад» предстоящей сделки. После того, как вся охрана (двадцать человек) тайского ресторана «Жёлтый дракон» устремилась на него, сохраняя дистанцию, парень вынул «хеклер-кох» и открыл стрельбу. Причём, длинными очередями. (Как при этом, парню из Гонконга удалось пронести штурмовой автомат через детекторы на металл, скромно умалчивалось.) Убитых, правда, не сыскали. Легко раненым оказался один. Но гонконгца тут же изрешетили из тридцати стволов (начальник СБ вызвал помощь). Прибыл директор казино, что был родственником  главы триад и сам занимал там неплохое положение. Не найдя ничего лучшего, он приказал  труп расчленить тут же, на кухне. Части запаковали в полиэтилен, стянули их скотчем и вместе с пищевыми отходами вывезли в специальном фургоне на свалку. В Гонконг же была отправлено известие о внезапной гибели. К известию прилагались фото с отрубленными головами каких-то бродяг, что были выставлены виновниками происшедшего, а также солидный банковский перевод тамошнему отцу триад, который тот, надо полагать, разделил меж собой и семьёй погибшего.

   Однако вскоре триада Гонконга потребовала объяснений по следующим пунктам. А именно: почему не сохранили тело или сразу не кремировали, а пепел не выслали? (Ибо высылать через две таможни в «морозильнике» нашпигованного пулями гонца было как-то не очень.) Изысканное враньё подействовало неубедительно. И глава клана триад  Бэлтимора, заподозрив в своём родственнике стукача полиции или ФБР, его подставляющих под удар гонконговским собратьям (до китайских спецслужб он как-то не додумался), вывез последнего в район свалки, где утилизировались пищевые отходы. Под угрозой стволов своих телохранителей он заставил того отрезать указательный палец (знак клятвы уличённого в неверности в триадах). На крови было сказано, что в переводе на русский звучало так: «Сукой, падлой буду, батя, но своих не закладывал!»
   
    Когда же из Гонконга пришла весть, что выезжают «сыновья большого дракона» (боевики) пришлось подумать о дилемме: либо отдавать на расправу им своего провинившегося, но повинившегося родственника, либо идти на заклание самому. Но тайский «крёстный отец» выбрал третье. Он обратился за помощью к Кэну, которого  знал до этого. (Пару раз дэтектив что курировал от окружной полиции тайский квартал, встречался с ним лично, получая консультации о поведении вновь прибывших, получивших «зелёную карту», на которых имелся компромат у полиции Тайланда или миграционного управления.) Начальство Кэна, используя шанс завербовать такого агента, напрягло свои секретные источники в Гонконге. Очень скоро местные главы триад отказались от прежней идеи. Боевики распаковали свои сумки, напичканные  оружием (они собирались въехать нелегально через мексиканскую границу). А шестидесятилетний таец с тех пор стал прилежно сотрудничать с Кэном и отделом тяжких преступлений.

-    Можете быть уверены, Кэн-сан, что ваша святая просьба будет исполнена, - едва шевелил морщинистыми губами этот старый мафиози. Его узкие щели-глаза напоминали складки кожи среди изрытого морщинами, широкого желтовато-коричневого лица. – Эти недостойные человеческие особи будут немедленно отысканы и наказаны, Кэн-сан , - он был готов сложить ладонями в позицию лотос свои большие, натренированные ладони, и покачать головой взад-вперед, как тайский болванчик. – Мы придумаем для них такую изощрённую… о, ошибка! Я хотел сказать иначе. Нет, не изощрённую, но – умудрённую казнь. Даже не умудрённую, нет – поучительную или назидательную…

-    Поучительная и назидательная это синонимы, - загадочно округлил свои узкие щёлки-глаза дэтектив. Он собирал палочками, сложенными меж пальцев, крупинки золотисто-белого, отборного риса в круглой фарфоровой тарелке, покрытой акварелью. – Не надо никаких казней, о, уважаемый и достойный. Я очень прошу вас об этом одолжении. Вы меня, я надеюсь, понимаете? Вижу, что да.

   Таец и впрямь сложил руки и кивнул как болванчик. Два раза в направлении Кэна.

-    Прошу вас только установить их. Только это. Больше ничего не надо сделать, - сказал Кэн ровным голосом.

   Он аккуратно достал сложенными палочками ближайшие крупинки риса. Проводил взглядом тайскую девушку из обслуги в золотистом кимоно, что унесла поднос с использованной посудой. На столе, где в серебряной подставке в виде двух, сплетших хвосты драконов, тлели малиновыми огоньками ароматические палочки (встреча происходила в уединённой кабинке тайского ресторана), он заметил лежавшую стеклом вниз фотографию в сосновой рамочке. Он не стесняясь (права гостя давали ему многое) развернул её в довершении к себе. С матовой бумаги смотрела реконструкция со старого фото. Корытообразный десантный корабль-транспорт с белой Н-110, из распахнутого носа которого на песчаный берег выползал огромный «шерман» с белой пятиконечной звездой. На изрытой воронками отмели виднелись тюки со снаряжением. А у самого берега, подставив волне прибоя ноги, обутые в ботинки и гетры, стояли шестеро парней-азиатов. Все – в форме, какую носили солдаты США в ходе высадки в Нормандии. Куртки на «молнии» расстёгнуты. Автоматические винтовки «Гарант» (М.I) у большинства лежали на плече ложем или стволом – к небу.

    Точно такая же фотография была дома. Её показывал покойный отец Кэна, что участвовал в этой высадке. Прошёл с боями всю Европу. Отступал под Арденнами, где лютой зимой 1945-го отморозил кончик носа. Встретился с русскими войсками на Эльбе. Даже взял адрес какого-то небольшого, чернявого и видного собой парня. Фотография его с отцом в обнимку тоже была, но затем отец её перестал показывать.  Объяснил, что потерялась. Но парня Кэн запомнил. С двумя круглыми медалями над верхним карманчиком военной рубашки, что застёгивалась до живота и имела странный стоячий воротник. С выбивающимися из-под пилотки с тёмной звёздочкой копной волос, с лычками на широких погонах и смеющимися глазами. Парня звали по-русски Иван. А фамилия была странная  - Цвигун.

   …А лицо отца, смеющееся и молодое, с чёрно-белого глянца другой фотографии так и прыгало перед глазами Кэна. Тем более что в парне, что виднелся по соседству, он начинал признавать сидящего перед ним своего секретного агента. Кто меня так поставил и зачем? Или ресторан – под колпаком у другой «фирмы»? ФБР, а может… Говорят, Большой Вигвам (так звали ЦРУ) также распустил свои агентурные щупальца по национальным кварталам и ресторанчикам. Лэнгли  ох как нуждается в национальных кадрах. Стало быть, он, Кэн, всё это время мог находиться под «колпаком» у цээрушников. А его тайный агента, о, достойный и уважаемый…

-   Достойный и уважаемый, Кэн-сан, тоже звучит похоже, - обнажил в подобии улыбки отец триад свои желтоватые, неровные зубы. – Я хочу сказать… нас многое связывает. Больше, чем может вам показаться, Кэн-сан.

-   Я думаю об этом, - дежурно поморщил лоб дэтэктив, изобразив на лице улыбку профи. – Думаю также о другом. Как много в этом мире похожего. Похожих людей, похожих мыслей…