Зелёная колбаса

Велосипед  остановился у обочины: колесо внезапно сдулось. Подобное со мной случалось не раз, благодаря чему последующие мои действия были чёткими и размеренными. Поставив велосипед колёсами вверх и расцепив дужки ободного тормоза, я ослабил эксцентрик и снял колесо. Края покрышки удалось высвободить помогая себе лишь одной монтажкой. Вытянув камеру и осмотрев её поверхность, обнаружил небольшой разрез в районе шва.  Зачистив окрестности наждаком из ремнабора, щедро намазал камеру резиновым клеем, сильно придавил пальцами к месту пореза эластичный прямоугольник заплатки. Сталь ждать…

Взгляд мой, неторопливо блуждавший по окоёму, с горних высей  обратился к изумрудной, под налётом пыли, траве. Внимание привлекли муравьи – они суетились вокруг в изрядном количестве. Укусов я не чувствовал, но в сознании мелькнула мысль, что я вполне мог бы рассматриваться ими в качестве добычи - почему нет?

На одной из травинок я приметил гусеницу. Зелёного, или скорее желто-зелёного цвета, не более двух сантиметров в длину, она напряженно «вышагивала» по зелёным «дорожкам» - стебелькам. Её многочисленные (с моей точки зрения) «ноги» обрамляли, однако, лишь концы «туловища», тело же в средней части (в районе «живота») было безного-гладким. Вцепившись, а может присосавшись, задними «ногами» к поверхности травинки, гусеница палкообразно вытягивалась, нашаривая в окружающем её пространстве новую опору. Меня изумило, что двигалась она, по сути, на ощупь. Достигая кончика листа, она устремлялась в пустоту и раскачиваясь пыталась дотянуться до более высокой точки, чем её нынешняя твердь.

Гусеница заметно волновалась. И не напрасно: муравьи вокруг нее проявляли повышенную деловитую активность, не сулившую ей ничего хорошего. То один, то другой усатый охотник добегал до неё и чуть замедлив движения, ощупывая её тело антеннами-усами, удалялся.  Гусеница в такие моменты неподвижно замирала, имитируя сучок. Муравьи, очевидно, не распознавали её ни на ощупь, ни по запаху, ни терморецепторами. Это вновь изумило меня. Впрочем, один из муравьев внезапно нагнул лобастую голову и впился челюстями в «морду» гусеницы. Та конвульсивно дёрнулась и попыталась стряхнуть охотника. Он не свалился, но жвалы разжал и побежал, как будто, по своим делам.

Гусеница продолжила движение, стараясь убраться подальше. Сместившись на соседнюю травинку она начала шарить словно впотьмах, надеясь обнаружить новую спасительную точку опоры. Однако, она и без того находилась на вершине самой высокой травинке в досягаемых для неё окрестностях. Конечности её не находили ничего кроме пустоты. В этот момент ещё один муравей добрался до неё и подобно первому, распознав жертву, впился в неё. Жгучая кислота, проникшая внутрь гусеницы, толчками начала разливаться по её телу… Она снова начала извиваться.

Прибежали другие муравьи и начали сновать вокруг. Точнее, они и до этого бродили поодаль, но теперь фокус их внимания заметно сконцентировался. Когда они забегали на тело гусеницы, она снова неподвижно застывала, но муравьи все реже обманывались. Раз за разом они кусали свою жертву, заставляя её извиваться и терять силы. Два, нет – три, а вот уже четыре муравья серьёзно и целенаправленно занялись ею: стали методично кусать её и отрывать от опоры. Гусеница перестала дёргаться, и лишь перехватывалась то передними, то задними конечностями за спасительную травинку. Коготки на её «ногах» теперь уже бессмысленно сопротивлялись маленьким агрессивным силачам, сплочённым коллективным разумом. Наконец трудолюбивая четверка без видимых усилий приподняла и спустила вниз едва трепыхавшуюся зелёную колбасу. А я, вставив камеру, накачал и закрепил колесо и поехал – меня ждал мой путь.


*На фото - традиционные баварские колбаски с добавлением японского порошка зеленого чая.