Мальчик весна

Звонок разбудил меня в шесть утра. За то время, пока я пыталась отодрать себя от кровати, я успела осознать четыре вещи. Первое: поганый серый слякотный день (ненароком заглянула в окно). Второе: я, оказывается, знаю много нехороших слов. Третье: звонишь мне ТЫ. Четвертое: как ярко, однако, сегодня светит солнце!
- Ты помнишь, какое сегодня число?
- И тебе привет в шесть утра, - промычала я в телефон.
- Шесть утра? – пауза. Должно быть, ты сейчас рассеянно смотришь на часы. – Ой! Думал, ты уже не спишь.
Ну конечно. В воскресенье, в шесть утра, все только и делают, что бодрствуют. В этом весь ты. Обижаться на тебя нет смысла, да никто и не обижается. На тебя просто невозможно разозлиться!
- Так ты помнишь, какое сегодня число?
- Март. Четырнадцатое (Отдельное спасибо создателям календаря с «Сумерками», который прописался на стене моей комнаты).
- Понятно… Значит, не знаешь. Тем лучше. Тогда это будет сюрприз.
- Сюрприз?.. – протянула я. – Мне уже испугаться или подождать?
- Жду тебя возле универа в двенадцать.
Эй, ну вот, так всегда. Трубку повесил. И ничего не объяснил. Теперь сиди, мучайся до двенадцати. Но дуться на тебя бесполезно. Я пробовала, я знаю.
По какому закону подлости девушки влюбляются в лучших друзей? Этого я не знаю… Хотя не влюбиться в тебя было просто невозможно.
Мы с тобой знакомы так недавно, а мне кажется – целую вечность. Я вообще не представляю, как я раньше жила без тебя! Мне до сих пор хочется спросить: ты что, с Пандоры? Нет, вовсе не потому, что ты синий и хвостатый. ; Просто на нашей серой банальной планете я таких никогда не встречала.
Ты научил меня по-другому смотреть на жизнь. Весело. Ведь это и в самом деле весело: обсуждать психологию толпы, сидя на облезлом подоконнике нашего универа; прогуливать пары в парке аттракционов; рисовать толстых котов в потрепанных конспектах, соревнуясь, у кого смешнее; писать ехидные и веселые стишки-эпиграммы на наших «любимых» преподов; опаздывать и приходить на важный зачет за десять минут до его конца; разливать кока-колу на мое новое синее платье (Эй, раскрой глаза пошире: синий – твой любимый цвет); остроумными комментариями превращать скучные фильмы в феерические; есть на скорость наши любимые вишневые круассаны в нашем любимом кафе; фотографировать облака, похожие на животных (И, нет, я до сих пор не согласна, что это был дракон. И ты меня не переубедишь.);создавать плей-листы для НАШИХ любимых мест и разговаривать одновременно обо всем на свете… Вот как сейчас.
Ты идешь по грязному талому снегу, хлюпая своими по-весеннему желтыми кедами. В такой же день, ровно год назад, мы познакомились на подготовительных курсах при нашем университете. Ты ведешь меня к обещанному сюрпризу. Ты храбришься и говоришь что тебе сухо и вовсе не холодно. Врешь, ага.
- Д-да, так я и поверила, - тоненький яркий пуховик совсем не греет, я дрожу, думаю о твоих глупых розыгрышах и в страхе предвкушаю твой сюрприз.
Ты возмущенно размахиваешь руками и говоришь, говоришь, говоришь… Ты вообще когда-нибудь молчишь? Или даже наедине с собой разговариваешь? Иногда мне кажется, что если к твоему вещательному каналу приладить провода, то этой энергии запросто хватит для освещения всего Лас-Вегаса. Я вообще-то болтушка страшная, но, если бы я столько говорила, мой язык посинел бы, опух и стал похож на перезрелый баклажан.
- Так ты согласна прыгнуть с парашютом?
- Да, - машинально отвечаю я и останавливаюсь. – Эй, нет, конечно нет!
- Ты уже согласилась, - напоминаешь ты и, улыбаясь, поправляешь рукой взъерошенную челку. Безрезультатно, кстати.
- Ни за что! – буду стоять насмерть. Какой парашют, я даже на эскалаторе вниз смотреть боюсь! И ты об этом прекрасно знаешь.
- Да ладно тебе! Все равно согласишься!
- Потому что я тебя люблю.
Упс, мысли вслух. Давно замечаю, что мой предатель-язык живет своей отдельной предательской жизнью. Но чтоб вот так меня подставить! Ну, язык, берегись! Вот разозлюсь и сделаю на тебе пирсинг – будешь знать!
Ты внимательно смотришь на меня. Сделай вид, что не расслышал, ну пожалуйста.
Ну да, не расслышал, как же. Лицо горит так, что мои новенькие луивьюттоновские солнечные очки вот-вот превратятся в горстку пепла. И кто сказал, что максимально возможная температура человеческого тела 44 градуса? Врут, всё врут.
Ты всё ещё смотришь. И – улыбаешься.
- Ты что, ни к чему не можешь относиться серьезно?! – срываюсь на крик. М-да, нервы определенно надо лечить. Я же почти что истеричка!
- Я ко многому отношусь серьезно. Например, к тебе, - и снова улыбаешься.
Я так люблю твою улыбку!
Я по-прежнему не знаю, с какой ты планеты. Но одно я знаю точно: мне больше не придется гадать на кофейных лепестках и ромашковой гуще. Ты сам мне все о себе расскажешь. Сегодня, завтра и всегда.