Повесть о среднестатистической женщине - 3 глава

                3.
 А в это время Андрей, ее муж, впервые с тех пор, как они поженились, почувствовал укол в сердце, как будто невидимая глазу оса ужалила его. Он не мог объяснить, что случилось, но тревога не отпускала. Карина и раньше уезжала одна, отдыхала на море, тогда его срочно отозвали из отпуска, и она поехала с сыном, ни разу не бывавшем на юге. Но не было этой неосознанной тоски. Работая на высоте, он забыл надеть страховочный пояс, и чуть было не сорвался из-под крыши ангара, где они монтировали оборудование для очистки нефти. Потому, что ревность – он, наконец, понял, что это за чувство разъедает его, рисовала картины одна другой  хуже. Чтобы прогнать их, он звонил ей, накручивая счета за телефон, Карина рассказывала о сыне, и он на какое-то время успокаивался, но тоска опять наваливалась на него, когда руки занятые делом, не требовали работы мысли.
   В ожидании ее он прибрался в квартире, как будто чистота и уют в доме могли восстановить гармонию в душе, купил огромный букет роз – ему всегда казалось, что она достойна лучшего мужа, чем он. Но в тот момент, когда она сходила со ступеней поезда, сердце снова кольнуло. И, хотя она, повисла у него на шее и подставила губы для поцелуя, он боялся пристально посмотреть ей в глаза. Андрей инстинктивно чувствовал, что физической измены не было, но виноватость мелькала в ее взгляде и она старалась говорить, не останавливаясь, как будто не хотела быть прерванной и услышать его вопрос.
  Не было выяснения отношений, они оба сделали вид, что ничего не произошло. Но в постели появился холодок. Глядя на нее, когда она сидела с ним за ужином, или мыла посуду, он хотел ее, но как только гас свет, невидимый третий ложился между ними, и он отворачивался. А потом из-за  ничего стали вспыхивать ссоры, заканчивавшиеся долгим молчанием. Он обрадовался подвернувшейся командировке, а через две недели разлуки понял, что не может жить без жены и сына. И, вернувшись, прямо у порога зацеловал ее так, что, если и было, что у нее в голове, то смыл Андрей валом немыслимой нежности.
  Молодые, сорока еще нет, они переживали новую волну влюбленности друг в друга. И секс, которым при сыне занимались с оглядкой, как бы не услышал, не проснулся, теперь стал раскованней. Они еще шептались по привычке, но все чаще и сладостней звучали стоны по ночам и Андрей прятал от нее ночную сорочку, потому что кроме него ни один нескромный взгляд не мог увидеть ее такую теплую и милую со сна, а у него дух перехватывало.