Пара дней из жизни солдата

Ночь. Тишина. Лишь кузнечик, стрекочущий в траве, делает ночь не такой тусклой. Я стою на карауле и вспоминаю свою маленькую дочурку. Ее улыбка – это самое теплое и драгоценное в моей жизни. Надеюсь, что с ней все будет хорошо…
Уже 10 лет я на войне, и каждый день может стать последним, но я обещал дочери и жене вернуться домой, я обязательно вернусь, я сдержу обещанную клятву, я не подведу их…
Отслужив положенный срок, я должен был уйти в отставку, но мой лучший друг, товарищ и брат попал в плен к врагу.  Я не мог его там бросить, я  был обязан спасти; но разве я один смогу что-нибудь сделать? Нужна помощь…
Рассветает. После дежурства я решил посоветоваться со старшиной. На тот момент мне казалось, что это единственный выход, другого я не видел.
Старшина был невысокого роста, с яркими голубыми глазами, пухлым носом, строгими бровями и в отличной физической форме. Он был строгим и очень требовательным, но, несмотря на это, он был справедливым и честным. Его привычка обильно курить, не давала ему покоя.
После того, как я ему описал ситуацию, он, посмотрев на меня печальным  взглядом, нахмурился и, не вынимая изо рта дешевую сигарету, сказал, что подумает и поговорит с полковником.
Задаваясь лишь одним вопросом: «Жив ли Алеша сейчас?» - я  не заметил, как уснул.
Вечером, проснувшись, я пошел прояснить ситуацию. Оказалось, что мой друг не один, там целый отряд в плену. Старшина сказал, чтобы я готовился и что на рассвете будет штурм вражеского лагеря.
Всю ночь я не мог сомкнуть глаз, у меня всплывали в голове картины из прошлого, я вспоминал тех бойцов, которые погибли на моих руках. Мне было тяжело, душа моя разрывалась на части, я не мог не проронить слезы, я скучал по ним…
Утро. Услышав рев комбата, я оделся и пулей вылетел из казармы с оружием в руках.
Комбат провел для нас инструктаж, и  мы выехали под Марухский перевал.
Психологически настроенный и полностью собранный, я был уверен, что вскоре все закончится и я увижу снова своих родных.
Нас окружала сорокоградусная жара, свистели пули вдали, доносились выстрелы РПГ. Мы рассчитывали, что врагов будет около 30 – 40 человек, но мы ошибались, их оказалось больше. После к ним подошло подкрепление - наши шансы стали ничтожно малы. Двадцать пять человек, маленький отряд, против целой роты. У нас не было шанса. Но я не отчаивался. Я верил, ибо вера - это все, что у меня было на тот момент, не считая оружия в руках и пары гранат.
Прорываясь, нам удалось дойти до вражеского лагеря, и даже более того, мы смогли подойти к военнопленным. В перестрелке, прикрывая друг друга и обходя каждое препятствие поочередно, наш отряд продвигался к месту назначения.
И вот настал тот самый момент: я снова вижу своего друга, но у нас не было шансов, выбраться из этого пекла, мы пытаемся прорваться…
Нас осталось шесть человек, мы укрылись в здании вражеского города, перевязывая раненных и отстреливаясь последними патронами, мы ждали вертолет…
Вдали виднелся силуэт железной птицы, которая должна была нас вызволить, враги поджимали, мы были в засаде, и я, раненный в живот, из последних сил кричал, чтобы они уходили, а я прикрою. Все были против, но я настоял на своем. Я передал Леше письмо, адресованное жене, и произнес последние слова, слова героя. Другу было тяжело меня оставить, так как у него не было из родных никого.
Теперь, когда я остался один, простился с родными, я мог спокойно уйти из этой жизни героем. Несмотря на все, я чувствовал себя гордым, ведь я выполнил тот нравственный долг, но, увы, уже не смогу очутиться рядом с семьей, обнять их, побыть с ними…
Ночь. Тишина. Лишь кузнечик, стрекочущий в траве, делает ночь не такой тусклой. Я, умерев, останусь навсегда в сердце тех, кто помнит и любит…