Истоки школы

  Древние школы выстраивали духовный, нравственный и внешний облик человека, его типаж. Человек разумный внешне не похож на предшественника. Совершенствовался разум, под воздействием мысли, слова и числа. Мысль, слово и труд совершенствовали тело.
К слову, древние греки были художественным народом. Тёплый климат Греции позволял видеть, открытые взору, прекрасные внешние черты человека, гармонирующие с благоухающей окружающей природой. Человек видел красоту не только в природе, но и в своей внешности. Он не мог уже высекать из гранита тех примитивных идолов, что встречаются как памятники древнейших культур. Воспитание и образование греков направлялось на свободное гармоническое развитие личности и утверждение всего доброго, прекрасного. Греки принадлежали своему государству и свято служили ему. Цели оказывались двойственными. С одной стороны, надо воспитать защитника отечества, с другой – сохранить традицию художественного взгляда на прекрасный окружающий мир жизни. Поэтому и существовало дорическое и ионическое воспитание.
Дорическое воспитание было в Спарте. Здесь обучали сильных, мужественных граждан – слуг государства. Спартанское национальное воспитание служило интересам: силы, мужества, власти. Этот интерес необходимость государства, а не только одной семьи. Обществу жертвовалась личность. Дети Спарты принадлежали не родителям, а государству. Старейшины осматривали новорождённых. Слабых, уродливых детей бросали в море с Тайгетской скалы. С юного возраста мальчикам прививали суровую жизнь и лишения. На седьмом году жизни они становились собственностью государства. Отец не имел прав на сына, не мог влиять и воспитывать. Все мальчики жили поротно, под надзором лучших юношей: учились, играли, сражались и спали все вместе, без различия в происхождении. Движения тела, тренировка голодом, жаждой, холодом, другими лишениями, воспитывали мужество и волю. Строгая дисциплина, а с годами всё строже и суровее, учила скромности и самообладанию. По улицам ходили в глубоком молчании, не оглядываясь, со скрытыми, под тёмной одеждой, руками. Постелью служила жёсткая трава, а одежда с 12-го года была простым покрывалом. Игры чаще кровавые, и как обычно применялись жестокие телесные наказания. Одновременно с суровым физическим воспитанием, мальчики учились ритмической пляске, пению и музыке. Другие познания отвергались, даже начальное чтение и письмо. Лаконическое краткоречие оказывалось следствием бедности и недоразвитости языка.
Чем меньше языка, тем больше зверя. Это справедливо и сегодня. Центр ионического воспитания – Афины. Здесь обеспечивалось свободное развитие личности. Афинское и спартанское воспитание оказывались резко противоположными. В Афинах главное: научное, духовное, телесное и художественное развитие личности. Гармония человека и природы – идеалы афинян. Они воспитывали свободного, изящного, достойного гражданина. Он готовился принимать участие в общественной и политической жизни отечества, содействовать его славе и могуществу. Афинское образование не носило национальный характер, но выражало идеал греческого образования и воспитания. Это было начало общечеловеческого духовного и телесного образования, идеал цивилизации. Средством для достижения этого идеала в Афинах первоначально были два упражнения: гимнастика и музыка. Под музыкой греки понимали не только буквально музыку, но и поэзию, начальное научно-литературное образование. До семилетнего возраста – игры в семье под наблюдением родителей, преимущественно матери. По достижении семи лет, к мальчикам приставлялся особый дядька – педагог, из рабов, наблюдающий за нравственностью питомцев и сопровождающий их в школу. Отец выбирал науки для сына. Каждый афинянин проходил курс гимнастики и музыки: курс гимнастики в школе Педотриба, курс музыки в школе Кефариста, начальный грамматический курс у Грамматиста. Навыкам чтения, письма, счисления обучал Грамматист. «Когда мы обучаем грамоте – говорит Дионисий Галикарнасский – мы начинаем с заучивания названий букв, потом знакомим с формой и видом их; далее учим складам и тому, что к ним относится; наконец, к целым словам и некоторым изменениям их, как, например, склонениям, числам, спряжению, ударениям, месту, занимаемому словами в предложении; потом уже начинаем мы писать и читать, сначала по слогам и медленно, до тех пор, пока не приобретём навыки и беглость в чтении. Когда ученик может читать довольно бегло, мы учим его благозвучному чтению, по долготе и краткости слов, по ударению, повышению и понижению голоса с соблюдением созвучности и ритма и вообще с надлежащим выражением. Для первого чтения служит всегда Гомер, потом Гесиод, Феогнас, Солон, также басни Эзопа – вообще стихотворения, в которых, как говорит Протогорас у Платона, заключается множество полезных наставлений и нравственных изречений, также похвала и прославление всех великих мужей, чтобы мальчики удивлялись им и сами старались сделаться такими же».
У афинян были составлены сборники стихотворений, хрестоматии, антологии, где помещались избранные места из Гомера, Гесиода, Феогниса. Они заучивались и произносились наизусть, для упражнения памяти и обучению плавной, мелодичной, ритмической речи. Ученики бывали под впечатлением деяний отечественных героев и здравых изречений нравственности и гражданской мудрости. Счислению обучались немногие и то, только самому простому счёту, преимущественно по пальцам, необходимому в обыденной жизни. В этом состоял общий научный курс до Греко-персидских войн. Затем он немного расширялся. Софисты ввели грамматические и критические объяснения при чтении классиков, потом ввели риторику и диалектику. Платон ввёл математику (геометрию). В число учебных предметов вошла и философия, как предмет высшего образования.
Большая часть греков, не имевших состояний, ограничивала своё образование начальным научным курсом. Богатые молодые греки поступали в высшие школы софистов и философов, где учились риторике, диалектике, математике и философии. Эти школы были свободны от правительственной инспекции. Начальное обучение, хотя и составляло частное дело, находилось под строгим правительственным контролем. В Афинах высший надзор за общественным обучением принадлежал Ареопагу.
«Дети … римлян воспитываются для того, чтобы впоследствии приносить пользу отечеству, и потому детей должно воспитывать в духе государства, и обучать учреждениям и обычаям их предков. Отечество нас породило и воспитало под тем условием, чтобы мы употребляли ему на пользу все лучшие силы и способности нашего духа, таланта, и ума; поэтому мы должны изучать те искусства, посредством которых мы становимся полезными государству, и это считаю я высшей добродетелью». (Цицерон)
Практический характер воспитания детей Рима, выражен этими словами. Цели греческого и римского воспитания были разными. В противоположность художественному, поэтическому воспитанию, совершенствованию духа и тела, римское воспитание выражало объективный практицизм. Дети римлян обучались и воспитывались для того, чтобы впоследствии приносить пользу отечеству. Воспитать в человеке достоинства полезные в конкретном деле, главная цель римского воспитания. Греки стремились воспитать совершенного человека, римляне – развить в нём мужественные, волевые практические черты, народный характер.
В период средневековья, массовая школа создавалась для распространения христианства в Европе. Её организаторы Эразм Роттердамский, Рейхлин и Ян Амос Коменский поставили одну прогрессивную цель – научить паству читать молитву. Дело трудное и потому основным «эффективным» методом стали: розги. Убеждения не помогали. Попробуйте заучить молитву, поймёте – без розги не запоминается. Потребовались строгость, дисциплина, система, главные инструменты создания массовой школы. Церковная школа выстраивалась по подобию церкви: в центре, за кафедрой проповедник, освещающий паству светом знаний и молитвой. Учитель, тоже, как проповедник, в центре внимания учеников. Средневековая школа «христианского братства», как и средневековая семья, находились под сильнейшим влиянием церкви и христианской идеологии. «Христианское братство» имело мощное влияние и чётко разработанную систему школьно-семейного воспитания. В школе Коменского существовали правила для учащихся, родителей, учителей, воспитателей, директоров и работников. Всеми управляла система. Этим достигалось утверждение христианства, как всеобщей религии и подавлялось язычество. Три важнейших приобретения для образования и воспитания получила эта отлично организованная школа: целеустремлённость, систему и метод. Оказалось ещё и четвёртое приобретение – консерватизм. Он утверждался, в свойственном церковной школе, догматизме. С другой стороны, догма лучший путь к совершенному знанию. Догма утвердила «правило». Без догмы не возникли бы точные науки: математика, физика, естествознание. Возможно церковное, а затем и школьное, устройство навели монаха Николая Коперника на мысль о гелиоцентрической системе. Розги «вколачивали» не только молитву, но и стремление к науке, познанию истины. И если в древнегреческой школе образование привилегия избранных, то массовая средневековая школа открывала свет знания всем. Цивилизация встала на путь прогресса. Групповой метод обучения так внедрился в школу, что просуществовал почти пять веков, совершенствуясь и видоизменяясь. И, наконец, современная школа.
К ХХ веку, все европейские школы, за исключением английской, выбросила розги. Но все школы сохранили три главных принципа: система, метод, цель. Со временем система воспитания изменялась, слабело влияние христианства на прихожан, стало преобладать светское воспитание, изменялась школа. Родители, уходя от церковного влияния, всё меньше и меньше занимались детьми.

Церковь, правилами христианского вероучения, заставляла родителей, именем бога, воспитывать своё потомство. Ослабление влияния церкви ухудшило семейное воспитание. Родители, увлекаясь воспроизводством капитала, теряли влияние на детей. Нравы падали. «Вакуум» воспитания заполнялся общественными «отбросами». Цивилизация острее чувствовала их «запах». Худшие пороки человеческой природы стали самоутверждаться на Земле, возвращая людей в «цивилизованное стадо обезьян». Освобождаясь от церковных догматов, школа всё больше ориентируется на науку и способствует научно-техническому прогрессу. Наука внедряется в производство, возникают новые технологии. Возрастает потребность в мастерах-профессионалах. Чем технологичнее становится производство, тем больше внимания, профессионализма и времени оно требует Человек вырывается из семьи в цех, в лабораторию, на строительство, и у него не остаётся времени на воспитание детей.. Вначале отец, а потом и мать уходят из семьи на рабату ради денег. Разрушается вековая традиция семейного воспитания. Семья объективно не может заниматься детьми. Школа не способна восполнить специфику семейного воспитания, у неё другие задачи. По устройству, школа лишь восполняет пробелы семейного воспитания. Возникает ситуация «отчуждения» детей и родителей. Современная школа, как никогда, разделила отцов и детей, усилила конфликт поколений. Ребёнок слишком рано отрывается от семьи навсегда. Не всякая семья занимается воспитанием ребёнка и не каждая школа имеет систему воспитания и тесную связь с семьёй, поэтому ребёнок, оторванный от семьи, попадает в воспитательский «вакуум». Школа работает с классом, т.е. с коллективом. «Мудрая власть коллектива», о которой писали Макаренко и Сухомлинский, существует там, где есть «мудрый коллектив» и «мудрецы», создающие его. Любой, даже очень хороший коллектив растворяет личность. И в заформализованной школе ребёнок попадает под уличное влияние, под влияние толпы, получая дикое или полудикое воспитание. Хорошо если это морально-этическое воздействие улицы, с трудом, но корректируется семьёй и генной системой, а если нет? Пошатнулись нравы, и стала разрушаться семья. Она теряла главное – качество своей организации. Образование и воспитание едины, как свет и тень. Недостатки воспитания отражаются на образовании.
Важнее школы нет ничего. Школа создаёт общество, способное к прогрессу, или задерживает развитие, в пору своего кризиса. Как понятие, школа была всегда, и разной, как языки народов. Разнообразный климат планеты создавал непохожих людей. Они отличаются внешностью, характером, традицией, образом мысли. Школа только тогда и является источником цивилизованности, если в ней существует главное: система воспитания и обучения. Во всех остальных случаях это «аморфное» собрание детей и взрослых, без системы, где бестолково растрачивается время. Хорошая, чёткая, продуманная, требовательная организация школы не противоречит понятиям «свободы» и «прав человека», как никому не мешает хорошо организованная церковь. Разумная, хорошо организованная, школа, когда-то выстроенная подобно церкви, необходима всем людям на Земле. Об этом, ещё четыре века назад, думал и утверждал Великий педагог Ян Амос Коменский.



Свободным от общества бывает только одинокий волк. Свободным от общества внутри общества бывает также невоспитанный человек, не знающий и не уважающий правила и законы общества.
Знать и выполнять законы государства и общества может лишь хорошо воспитанный, законопослушный человек.
Он получается воспитанием и обучением в хорошей школе. Даже самое свободное государство на свете не желало бы иметь дело со «свободными» людьми, не признающими его законов. Чтобы иметь законопослушных, свободных в своих суждениях и поступках граждан, государство должно ставить на первое место в своих делах школу, а учителя, выполняющего государственную задачу воспитания и обучения законопослушных граждан, на первое место в обществе. Парадоксально, но человек живёт на Земле не десять и не сто тысяч лет, а гораздо больше. И на протяжении всей истории своего существования он всегда понимал необходимость воспитания потомства, как делают это представители царства зверей. И вдруг сегодня люди «обнаруживают»: оказывается, необходимо заниматься воспитанием детей!!! А в древнем Риме и древней Греции об этом не рассуждали, а просто делали вполне успешно.
Оплата труда учителя. Существующая оплата труда учителя не вызывает ни морального, ни материального стимула. На учительской зарплате всегда экономили то меценаты, то государство. Люди привыкли ценить работу по её результатам. А если эти результаты можно увидеть лишь спустя годы, то можно за учительскую работу достойно и не платить. Результаты учительского труда чаще всего оценивали и оценивают те, кто в этом ничего не понимает. Принято считать, что чиновник, стоящий выше учителя по рангу уж в педагогике-то разбирается куда лучше, в прошлом окончив кулинарный техникум! Труд учителя, как и уровень оплаты этого труда должны оценивать только профессионалы, уровень знаний которых сомнению не подлежит.
Техническое обслуживание школы. Сегодня школа наполняется техни¬кой: компьютерами, телевидением, электроникой. Это «наполнение» техникой неизбежно, как результат научно-технического прогресса. Кто будет обслуживать, готовить и ремонтировать в школе эту технику? Завтра этот технический уровень будет ещё выше. Но увеличение штатов техперсонала, это рост бюджетных расходов. Как быть? А решение этой проблемы неизбежно и не в отдалённые времена.
Школа всегда – коллективный труд. И дело не только в технике, изменяется сам процесс обучения. Любой современный труд становится коллективным, специализированным. Учителю в проведении урока необходим помощник или группа помощников, называемая «службой», специально для этой цели подготовленных людей. Практическим делом «как и чему, учить» должен заниматься не учитель, а методист, специалист по обучению, работающий на учителя. На учителя должна работать и академия педнаук, иначе никакого смысла в её существовании нет.
Помощники в проведении урока. Настоящий современный урок, наполненный современными дидактическими средствами, провести без помощников трудно. Такой урок должен разрабатываться заранее при непосредственном участии специалистов в проведении этого урока. Сколько этих специалистов должно быть, и каким образом они будут выполнять свою работу, сложная специальная тема исследований при иной организации школы.


Школа всегда была и будет проблемой номер один, как бы ни складывалась судьба общества. Школу невозможно скопировать у других. Школу нельзя подвергнуть «ускорению», «замедлению», «лакировке». Школа «зеркальное» отражение общества. Школа может быть только подобной своему обществу. Казалось бы, чего проще: делай как шведы, немцы или американцы, или ещё лучше японцы, но для этого нужна всего лишь немного – такая, же судьба, язык, традиции и история. Только и всего!
Вспомните, как начинался большой разговор о школе? Да, да! Большая «говорильня», накануне перестройки. Полемика ничем не завершилась, да это и понятно, она была «катализатором» общественных процессов и поводом для митинговщины. Как выяснилось – нужен был именно такой анализ общественных проблем. Все понимали - необходимо "оглянуться на себя", посмотреть со стороны на то, что мы «строили» столько лет "упорно преодолевая". А в это время другие просто жили, сохраняли уклад жизни, устои, особенности, гено¬фонд, культуру. Что-то теперь приумолкли наши учителя-новаторы? Что-то поутихли всякие "вники" и "ники"!? Что-то перестали ругать начальство просвещения? Что? Мах¬нули рукой на школу: "Бесполезно! В ближайшее столетие не "перестро¬ить"!? Конечно, многочисленные политические события последних лет, так отвлекли внимание общества от школы и её проблем, что просто не до нее, когда тут "творится" такое, что и не снилось ни в какие рево¬люции прошлых столетий. Мы и не думали, что государство - монолит "разгово¬рится", "разбушуется" и развалится. Сегодня общество пре¬сытилось политическими эмоциями и потеряло веру в справедливость власти.
Случилось главное - так жить, как прежде мы уже действительно не могли никогда, а как будем и должны - не знали, и не знаем. "Сдвинуты" самые могу¬чие пьедесталы, пошатнулись, казавшиеся вечными, ис¬тины. Человек вновь призадумался о главном, вечном и земном, о том, что есть сама жизнь, о смысле бытия. Все знают – собственность зло, но как прожить без этого зла не знал и не знает никто, поэтому пошатнувшуюся власть тех, кто знал, как жить без собственности, не защитил никто. Мудрые решили: народ опять ввели в заблуждение, но те, кто так думает, также заблуждаются. Народ всегда хочет жить, рожать и воспитывать детей, но ему, как и много веков назад, мешает в этом власть и деньги. История повторяется в том, что власть и народ думают по-разному и нарушить эту традицию человечества пока не удаётся никому. "Смотри в корень!" - говорил Козьма Прутков. Вот и посмотрим в этот "корень", потому, что когда перестанут ругаться, драться и делить, а это случится не скоро, начнётся размеренная жизнь, и первой главной проблемой станет школа. А ругаться, и делить будут всегда, поэтому подумаем о школе, сегодня и, может быть, это справедливое раздумье положит конец вечной проблеме «разделяй и властвуй».
Человечество спешит. Человечество торопилось в XXI век, надеясь поумнеть! Это бывает особенно заметным, когда думаешь о войне, как явлении. Чем воспалённый разум древнего царствующего ассирийца или египтянина хуже, такого же воспалённого разума современного царствующего демократа!? В понимании ценности и уникальности жизни человечество за десять тысячелетий не продвинулось и на миллиметр!
Недостаток образования, снижает профессионализм, квалификацию. Это отражается на производстве. Недостаток квалифицированных кадров, при острой их потребности в наукоёмких технологиях, снижает на рынке качество товара, отражается на экономике, на зарплате родителей. Выручает механизация и автоматизация производства. Всё взаимосвязано в мире людей, в жизни, в природе.
Уже в середине ХХ века семья всё больше перекладывает проблемы воспитания на школу и в этом ей помогает государство, особенно в СССР, стремясь, таким образом, облегчить семейные проблемы, но заменить семейное воспитание школа не может. Недостаток семейного воспитания не может восполнить никто. Возникают «трудные дети», как результат уличного «самовоспитания». Семья отчасти могла компенсировать дефект наследственности, школа – нет. Человек пополнял криминальную среду, производство недосчитывалось рабочих рук, общество теряло полноценных граждан. Государство не выполняло и не выполняет главного своего предназначения: правового регулирования школьно-семейных отношений.
В юности я никогда и не думал стать учителем. Когда на уроках моего детства наступала минута объяснения чего-нибудь нового, я подпирал ладонью подбородок и весь сосредотачивался на учителе и переносился в мир его повествования. В детстве мне очень везло на учителей. Чаще встречались люди интересные, одарённые. И совсем неважно, о чём шла речь: математика, литература, история, география или ботаника, мне всё было интересно. Я любил слушать. Природа одарила меня уникальной памятью и, прослушав один раз, я мог почти дословно пересказать объяснение. Шла ли речь о средневековых событиях, или о Евгении Онегине, доказывались ли теоремы, или открытия физики, мне было интересно все, я был очень любопытен. Особенно нравились доказательства теоремы. Логика доказательства подкупала своей стройностью, неотвратимостью и финалом. Вывод всегда восхищал меня, и казалось, что логика, доказательства должна выстраиваться в жизни всегда и во всём. Оказывается это не так. Не всегда надо доказывать. Бывает понятно и без доказательств. Как выяснилось потом, жизнь, вообще представляет собой сплошной сумбур противоречий и там, где нужен разум, вполне достаточно глупости. Мамочка рассказывала, что первыми моими словами были «почему?», «зачем?» и «как это?». Когда папа привозил мне очередную игрушку, а подарок, по моему капризу обязательно должен был двигаться, поиграв немного на виду у всех, я прятался в лаз под домом, куда скрывались кошки и собаки, разбирал игрушку на части, чтобы узнать, как она устроена. К сожалению, собрать потом игрушку, ещё не мог, и она отправлялась в «копилку любопытства». Учился хуже, чем мог и не потому, что не хотел, а потому, что не было условий, всегда кто-то мешал, или что-то мешало. Семья часто переезжала, менялись школы и условия обучения в них. В первом классе учился в русской школе и был круглым отличником, а во втором, когда ещё шла война, учился уже в украинской школе и изучал, «непроизносимую» для меня, «украиньску мову». Стыдился. Очень любил украинские песни. Разве можно их не любит! «Ничь яка мисячна зорена, ясная…»!!! Кто же останется равнодушным к такой нежности, певучести, гармонии!!! Не знаю другого более певучего языка, разве, что итальянский!? Нет языка, способного лирику передать, лучше украинского. В детстве всегда и всюду пел, если не мешали.
Мечтал о дальних странах и, перечитав всего Жуля Верна, Джека Лондона и ещё огромное число разнообразных книг, витал в заоблачных высотах. То отправлялся в путешествие вокруг планеты, и улетал в космические дали, постигая космогонию. Или погружался на океанское дно, в таинственные глубины мирового океана, где никогда не бывал человек. Представлял, как там. Любопытство, любознательность ко всему, в чём можно разобраться и понять, какой же это мир, окружающий меня с детства?! Зачем он?! А, что там за горизонтом?! Горизонт притягивал, как магнитом и казалось, что там иная, непохожая и потому интересная жизнь! И вместе с Маклаем на острова, или же в американскую сельву! Эх, пожить бы, как Робинзон на необитаемом острове! Не-е-т! Только флот, только море, только дальние горизонты и неоткрытые острова!! «Разве учителю понять – думал я – романтику новых открытий и дальних странствий!!?». Мог ли я тогда понимать, что во мне уже формируется будущий учитель?! Ведь только учителю необходимо иметь целый букет разнообразных качеств, знаний и достоинств, чтобы уметь привязывать к себе сознание ребёнка и не отпускать его до тех пор, пока в нём не сформируется жажда познания. Только учитель должен превосходить любого актёра, чтобы вот так, экспромтом, увлечь и утащить своих учеников за тридевять земель, в тридесятое царство и напряжённо держать, не отпуская столько, сколько надо. И так по любому предмету! Найдите «золотую нить» любой темы и протягивайте её перед удивлёнными глазами своих детей до тех пор, пока они не переведут дух восхищения и восторга представленным вами содержанием. Научитесь, умейте восхищать человека словом! Владейте словом, как инструментом, как Паганини скрипкой! Умейте мгновенно находить то, что взволнует «бушующий» жаждой знаний восторженный ум ваших учеников и держите его столько, чтобы насытить знаниями до усталости. Нет профессии прекрасней учительской в человеческой природе! Нет, и не будет никогда, пока существует разум! Судьба подарила мне море, морскую службу и глубокое разочарование в морских романтических путешествиях. Поменяв десяток профессий, я «вписался» в учительскую судьбу навсегда. И потом, через много лет, я уже никогда не жалел о своём выборе, как не разочарован в своём выборе садовник, увидевший плоды своих трудов в прекрасной розе, украшающей мир. Тот, кто через годы, услышал ученическое «спасибо» за свой труд, кто увидел взлёт самолёта, ведомого твоим учеником, кто увидел счастливую семью бывших своих воспитанников, тот не напрасно «измерил» жизнь на ногах, между ученическими столами своего класса. Понять всю трудность учительского труда может лишь тот, кто сам хотя бы десяток лет добросовестно бывал в этой роли.
Каждый из нас, появляясь в этом недобром, противоречивом мире, видит добрые, лучистые глаза матери. Жизнь начинается с её ладони, от её груди, от её тепла. Она нам кажется такой сильной и надёжной опорой, такой, единственно справедливой, что никакой страх маленькому человечку в огромном мире не может угрожать и ничего на свете ему не страшно. Мама, мамочка это всё, мама это целый мир от первых улыбок и шагов, до первых открытий. Мама это начало философии и литературы, мама это начало музыки и живописи. Мама дала жизнь самым выдающимся изобретателям, учёным и писателям. Мама, это первые в жизни слова и первые в жизни дела. Мама это человеческая судьба. От доброты матери и доброты первой в жизни учительницы зависит доброта человеческая. А доброта, это разум, потому, что никто кроме человека не способен понимать доброту. Отсутствие доброты, это отсутствие разума, человечности, гуманности. Ожесточение человека, это уход из мира доброты, разума и гуманности, в мир звериного царства, назад, откуда пришёл человек. От того, какая рука прикоснётся к твоей голове в детстве, зависит всё: жестоким ты будешь или добрым, щедрым или эгоистом, принесёшь ли свои дела людям, или всю жизнь будешь нести только в свой дом, как Кощей – бессмертный, или, как курица грести под себя.
Сегодня в мире людей проснулся великий эгоизм и великая жестокость, пробудился злой джин собственности, почти век, проспавший в бутылке. Он перевернул людей вниз головой и вытряхивает из их карманов разные монеты, злорадно заливаясь бешеным смехом на всю Вселенную, кричит.
« - Очнитесь безмозглые, мой час пробил! Или вы думаете, что тысячелетия собственника вы уничтожили в человеческих душах?! Ошибаетесь желторотые! Мир бредил золотом с незапамятных времён. Не мог же он вдруг всего за один век поумнеть и отказаться от такого «счастья», как сокровища, золото, бриллианты. Проще уничтожить половину людского мира и даже большую его часть, чем отказаться от земных бессмертных сокровищ. Что ваши рассуждения и демагогия о доброте, гуманности и низости порока! Стоит каждому из вас показать золото или зелёненькие, как все вы продадите и своих детей, и своих матерей, и своих жён в любое рабство, в любую преисподнюю. Вы даже не всегда отдаёте себе отчёт в том, зачем вам столько денег. Вы рассчитываете, что каждый из вас уже олигарх, уже барон! Слишком много баронов на одну планету! Даже больше чем баранов! Ха-ха-ха!!! Я смеюсь над всеми вами, продувшими в карты всю свою огромную страну, своих близких и будущее своих несчастных детей!»
Но так говорит полоумный джин и так он рассуждает сегодня. Во многом он прав и нам нечем крыть в картёжной игре с ним. Но всю свою сознательную жизнь, когда не было столько гробов, как теперь, мы жили другими ценностями и жили хорошо. У нас была чистая совесть, чистые руки и более трезвые гела, дже для себя. аоловы. Мы умели любить, и были щедрыми. Но вернёмся к матери, мы забыли о ней. Не бывает матери без любви. Мы научились хорошо говорить разные слова, но разучились, к сожалению, делать добрые дела.