Бетонный век русской литературы

 - У меня приглашения есть на вечер современной молодёжной литературы. Пойдём, познакомишься с коллегами по перу.
Я пожал плечами и согласился.
Вечер проходил в подвале дома одного из современных молодых литераторов. На входе стоял лохматый юноша в облегающих джинсах и изрисованной майке. Увидев нас, он вскинул руки и начал декламировать: «Идёт вагон метро, выливаясь из аорты города…»
 - Растарбаев, - пояснил мне обладатель приглашений. – Пишет под псевдонимом «Каландр».
Я заинтересовался и подошёл к патлатому.
 - Добрый вечер, - сказал я. – Творите?
Растарбаев тряхнул лохмами:
 - Да! Но я не запираюсь в подвале, а стою на входе в искусство и призываю новых людей!
Сразу вспомнились мне пугала, стоявшие в моей деревне на огороде, однако я подавил это воспоминание. Каландр спросил:
 - Вам нравятся мои стихи?
 - Это стихи?! – чуть было не крикнул я, но мой приятель ткнул меня в бок, и мы зашли внутрь.
В чистеньком подвале к нам сразу подскочил колобкоподобный молодой человек.
 - Гости? Садитесь сюда, я конферансье. Да ты, Вань, - он повернулся к моему приятелю, - не узнал меня?
 - Да, где-то видел…
Произнесено это было так, что я понял – последний раз Иван видел этого колобка, когда мама читала ему одноимённую сказку. Конферансье продолжил:
 - Сегодня собрались самые лучшие писатели, гении, боги литературы! Ой, да уже всё началось!
С этими словами он прыгнул на сцену и объявил:
 - Приветствую всех на нашем вечере! Мы молоды, а значит, только нас можно считать творцами литературы!
Все, кроме нас, захлопали. Колобок продолжил:
 - Сейчас свой новый рассказ «Окраина» прочтёт сам Нердхерд!
На сцене появился доходяга в огромных очках. Опытным взглядом окинув его оптику, я понял, что вместо линз там простые стёкла.
 - Этот рассказ, - начал Нердхерд нарочито хриплым голосом, - посвящён окраине и её жителям. Он написан их языком и содержит их мысли.
Сам я тоже имею некоторое отношение к окраинам, меня там даже считают своим. Но то, по всей видимости, были очень культурные окраины, потому что со сцены полился отборный мат, которого я не слышал даже от самых буйных обитателей пригородов в самые критические моменты их жизни. Единственным приличным словом оказалось «коза», но только если вырвать его из контекста.
Однако это произведение вызвало грандиозные овации. Я задумался. Одновременно с этим на сцену выкатился конферансье:
 - А сейчас выйдет богиня нашего вечера и всей литературы – Шаманесс Блё!
Зал взвыл от восторга при виде бледнолицей девушки с незажженной сигаретой во рту. Она небрежно села на пол и начала:
 - Из разрезанных вен вытекает гранитом Нева, протяни свои руки – они стали мной…
Публика визжала от счастья. Шаманесс приступила ко второму стиху:
 - Губы покрыты солёной кровью… Нет, это брызги Невы…
У меня возникло два вопроса – почему девушку так волнует кровообращение и почему именно Нева? Почему не Днепр, Дон или Волга, которые и длинней, и шире? Но слушатели явно не мучились такими вопросами. На третьем стихе («Ты ушёл в темноту чёрных капилляров Невы…») я вознегодовал и шепнул Ивану:
 - Пошли отсюда!
Мы вышли на свет Божий. Я дал волю чувствам:
 - Ты куда меня привёл, чёрт тебя возьми?! Что это за хреновина?!
Иван на мою филиппику смело ответил:
 - Понимаешь, я поспорил с одним приятелем, что послушаю хотя бы часть этого дерьма. Но его же невозможно нормально слушать! Вот и решил тебя позвать, чтобы не одному…
Посмотрели мы друг на друга и расхохотались. А что ещё прикажете делать?