Все сказки идут в себя

                В соавторстве с Галиной Штолле.


                1.
Началась эта история так…

  Спящая красавица взяла отравленное яблоко, и, укусив его, пала замертво. Вечером во дворец нагрянули, блуждающие по окрестностям в поисках, невесть куда подевавшегося дома, гномы. Они были в жуткой растерянности обнаружив принцессу. Благо - опыт обращения с такими особами был. Крайне заботливо они поместили её в хрустальный гроб, установленный в стенах опочивальни. И поселились в замке охраняя покой красавицы, не надеясь на помощи извне. Которой быть не могло…

                2.
  Поутру второго дня в королевстве появился незнакомец.

  Он влетел в широкое окно трапезной, где в тот момент гномы утоляли голод и горе.

- Поднимите-ка его! – прорычал латанный железом гном.
- Эка его угораздило… - трое подхватили юнца подмышки и приподняли, - всю залу рожею протёр!

  Раздался громогласный хохот.

  Смуглый парень встал, забито озираясь по сторонам, разглядывая бородатых низкого роста крепышей, которые то и дело сыпали непонятным рыком и бубнением на его звенящую голову. К тому же, в него стальными нитями от камней пола поднимался холод. После пустыни, сырая громадина замка показалась ему мифическим адом…

- Этим, то, хорошо, - думал Аладдин, - они вон как закутаны, – и зубы его звонко стучали, отдаваясь негромким эхом.

                3.   
- Одеть, бы его надо… А то парнем можно будет пиво морозить!

И снова стены сотряслись от смеха.

- По покоям пошастаем, может найдём чего, - сказал гном в доспехах, поставив кружку на стол и, как-то нехотя, оторвался от неё взглядом. Друзья звали гнома Урюк.

- Там всё равно все спят, – махнул он рукой.

  И гномы повели Аладдина по арочным коридорам едва освещённого замка в поисках тёплых штанов.
 
  Пока они бродили на стены кидались дрожащие тени и отсветы языков огня. Факелы у гномов были свои, так как в замке уснул огонь, еда и всё прочее. Им даже пришлось занять покои старшего советника дровами и бочкой со смолой. И им тоже страшно хотелось спать. Возможно не только от пива…

  После падения королевства вокруг замка кольцом возрос таинственный розовый куст, сокрывший всё. Замок стал проклятым местом. Но гномы были из другой сказки, а потому ещё более-менее стояли на ногах.

- Чегой-то он разнервничался. Смотри: балакает, что твоя галка.

- Точно, точно. Щас, глядишь, заверещит, – подхватил один гном другого.

  Аладдин злился размахивая руками, пытаясь поведать, спросить, сказать. Ему уже осточертел этот холод, эти карлики, да и с какой радости ему всё это! Жил себе – бедно, но свободно – подворовывал (подумаешь, невидаль какая!), бегал за девчонками. И надо было ему сцапать тот ковер, дери его шайтан! А теперь бесовский лоскут, унёсший его в эти лесистые местности, висел разорванный на стене из колючего цветка, не обещая тем самым, обратного путешествия. 

  А гномы тем временем, дружно толкаясь(«Дай я!»), уже выламывали двери в королевские покои. Плечи их сработали на славу и они с гвалтом ввалились в, видимо, самую освещённую спальню замка. Даже Аладдин слегка зажмурился и прикрыл глаза рукой от льющегося сияния дня.
 
 Гномы разбрелись и зарылись в сундуки, другие столпились у стены с оружием и доспехам. Кто-то стянул с короля сапоги шкуры единорога.

- Зачем они ему? – небрежно сказал гном, уставившемуся на протянутые ботфорты Аладдину. Сами слова Аладдин не разобрал, но значенье - понял, и, про себя, подумал, что с такой компашкой он не пропадёт.

                4.
  Ладони Аладдина, прикоснулись к мягкой коже сапог, и тут же ощутили её как… кристалл ветра, что неторопливо, сверкая на солнце, бродит над зелёной травой. Она, ярчайшей чистотой помыслов, вставшей перед его взором, как родная мать, когда он прибегал домой ночью, ограждала от действия всех злых чар мира. От тех чар, что может наложить какая-нибудь злая колдунья. Чтобы она не смогла его усыпить или заколдовать, превратить чувствующее сердце в чёрную льдину…

  Мысли его медленно начали сползать… Серебряная миска поначалу тихо и ровно, а затем, громыхая, выкатилась из под королевской кровати, будто не замечая прикованные к ней взгляды. Гномы переглянулись. Вдруг, все поняли - это замок сползает.

  Он сошёл из таинственного сада, по единственной песчинке, закравшейся под камень основания… в пустыню. Тут же жаркий ветер стал задувать песчаную пыль в окно бриллиантовым облаком. Аладдин, распихав гномов, бросился к широкому окну, где увидел родные просторы. Подлетев к нему, он нечаянно сбил с окна Серебряный кувшин с водой, и первая капля, ложась на песок, раздула его с поверхности моря. Замок начал тонуть.

- Ой... – сказал он по-арабски.
  И гномы почуяли - дело совсем плохо…

  Каменный массив загудел напряжённым воздухом, периодически бурлящим громадными пузырями, вырывающимися через открытые и лопнувшие окна, погружающихся под воду этажей.

- Умыться тебе левою рукой! – думал Аладдин, бешено натягивая на ноги сапоги. Сапоги-то хорошие… А потом случая может не представиться, - Вот влип!
               
                5.
  Звук стал стихать, подшипывая мелкой пеной – мерно, прерывисто, будто в конвульсиях - отдаваясь всё большими моментами тишины.
  В последний раз, взметнув вокруг неспокойную волну, замок ушел в воду. Но не полностью. Крыша замка, тёмным шпилем болталась на поверхности. Верхняя башня осталась сухой.

  И, как заметил Аладдин, ровно по подошвы сапог. Он приподнял левую ногу, и вода поднялась за ним. Замок накренился, и два гнома заскользили  под откос тут же подхваченные товарищами.
- Похоже, они, и впрямь - мощный оберег, - подумал Аладдин, глядя на сапог, затем медленно поставил его обратно.

  И вот, теперь, куда бы он ни шагал по комнате, вокруг, его окружала тоненькая хищная волна. Будто поглядывая в ожидании удобного момента. Но.
 Не только она ждала здесь жертву…

 На нижних этажах покоился злобный Визирь. Он немыслимым образом заменил собой, на ложе, Старшего Советника. А так как был человеком слабым - тут же уснул. Даже гномы складывая в его покоях дрова красноречиво («До чего вонючий мужик!») отзывались о его благородном происхождении («Бородатая баба в платье! Уаха-ха-ха-ха-ха!»).

 Так вот. Он утонул.

 Он утонул не в своей сказке. Но дышать от этого ему не стало легче. Возмездие накрыло государственного злодея. А именно злодеяниями он у себя в стране и промышлял (и, к тому же, любил чужих женщин без паранджи).

  Хотя, Аладдин, вообще, всех этих богатеев недолюбливал…
 
  Возмездие накрыло, так же, и служанок с лакеями, в нижних покоях… Придворных, гостей, и даже королевскую свору борзых, на пару с породистыми лошадьми.

  Но главное – визирь был наказан.
 
  А, когда последний тощий пузырёк поднялся из его носа к потолку,  Аладдин поставил ногу на первую ступень лестницы, и замок, поросший плющом и дикой розой, плавно поднялся над поверхностью моря на одну ступень.

 Шаг за шагом вверх.

 Сбрасывая со стен, словно струящееся платье, воду.

 Аладдин осторожно ступал по скользким ступеням.

 Шаг за шагом вниз.

  Все двери оказались не заперты, и мёртвые люди недвижно выплывали из комнат, по коридорам сходясь единым потоком, устремившимся к лестнице. Вода сходила, и они опускались на пол один за другим, словно рыбы на осушенное дно, позади ног Аладдина. Чтобы никогда не подняться. Так он дошёл до Широкой Тронной Залы.

  Мокрый пол сверкал, белым и тёмно серым мрамором, заливаемый светом из широких окон и распахнутых главных ворот, стены же потускнели от влаги. Тут и там валялись сброшенные первой яростной волной вещи: картины, мебель, столовая утварь…

  На ступенях сидел Тритон…

Вода тоненькой струйкой стекала с его зелёного носа. Просто сидел, сгорбившись, грустно глядя перед собой, и держа в руке жезл.
Он вздрогнул, видимо услышав шаги за спиной, и стал медленно поворачиваться, пока не увидел Аладдина и гномов.

 -Аъ? – жалобно сказал он. В глазах его была растерянность.

  Он так и смотрел на юношу снизу вверх, видимо ожидая, что с ним заговорят по-рыбьему. Аладдин стоял, не зная что делать, а гномы просачивались дальше по бокам от него.

- Ещё зелёных людей нам не хватало, – буркнул Барчук, проходя мимо.

  Один из гномов, заинтересовавшись парадным окном в пол стены, влез на отделанную бархатом табуретку, и уставился за стекло. Глаза его округлились, и освещённое солнцем лицо отразило, чуть ли не детское восхищение.
 
- Гляди! Рыбы! Фьорд, мне в шахту! Да, здоровые, какие!

  Это были дельфины.

                6.
  Все столпились у двух больших окон, оставив позади морского царя, с досадою глядевшего на их спины.

  Там, за мокрыми стёклами кружили вкруг замка дельфины в три ряда. Их серо-бежевые спины то и дело сверкали на солнце. Они, то погружались, то выпрыгивали из воды в едином ритме, и иногда кружились вдоль оси, прямо у поверхности воды, сохраняя свой идеальный строй.

  Аладдин чуть отпрянул от окна, будто его осенила внезапная идея. Он огляделся на гномов, те как заворожённые следили за солнечным танцем дельфинов, и почти даже не переговаривались.

- Смотри, смотри! – периодически, восклицал кто-то, но тихо, чтобы не спугнуть…

  Аладдин снова повернулся – на этот раз к Тритону, который тут же поднял на него взгляд –  и переборов сомнения бросился к лестнице. Он подхватил царя под плавниковый зад и с пыхтением поднял его. Глаза его вылупались, потому он сощурил их и двинулся в сторону ворот. Шаг. Надутые щёки давили воздух наружу сквозь сомкнутые губы, ноги дрожали, шатаясь в стороны. Руки стали гореть, и, Аладдину показалось, что они сейчас порвутся. Два…
 
  Сползающего царя по бокам подхватили гномы и уже все вмести засеменили к солнечному проходу. Три! 
 
  Толпа заскользила на мокром полу… и поехала! У двери Аладдин отделился и свернул между створок ворот. Выезжая на крыльцо он плюхнулся на бок, выталкивая Тритона вперёд.

- Ы!!! – зажмурился тот от боли, припав на зад, и тут же скрылся в море подняв сноп брызг.
 
  Аладдин так и лежал, поднявшись на локте в проёме, зацепившись за тонкое перила, и тяжело дышал.
 
  Стали подходить гномы, поднимать его. И в этот момент море сотряслось.

- Аъ! – загудел радостный возглас моря, и кольцо дельфинов выстроилось перед входом замка в четыре ряда, устремившись в горизонт. Золотая цепочка, вырвавшись ярким хребтом из воды, пристала к искрящимся ошейникам дельфинов, приковывая их к огромным камням замка…

                7.
  И вот их плавучая цитадель уже двигалась, с нарастающим рвением, вперёд. А дельфины тянули её, играя солнцем на спинах.

- Отлично! Идём к берегу! – кричал Аладдин, став одной ногой на перевёрнутую тумбу и ветер гнал его волосы от лица.

                8.
  Вскоре на горизонте показался берег.
 
  Он представлял собой бухту чёрного камня, изрезанную рифами. Бухта Губели Моряков - последнее пристанище парусников.

   То были рифы, где поёт свои песни Лорелея. У неё были дикие золотые волосы, которые она расчёсывала на солнце.

  Всё, что нужно было Путникам Волн – самая малость - это закрыть уши, чтобы не слышать её музыки и не попасть на скалы, а пройти мимо, и не смотреть в её сторону. Но главное - не слышать.

  Но они этого, не знали.

  Трепетно тянулись они к окнам, где проливала свой чарующий голос дева - порождение всякой чистоты и красоты, какая есть...

  Но раньше, чем она допела куплет:

                Иди ко мне
                Златой платок,         
                И сланник доброй верфи.
                И как ты видел
                Солнце строк,
                Увидишь море сме…

  …они раздавили её замком, ломая, к чертям, рифы, и освобождая эту гавань для любого морского странника.

  Вот так! Дельфины расступились двумя рядами в стороны и каменная крепость, набрав скорость, врезалась в берег!

- Вы сво-обо-обны-ы-ы-ы! – прокричал стае вслед Аладдин.
               
  Вывалившись радостной гурьбой из затхлых стен, гномы разве что землю не целовали, подпрыгивая, и оравши солнцу, что оно хорошеё:

- Ты хорошеё со-олнце-е! Топор кладу! Нет, правда!

  А на сапог Аладдина легла прядь золотых волос…
 
- Откуда она здесь? – подумал он…

                9.
  Он ещё знает, что делать дальше и куда идти, где искать свой дом, и самое время подкинуть персонажа, который ему об этом сообщит. Ну или, хотя бы чуточку намекнёт…
 
  Но друзья еще не знают, что природа этого советчика - оборотень. Двуликий. Его вторая половина наслала, некогда, сонное заклятие на замок принцессы, однажды унесённый сквозь миры в море...

  И эта "разносторонность", тайно "хочет поиграть" ещё…

  На возвышении в нижней точке дуги из чёрного камня друзья заметили пожилую женщину. Они, молча сделала жест рукой приглашая подойти, и преподнесла их взору наисочнейшие яблоки, гладкие от мёда и воска.

  Этого так не хватало путникам. Просто яблок. Гномы, отошедшие от пива, расценили их аппетитнее морской воды и залежей вяленого мяса в замке. А Аладдин яблоки и вовсе обожал.
   
  Он первый принял холодный вкус льющегося по губам сока…
               
                10.
  Они стояли на послеполуденном солнце, довольные и насыщающиеся, разглядывая пещеры морщин на трудном лице старухи. В них виделся путь. Долгий путь, лёгший на плечи мужественной женщины.

  И глаза...

- Этот взгляд магический. Отведи очи Аладдин - возвестила она, и голос её юной, но смелой, женственности, вернул путникам мысли хладной водой посреди пустыни.

  Вот. Теперь они знают, что она волшебник...

- Да, ну! Живая колдунья!

- Волшебница. – чуть сердито поправила она.

- Раз ты волшебница, можешь сделать так, чтобы я хоть как-то их понимал? – обратился к ней Аладдин, стоя с яблоком в руке, а другой указывая на Урюка.

- Чего тыкаешь! – сердито рявкнул тот.

- Ну, вот! Опять ни шайтана не понимаю, чего он рычит!

- Конечно! – улыбка расплылась на её лице.

  На кончиках её пальцев села искра и она, покатав огонёк на подушечках,  щёлкнула ими.
 
  Искра пролетела трещащим водоворотом вокруг друзей и сожрала их тела.

  Секунду, всего одну секунду они видели всю боль, что была всегда.

  Она дрожала в них, и они дрожали...

  Всё это растаяло.

                11.
- Я - призрак Настоящего! - воскликнул бородач, и полы его рубища затряслись.

  Он заливалсяся смехом в большой затхлой комнате. За окнами стояла ночь.

  На большой кровати напоминающей Аладдину шатёр, сидел, поджав ноги, сухонький, зловредного вида, старик, в белых колпаке и платье до колен.

  Смех "призрака" стал раскачивать всё вокруг. Одно перетекало в другое и растворялось...

- Ещё мгновение, Скрудж. - всё так же весело прогремел бородатый, - вечность всегда приходит вовремя!

  И их снова не стало.

                12.
 Пятно невероятной высоты проступило из всеобъемлющего ничего. Это была Башня.

  Они смотрели на неё с края плато на вершине. Миллионы людей сновали внизу. Именно благодаря им Башня росла...

- Ну, и чего мы сюда притащились! – буркнул Барчук.

- Шайтан его знает… - почесавшись, ответил Аладдин.

- Так, ты по-нашему, то, говоришь! А, парни! – повернувшись к остальным сказал Урюк и они захохотали, - А то, не поймёшь! Тока, булькал, чегой-то, странное!

- Здесь, всё говорят по "нашему", - поверх веселья произнёс призрак, - пока ещё... Сие - Вавилон...

И добавил:

- Библейские рассказы на ночь… Для детей это стало невероятнейшей  сказкой!

  Аладдин напряжённо молчал. Его взором завладели люди. Множество людей. Они взваливали на себя не посильную ношу – тяжёлый камень. Они делали это с таким рвением, будто он золотой…

- А, даже, если и золотой… - сказал призрак, так же глядя вдаль.

  Люди лезли на башню огромными волнами. Но не все доходили. Чем выше поднимались глаза, тем больше было трупов… и живые лезли по трупам. Подбирая чужие камни. Некоторые из брошенных разбивали головы нижестоящим… И они ползли.

  У самой вершины, стены были густо обиты мягкими чёрными телами и опоясав их копошащейся тучей, витал рой мух.

  Самые удачливые из-тех-кто-как-все, доползали до вершины: закостеневшие, от постоянного веса камня, со скрюченными рукам, липкие и вонючие, ибо избрали удобное передвижение по мёртвому мясу, и подкладывая друзей под обвалы над собой. Они, рвано верещя от напруги, закидывали свой камень наверх, и умирали на месте, либо сразу, либо от жажды, и голода, и жара (но им было далеко до ручьёв и прохладных фруктовых садов), или их съедали хищные Летуны. Некоторые не выдержав срывались вниз, поливая, по пути, чёрной желчью всех стремящихся вверх. Но, их камень был положен. И вершина стала ещё дальше…

- Это дело всей их жизни… - изрёк призрак – они сами так говорят…

Он расссмеялся, и его, буквально, стала бить дрожь, на глазах проступили слёзы. За ними - кровь. 

- Не возлагайте на себя камень чужеродный, и не кладите его туда, куда ОН желает попасть, и останетесь ясны слушая!

                13.               
  Он продолжил смеяться дальше и пейзаж вокруг вновь изменился. Аладдин и гномы с удивлением огляделись вокруг.
 
  Аладдин снова выругался на арабском.

  Они находились в широком металического зале залитой голубым свечением, но за окнами с закруглёнными краями, было небо… Ночное небо.

- Добро пожаловать на борт Air Adventure! – по стенам разнесся голос.

- Чёрт возьми! Что тут творится!

- Тут творится научная деятельность, - отозвался тот же металический голос.

- Да-а? Сворачивай свой пученную зеленность! Мне это, ой, как надоело!

- Мы летим навстречу эмоциональных познаний! О небывало высоких температурах! Мы летим.... В Звезду! - благоговейно возгласил бортовой андроид.

- Я познала, что значит боль, я познала идеалы и предательство! - вскочив на стол, продолжила она. Как только не станцевала, подумалось Аладдину.

- Я познала любовь! - она возвела руку вверх и устремила к ней сосредоточенное лицо.

- Я, это… конечно, понимаю, припекло… - возмутился Проныра, - Но ты хоть скажи, чего оно такое - тепло… ну это… И на кой нам на Звезду? Город какой-то особенный, что ли?

- Если только звезда - не путь домой…
 
                14.
- Зачем нам объяснения? - пожав плечами, она перевела внимание на гостей,

- Друзья! Мы получим чувства... И их будет много! Ощущения!

- Околения мы получим. - прокашлявшись, гулко зазвенел Аладдин. Он вспомнил Пра-язык. Впрочем, его вспомнил уже не только он.

- Смотрите, - закричал Умник, пытаясь проткнуть пальцем окно, и лежавший на всём голубой отсвет явил, там, свой источник.

  От сияющего полушара занявшего весь обзор, к ним тянулась рябь жара.

- Ну, вот и разобрались... - сказал Ворчун. На шведском.

- Со злом... - безучастно добавил андроид, маневрируя между столов и стульев в этом импровизированном абсурде, - Зло, которое - колдунья, и которая, же фея, у которой есть ребёнок, от уснувшего визиря, что был братом короля… - будто читал, робот, пристально разглядывая всё новые и новые предметы обихода, которые видел не раз.

- Так вот, оно, в чём дело!

- Это она всё устроила!

- Это не я... - отозвался андроид.

- Да знаем… что не ты.

- Верни нас обратно в мир! Ты, же тоже волшебная.

- Колдовни! – добавил Урюк.

- Ваш мир – сказок… Зачем нам мир сказок! Им живут бегущие от реальности! Скоро мы получи Поистине сказочный мир! - робот заглянул в лицо Аладдину, и трепетным голоском поинтересовался, - Вы когда-нибудь чувствовали четыреста тысяч градусов на краюшке уха?

- Ах, да, простите! В Цельсиях, конечно. - поправилась она.

- Давайте, стукнем её! - предложил Задира.

- Есть предложение о захвате корабля! – поддержал его Алладин.

- Мы только за!

- Так, парни! Режьте канаты, свяжите железяку... и где здесь штурвал!

  Руки андроида вытянулись стальными змеями и охватили их плотным кольцом.

- Бунт - это не этично! - горделиво возвестила она, обнимая их словно маленьких барахтающихся детей.

- Я должна помочь страждущим, погрязшим в размышлениях! И сна для этого уже не достаточно...

- Дура - это не сон!

- Кретинка! - крикнул Заика.

- Была! - улыбается андроид, - И не только вы не спите. И Спящая Красавица, больше не спит. И король… Это больше не нужно.

- Спит только визирь Аллиан, - продолжила она, - и даёт рыбам молчаливые указы… Он не заслужил право жить!!!

- Она совсем того... – повернулся Ворчун к Аладдину

- Да, её мужик кинул. Дело плохо… – сквозь боль, ответил тот.

- У железяки – мужик!

  Дикий гогот пронёсся в окружении.

  Не обращая на то внимания, она ещё долго, многозначительно говорила, рассказывала… Если можно считать долгими секунды до твоей смерти.

                15.
- Ах, что это я? – по кораблю эхом зазвучал спокойный женский голос, и очень плавно затих…

- Поиграли и хватит. – твёрдо сказала волшебница окутанная до пола шкурами волков, скреплёнными стрелами.

- Пусть живут живые и умирают мёртвые - холодно добавила она, - обернитесь и идите. Вам нет места на этом празднике смерти.

  Объятья пропали и компания рухнула на пол. Затем они стали подниматься и уходить прочь в образовавшийся белый проём.

  Волшебница как ни в чём не бывало повернулась к главному экрану, обрамляющему её фигуру ореолом голубого сияния, уже трещащего искрами всезаполняющего великолепия.

- Да, Аладдин... - сказала она через плечо, - призрак настоящего просил передать... Помнишь Вавилон?

  Аладдин остановился. Затем кивнул.

- Когда разбогатеешь... В одну из ночей появится особая звезда. Иди по ней с подарками. В Египет. Ты должен, будешь навестить новорождённого мальчика…

- Говорят замечательный малыш, родится! - она улыбнулась.

  И пламя звезды взяло её.

                16.
  Аладдин уже оттряхивался от пыли сидя на безлюдной дороге с низкими, по краям, саманными постройками. И тут оглядевшись, он узнал свой, белёсый, песок! Свою жаркую, ароматную родными запахами улочку Багдада.

  От радости он даже подпрыгнул, очертив, в воздухе, дугу рукой и присвистнул, что есть мочи. Как хорошо дома!

  Тёмная тень легла на него и он обернулся…

- Знаешь ли ты, меня, мой друг? Я брат твоего отца. Я долго, тебя искал. - вкрадчиво сказал чёрный человек закутанный в чёрное, - Я сделаю тебя богатым…

  А в это время гномы уже шагали с каменоломни, весело подбрёхивая друг другу о, только что пережитом, приключении.

  В замке, по капле, со стен стекала вода, и её жители просыпались ото сна. Все, кроме принцессы. И это смутно чувствовал, доблестный принц, пересёкший леса, горы, и жаркую пустыню, выйдя на чёрный берег, посреди которого возвышался шпилями в небо заросший дворец.
 
  Всё продолжалось заново…