Проект дельта вторжение деструктов по страницам32

-   Нет, не могу, - печально  тряхнул головой Кэн. – Это запрещено законом о полиции штата. Это старый закон, ещё позапрошлого века. Пистолет я имею права вынимать только при задержании преступника.

-  А, всё равно их видно. Они торчат из кобуры. У нашего школьного копа он всегда торчит. Так что…

-   Он такой дурной! Вы лучше, сэр…дэтектив! Как вы Дункана ногой едва не огрели! Он до сих пор мочится в штаны. А Майкл и Джордж вас тоже боятся. Вы машину паркуете где?
-   Подальше от вашего квартала. У парковочной линии, - Кэн явственно представил жёлтую разграничительную полосу.
   Подростки снова взорвались хохотом. После пронзительно засвистели. Мимо площадки шли тонконогие грудастые африканки в вязаных чулках и куртках, одетых на джемперы. С наушниками от плееров. Они улыбались полными красными губами. Но в сторону площадки даже не смотрели.
-   Клёвые тёлки, - вздохнул самый кучерявый, с заплетённым на лбу пучком косичек. – Не находите?
-  Да, симпатичные, - вздохнул в свою очередь Кэн.

-  Хотели бы с одной из них это… ну, перепихнуться? – к кучерявому подключился большеротый.  – Только не с крайней, что слева. Это моя сестра.

-   Лучше с той, посередине. У которой большие серьги. Это его сестра, - усмехнулся кучерявый.

   За что тут же был наказан – большеротый с бритой головой, на которую был наброшен цветной капюшон, отвесил ему подзатыльник. Подростки радостно заулюлюкали. Кэну пришлось распахнуть пальто и показать ребристую рукоять револьвера, чтобы унять драку.

-   Говорят, что  китайцы любят секс. Говорят, что они… ну, со своими девчонками любят…

   Тут говоривший сказал такое, от чего у Кэна кровь вначале отлила от ушей, а затем снова прилила к ним. Этот маленький афроамериканец был скорее метис. Он носил очки. Трудно было ожидать от него такое.

-   Я не китаец. Я таец в пятом поколении, живущий в Америке, - произнёс он. – Что же касается секса, то не это главное.

-   А что же главное? – навострился кучерявый.- Только трахаться и трахаться! Чем больше ты трахнул девчонок, тем больше тебя уважают ребята. Так говорит наш препод по дискуссии.
-   А директор школы любит трахать мальчиков. Если бы кого из наших – мы бы его убили. Или наши взрослые бойцы. Он трахает их в муниципалитете. Так говорят…

-   Тише, ребята! Он же коп. А мы не стукачи.

-   Ребята, - почти серьёзно начал Кэн, понимая, что нужно «закругляться». – Ваши родители, когда поженились, любили друг-друга. Многие из них любят друг-друга и сейчас. Подумайте об этом.  Вы спрашивает, арестую ли я вас? Могу ли я это сделать?  (Кто-то весело свистнул.) Могу, но только мне это не нужно. Наркотиками занимается другой отдел. Кроме того, нужны свидетели, подтверждающие причину ареста. Вы не станете свидетельствовать друг против друга. Я прав? (Все притихли.) Помимо этого… Предлагать мне перепихнуться с чужими сёстрами, конечно, клёво. Клёвей некуда. (Все оглушительно заржали.) Но так не поступают. Сестёр надо уважать. Когда уважаешь окружающих, своих родителей и своих детей, мир наполняются любовью. В таком мире не нужны копы. Не нужно никого арестовывать. Подумайте об этом и прощайте. Бай, бай…

***

…Михаил, засидевшись поздно, ещё раз прослушал запись этого важного, почти судьбоносного разговора. Временами ему казалось, что Тумарион пытается играть с ними в прежнюю игру. Ведь диавол является отцом лжи, отчего и назван сатаною, что в переводе с санскрита означает ни что иное как обман. Однако, глядя в умные, чёрные глаза сидящего перед ним, в которых усталость сменялась искренним раскаянием, он ловил себя на ощущении, что заблуждается. Бывший тёмный иерарх и падший ангел в теле эсэсовца Вильсберга, похоже, созрел для выполнения тех задач, что намеревалось поставить перед ним Воинство Света. Перед Михаилом была поставлена другая, не менее важная задача: определить степень готовности или степень сомнения данного космического существа. Разумеется, не только он один занимался этой проверкой. Однако ему было приятно, что на его кандидатуре настаивал Владимир Николаевич.

   Обратившись к зашторенному окну, Миша уставился в сплошную черноту что, казалось, обволакивала воздух. Пели какие-то поздние пичужки, гудели проезжавшие по трассе автомашины. Приятно было осознавать присутствие всеобщего покоя. Его приносило истомившейся душе явление близкой ночи. Тут же его потревожил телефонный звонок. Однако поднявши трубку, он услышал весёлое щебетание (прямо как у жаворонка!) Клавочки. Девушка тоже засиделась допоздна и предлагала Мише пройтись или проехаться по городу. У молодого человека что-то приятно кольнуло в сердце. За «боевыми буднями» он совсем забыл об этом. Весь сегодняшний день по заданию Александра Андреевича он провёл в приёмной вместе с девушкой. Шутил, смеялся рассказывал анекдоты. Иногда они просто молчали, выдерживая нужные и ненужные паузы. Но в конце-концов договорились о встрече. Инициатива была Мишина. Во всяком случае, так ему показалось. Но сейчас он уже сомневался в этом. «…Не мы их выбираем, но они нас», - хитро, с заговорщицким видом подмигнул ему пару часов назад шеф, когда, наконец, заперся в своём кабинете. Он выгадал момент, когда Клава отвлеклась на приём сообщения по факсу.

   Девушка всегда была очень внимательна к нему. Она скромно намекала, что он ей нравится. Как здорово всё-таки иметь на этом свете одну родственную душу, подумалось ему. Даже не родственную – намного ближе. Свою космическую половинку. Она ждёт-не дождётся тебя на всём белом свете. Важно не упустить её, но приблизить и сделать частью твоей жизни.

   Когда он спустился в просторный и светлый холл, она ожидала его там, одетая в короткое пальто с меховой опушкой и круглую заячью шапку. Она мгновенно заметила его и улыбнулась от всей души. От этого в мире, что окружал их, стало ещё светлее. Он же искренне, совсем по-человечески испугался. Ещё застудит на морозе свои очаровательные ножки – что тогда!?! Что тогда?.. Он на мгновение представил как она сидит на скамейке. Он же, ставши перед ней на колени (как в тот раз, целуя руку), снимает с её ноги расстёгнутый сапог. Затем обеими руками растирает её ногу. Так же снимает сапог с другой. Также растирает другую. Как будто кругом ни зима, а лето.

   Взявшись за руки, они некоторое время шли по освещённой аллее возле Зимнего театра. По пути им попадались редкие прохожие. Мише невольно вспомнилось то, что произошло здесь сравнительно недавно. Тут же он подумал о том, что представляет собой этот мир. Он полон неожиданностей, но они лишь подчёркивают незыблемость Божественной Воли.  Было бы несправедливо винить Всевышнего Создателя, что он не предусмотрел эти неожиданности. Их влияние на жизнь порой становится совсем несносным. Ведь сам Всевышний и Его воля – не мёртвый постулат. Важны те ситуации, в коих человечество проверяет само себя. При этом оно убеждается в том, что естественный ход событий очищает его Бессмертную Душу. Убеждаться в этом приходится как раз-таки на живых примерах. Тот же внедрённый сотрудник Воронов-Коломейцев. Подарок ещё тот, конечно… А устранивший его Тумарион стремится примкнуть к Силам Света.

-   О чём задумался, Миша? – неожиданно прозвучавший вопрос едва не выбил его из колеи. – Извини, конечно… Я не хотела тебя сбить… сейчас, вот-вот… По-моему ты чем-то озабочен. Прости, если лезу в душу. Я не могу безучастно смотреть на твои душевные переживания.

-   А переживания бывают не только душевными? – рассмеялся он.

   Девушка ничего не ответила. Она лишь поигрывала сумочкой в такт своим шагам.

-   Нет, всё в порядке, - он сердечно поблагодарил её, сжав её руку своими пальцами. – У меня всё в порядке. Просто думаю о жизни. Она преподносит нам всяческие неожиданности. Но за каждой из них стоит сам Господь. Именно такая «крыша» подталкивает нас к этим сюрпризам. Вроде того, что кто-то шёл да поскользнулся на ровном месте. Глупо? Вздорно? – он подмигнул в пространство, где в клубах морозного пара меж фонарями маячили одинокие, загулявшие парочки. Мерцали и издавали различные звуки сотовые телефоны. – Но смысл всё равно есть. Упредить человека от других «подскальзываний». От ошибок иного масштаба.  Вроде Первой да и Второй мировых войн или войны в Персидском заливе. «Буря в пустыне» - вот идиотское название выдумали… - не удержался он, чтобы сострить. Довольный тем, что девушка отреагировала, как нужно, продолжил: - Однако люди порой обижаются. Даже искренне верующие в Бога. И переходят не туда куда следует. Как говорится, язык до Киева доведёт. А уж обида…

-   А у тебя были ошибки, Миша? – спросила его девушка. Она смотрела перед собой. Но в этот момент повернулась и заглянула прямо ему в глаза. – Может так статься, что ты и сейчас не видишь их. Что до меня, то до службы в Центре я была уверена, что на свете есть самый светлый человек. И этот человек это я. Однако, чем больше я двигалась к цели, тем большие вопросы и большие сомнения у меня возникали. Множество…

- У тебя появилась дополнительная ответственность, - ответил Миша. – Чем больше движемся мы к цели, тем больше её становится. То же происходило и со мной, – он  с удовольствием ощутил  на губах солоноватый привкус прибоя; море находилось не более чем в ста метрах за высокими кронами тёмных деревьев. – То же самое произошло и со мной. Какой-то момент я даже думал, что попал в Центр преждевременно. Тем более, что у меня появились кое-какие опасения за своё далёкое прошлое. Возможно реальное, а возможно…. – он тяжко вздохнул.

-  Ты веришь этому?

-  Ну, как тебе сказать… Я имею в виду своё прошлое воплощение. Если верить моим последним снам, я воевал и убивал. Если это был я, конечно. Затем даже был назначен комендантом концлагеря, где и погиб. Правда, у моей скромной персоны создаётся впечатление, что эти мысли накачал в меня один мой подопечный. Так, один… Он стремится воздействовать на мою психику. Возможно, делает это неосознанно. Возможно, делает это не он, а его прежние хозяева, с которыми он вознамерился порвать. Но иногда эти сны так явственно свидетельствуют мне, что он – это я, а я – это он… Короче, не знаю, что и делать. Чтобы познать их, начинаю условно верить, что это могло быть со мной. Понимаешь ли, возникает ощущение, что в этом нет ничего предрассудительного. Мол, все мы через череду своих бесконечных воплощений познаём самоё себя и этот мир. Бога, прости Господи. Получается, что для познания допустимо всё, даже зло. Глупо, конечно…