Проект дельта вторжение деструктов по страницам36
- Ты же умный парень, Джордж! - тщетно продолжал гнуть «родителя» Джонсон, топорща рыжевато-седые усы. Он расслаблено держал на вытянутых массивный хромированный «люгер». – Зачем тебе умирать? У тебя есть жена и сын, - то, что жена была наркоманка со стажем, а сын мог пойти её стопами, напоминать было ни к чему: - Тюряга лучше, чем смерть. Сдашь кое-кого из той шушеры, что тебя подсиживает. Тебе скостят срок. Выйдешь на волю, обнимешь сына. Здорово!
- Чтобы он стал таким же ублюдком, как я? Как бы не так! Отсосите…
Кэн едва не задохнулся от подступившего смеха.
- Всё в порядке, сынок… - продолжал верную линию Джонсон. – Бросай оружие, как положено. Я одену наручники…
- А, был Яростный Бык да весь вышел! Эх-ха-ха…
Джордж Бэкон всё же сделал роковое движение. Тут же он упал от двух мощных толчков. Пули «люгера» 45-го калибра продырявили ему грудь. С кровавыми клочьями, разорвав лёгкие, они вышли наружу. Отброшенное тело в кроваво-красных лохмотьях пёстрой гавайки рухнуло спиной на асфальт. Через час его, упакованное в чёрный прорезиненный мешок на молнии, уже втаскивали на складной тележке в карету скорой помощи. Сияя огнями «клиффорд», она тут же уехала в окружной госпиталь. «…Я тебе морду набъю, узкоглазый!- схватил его за грудки Палмертон, едва отошед от ступора. – Если старший, так можно бить напарника?!?» Кэн нанёс ему два удара в пол силы – в область сонной артерии. Их тут же растащили Джонсон с помощью четырёх сотрудников полиции. Зажглись бликами съёмки чей-то фотоаппарат и пара-другая сотовых телефонов. Из машины почти на ходу выпрыгнул лейтенант: «Прекратите! Хотите в дисциплинарную комиссию! Кто зачинщик!?! – и, уставившись в растрёпанную грудь Кэна, ткнул в неё большим пальцем: - Потензен! Как старший – немедленно рапорт! Ты виноват! Ты будешь отвечать! Заткнись и слушай! Если твой значок и револьвер…»
Джексон, ободряюще подмигнув, отстранил шефа. Он стал между ними, показывая глазами: уходи. Кэн так и поступил. Оправив костюм (в Бэлтиморе снова установилась летняя погода), он отправился куда глаза глядят. В след ему злобно смотрели тёмно-карие зрачки Палмертона. Голоса Джонсона и одного из полицейских оправдывались: «…Сэр, мы точно не знаем, кто первый начал! Это общий срыв! Этот мудак чуть нас всех не завалил. Патрульные подтвердят?» - «Да, сэр! Именно так! Если бы не этот детектив, он бы точно начал стрелять. Ваш парень молодец, это факт! Именно факт – не фак…»
***
…Приветик, - сказал силуэт знакомого, что высился тускло-бежевым пятном на футбольном поле перед домом. Аккурат там, где рухнувшим на ограждение деревом помяло сетчатую ограду и чуть не пришибло «вечных» старух, коих по счастью не было. – Узнаёшь?
- Память моя… Что-то с памятью моей стало! – в такт известной песни проговорил парень. Он ещё не отослал «собственникам тревожный сигнал. – Напомни, может и узнаю.
- На фига? Память есть инструмент сокровенный. Орудие убийства, если надо. Ещё не вспомнил?
- Слушай, приятель. Ты загадками заговорил, а я разгадками. Ты наверное того… заплутал в околоземном пространстве? Или потерялся с другим знакомым? Владимиром Ильичом… так его, кажется, кличут? Поди, в кустах где-то прячется?
Для вящей убедительности Миша окинул взглядом тёмное пространство детской площадки, на котором дрожали золотистые, оранжевые и красноватые блики освещённых окон.
- Уходишь от темы, попутчик? Нехорошо… Между прочим, я по твоей милости кое-где отсидел не за так. За всё надо платить. Не находишь?
- А… - до Мишиного ума наконец дошло. – Меня интересует оперативная информация… Ты что ли, чудак?
- Ты не ты, я ни я, - тяжёло задышав, бросил субъект. Было видно, что он едва сдерживается, чтобы не броситься: - Отвечать ты должон. Чуешь? За долгами я пришёл, а долги надобно плотить. Собираешься по чести или принудить? Я это могу – не сумнювайся.
- Не сумнювайся… - Мишу разбирал непонятный смех. – По совести, по человечеству… Я старуху-процентщицу не убювал и попа в глаза не видывал! Понял? Так и скажи квартальному. А теперь, слушай мою команду, нечисть ежеквартальная. Стоять! Смирно! Руки по швам! Стой, раз-два. Кругом – шаго-о-ом а-а-арш!
Он вовремя не определил что произошло, потому что тёмно-бежевый силуэт превратился сначала в летящее пятно, а затем вовсе исчез. Словно растворился в воздухе, как… В прочем сравнения с Ангелом Божьим были не уместны. Были, есть и будут в таких случаях. Нет, всё-таки как нечисть потрудилась над русским языком! Всё духовно-важное – с акцентом «было»! Запихивается из настоящего и будущего в прошлое. Или с приставкой «не». «…Не могли бы вы?.. Вы не откажетесь, если?.. Вам не трудно?..» И самый венец: «Будьте так любезные, не…»
Он снова осмотрелся. Никого. В том числе и Платона Ильича. Вот тебе и здрасьте… Послать ему СМСку соответствующего содержания? В которой послать на все четыре и далее? Нет, не культурно.
- Миш, а Миша… - раздался гнусавый голос из-за кустов: - Всё-таки здорово я пошутил, так?
- Платон Ильич, милый вы наш, ненаглядный… - Миша был сама любезность. – Зачем же прятаться в кустах? Выходите наружу. Поговорим…
- Успеется. Ты мне вот что скажи. Вашей конторой мне зачтётся, если я кое-чего начну рассказывать?
- Мы это…Платон Ильич! – Миша на этот раз превратился в сугубо официальное лицо. Даже свёл невидимые в темноте брови. – Я не уполномочен говорить с вами. Я могу лишь обсудить с начальством ваши предложения. Всё остальное – в руце Божьей.
- Ладно, не упёртый. Понимаю. Я выхожу. Бить не будете? – вроде бы за шведской стенкой из металлических прутьев, что высилась впереди кустов дикого орешника, что-то заколыхалось.
- Почему во множественном числе? Вы разве кого-то ещё видите?
- Нет, я так. В общем, я выхожу.
Из-за кустов орешника действительно вышел Платон Ильич собственной персоной. На его помятом от невоздержанности лице были тёмные очки. Волосы на ярко-шафранной лысине скатались. Да и сама лысина выглядела бледной и дряблой. Вдобавок ко всему сбоку бежевой куртки виднелось тёмное пятно. То ли в грязь упал, то ли в бензин. Непонятно…
- Мишань! Всё, я вышел. Меня хорошо видать? – он воздел кверху свои руки. Помахал им как пловец, который утопал: - Будем говорить?
- Смотря о чём. Хочу спросить для начала: бежевый это – ваш цвет?
- Ну как тебе… По цвету и масть, как говорится. Чё-то мне не нравится твой тон, шеф. Ты никак издеваться надо мной решил? Так?
- Так да не так, - Миша спиной ощущал недоброе, но и не думал поворачиваться. Лишь выставил невидимый глазу заградительный экран: - Я вас очень прошу, давайте по существу. Итак!
- Ты так ничего и не понял, Мишка, - неловко усмехнулся ответсекретарь, что, по достоверным Мишиным данным, претендовал на место Бевзер. К тому же по молодости был в неё влюблён: - Я не шутить с тобой пришёл. Либо я с вами, либо… Может кое-чего произойти. То, что меня замучило, может прийти к тебе. И переключиться на тебя. Понял? Миша!
- Ой, вот только не надобно меня стращать. Ладно? Чужих собак вешать – надолго ли? Повисят, если так… вернутся скоро к законному обладателю. Стоит ли так осложнять свою судьбу? Свою карму, наконец?
- Вот-вот! И я о чём? Ты свою, Мишаня, уж точно загрузил. По самое некуда, - Платон Ильич нервно шмыгнул носом. – На черта ты полез в эту кашу? Не тобой и не мной заваренную? Не нами всеми? На фига святым инквизитором стал? Совсем обалдел? Теперь спрос с тебя знаешь, какой будет? С родных твоих, близких… с любимой девушки, наконец…
Мишино сознание на мгновение замутило. Этого было вполне достаточно, чтобы защитный экран прогнулся и лопнул. Что-то враждебное пролезло сквозь образовавшиеся прорехи. Прежде чем парень успел установить что именно и принять меры, чьи-то руки обхватили его за плечи. Стали давить и прижимать к земле. Он принял меры. Позади раздался глухой рык – огонь, пущенный им по контуру ауры, видимо обжёг невидимого монстра. Ему самому становилось нестерпимо жарко от слепящего пламени. Изо всех сил напрягая внутренний «кристалл», Миша вызывал видение: огненный меч в руке Архистратига Архангела Михаила, что помогал всем войнам и защитникам. Что-то подобное вскоре закрутилось перед ним по воздуху. Рассыпая искры красновато-оранжево-золотой вытянутый сгусток света, вращаясь крестообразно, устремился к ответсекретарю, что стоял и делал пассы. Ясное дело – колдовал, скотина нечистая.
Свидетельство о публикации №212070800392