Артиллерийский маразм по тухачевскому 7

Испытания затянулись до 5 октября –10 декабря 1938-го, по окончании которых комиссия НИАП (научно-исследовательский артиллерийский полигон) составила отчёт следующего содержания: «…ЛАКТ-37 и ТАКТ-37… не годны для длительных стрельб…доработка подобных систем нецелесообразна».

Смешно сказать, но с 1936-38 гг. было изготовлено всего 15 зенитных автоматов Кондакова-Толочкова. Производство по указанию маршала Тухачевского и начальника Артуправления комкора Ефимова было поручено двум заводам: №7  (Брянского), который использовал производственную базу «Бофорс», полученную в ходе советско-германского сорудничества 1923-3 гг, а также №4. Ни тот, ни другой высокие начальника, похоже, не были заинтересованы наладить массовый выпуск зенитных установок для Красной армии. А между тем АКТ-37 имела отличный темп стрельбы – 200 выстрелов в минуту при сравнительно малой отдаче – около 700 кг. Боепитание осуществлялось через магаин с пятью патронами. Обслуживал зенитный автомат расчёт из 5 человек.

10 апреля 1935 г. нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе издает грозный приказ: «Головным заводом по авиационным системам (авиапушкам) считать завод № 8… В 1935 г. изготовить 500 систем АПК-4, в том числе 300 на заводе № 8 и 200 на заводе № 7. Производство АПК-4 заводу № 7 вести под техническим руководством завода № 8. Директору завода № 7 Сухомлинову приступить к подготовке валового производства АПК-4, начав задел с мая, чтобы с сентября начать валовое производство. В противном случае Сухомлинов будет снят с работы».

Речь идёт об Автоматической безоткатной пушке Курчевского, которая устанавливалась в крылья истребителей. Ни одно полигонное испытание она так и не прошла. Причина более чем прозрачная: как и у всех ДПР консруктора, выстрел имел гильзу из нитроткани с деревянным поддоном. При ведении огня нитроткань полностью не сгорала, а поддон дробился и застревал в канале ствола, что приводило при следующем выстреле либо к отказу автоматики, либо к разрыву ствола. Но повторимся: при поддержке Тухачевского конструктору удалось задавить всех конкурентов. Кстати, а что с 45-мм безоткаткой Кондакова и Толочкова? Они предлагали сделать её двухсторонней и установить  в корпус истребителя-бомбардировщика для ведения огня «вверх-вниз». Заряжание происходило из казенной части посредине безопасными патронами в латунных гильзах с пластиковым поддоном, который мгновенно сгорал при выстреле. Как известно, данная разработка усилиями «красного Бонопарта» была «законсервирована». А как знать – Красная армия могла получить уже с середины 30-х штурмовик, что охотился бы за вражескими танками, скажем, на Курской дуге. Да, начальная скорость выстрела ДПР была низкая. Так, германская безоткатка 7,6 см, принятая на вооружение для горно-егерских частей в 1940-м могла бронебойными снарядами поражать лишь 15-мм танки и бронемашины. Но с изобретением кумулятивных боеприпасов обстановка изменилась.

Впрочем вернёмся в 1933 год. Именно тогда дело советской артиллерии казалось бы сдвинулось с мёртвой точки. По инициативе наркома Ордженикидзе, а также Павлуновского и Будняка КБ-1 и КБ-2 были слиты воедино. Из них появилось Главное конструкторское бюро 38 (ГКБ-38), перед которым ставилась задача – на основе обмена с германской стороной разработать тяжёлые артиллерийские системы калибра 203- мм и 122-мм. Были разработаны вскоре мортира 203-мм и 122-мм гаубица «Лубок», о последней Грабин уклончиво говорит в своих мемуарах: «…впоследствии была использована как прототип для более прогрессивных отечественных орудий». О первой системе не говорит ни слова.

Итак, корпусная мортира 203-мм О3 образца 1934 года имела коробчатый и подрессоренный лафет, приспособленный  как для механического транспортирования, так и для конской тяги. Кроме того, она имела гидропневматический откатник, что положительно влиял на баллистику стрельбы. Судите сами: при выстреле откатники двигались назад вместе со стволом, а тормоз отката стоял неподвижно. Имелся гидравлический механизм для быстрого привода в положение для заряжания. Заряжание у мортиры было раздельно -гильзовое, что позволяло артиллеристам задавать траекторию выстрела, особенно для стрельбы по навесной траектории для которой мортиры собственно и создавались. Не лишним будет сказать о высокой скорострельности «детища» – 4-5 выстрелов в минуту. Для сравнения, орудие ПТО 37-45 мм делало 10 выстрелов в минуту.

Весила мортира конечно прилично: 3621,5 кг – в боевом и 4096,5 кг – в походном положении.

Далее, по таблице:

Угол ВН    -2°5;; +70°
Угол ГН    5°30;
Угол заряжания    0*
Длина отката (постоянная). ./им    1200
Высота линии огня, мм    1121
Ширина системы, мм    2270

Кроме всего мортира имела неплохую дальность, для снаряда весом в 80 кг – 6991 км. Давление в стволе, правда, было высоким – 1230 кг/см2 , что после 100 выстрелов требовало его замены. Но не это главное: мортира была плохо уравновешена. Как это понимать, спросит неосведомлённый читатель? А так:  усилия на рукояти маховика гидравлического механизма при вертикальном наведении требовали усилий – не поверите! – от 15 до 45 кг. Таковой должна была быть мускульная сила красноармейца-наводчика!  Кроме того, комиссия НИАП и в этом случае затеяла «большие гонки», что, конечно же, было оправдано. Но вот какая незадача: транспортировка мортиры на расстоянии 50 км мехтягой со скоростью 10—12 км/час (а это выше, чем транспортировка гаубиц тракторами – 5 км/час!) привела к повреждению колес с металлической шиной и ломке рессор. Какие именно повреждения металлические «болванки»  колёс  понесли  и по какой именно «зверской» поверхности их транспортировали, в отчёте НИАП не сказано ни слова. Как вы уже поняли, на вооружение 203-мм мортира 03 не принималась.

То есть несмотря на прекрасные баллистические данная артсистема , сочетавшая в себе качества гаубицы и  мортиры на вооружение Красной армии не пошла по причине ломки… рессор колёс и избыточно тяжёлого механизма наведения. И наверняка знакомый с отчётом НИАП бывший поручик старой армии М.Тухачевский, взлетевший после Гражданской войны до маршала СССР, ничуть не был против. И его соперник И.Уборевич также не протестовал, ни говоря уже о о начальнике вооружений Павлуновскогом и главе Артуправления  комкоре Ефимове. Последний, тем не менее вывел Грабина из под удара по случаю вынужденного отъезда Фохта. Напомним: статья молодого специалиста, направленная против германско-арийского хамства, потрясла основы партбюро КБ, после чего специалиста обвинили в «невежливости» к иностранцам. Интересно, но секретарь партбюро после разбирательства также оказался уволен…Фохт, правда, вскоре вернулся на КБ-2 и вёл себя уже поспокойней и повежливей. Во всяком случае, временами на устах его блуждала угодливая улыбка.

В данной связи хочется предположить следующее. Немецкой стороне, а именно – рейхсверу и фирме «Рейнметалл» было жизненно важно использовать советскую производственную базу. Отнюдь не по причине её качественного превосходства – немцы владели куда более «продвинутыми» технологиями. Но у них не было возможности их использовать. Фохт явно рассчитывал привязать к себе советскую сторону, но перегнул палку. Впрочем, был ли этот конструктор главным? Скорее всего Фохт подчинялся кадровому военному разведчику Энгельсу, что и организовал «демарш Фохта», чтобы выявить, кто готов идти на сотрудничество с германской разведкой, а кто будет этому препятствовать. Именно вскоре после возвращения Фохта и его таинственного превращения у Грабина и его сторонников начнутся новые трудности. И все они будут сводиться к одному: любыми способами не дать оснастить Красную армию надёжной артиллерией.

По первому образцу, 203-мм мортире «Ж» образца 1931 года всё ясно – при выстреле на полигонных испытаниях  длина отката составила 640 м при заявленных по ТТХ 900 м. При втором выстреле мортира вообще опрокинулась, а при последующих вышли из строя – внимание! -  пружина подрессоривающего механизма, а затем помимо всего прочего и тормоз отката.

Для справки: знаменитая корпусная гаубица 122-мм А-19, из которой помимо всего прочего был подбит первый «Тигр» под Ленинградом зимой 1943-го, будет принята на вооружение лишь в 1937 году. Только после того, как «гоп-компания» заговорщиков и вредителей во главе с Тухачевским и прочими «невинными жертвами» бюудет расстреляна. Били их или не били на допросах садисты-следователи, вопрос конечно важный. Мы к нему ещё вернёмся. Но, согласитесь, куда важнее иметь мощную армию с хорошей современной артиллерией, чем терпеть, скажем, в ГАУ и подведомственных НИИ кучку шпионов или заговорщиков с подмазавшимися к ним вредителями. В конце-концов, должна у трудяшегося человека болеть душа, если «интересные органы» посадили лет на 20 подобного выродка, лишили его гражданства или вовсе – лишили жизни?..

Перейдём к 122-мм гаубице  «Лубок», о которой также было заявлено Грабиным. При ближайшем рассмотрении ясно, что данная артсистема не была создана, так как являлась переделкой шестидюймовой гаубицы старой русской армии образца 1910 года. Причём как и многие дореволюционные орудия она была спроктирована французскими инженерами с заводов «Шнайдер», которые купили контракт на производство русской полевой артиллерии, и следовательно зарядная камора и калибровка ствола подходили под французский 77-мм артвыстрел. Модернизация 1930 года, проведённая коллективом КБ-2, произвела следующие незначительные изменения: была расточена зарядная камора – увеличен на одно деление калибр,   установлен нормализованный прицел, упрочнён лафет, упрочнён подъёмный механизм.   Кроме этого был произведён ряд небольших изменений в противооткатных устройствах, которые – как следует из характера других испытаний на НИАП – часто-подозрительно выходили из строя. Тухачевский и все прочии репрессанты считали «священной коровой» русской и советской артиллерии полевую трёхдюймовку под 76,2-мм выстрел, а также сохранившиеся старые артсистемы по очень простой причине – снарядов данных калибров было предостаточно  на складах. Казалось бы, оно и понятно, но дело заключалось в том, какие это снаряды. А это прежде всего осколочные гранаты 53-Ф-460 различных модификаций, страдавших ненадёжностью, да шрапнельные  53-Ш-460. Причём среди последних было немало с дистанционной  трубкой  рассчитанной всего на 45 секунд. Становится понятным, почему  частенько шрапнель на полях Великой войны рвалась на больших высотах в пустую… Но не это главное. В БК этих устаревших «новинок» до 1943 года вообще не входили бронебойные снаряды. Лишь в 1943-м был создан кумулятивный снаряд 53-БП-460А, позволяющий  бороться с бронированным целями с толщиной листа в 100 мм. Причём с относительно-безопрасной для этого дистанции – 1000 м. Понятно, что «лубкам» не были помехами ни «тигры», ни «пантеры». Хотя на 1941-й год «лубки» были беззащитны для вражеских танков:  как и в случае с Ф-22 из рекомендовалось вести огонь по бронированным целям шрапнелью, поставленной «на удар» (столкновение).

Однако ни ГАУ, ни наркомат обороны в лице указанных товарищей с большими звёздами в петлицах к перспективной переделке должного интереса так и не проявил. Как вы уже поняли, 122-мм гаубицу начали производить лишь с 1937 года. Вплоть до 1941-го с конвейера сошло  всего 3395  экземпляров.

Заслуживает пристального внимания изменения в организационно-штатной структуре гаубичных полков Красной армии, начиная с 1937-го – по 1941 год. Так, после коренных реорганизаций, затеянных после 1937-38 гг., гаубичные полки, укомплектованные «лубками» возросли в штатах стрелковых дивизий до 32 штук. Причём, с 1939-го на одну стрелковую дивизию приходилось по две батареи 122-мм. Всего артвооружение СД выглядело таким образом: дивизион пушек 76-мм, смешанный дивизон 76-мм и 122-мм гаубиц и дивизион пушек 76-мм. К 1940-му количество «лубков», как мы знаем, значительно увеличилось. Но в 1941-м, когда начальником ГШ стал генерал-полковник Жуков, главой мобилизационного управления генерал-полковник Мерецков, а главой НКО маршал Тимошенко, наступил необъяснимый обвал. Количество 122-мм  в стрелковых дивизиях упало аж до 16 штук. Поразительно, но с 1942-го в гвардейских дивизиях их количество даже было уменьшено до 12 штук. И в этих мизерных штатах гаубицы 122-мм 1910/1930 гг.провоевали всю войну!

Мы не зря заакцентировали внимание читателя на незначительных модернизациях 1930 года. В чём же их незначительность? Прежде всего в следующих не устраненных недостатках: колёса 122-мм остались неподрессованными, а однобрусный лафет затруднял горизонтальную и вертикальную наводку. Интересно, что недостатки так и не были устранены. Это при том, что «лубки» имели приличный угол вертикальной наводки (ВН) 450 и были поэтому предназначены для поражения целей, закрытых препятствиями, а также в укрытиях. Кроме того 122-мм были идеально приспособлены для  подавления живой силы противника на обратных скатах высот, которыми так изобиловали германские ОП в ходе Второй мировой, особенно под Ржевским выступом и на сталинградском направлении. Но неподрессовка шасси делала своё дело. Гаубицы, как вы понимаете, было тяжело транспортировать, особенно в условиях распутицы да и по снегу. А это, согласитесь, немаловажный фактор. Потому как любая батарея должна быстро меня ОП в случае угрозы обнаружения их вражескими артиллерийскими наблюдателями и разведчиками. А попробуй-ка такие  тяжёлые гаубицы – отведи быстро, когда их металлически рамы на колёсах увязают по ступицу?

Но это ещё не всё – половина гаубиц так и продолжала ходить на деревянных колёсах образца 1910 года. Другой половине после 1936-го всё же «выдали» металлические колёса с литыми резиновыми шинами, но без подрессовки. Хочется пожалеть расчёты 122-мм, состоящие, правда из 7 человек – каково было парням, перекатывающим их  по грязи и по снегу! Вот бы Жукова и Тимошенко, не говоря уже о генералах из ГАУ на их место! Не говоря уже про инженеров из КБ…

Кстати, об «отдельных недостатках». Вес 122-мм был значительный, но он разнился: в походном положении -  2510 кг, в боевом положении 1466 кг. То есть в разобранном (в снятом с передка) виде гаубица весила наполовину меньше, из чего делаем интересный вывод: вес скорее всего можно было понижать и дальше. Скорее всего, избыточную массу добавлял утяжелённый однобрусный лафет образца 1910 года да и слишком широкий, литой щит. При необходимости и эти два конмпонента можно было «довести до ума».

«Лубкам» удалось провоевать даже в 41-м роковом. Несколько сот из них достались в качестве трофеев вермахту. И немцы высоко оценили это «детище» Грабина и его команды. Во всяком случае 122-мм быстро осели у них в штатах дивизионной артиллерии под индексом  12,2 cm le.F.H.388(r), где действовали всю войну вплоть до нашей Великой Победы. В подтверждение к этому можно и нужно привести статистку производство боеприпасов  к трофейным гаубицам 122-мм. Так, в 1943 году было произведено 424 тыс. выстрелов, в 1944 и 1945 гг. — 696,7 тыс. и 133 тыс. выстрелов соответственно. Как видим, производство в значительной степени упало лишь в 1945-м, когда дело тысячелетнего рейха представляло уже полный швах. До этого советские трофеи исправно палили по советским же частям и недостатка в артвыстрелах не знали.

В ходе «войны неславной» 1940 года фины захватили в качестве трофеев 20 122-мм «лубков» скорее всего, в боях на Ладожском направлении. После незначительных переделок наша артсистема под индексом 122 H/10-30 провоевала и прослужила у них до конца 50-х гг. Несколько гаубиц до сих пор занимают почётные места в музее в Хельсинги и Хямеэнлинне.

Поговорим немного о ТТХ 122-мм гаубиц, которые по замыслам их авторов должны были превратиться в некий симбиоз, то есть стать одновременной с корпусной и дивизионной артиллерией крупных калибров полевой артиллерией для поддержки пехоты. Отвечали ли «лубки» данным требованиям? Довольно низкий силуэт (высота – 1841 мм) позволял спрятать артсистему в складках местности и вести губительный огонь по закрытым целям. Это прекрасно видно из представленной фотографии. Как уже отмечалось, угол ВН был также приличный – 450 . Но помимо однобрусного лафета (согласитесь, его при желании можно было заменить!) всё дело портили колёса, которые создавали вместе с избыточным весом лафета клиренс (давление на грунт)  в 298 мм.