Чай из казана

1.
Западно-казахстанская бескрайняя степь. Стоит начало того периода, который в Казахстане и Средней Азии  называется «чилла», или 40 дней жары. Время ползет к полудню и беспощадное солнце до предела разогревает черные каменные останцы, в беспорядке разбросанные по степи. Возле одного из них копошатся несколько человек. Они молотками отбивают небольшие куски породы, рулеткой измеряют мощность слоев, фотографируют и тщательно записывают что-то в блокноты. Люди переговариваются между собой по-японски. От жары спасает лишь степная речушка, журчащая рядом на небольших перекатах, никогда не пересыхающая. Чуть поодаль, на ветреном пригорке натянут брезентовый полог, выцветший от солнца. Под ним расположился геолог местной разведочной  экспедиции Владимир Иванович Коробов. Он сопровождает японских коллег в экскурсии на геологический разрез Айдарлаш. Несколько лет назад мировая геологическая общественность признала этот разрез эталоном границы между каменноугольным и пермским периодами, и Айдарлаш, стеной протянувшийся на пол-тора километра вдоль одноимённой степной речушки, стал сразу всемирно знаменитым, во всяком случае, среди геологов. Тщательно изучить этот разрез решили японцы; и вот несколько высококвалифицированных специалистов приехали специально для этого в Западный Казахстан. Геохимики должны будут установить содержание микроэлементов в этих породах, палеонтологи - тщательно изучить окаменелые флору и фауну, литологии - выяснить их вещественный состав, а геохронологии – точно определить абсолютный возраст этих пород. Возможно, тогда они приблизятся ещё на шаг к пониманию событий, которые  произошли на нашей планете около 300 миллионов лет назад. Конечно, это была не такая масштабная катастрофа, как на границе, скажем, мезозоя и кайнозоя, что привела к массовой гибели динозавров и вообще, к обновлению жизни на планете. Но, тем не менее, во многих местах нашей планеты геологи установили, что уже тогда начал постепенно меняться климат на нашей планете,  прогибы во многих местах сменились поднятиями, а вместе с этим  стали постепенно изменяться животный и растительный миры.
Коробов разводит газовую горелку под треногой, а на треногу устанавливает казан, наполненный чистой водой из Айдарлаши. Брезентовый полог, казан на треноге – все эти составные атрибуты геологического полевого быта кочуют с Коробовым без изменений вот уже многие десятки лет, наряду с тяжелым, но очень теплым ватным спальником, потрепанной офицерской планшеткой из натуральной кожи, стареньким биноклем в потертом футляре. Правда, за последний год традиционный, и даже несколько консервативный геологический быт Коробова претерпел некоторые изменения. Во-первых, на смену традиционному, разбитому УАЗику, который, будто пылесос, вбирал в себя всю степную пыль во время езды, год назад появилась мощная «Тойота», словно специально созданная для степного казахстанского бездорожья. Во-вторых, теперь у Коробова был спутниковый навигатор. Это значит, что уже не нужно было выискивать точку на карте, у которой по гениальным замыслам стратегов, координатная сетка была либо обрезана, либо же смещена. Предполагалось, что это должно было сбить с истинного пути потенциальных врагов, однако сбивало лишь геологов и туристов. Через некоторое время вода в казане закипает. Коробов выключает горелку, засыпает туда чай и накрывает казан крышкой. Через положенное для заварки время он зовет жестами японцев пить чай. Те вежливо отказываются. Они наслышаны о проблемах загрязнения в казахстанских степях в связи с испытаниями ядерного оружия, и потому ходят с нагрудными индивидуальными дозиметрами, и, несмотря на то, что рядом привлекательно журчит на перекатах холодная чистая вода Айдарлаша, категорически пьют привезенную с собой воду из бутылочек. Коробов не любит упрашивать дважды. Он зачерпывает чай, и начинает с удовольствием потягивать его из пиалы, отправляя в рот куски вкусной свежей лепешки. Японцы, сгрудившись в кучку, разворачивают свои завтраки и пьют из бутылочек, при этом с интересом смотрят на Коробова, как он попивает чай. И тут минут через десять нашелся один смельчак, который, нарушив все каноны японского коллективизма, оторвался от своих земляков и попросил чай у Коробова. Тот ополоснул пиалу и наполнил её, по восточному обычаю, на две трети душистым зелёным чаем. Подражая Коробову, японец сел, скрестив ноги,  и сделал первый глоток, после чего последовало  выражение неподдельного удовлетворения. Его коллеги потянулись поближе к казану и тоже рискнули  попробовать чай, приготовленный на воде, которая течет здесь же, в двух шагах. И зацокали языками: «Ай, харасё! А исё мозна?» Конечно можно. Коробов разливает чай по пиалам, японцы, усевшись полукругом вокруг казана, пьют, удовлетворённо качая головами. Палит полуденное солнце, а под пологом прохлада. Изредка лишь раздается стрекот кречетов, дрожит марево, да журчит холодная вода Айдарлаша на перекатах.

2.
Через месяц после этой экскурсии, когда про японцев почти забыли, в кабинете начальника Западно-Казахстанского геологического управления, Кувандыка Сарсенбаева, раздался звонок. Звонили из Министерства геологии:
– У вас тут были японцы месяц назад?
¬¬– Да, были.
– И чем вы их там поили?
У Кувандыка сердце упало. Тон невидимого голоса из министерства был таким, будто все семеро японцев оказались в результате чаепития сраженными неведомой болезнью и лежали теперь в лучшем случае в реанимации, а в худшем…  Даже и предположить было нельзя, что мог представлять собой этот  худший вариант.  В кабинет как раз заглянул Коробов.
– Владимир Иванович, ты мне нужен как раз. Чем ты японцев поил, помнишь, когда на Айдарлаш  возил? – Кувандык прикрыл трубку рукой.
– Ну, чаем поил зелёным, а что?
– Аллё, аллё, слышите, чаем их поили зелёным. А что случилось такое?
– Да тут вот какое дело. Через неделю к Вам приедет посол Японии, его нужно будет отвезти туда же, куда вы возили геологов и напоить чаем. Да, и ещё там какой-то казан у вас вроде был.
У Кувандыка отлегло от сердца. Он опять прикрыл трубку рукою.
– Владимир Иванович, спрашивают, ты их из чего поил, из казана?
– Ну да, из него, всегда с собой вожу.
Кувандык опять приоткрыл трубку:
– Да, был казан, из него чай пили.
– Вот чтобы чай для посла был тоже из этого казана.
Через неделю в аэропорту Актюбинска приземлился самолёт с чрезвычайным послом Японии в Казахстане, господином Акихирой Ватанабе. Господин посол, не заезжая в город, изъявил желание сразу же ехать пить чай. Его привезли на Айдарлаш, где под пологом уже возился Коробов с треногой и казаном. Акихира отверг всяческие угощения и спиртное:
– Только сяй!
И чуть подумав, попросил ещё оставить лепешку.
Коробов налил и поднес настоявшийся чай господину послу. Акихира жестом руки попросил всех удалиться. Он сел, скрестив ноги, под пологом, и сделал несколько глотков. Потом отставил пиалу и стал смотреть на степь, на разбросанные в беспорядке останцы черных скал. Они отнюдь не походили на двенадцать камней сада Рёандзи, уложенных человеческой рукой с философским смыслом, тем более, что не было и самого сада. Здесь камни раскидала сама природа, а вместо сада была бескрайняя, всхолмлённая степь. Вдалеке виднелась одинокая юрта, вокруг которой паслось несколько верблюдов, весело играли на солнце блестящие купола мазаров,  сгрудившиеся у одной  из чёрных скал,  шумела на перекатах река, вдалеке дрожало марево раскаленного воздуха. И лишь уходящая куда-то вбок линия электропередачи на покосившихся столбах да шлейф пыльной взвеси от прошедшей час назад машины нарушали степную гармонию. Господин Ватанабе был вполне доволен. Он пил чай, слушал степные звуки и пытался ко всему прочему постичь сущность той границы, о которой ему поведали геологи, и которая располагалась совсем недалеко. Кто его знает, может все человечество со всем своим знанием и нажитым хозяйством когда-нибудь уместится в такой же пласт породы в несколько десятков сантиметров толщиной, который будет встречаться на всех без исключения континентах, во всех морях и океанах. И Акихира пытался понять свое будущее место в этом слое: будет ли он всего лишь песчинкой здесь, аккуратно лежащей рядом с мириадами таких же других, или же составляющие его атомы  равномерно рассеются по земле, дав начало новым соединениям, а возможно – и новой жизни.
  Со стороны, конечно, такой визит мог показаться чудачеством, которое может позволить себе лишь человек, не особо стесненный в ресурсах, щедро отпускаемых государством. Но Акихира рассуждал иначе. Его бюджет на самом деле был строго расписан – за каждый свой шаг он должен был строго отчитываться перед налогоплательщиками. Сюда он полетел за свой счет. Господин Ватанабе справедливо считал, что накануне переговоров, на которых решается долговременная политика его страны в этом регионе, просто необходимо уехать из бетонно-стеклянной Астаны куда-нибудь вдаль, в степь и просто попить чай. А когда его племянник, с детства увлекающийся сбором окаменелых костей раковин, зубов, рассказал про посещение Айдарлаши, то сомнения развеялись сами собой.
Часа через три Акихира Ватанабе закончил чаепитие. Он раскланялся перед Коробовым, сел в машину и умчался в аэропорт. А в арсенале Коробова теперь появился фирменный набор геологических инструментов, включающий несколько очень хороших молотков, кувалду и зубила, преподнесённые ему в подарок господином послом.

Джелису-Хайдаркан-Бишкек-Москва
Сентябрь 2011