Глава 43. Поиски Нубнофрет

       Стало тихо, и я мог сосредоточиться на поиске следов. В камышах пищали и суетились водяные крысы, плескались рыбины. Перешёл на инфракрасное наблюдение. Необычно, но привыкнуть можно. На берегу бесполезно искать, всё затоптано следами животных, приходящих на водопой. Где же тогда искать? В домах. В сарае и пристрое красивую девушку держать не станут. А домов вокруг озера не одна тысяча.

Ордер на обыск некому выписать. Нужен тщательный и дотошный поиск. Помог бы газовый анализатор воздуха, аналог собачьего чутья, но кто же знал, что он мне понадобится? Дома, в своем времени, проще что-либо искать. На службе человека мощная электронная техника. Но и сейчас компьютер выдал подсказку (словно сам не знаю): воспользоваться ментальной связью.

Обычно мы ею не пользуемся на большие расстояния, без усилителя и ретрансляционных станций слишком значительного напряжения требует, до головной боли, легче воспользоваться обычной связью через Интернет, поэтому не сразу вспомнил о ней. Включил автоматическое беспрерывное ментальное обращение, которое не мешало размышлять:

«Нубнофрет, откликнись. Я, Артём, ищу тебя. Где ты? Я рядом».

Лишь через два часа бесцельного хождения по узким, но прямым улицам города, я услышал слабый радостный возглас, едва различимый среди ожесточённого бреха собак, которые воспринимали моё обращение.

«Артём, я здесь! Дорогой мой, любимый, спаси меня!»
«Нуби, я слышу тебя. Где тебя искать?»
«В подвале».

«Где он расположен?»

«Меня похитили братья Пинехас и Сусанна. Погреб за огородами. Мне страшно. Здесь темно. Светильник давно угас. Замурована, словно в могильном склепе. Артём, милый, поспеши! Я так тебя люблю!»

«Потерпи. Я сейчас вернусь за твоим отцом и скажу ему, где ты находишься. Один я долго буду искать этот погреб. Мересамун с тобой?»

«Нет. Её отпустили домой. Припугнули, чтобы молчала. Сейчас мне думается, что это она и сообщила братьям о времени нашей прогулки по озеру. Они уже ждали нас, подплыли на камышовой ладье, заставили нас пересесть. Забрали мои вёсла из бальсы. Ни у кого таких нет во всём оазисе. Все подруги мне завидовали».

«Всё ясно, Нуби. Жди меня. Какое-то время я не смогу с тобой общаться, убегаю.
Расстояние увеличивается, трудно передавать и получать мысли».

Последовала десятикилометровая стремительная пробежка по улицам спящего, сильно разбросанного города. Благо топот моих ботинок съедался мягкой грунтовой дорогой и я не сильно побеспокоил спящих горожан.

Окрам вместе с Сельмой понуро сидел на пороге дома. В печи под котелком с готовой похлёбкой догорали кривые сучья. Увидев меня, оба бросились навстречу.

— Нашёл?! Где Нубнофрет?!
— Пинехас и Сусанна похитили и держат в погребе. Знаешь таких братьев?

— Да! Сыновья Хамуаса, камнереза, ваятеля храмовых скульптур. Они уже три раза поочерёдно сватались к Нубнофрет, давали хорошее вено, но она почему-то отказывала им, хотя ребята хорошие, освоили ремесло отца, и семья богатая. До конца жизни обеспечены заказами. Слава богам! Ты меня успокоил. Они не разбойники, и не торговцы рабами. Я побегу к номарху Ноффереху, пусть немедленно выделяет людей на освобождение моей дочери! Они её не тронули?

— Нубнофрет об этом не обмолвилась. Разговор был коротким.
— Ну да, об этом не сообщают всему свету, — ворчливо произнесла Сельма. —  Тем более тебе.

Пришлось мне сопровождать Окрама и Сельму, чтобы проконтролировать и исправить положение, если что-то пойдёт не так. Нофферех уже спал. Мы долго звали его во дворе, пока не появилась заспанная служанка, которой понадобилось три раза объяснить причину нашего появления. Ушла в дом, и потянулись томительные минуты ожидания, прежде чем вышел раздражённый номарх.

После разговора с нами он  согласился выделить трёх слуг и возглавить группу освобождения Нубнофрет, недовольно бурча, что лишь из-за уважения к Окраму потакает его причудам, мол, девчонка давно уже сбежала с любовником. Если её запрятали в подвале, как кто-то может знать о её местонахождении?

— Боги всё знают! — выкрикнул Окрам.

— Богам нужно вовремя давать ответ, а не ждать глубокой ночи. Онуфрий, зажги факел! Я не собираюсь в темноте ломать ноги. Бог Тот или Сетх запрятал мои сандалии. Вечно я их ищу. Кора, я тебя не отпускал спать. Найди мои сандалии!

— Да вот же они! — Кора бросила сандалии под ноги номарха. — Сам же вчера оставил под лавкой. А я виновата.

— Распустилась. Нет, чтобы самой надеть. Совсем недавно ноги целовала, а сейчас наклониться не можешь?

Я пригляделся к служанке. Молода и красива. Поэтому и смела речами. Чувствует свою силу над сорокапятилетним хозяином. Может быть, даже и верёвки из него вьёт. С них станется.

Переход в северную часть спящего города занял ещё сорок минут, которые прошли в напряжённом молчании. Номарх сердился, что его подняли с ложа из-за пустяка. Окрам и Сельма робели перед властителем, я же думал о своём, невольно экстраполировал будущее, перебирал варианты развития событий, хотя и знал, что всё пойдёт по-другому. Не так, как рассчитывал.

Смущённые братья Пинехас и Сусанна вышли в сопровождении отца, могучего мужчины с рельефной мускулатурой камнебойца. Долго отнекивались, наперебой говорили, что у них никогда не было погреба, только собираются вырыть, мол, до сих пор обходились ямой, которая забита продуктами, там не то, что пленницу хранить, трудно повернуться.

Я подсказал Онуфрию направление для поиска — на тропинку к огороду, где возвышалась куча вязанок сухого камыша, которые пришлось убрать, чтобы открыть лаз. Нубнофрет во весь голос уже кричала, узнав, что мы рядом, но из глубокого погреба ничего не было слышно. Братьям ничего не оставалось, как хмуро следить за вызволением рыдающей пленницы.

Нубнофрет моментально увидела и узнала меня в свете факела, бросилась на шею, часто целуя в колючие щёки, не успел побриться после выброса.

— Артём, милый! Я знала, что ты и меня спасёшь! Но почему так долго не приходил?!

Без упрека не обошлось. Очень похожа на сестру. Я даже немного опешил, увидев её силуэт, на какое-то мгновение принял за Снофрет. В памяти двухнедельной давности стояла худенькая, застенчивая девчонка, а сейчас мои руки ощущали вполне оформившееся обольстительное плотное тело девушки, отчего бросило в жар, стало неловко, и я смущённо поспешил передать её в объятия причитающей матери. Мы ушли из двора похитителей, предоставив Ноффереху самому разбираться и наказывать провинившихся.

Весь обратный путь в потёмках, факел остался у Онуфрия, Сельма и Окрам наперебой рассказывали дочери о своих безуспешных поисках, метаниях по берегу Меридового озера. Недавняя заложница лишь часто посматривала на меня и крепко держала за руку, словно желая убедиться, что я реален, не приснился. Дома Нубнофрет попросила воды и поесть, в доме похитителей от всего отказывалась. Сельма засуетилась.

— Похлёбка давно уже готова. Сейчас всё принесу, садитесь за стол! Мы два дня и всю ночь тебя искали. Какое счастье, что Артём прилетел и помог найти тебя! Окрам, принеси вчерашние лепешки, орехи, финики.

— А где Снофрет? — спросила Нубнофрет, зажигая масляные светильники на канделябре поодаль от стола, куда начали слетаться мошки, многие опаляли крылья на огне, падали в жидкость, нагромождаясь бесформенной полуобугленной кучей, отчего пламя слабело и скоро гасло.

— Дома у моей сестры Ирины. Тебя ждёт. Отправишься к ней со мной в будущее?
— С радостью! Я именно этого всегда и хотела. Чтобы ты вернулся за мной и увёз из этого скучного, надоевшего города. Здесь у меня даже подруг нет. Мересамун предала. Продала, словно рабыню. Никогда не прощу ей.

— Артём обещал найти и Маху, — с тревогой откликнулась Сельма, ставя котелок с похлёбкой на стол.

— Найдём и Маху, — обнадёжил я. — Не всё сразу. Нубнофрет, ты поможешь? Поедем в Фивы, и будем вместе искать. В четыре глаза можно больше увидеть. И потом, я один могу его и не узнать. За пять лет мальчики очень сильно меняются внешне. Ты лучше знаешь местную жизнь, подскажешь, куда он мог направиться.

— Маху стал красавцем, — с гордостью произнесла Сельма. — Весь в отца. Каким я его в первый раз увидела. Все девчонки Тебтюниса мечтают, чтобы он прислал сватов. Но в мальчика, словно Сетх вселился, на месте не сидится, всю округу излазил, в Лабиринте застрял с друзьями, едва вызволили.

— Мы его обязательно найдём! — воскликнула Нубнофрет.
— Если он ещё жив, — всхлипнула Сельма.
— Живой он, живой! — не слишком уверенно проговорил Окрам, расставляя на столе пресные лепёшки, изюм, финики из Фиваиды, египетские не столь вкусны. — Его сам Тот не догонит. Шустрый.

— Твоими словами амбар заполнять — на всю жизнь пропитания хватит.
— А без твоих слёз Нил пересохнет.
— Всё какая-то польза.

Все принялись за еду, отпивая горячую похлёбку через край чашки, гущу чечевицы вычерпывали куском хлеба. Даже я не отставал  от всех. В натуральной пище есть своя приятная изюминка, тем более, когда голоден.

— Ах, как бы я хотела увидеть вместе с вами и Снофрет! — воскликнула Сельма, смахивая слёзу со щеки. — Чует моё сердце, не быть нашей семье полной! Амир и Рамоз погибли, а тут ещё Маху пропал. Не слушал моих увещеваний. Что проку в нынешнем достатке? Даже родственники смотрят на нас враждебно, будто мы их в чём-то обобрали.

— Пусть меньше завидуют! Где они были, когда мы грызли сердцевину папирусов и ели сырые корни, и никак не могли насытиться? — спросила Нубнофрет.
— Не мы одни были в таком положении, — примирительно сказала Сельма. — Скоро все земли бедняков перейдут Ноффереху. Всё никак не насытиться.
— Скорей Нил пересохнет! — воскликнула Нубнофрет.

— Не смей говорить так. Боги услышат, и нового разлива не будет.

Нуби прижала пальцы к губам, показывая согласие со словами матери.

— Я могу показать вам Снофрет, но не живую, лишь изображение. Надо пройти в дом, чтобы никто лишний не смог узреть мою магию, из-за неё у вас могут быть неприятности. Такой она была три дня назад.

Я специально запечатлел Снофрет в африканской сельве на фоне пасущихся вдали зебр, парящих стервятников, и возвышающихся жирафов, осторожно обламывающих мясистыми губами и длиннющим языком листья среди острых колючек, — картинка более приемлема менталитету египтян, нежели, если бы я показал её на фоне города.

Вывел стереоизображение во весь рост в угол комнаты, тускло освещённой тремя масляными светильниками на полу, которые сразу поблекли. Снофрет стояла в лёгком сарафане и не могла справиться с волнением, когда я объяснил, что её увидят близкие именно такой, какая она сейчас, и услышат её слова.

«Я очень рада, что вы вновь меня повидаете, дорогие мои: папа, мама, брат Маху и любимая сестричка Нубнофрет».

Сельма с недоумением оглянулась на меня:

— Неужели она не видит, что Маху с нами нет? Она же рядом!

— Это всего лишь изображение Снофрет. Она не слышит и не видит нас. После возвращения передам ей всё, что ты захочешь сообщить.

— Передай ей, что уже прошло два года, как её любимый братец Маху ушёл из дома вместе с нубийцем Нази, и пропал. Может быть, нубиец и подбил его на побег? Всегда им не доверяла. Чёрные лица — чёрная душа. Та Кемет часто с ними воюет. Не желают смиряться. Не надо было их покупать и привыкать к ним. Три года из одного котла ели. Приносили Осирису жертву, когда Нази заболел лихорадкой.
Снофрет справилась с волнением и продолжила:

«Надеюсь, что и я увижу вас, когда Артём вернется ко мне. Уже прошло 14 дней как я нахожусь в этом великолепном, изумительном мире, где обитает Артём, его родители, сестра Ирина с детьми и мужем Кунга, и множество других людей. Как и в нашем мире все они разные. Есть и добрые и злые. Но с плохими людьми я ещё не встречалась. Этот мир непередаваемо иной. Полный волшебства и удивительных тайн. Мы и наши жрецы не могли и представить, что подобное возможно. Словами не объяснить. Так много хочется вам сказать. Не знаю, о чем прежде произнести — мысли путаются. Мама и папа, разрешите Маху и Нубнофрет отправиться с Артёмом ко мне. Я здесь очень счастлива, живу лучше жены фараона, питаюсь пищей богов. Поэтому и желаю поделиться своим счастьем с Маху и Нубнофрет. Им здесь очень понравится. Вы не представляете, как я хочу вас всех обнять!»

Сельма и Окрам, не мигая, смотрели на дочку, не замечая катившихся слезинок.

Когда изображение исчезло, все начали делиться впечатлениями, отметили её платье, новые украшения, которых здесь не было.

— Она нисколько не изменилась! — удивилась Нубнофрет. — Не постарела.
— Это для вас прошло пять лет, а у нас — всего лишь две недели. Ей сейчас столько же, сколько и тебе. Понимаю, в это трудно поверить, но это так.

Долго отвечал на изумлённые вопросы, пока не взмолился, понимая, что так можно просидеть до утра:

— Уже поздно. До рассвета совсем немного осталось. Завтра обо всём поговорим более подробно. Куда мне прилечь? Глаза слипаются.

— Забыл, где спал? Пойдем, провожу тебя на ложе. — Нубнофрет взяла светильник, прикрыв правой рукой от сквозняка, и повела в душную спальню. — Ложись и спи. Приятных тебе снов.

продолжение следует: http://proza.ru/2012/05/10/383


Рецензии