Тори и Дейв. Неизвестные науке существа

О труде, которого мне стоило выбраться из бассейна, даже говорить не буду. В гораздо большей степени примечателен для повествования тот факт, что стоило моей рыбьей части тела обсохнуть, как она тут же превратилась обратно в пару обычных человеческих ног. Только вот какой-либо одежды на мне как не бывало. Не идти же мне теперь голой к полицейским и заявлять, что я, совершенно случайно упала в бассейн и обратилась в русалку! Чего доброго, еще в сумасшедший дом упекут… А уж гости тем более заперлись в коттедже, стуча зубами и не то что бы одежды не дадут – дверей мне не откроют.
Рассудив так, я вздохнула, поднялась со свежескошенного газона и поплелась прочь из этого дома, стараясь избегать освященных участков улиц, и вообще, как можно больше сливаться с ночной темнотой, ибо абсолютно голая девушка посреди ночного Манхеттена – явление, по меньшей мере, крайне странное.
До дома я добиралась словно в полубреду, поэтому можно сказать, что ничего не помню. И на, мягко говоря, удивленный взгляд консьержки, которая отныне явно будет считать меня больной на всю голову нудисткой, мне было совершенно плевать.
Ослабевшими, дрожащими руками с трудом вставив ключ в замочную скважину и открыв дверь, я прямиком направилась в свою комнату, взяла с полки в шкафу белую простыню и, завернувшись в нее, как после душа, предпочла улечься на кожаный диван в гостиной. Лениво включив телевизор на первый попавшийся канал, я закрыла глаза, чтоб уже через секунду вновь распахнуть их, услышав новость, сообщаемую пораженным диктором:
- Сегодня впервые за всю историю в городе появились люди, покусанные каким-то ранее не известным науке существом. Пострадавшие утверждают, что это был вампир. По некоторым имеющимся у нас данным раны, оставленные нападавшим на телах своих жертв, преимущественно располагаются в области шеи и напоминают следы клыков вампира. На данный момент пострадавшим оказана первая помощь, с ними работают психологи и психиатры. Погибших нет.
«Погибших нет…» – повторило эхо в моей голове. Я села, с облегчением выдохнула и сказала уже вслух:
- Что же ты творишь, Дейвид Саймон, твою мать? – Обхватила голову руками, ноющая боль в висках никак не желала угомониться. Я снова легла на диван, надеясь, хоть ненадолго уснуть, но меня потревожил звонок в дверь.
Я открыла, не спрашивая и не глядя в «глазок». На пороге, опершись о косяк, словно пьяный, стоял Дейв. Помятый, грязный, взъерошенный он смотрел на меня потерянным, отсутствующим взглядом. Я поостереглась спрашивать своего друга в какой могиле его валяли в эту ночь.
К тому времени как я переоделась в домашнее и появилась на кухне, чтобы сварить кофе, Дейв уже сидел там, обхватив голову руками в точности так же, как еще недавно и я. (Кстати, забыла сказать, мы с Дейвом снимаем одну квартиру на двоих, ибо в одиночку студенту в Манхеттоне такая роскошь просто не светит). Ставя перед ним чашку с ароматным черным напитком, я случайно задела друга по плечу, он вздрогнул, поднял на меня глаза и посмотрел так, будто только что очнулся после долгого сна, затем вдруг резко развернулся на высоком барном стуле и схватил за оба запястья:
- Что с нами происходит, Тори? – спросил он, умоляюще глядя мне в глаза. – Я же не зверь, правда? Ты ведь не боишься меня?
- Ну что ты, нет, конечно… – Я склонилась над ним, взяла его лицо в свои ладони и нежно, успокаивающе погладила, а затем крепко обняла, прижимая к своей груди. – Ты вовсе не зверь, ты – чудо!
Порой, в момент страха, сильный, мудрый, всегда веселый Дейв напоминает мне потерявшегося ребенка, которого загнали в тупик душегубы и того и гляди окончательно прижмут к стенке. На этот раз у меня не было ответов ни для него, ни для себя, но в одном он оказался прав – что-то с нами происходило, и я, как журналист, обязана была выяснить, что именно.