Всевидящее Око

 
Юнец понуро шёл по обочине улицы, полого поднимавшейся в гору. Весенние каникулы подходили к концу. Обязанности по дому были все выполнены. Младший братишка был в детском саду. И отец отпустил его гулять до конца дня. Свобода! Но…
Погода была пасмурная, настроение тоже, так как гулять предстояло одному. Причиной послужило то, что интересное вчерашнее занятие – катание на льдинах по реке было не очень успешным, и закадычный приятель попал под домашний арест, потому что пришёл с гуляния грязный по уши и мокрый насквозь. Другой, по той же причине, был наказан здоровьем. Ночью поднялась температура, и на какой срок он слёг в постель неизвестно. Остальные были заняты кто чем.
Единственное занятие, которое счёл достойным наш герой, это обрушивать пласты льда, нависшие над весенними ручейками, которые прорезали зимнюю наледь улицы до мостовой, потом под горку бурным потоком подтаивал нижнюю кромку. Лёд оставался висеть длинными козырьками в некоторых местах более полуметра шириной. Забава состояла в том, чтобы всем весом прыгнуть на кромку. Она с хрустом отламывалась и утробным грохотом обрушивалась на мостовую. Особой красотой результата было то, что лёд, падая на вешнюю воду, выплёскивал её через вновь образовавшуюся щель высоко вверх мощными фонтанами. Недостаток был в том, что талую воду нельзя было назвать чистой, а все струи воды с грязью оказывались на пальто, а иногда и под пальто фонтанёра. Но ради «красоты» с этим приходилось мириться.
Пройдя весь подъём улицы Пролетарской до площади Первого Мая, и всё обрушив сорванец понял, что объём намеченных им работ выполнен полностью, а времени было ещё больше чем нужно. Домой, однако, идти не хотелось. Свободой нужно пользоваться полностью! Задумался – чем бы ещё заняться?
Его взгляд упал на силуэт Успенской церкви на противоположном краю площади, которая была оплетена решётками строительных лесов.
Когда-то давно в пятилетнем возрасте бабушка покрестила его в этом храме. Мальчишка припомнил то солнечное весеннее утро. Переливчатый колокольный трезвон перемежался басовитыми, потрясающими ударами главного колокола - Благовеста. Строгий бородатый батюшка с добрыми глазами. Блеск позолоты иконостаса в пробивающихся сквозь окна голубоватых лучах. Причудливые созвездия огоньков множества тоненьких свечек. Необычный, щекочущий аромат благовоний. Строгие лики икон и под стать им торжественные лица старушек. Большая золотисто-блестящая купель в виде огромной, сверкающей позолотой, овальной рюмки с горящими над ней свечами и два гроба с покойниками, которых он тогда воспринял живыми людьми, которые, почему-то спокойно «спали» на виду у всех и лица их были странного цвета...
Спустя несколько лет власть решила ликвидировать это «логово мракобесия» вкупе с древним кладбищем и, перестроив здание церкви в очаг культуры, разбить вокруг парк. В момент были снесены луковки куполов с крестами. Уникальные кованные стальные и литые чугунные могильные кресты и ограды разграблены и свезены в металлолом. Была установлена огромная камнедробилка и, более чем вековые, гранитные и мраморные надгробия, удивительной красоты, превратились в строительный щебень. Древние склепы отданы на безнаказанное разграбление неразумным подросткам. На месте намоленного храма появилось здание районного лектория. К классическому сооружению архитектуры прошлых веков «прилепили» безликий параллелепипед новодела, а воздушный объём старого храма разделили по горизонтали на два этажа. Туда и направил свои стопы скучающий бездельник.

На стройке было безлюдное затишье. Это обрадовало мальчишку, потому что никто не мог помешать его «экскурсии». На входной двери висел огромный ржавый амбарный замок. Окна первого этажа были грубо заколочены суковатыми горбылями. Эти предосторожности достаточно хранили помещения от слоняющихся оболтусов. Однако окна второго этажа зияли пустыми провалами. Мальчишки «солидарные» с действиями атеистической власти в борьбе с религиозным «опиумом» подтверждали приверженность новой «вере» массовыми нападениями на беззащитный храм, от которых страдали в первую очередь стёкла.
Межъярусные трапы лесов были куда-то убраны строителями, но тренированному сорванцу не составило труда забраться по доскам лесов на четвёртый ярус, на уровне которого, и находилась крыша, а там и до выбитых окон рукой подать. Очутившись внутри, мальчишка озирался по сторонам. Почти ничего общего с прошлым храмом он не увидел.
Хруст битого стекла на свеженастеленном полу, и шуршание мусора отдавалось негромким эхом в пустом помещении. Кое-где на стенах сохранились куски росписи. Взгляд привлёк мрачный лик какого-то святого строго и в упор, взиравший на ротозея. Мальчишка поначалу немного оробел, но потом осознал, что это всего лишь картинка, и он здесь один. Известная народная мудрость гласит, что дурная голова рукам покоя не даёт! А способна ли дурная голова на полезное, умное дело? У нерадивых подростков наедине с собой редко рождаются полезные мысли, а от скуки и вместе с безнаказанностью, мы были готовы совершать любую пакость.
Бездельник поднял увесистую щепку и запустил в святого. Щепка спарусила и, криво изменив траекторию, упала, не достигнув цели. Неудача раззадорила. Озорник припомнил, как, играя с ребятами в войну, они имитировали уничтожение фашистских танков бутылками с игрушечным «коктейлем Молотова», метая их в кирпичные стены полуразрушенных бывших воинских складов. А на подходе к храму он краем глаза видел валяющиеся пустые бутылки, и огромную лужу около стройки.
Мгновенно родился некий план, наполнить бутылки талой водой с грязью и запустить в это немигающее лицо. Юный вандал сладостно представил, как вдребезги разобьются бутылки, а грязная вода растечётся огромной коричневой кляксой…
Мерзости претворяются в жизнь мгновенно, ведь они не требуют напряжения ума или больших душевных усилий. Долго не раздумывая, он быстро, как обезьяна спустился на землю, нашёл бутылки, наполнил самой грязной водой и стал карабкаться вверх. Руки были заняты, поэтому возникли трудности.  Но это его не остановило. С риском сорваться вниз, он, пыхтя, упорно лез по хлипким горбылям раскосов. Изрядно вымазавшись строительным мусором, мальчишка достиг-таки четвёртого яруса, протиснулся сквозь изуродованные рамы, и не спеша, направился к росписи.
Глаза лика в безмолвии, и с каким-то сожалением, смотрели в лицо неразумного чада. Тот, предвкушая увидеть задуманное, перехватил поудобнее бутылку, чтобы с силой швырнуть, …но возникло странное чувство, что он здесь не один!
Озорник мельком оглянулся. В помещении никого, кроме него. Тревога не отступала. Он, затаив дыхание, прислушался.
Тишина!
Но спину явно буровил чей-то взгляд. Мальчишка опять оглянулся, подняв глаза чуть выше. И там под самым потолком на уцелевшем пласте штукатурки увидел в обрамлении треугольника в расходящихся золотистых лучах строгий глаз – Всевидящее Око!
Внутри стало пусто, и в груди засосало, как от голода. Сознанием он понимал, что глаз не живой, а только нарисован, но непонятное чувство шевелилось в душе, и начинали гореть уши. Вроде как, мама отругала за какую-то глупость.
Малец опустил взгляд и, как бы нехотя, поставил бутылки на пол. Покосившись на Око, задвинул их за выступ ниши продолбленной в стене, как будто он ничего предосудительного не замышлял.
Просто, принёс бутылки, которым необходимо стоять именно здесь… и всё!
Развернулся и, не желая опять встречаться с пронзительным взглядом, направился на выход к окну…

Судьба миловала его от святотатственного шага и вознаградила зарождением совести, когда становится стыдно не за действия, а мысли, и даже наедине с собой!