Время собирать камни - часть четвертая

                После завтрака Вера позвонила матери, но не стала вдаваться в подробности и  объяснять, куда они едут и зачем, сказала только, что ей надо срочно поехать в Старый Оскол - в музей для проведения выставки и что Артем будет её сопровождать. На всякий случай.
                Мать давно уже не вмешивалась в их жизнь, не особенно и следила за их отношениями. Ссоры, примирения, обиды, упреки – всего этого ей хватало в собственной жизни. Она уже третий год пыталась женить на себе молодого красавчика-альфонса, но он отделывался обещаниями, позволял одевать себя, холить и лелеять,  принимал подарки, нежно целовал Анюточку на ночь и иногда даже дарил ей страстные ночи любви, но… не собирался связывать жизнь с небедной, но уже пожилой (45 лет как-никак!) дамой.
                Так что мама сердечно пожелала доброго пути и попросила, когда они вернутся, позвонить и рассказать, как прошла поездка.
                Вера открыла Интернет, посмотрела расписание поездов и заказала два билета до Старого Оскола. Поезд отправлялся вечером, времени собраться было достаточно. Артем опять заперся в своей комнате и общался с виртуальными друзьями в компьютере. Что он им писал и что они ему отвечали для Веры было загадкой. Ей не хотелось думать, что незнакомые люди ближе брату, чем она, и что именно с ними он откровенен и больше им доверяет, чем ей.
               В шесть часов они вышли из дома, поймали машину и поехали на вокзал. Удачно купленные билеты на нижние места  дали им возможность расположиться с комфортом. Вера постелила и себе, и Артему на тонкие матрасики еще влажные простыни, хотела помять и взбить подушки, но поняла, что это бесполезно и просто положила их на место, потом они выпили чаю, как это положено в поезде, посмотрели в окно на плывущие мимо вечерние картины полей и лесов и легли спать. 
              Поезд должен быть ехать почти сутки. Утром её разбудили разносчики, которые призывно предлагали «сухой корм»,  стучались в двери купе и громко перечисляли, какие необыкновенные чипсы, снеки, сушки-баранки, пиво, квас, сигареты у них есть, при этом «всё свежее» и еще теплое (пиво что ли?) и очень вкусное!
             Артем спал, смешно подложив ладошку под щеку. Вера давно не видела спящего брата. Какое-то щемящее чувство сжало ей сердце. Захотелось, как в детстве, обнять его, прижаться к плечу, погладить по голове, сказать что-то ободряющее.
Почему они так долго были далеки друг от друга. Почему Артем решил, что он не нужен Вере.
            Ладно, с мачехой всё понятно. Она с самого начала дала понять мальчишке, чтобы он от неё не ждал никакой сердечности и теплоты. Такой вот характер. Наверное, это называется эгоизм, а, может, отсутствием материнского инстинкта. Ведь и к дочери она относилась тоже без особой любви. Вера с болью и тяжелым сердцем вспоминала и не раз свои одинокие ночи в круглосуточных яслях и садике. Как плакала она, совсем крошечная девочка, когда опускалась холодная ночь, нянька уходила спать, а детки оставались одни. Со своими страхами, ожиданиями и надеждами, что вот-вот придет мама, обнимет, поцелует, заберет домой и все слезы сразу высохнут. И забудутся и эти ужасные ночи, и долгие дни, упреки воспитателей, пинки няньки за разбросанные игрушки и носки, жестокие игры брошенных детей. Синяки и ссадины, которые лечила детсадовская медсестра, а не любимая мама….
            Вере захотелось заплакать, и она уже тяжело вздохнула, чтобы слезам легче было добраться до глаз, но Артем  вдруг зашевелился и проснулся. С трудом проглотив большой комок, который уже почти застрял в горле, как туча, набухшая проливным дождем, она через силу улыбнулась Артему. Он взял её руку и поцеловал, а потом прижал к щеке. Как тогда, в детстве.
           Вера встала и стала смотреть в окно, чтобы и в самом деле не разрыдаться.
           - Ты давно встала?  Я как повалился, так и не просыпался всю ночь. И почему-то так проголодался, что, наверное, слона могу съесть. Пойдем в ресторан? Или опять чайку с бутербродами?
          - Да ты всё вчера съел, обжорик! Остались только сухарики да корочки! А ресторан в такой короткой поездке не предусмотрен. Будешь до вечера пить чай стаканАми и жить мечтой "полакомиться" в вокзальном буфете хотя бы прошлогодними яйцами и колбасой!
Артем округлил глаза, как маленький ребенок, который и верит, и не верит, когда ему рассказывают про страшные истории в сказках.
          - Ты что серьезно? Я же умру от голода. И ты тогда останешься одна…. Ааа, я понял, ты хочешь остаться одна и загрести весь папашин капитал! Ах ты хитрюга!
Ладно, отвернись, я встану, переоденусь и пойду к проводнице, наверняка, у неё есть что-то перехватить.
         - Вот еще! Буду я выходить, как будто я не видела тебя всего раньше. Я отвернусь, одевайся спокойно.
         - Вер! Ты что? Я раньше маленьким мальчиком был, а теперь… да … я уже мужчина! Твоя Шурочка, между прочим, постаралась, за что я ей очень благодарен.
         - Шурочка?! Во дает! А я и не знала. Правда. Думала, что ты еще маленький мальчик. К тому же слишком скромный и тормозной.
         - Ладно. Хватит разговоров, выходи. И не подсматривай! Мужчины с утра бывают очень, - он замялся,  но потом, глядя в потолок, произнес, - возбужденными. Иди, жди в коридоре. Я быстро.
         Вера хотела уже засмеяться, но потом решила, что смех может выглядеть издевательским, а этого сейчас никак нельзя допускать. Ведь они только что помирились. Ни к чему обострения и всякие глупости.
         Буквально через полчаса поезд мягко подкатил к перрону, и они увидели румяных бабушек и роскошных кустодиевских тёток с варёной горячей картошечкой, огурчиками, помидорками, яблоками, хлебом и душистыми пирожками. И Вера поняла, что с голоду они не умрут.
        Так прошел день. Ни она, ни Артем почти не говорили об отце. Да и что можно было сказать? Строить предположения? Опять упрекать и рассказывать о своих обидах? К чему всё это. Та глубокая боль, которая лежала на сердце у каждого, не могла исчезнуть только от сочувственных слов. Даже и искренних.
       После примирения каждый из них старался сохранить хрупкое чувство детской дружбы и теплоты, которые почти исчезли, когда каждому показалось, что детство ушло, наступила взрослая  жизнь, появились «близкие» друзья, и теперь они могут не зависеть друг от друга, поэтому можно не церемониться и не заботиться, как раньше о словах и поступках.
        Впервые за последние пять лет они оказались с глазу на глаз, вдвоем. После ссоры, после криков и обвинений, они как будто очнулись от темного сна. И поняли, что на самом деле главное в жизни - любить. Тем более их детская любовь никуда не ушла, только спряталась на время от жестокости подростковой борьбы «за независимость». Они переглядывались, строили рожицы, выхватывали друг у друга кусочки курочки, которую так удачно купила Вера у бабули на перроне. Потом еще чуть-чуть подремали, а когда проснулись, то увидели, что день незаметно перешел в вечер, а еще через два часа поезд уже подъезжал к вокзалу.
        Возле невысокого здания стояли машины – и частники, и такси. Артем быстро сговорился с одним шофером, и тот повез их на Петровскую улицу. Время было уже позднее. Почти что полночь. Удобно ли приходить «в гости»? Они как-то не подумали о том, что можно было бы вначале остановиться в гостинице, а потом уже «идти на разведку».
Молчаливый таксист довез их до дома и уехал. Вера  подошла к дверям и позвонила. Артем стоял сзади. Дверь долго не открывали. Вера позвонила еще раз и вспомнила себя вчерашнюю, когда утром её тоже разбудил резкий и громкий звонок. Что ждет их за этой загадочной дверью?


http://www.proza.ru/2012/07/10/372