Сказка о розе

В далекой пустыне, где солнце с самого утра стоит высоко над горизонтом  и прогревает землю так сильно, что по ней больно ходить, однажды выросла роза…
Лепестки ее были свежи и нежно благоухали, стебель высок и  строен, а листья – такого яркого зеленого цвета, какого в пустыне и не встречается.  Если бы кто-то мог видеть ее, то он, конечно, замер бы от восторга – не потому, что она выросла в пустыне, а потому, что была так хороша. Маленькие шипы в удивительном порядке украшали стебель, не мешая листьям зеленеть, а розе  -  распускаться.
Из-за шипов-то и произошла вся эта история…

Распустившись, роза оглянулась вокруг и увидела, что она в пустыне не одна. Вокруг, насколько хватало глаз, росли странные существа. Одни из них были побольше,  другие – поменьше. У одних формы были причудливы, другие же просто едва возвышались от земли маленькими комочками. Но все они были усыпаны разнообразными иголками, колючками и шипами. Это были кактусы.
 - Ух! – cказал самый большой, - вот так колючки я вырастил, поглядите-ка! Пусть теперь песчаная буря попробует налететь на меня,  я-то ей покажу!
- Да,  - ответил тот, что был поменьше и напоминал своей формой каракатицу, - и я неплох! Хоть я и меньше тебя, но зато у меня вместо одной иголки растут целых три, и я всегда спокоен, когда ко мне приближается верблюд!  Буду жить здесь долго-долго, вот радость- то!
Тут они заметили розу. Солнце еще не взошло, и бутон ее был закрыт. Она стояла чуть поодаль и внимательно слушала, о чем беседуют новые соседи.
- Смотри-ка, - сказал кактус-каракатица, - еще один вырос! Но какой-то он странный: стоит еле-еле,  колючек почти не видно, и на голове - шишка что ли?
- Н-да-а,  не повезло бедняге, - ответил высокий, - ну  да он, наверное, еще молодой и не знает, как вырастить хорошие шипы. Ничего, уж мы-то его научим!
- Эй, приятель! – Позвали они розу.
Роза открыла глаза и улыбнулась. От радости, что наступило утро. И оттого, что ее заметили. Ну и оттого, разумеется, что назвали приятелем!
-Здравствуйте, - ответила она, - какое прекрасное утро!
-Ха-ха-ха! – Захохотали одновременно кактусы, - этот чудак еще и глуп! Нет, приятель, это утро вовсе на прекрасное, как и все другие утра, которые ты здесь встретишь!
- Почему же? – Роза хотела сказать, что небо сегодня удивительного розового цвета, ветерок принес прохладу, а маленький суслик смешно умывался на пригорке, - но почему-то не сказала…
- Он еще спрашивает,  почему! Да знаешь ли ты, где мы все находимся? Это пустыня, понимаешь? Здесь кроме песка и жары ничего нет, налетают песчаные бури, а ночью стоит жуткий холод. Иногда, правда, проходят караваны верблюдов, и есть на что поглазеть, но за это некоторые из наших уже поплатились своими колючками! Кстати, о колючках: что ты собираешься с ними делать?
- Ничего… По-моему, они вполне подходят для меня.
Тут каракатица прямо зарылся в песок от хохота. Перестав хохотать, он сказал, отдуваясь:
- Уф…давно мы так не веселились здесь… Ну так слушай: мы все, когда родились, были этакими маленькими нежными бугорочками, радовались ветерку, сусликам и всякой ерунде. Мы тоже не понимали, зачем…
Вдруг каракатица и высокий как-то странно напряглись, будто увеличились в размерах, и застыли неподвижно. Вдалеке показался верблюд. Он, кажется, их заметил и направился прямо к ним. Подойдя к розе, он покрутил головой, потом наклонился над ней и…опустился на передние ноги. Кактусы уже зажмурились было, оплакивая гибель чудного соседа, но верблюд поднялся, помотал головой и пошел своей дорогой. Его привлек аромат, исходивший от розы, но она от страха закрыла глаза и ничего не заметила.
Кактусы отряхнулись и затараторили наперебой:
- Нет, ты видел? Он даже не подошел ко мне, так меня боится!
- А на меня вообще не взглянул!
Тут они повернулись к розе:
- Ну что, понимаешь теперь, что шипов должно быть в пять раз больше, а стебель в десять раз толще? Этот верблюд чуть было не сожрал тебя, чудом ты уцелел! И потом, ты же ни на кого не похож, как ты будешь здесь жить? Над тобой все будут смеяться!
- Да, - сказала роза,- теперь понимаю. А что нужно делать?

И кактусы научили ее, как стать такой, как они. Во-первых, всю воду, которую удавалось собрать корнями, надо было не пускать в бутон, а накапливать в стебле. Во-вторых, надо было сбросить зеленые листья. А в-третьих (это было самым главным), - если кто-то приближался к тебе, надо было сделать такой злой и свирепый вид, чтобы тебя самого все стали бояться. Иначе, сказали кактусы, пропадешь. Да и знаться с тобой вряд ли захотят.
Всю последующую ночь роза не спала. Она только и думала о том, как бы собрать корнями побольше влаги и не пустить ее к лепесткам. При этом она старалась выглядеть побезобразнее…

На рассвете ей приснился сон. Маленькая бабочка подлетела к ней и прошептала: «Какой же прекрасной создал тебя Бог, как он любит тебя и заботится о тебе. Ты не пропадешь в этой пустыне, не бойся, Он не допустит этого!   Только не меняйся! А сколько же радости принесешь ты в мир!»
Роза как будто и сама все это знала, но все равно очень обрадовалась.  А, открыв глаза, увидела все ту же пустыню… И так, день за днем, волшебный сон все больше забывался, а жизнь в пустыне становилась, наоборот, проще и понятнее.
Кактусы уже одобрительно отзывались о «том чудаке, который сначала был тощий как палка, но стал поприличнее».  Листья ей удалось сбросить почти сразу. Надо было только не прятать их от горячего ветра, а подставить ему навстречу. Стебель стал быстро утолщаться. Хуже всего обстояло дело с ароматом: лепестки продолжали пахнуть. Впрочем, постоянный страх быть съеденной верблюдами и  отличаться от других вынуждал розу принимать такие уродливые позы, что лепесткам невозможно стало раскрываться.
Она уже не видела суслика, не чувствовала ветерка… Одно заботило ее – что сегодня скажут  о ней соседи?
 - Молодец! – говорили ей иногда, и от радости она готова была лопнуть.
- Фу-у, опять этот запах, - отзывались кактусы об аромате, - и розе хотелось умереть от отчаяния.
Так дни шли за днями, прошло несколько лет. Положение розы среди кактусов укрепилось и возросло. Шипы ее были гораздо крепче кактусовых колючек, и в сочетании с мясистым толстым стеблем делали ее самым устрашающим кактусом в округе. Уже никто не осмеливался назвать ее «чудаком» или «пахучим болваном» - наоборот, все старались узнать ее мнение о себе.
А что же сама роза? Ее радовали почтительные поклоны кактусов, а  верблюды не повергали в страх… На замечания соседей она могла ответить так грубо, что у них надолго пропадала охота задевать ее. Да только вот какая-то тоска становилась все сильнее и сильнее. И еще не могла она понять, отчего так злят ее эти молодые нежные бугорочки без колючек, которые все глядят на небо да играют с ветерком…

Однажды в этой пустыне показался верблюд. Он был не один, а вез на себе путника. Оба они были  измучены жарой и долгим путешествием.
- Ты каждый год приводишь меня сюда,- сказал всадник верблюду,- здесь нет никакой розы. Одни только кактусы, один уродливее другого!
Но верблюд опустился на передние ноги и стал вертеть головой по сторонам, будто принюхиваясь.
Путник был садовником. Это он посадил розу в пустыне, а теперь никак не мог ее найти.
Год за годом обходя пустыню в поисках прекрасного цветка,  он как будто видел ее перед собой, любовался нежными лепестками и вдыхал  чудесный аромат…
В этот раз верблюд опять привел его на то самое место,  где когда-то он видел  удивительный цветок.
- Видишь, здесь растут одни кактусы… Наверное, нам не суждено отыскать мою прекрасную розу  на тонком стебле. Зря мы приходим сюда каждый год!

- Розу? – Спросил высокий старый кактус, что слышал этот разговор, - так этот чудак был цветком и назывался розой? А мы-то считали его кактусом-неудачником… Да вы можете  видеть свою…ха-ха…розу, вон она, слева от меня!
Путник повернул голову и чуть не вскрикнул: он увидел огромный безобразный кактус с торчащими во все стороны треугольными шипами. О том, что когда-то он был розой, напоминали несколько свернувшихся лепестков на его вершине. Путник опустился на колени и склонил голову:
- Как же это случилось? Зачем…зачем ты стала такой? Я ведь посадил тебя здесь для того, чтобы все вокруг любовались твоей красотой и становились лучше! А теперь я вернулся  и хотел забрать тебя в свой сад, полный прекрасных цветов. Но ты….
Роза молчала.
- Да что вы понимаете в колючках, - вдруг раздался где-то рядом дрожащий шепот. Это старый кактус-каракатица высунул из песчаного бугра свой отросток. Он совсем высох, и песок уже засыпал его скрюченные конечности, - идите-ка своей дорогой и не мешайте нам любоваться нашим прекрасным соседом!

- Нет, не уходите! – Закричала вдруг роза. - Не оставляйте меня здесь!
Я все поняла! Я была создана не для пустыни, а для прекрасного сада, и в пустыне мне  надо было только дождаться этого дня и сохранить себя! 
Слезы градом покатились по ее стеблю.
- Что же мне теперь делать?
Путник  молчал несколько минут, глядя на небо. Потом повернулся к розе, опустился перед ней на колени, погладил ее оставшиеся лепестки и сказал:
- Плакать. Теперь тебе нужно плакать. Каждый раз, когда слезы будут катиться по твоему стеблю, он будет становиться немного тоньше.  Потом ты будешь впитывать эти слезы корнями и пускать их к лепесткам – ты еще помнишь, как это делать? – и лепестки опять начнут пахнуть. Но если ты перестанешь плакать, то стебель и шипы снова будут расти…
Я верю, что ты опять станешь такой же прекрасной, как была, и тогда я вернусь и возьму тебя в свой сад. А сейчас мне пора уходить…
Путник еще раз погладил розу, поднялся с колен, и, оседлав верблюда, стал медленно удаляться. Через мгновение жаркий ветер скрыл их следы на песчаной глади.

Кактусы недовольно сморщились. Сил говорить у них уже не было.

Роза плакала.

январь 2010