Эссе 127. Сорок лет спустя

Сразу после наступления 2012 года среди выпускников Кемеровского мединститута 1972 года, с которыми у меня была связь, стали вестись разговоры о том что этот год юбилейный - сорок лет после окончания и хорошо бы было встретиться и пообщаться со старинными друзьями да и просто однокашниками. Причем большую активность проявляли выпускники сан-гига. Володя Файнзильберг так вошел в роль организатора, что через сайт одноклассников стал раздавать указания налево и направо кому что делать. Я как сторонник встречи принял тоже активное участие, но уже как исполнитель указаний Файза. На первом этапе ходили разговоры о совместной встрече и сан-гига и леч фака.
Одно было плохо, что дата встречи очень долгое время не была четко определена. А я привык к четкому графику жизни и работы. Мне это очень нравилось - уж если я в сажусь всегда завтракать в 6-15, а в 7-00 выезжаю на работу, то это железно так будет и ни как не на оборот. Так вот предположительно предлагалось сан-гиговцами провести встречу в июне. Лечфаковцы проснулись в мае и сразу появилась и дата встречи четкая и запоминающаяся - 22 июня и решение о раздельной с сан-гигом встрече. К большому моему сожалению у меня на это время уже был определен маршрут и запланированы деловые встречи. Я вынужден был отказаться от поездки в Кемерово. Обидно было, но данное "купеческое" слово обязывало. Меня радовало, что к открытию встречи я успел выпустить свой сборник шутейных эссе по мотивам студенческих воспоминаний, который назвал незатейливо "Охламоны".
Я очень старался, мне хотелось, чтобы сборник выглядел достойно. Чтобы полиграфия была на уровне. Чтобы бумага была качественной. Ну и главный мой бич - ошибки. В черновиках их была уйма и только ленивый не написал мне, что мол "дружище ты не дружишь с запятыми". Пришлось постараться, чтобы в книге все запятые стояли там где им и определено стоять и по дружиться даже с тире и многоточием. Ну и мне кажется, что старался я не зря. Книга получилась на славу. И это не мое мнение, а слова тех кто уже имеет сборник. Я рисовал себе планы, что на встрече вручу всем присутствующим по экземпляру и попрошу чтобы в моем экземпляре рас писался каждый. Вот это была бы память на всю жизнь. Уверен, что с подписью каждый оставил бы мне частичку своей души.
Ну а если бы каждый расписался в книге у каждого, то это уже по законам перехода количества в качество, была бы не частичка души, а "охлмонская" аура взаимных чувств, могущая свернуть горы. Так я думал, так я мечтал и фантазировал. Ну а раз мне не довелось попасть в Кемерово на встречу, я написал письмо всем прибывшим. И опять проблема - кого попросить его огласить? Мне кажется что я попал в точку поручив это ответственное дело Шурику Поповичу.
Он ведь еще в институте был известен как тонкий приколист. Да и сейчас кто из нас может похвастаться тем, что прыгает с парашютом? А его опасения "не напиться бы" на встрече, говорит в его пользу. Только искренний человек, абсолютно не отягощенный заботой о том какое он производит впечатление на окружающих, мог так думать. Саша не подвел, я наверное не смог бы так прочитать, как это сделал он. И как точно он выбрал момент встречи для этого послания - не раньше не позже. И как его слушали? Как менялись эмоции у слушавших его? От настороженности до расслабленности и благо душного смеха.
Как вздрогнул Саша Сальмайер, когда услышал свою фамилию, как насторожился Ваграм и невозмутимая Оля Птицина, когда он упоминал их. Ну а как расплылся в улыбке Толик Лопатин, когда услышал слова обращенные к нему. Так ведь это Шура Попович так расставил акценты. Молодец! Ну не буду Вас интриговать, вот оно письмо -
"Дорогие мои Охламоны!
Вы простите, что я Вас так называю сейчас,сорок лет спустя, после окончания официального периода охламонства. И пусть не кривят душой те, кто сейчас сидит и думает: «Но я то не был Охламоном».Саша Сальмайер, ты здесь? Не вздумай сказать, что ты не был охламоном. Вспомни,как мы пили с тобой и моим Батей во Фрунзе сливовую бражку вкусную и крепкую, как пытались, выдыхая воздух резко через ноздри отогнать маленьких фруктовых червячков, которые плавали по поверхности той бражки. К стати, эссе по этому поводу еще будет. А академик Агаджанян здесь? Неужели у него хватит наглости сказать, что он не был охламоном? Граждане-товарищи, а как прикажете расценить тот факт, что будущий академик Агаджанян в компании Петра Козлова и вашего покорного слуги, а Муха с сан-гига тому свидетель, ходили в обнимку по Кедровке и орали во всю глотку модную тогда песню: «Хмурится не надо, Лада и смех награда», либо когда мы в Новосибирске, а будущий академик Агаджанян, тогда как раз защитил и хорошо обмыл в компании вашего покорного слуги и еще двух человек, кандидатскую диссертацию, горланили, и тоже во всю глотку мол, «а завтракать полетим в Париж». Если, господа, вы скажите, что это он не охламон, а фантазер, как знаете, но я не соглашусь. Оля, Птицина, ты как хочешь, пусть в твоем паспорте стоит любая другая фамилия, но сорок лет назад ты была Птициной и не отпирайся. Ну а то что ты была охламонкой дай Бог каждому, это аксиома. Ну кто еще из сидящих здесь дам ходил воровать кур? Во. А то мол не охламонка. Ну а наши братья сан-гиговцы чего? Охламоны все, как один, к бабке не ходи. Муху танцора нашего мы с Димкой Мхеидзе как-то на той же Кедровке так напоили, что танец его после этого он сам бы не смог описать. Про Файза я ваще молчу, а Леша Краснов, как был охламоном, так и остался, хоть и профессор. Какие он мне открытки шлет— любо дорого посмотреть. Охламон, что с него взять. А Шурик Попович, где он кстати? Что не охламон что ли? Ой, не смешите меня. Прыгать с парашютом? Это чего? А если его одеть забудешь? Не буду выкручиваться и отпираться, а честно признаюсь: «Да, я охламон! Был, есть и до смерти буду. И горд этим».
Поверьте, всем нам, пронесшим через десятилетия, это почетное звание О Х Л А М О Н, есть что вспомнить и есть чем гордиться.
Предлагаю использовать встречу и учредить звание «Почетный Охламон выпуска 1972 года». Вместо устава, скромно предлагаю, Шутейные эссе взять. Из льгот — двойной посошок.
А в завершение хочу признаться всем в любви к вам. Толик Лопатин, ау, и к тебе тоже!
Пожелать всем здоровья и счастья.
Предлагаю,не забывать меня и присылать мне сюжеты смешных, либо поучительных историй,будем вместе писать продолжение «Охламонов».
Мой сайт www.syedyshev.com
Да-да, правы те кто внимателен. Охламоны, но уже Украинские, исковеркали данную мне от рождения фамилию и поставили после «S» эпсилон. Нет, они наверное все же не охламоны, мы их в свою компанию не возьмем, а обозначить требуется — так пусть будут сволочи."
Зря я волновался. Чувство юмора, слава Богу, сохранилось у всех. Стали вспоминать эссе и то что в них не попало и даже предложили тост и выпили за автора Шутейных эссе. Как это обычно бывает, каждый доложил "Что. Где. Когда." И как-то незаметно разбились на пары, тройки, четверки и пошло:"Ты помнишь?..." "А ты помнишь?..." Сидели до полуночи и прекрасно, что ни кто не вспомнил о том, что произошло в этот день (22 июня) шестьдесят семь лет назад - всем было ближе то, что произошло сорок лет назад.
Да, сорок лет спустя вспоминали всех.
А как сказал Конфуций:

"Умерли все
Кроме тех кто жив
И тех о ком помнят".

5 июля 2012