Про ангелов

В городе вечно пасмурно. Даже в ясные дни небо покрыто тонкой сероватой пеленой, пачкающей взгляд и скрывающей людей от Бога и Бога от людей.
Ангелы, живущие в городе, на небо давно не смотрят.
Они слишком долго там не были.
Городские ангелы давно потеряли свое сияние и разучились благословлять – зато проклинают они мастерски.
Они курят ментоловые сигареты до фильтра.
У них полно старых шрамов. Новых, впрочем, тоже.
Крыльев ангелы давно не носят – перьевые пылесборники заброшены в дальний угол старой кладовки, вместе с белыми (уже серыми) одеждами и потускневшим от патины нимбом.
Порой кто-нибудь из своих заглянет в эту кладовку (к другу, не к себе – что он там в своей не видел?), спросит:
– Хэй, за каким чертом ты хранишь тут этот хлам? Пустые обещания, фальшивые надежды... о, еще и мечты разбитые... Порежешься же.
– Это не хлам, – хмыкнет второй, сделает паузу, раскуривая новую сигарету, добавит: – Всему можно найти применение. Пустые обещания, например, неплохо возвращать дарителям – наполненными. Ядом.
У них кривые усмешки и тоскливые злые глаза. Часто – сбитые костяшки и нож в кармане. Они растеряли всепрощение среди городского хаоса, они выучились сквернословить.
Впрочем ангельскую суть перебить сложно – матерясь и роняя ментоловый пепел, они, вопреки здравому смыслу (и здоровому эгоизму), все равно спасают людей. Не всех – тех кого сочтут достойными, но уж этих достойных вытащат из любой ямы.
Они берут шефство над молодыми, только-только свалившимися на Землю коллегами («Эй, молодняк, какой срок мотаешь? Первый? Оно и видно!»). Хрипло смеются над восторженными рассуждениями новичков... но все равно жадно слушают, тоскуя по тем дням, когда сами были столь же свежи и наивны.
Люди их видят, но не признают в них ангелов. Ангелы редко находят счастье с людьми.
Я иногда узнаю их. У них волчьи глаза и призрак света на челе.
Их сигареты пахнут ладаном.
Городские ангелы никогда не молятся.
Гордые.