Третья стадия
Начальник разведки Гуров попытался шевельнуть мозгой: шевель-шевель. Мозга не шевелилась. Ну, никак. И ведь так всегда, когда очень хочется. Невезуха какая-то. И напрасно он напрягал шею и уши, и напрасно морщил лицо, дохлый номер, и все.
- А построить-ка мне личный состав в шеренгу по одному! – крикнул он тогда досадливо дневальному у тумбочки. – Раз-два!
- Трам-тарарам! – крикнул то же самое, но по-другому, дневальный.
Казарма сразу же пробудилась от дремы и загудела, зашевелилась добросовестным ульем, прокашливаясь хриплыми осторожными матерками. И пока происходила реакция, сорок пять секунд, Гуров все ходил и ходил, уткнувши кулак в лоб в новых безнадежных попытках, но только вспотел.
И вот встал он, потный, перед строем и, поводя красными от бессонницы глазами, начал привычно:
- Бойцы! – сказал он. – Дорогие мои пацаны и пацанки! Ввиду засухи в союзно-суверенной Беларуси и гнусных происков международного аллах-акбарсионизма, кина нынче не будет. Поэтому постановляю: всем братским скопом взяться за мой командирский ум и немедленно им пошевелить. Дружно – раз-два!
Шеренга выпятила грудь.
- Ну! Что! Возьмемся за руки, братва! Я сказал! А где Френя?
Еще больше выпятила. Замычала – му-му – и глаза выкатила ясные.
Но тут, слава богу, подошла прапорщица Френя и тоже встала в строй.
- А, вот она. Шизоу, Френя!
- Шизет! – Она помахала пальчиками и без разрешения встала по стойке «вольно».
- Короче, - продолжил Гуров. – Задача ясна? Кто за – единогласно. Вопросы есть – нет. Начало шевеления назначаю на девять-ноль-ноль Москвы, а пока оправиться, раз-два.
Доблестные разведчики бросились оправляться и образовали там очередь, только Френя стояла, как стояла, и ковыряла в носу пальцем.
- А я уже, - сказала она недоумевающему Гурову.
Тогда он отошел к тумбочке дневального и присел там на табурет. До девяти-ноль-ноль оставалось семь с небольшим минут, и он позволил себе слегка расслабиться таблеткой.
Френя закончила свои изыскания, вытерла палец о стенку и прилегла на чью-то койку, чтобы тоже расслабиться, но остальным было не до нее, потому что они усердно массировали себе мышцы предплечий для тонуса и стригли ногти, чтобы не занести инфекцию.
Наконец в пеленгаторе забили кремлевские куранты, и разведчики, образовав плотное кольцо вокруг Гурова, начали потихоньку раскачиваться и гудеть.
Прапорщица сплюнула, лениво сползла с койки, и тоже встала в круг гудеть.
Затем они все сцепили руки в одно большое кольцо и накрыли им голову командира.
- Ты спокоен, ты абсолютно спокоен, расслабление – раз-два, - слышался сквозь гул монотонный бубнеж Френи. – Тело наливается теплом. Все конечности, кроме одной, расслабляются. Приятная тяжесть. Прохлада овевает башку. Шевеление мозги в первой стадии: к запуску товсь! Пуск! Конец молитвы, раз-два.
Гуров открыл глаза.
- Ага, - понял он сразу, - первая стадия. Кто я? Я – командир спецотряда по разгону и успокоению. Проверить: хорошо ли отточены саперные лопатки? Да отточены, ну их. А где Френя? У нее особая роль. Не болтать, стучит. А, вон она. Так. Перевести отряд в первую стадию или самому нырнуть во вторую? Команды не было. Команды не было. Команды не было. Не-е-ет, так зацикливаться дело не пойдет, пошел-ка я сразу во вторую.
- Эй, бараны! Давайте быстро дальше. Во вторую. Молитву помните?
Разведчики ответили дружным «такточно» и привычно замерли.
-Френя!
- Туточки я! – Френя лежала прямо на полу и, пыхтя и сопя, проделывала странные телодвижения. То ногу задерет и погладит себя по заднице, то губы вытянет как щука и засунет палец в рот, то за титьку себя потрогает, то на карачки встанет и давай изгибаться по-кошачьи. Да, похоже, она хоть и в нулевой, но в определенном направлении мозгой шевелить умела.
- Ладно, потом перепихнемся с тобой, Френя - снисходительно бросил ей Гуров. – Помогай, давай. Я во вторую хочу.
- Точно, будем? Глядите, не обманите.
- Ну, я же сказал. Быстрее давай – раз-два.
Френя нехотя встала и примкнула к кольцу бойцов с вытянутыми уже руками. Молебен продолжался.
Очнувшись во второй раз, Гуров окинул помещение и людишек вокруг себя умным и цепким взглядом.
«Итак, вторая стадия, Эти бараны в нулевой, хорошо. Не поймут, ничего. Френя, сволочь, в первой. Идеологиня, сука. Но она опасна. Она всегда в первой, даже когда мы все в нулевой. Но сейчас-то я ее обошел. Обошел?»
- Френя, ты в какой стадии?
- В нулевой, товарищ командир.
- Врешь.
Прапорщица не ответила, лишь пожала плечом в погоне, не веришь, мол, и не надо. И отвернулась демонстративно. Гуров уже собрался было это так не оставить, как вдруг почувствовал необыкновенно сильное желание говорить и заговорил:
- Меня интересует все, что направлено против власти. Государство это - мы. Мы стоим на защите интересов государства и народа. Теперь такая политика. Это наша суверенная политика политик. Народ, народ, народ… под чутким и мудрым руководством… (Господи, что я несу, я же во второй? Сбой в программе или вирус? Диверсия!!!) Мы должны ходить и слушать, кто что говорит. Мы обязаны выявить и пресечь! В метро будут установлены металлодетекторы, ничего, походят без пуговиц и ремней, ради общей нашей безопасности и безопасности наших кресел, их кресел, ваших кресел… (Сбой, сбой!) Все антигосударственные высказывания, все антиправительственные выпады, вплоть до анекдотов. В интернет немедленно учет и контроль! Особенное внимание на призывы к изменению существующего строя…
Слова выплевывались из него сами. Наконец, полив прошел, и Гуров ошарашенно замолчал. Из-за патриотических лиц разведчиков вымелькнула ехидная улыбка прапорщицы.
- Френя!
- Я!
- Так. Значит, так. Сбой, диверсия, вирус. Срочно давай меня в третью.
- Но…
- Я же знаю, что ты можешь, Френя. Родина в опасности, я несу ответственность, это мой долг перед моим народом. Мне в третью надо.
- Послушайте, босс, вы же элита. Что вам до этого быдла. А проблемы мы решим. Давайте лучше займемся лямур-тужур-глямуром, наконец. И, потом, вы уже были в третьей.
- Ага, был!
- Вы буйствовали. Вы орали благим матом. Вас пришлось связать. И вообще, я думаю, что третья, это никакая не третья, а просто сумасшествие.
- Ах, ты думаешь! Это в нулевой-то. Как смеешь врать командиру! А ну, признавайся, раз-два!
Френя оглянулась на бойцов, хмуро глядевших на нее, руки наизготовку. Они не любили бунтов, зато сильно любили отца-командира.
- Да, я в первой. Это моя обязанность – всегда быть в первой стадии. – Снизила она обороты.
- Понял, не дурак. Но что-то больно уж ты поумнела. А? Кто разрешил?
- Я в первой.
- Ну, все, все. В первой, так в первой. А я в третью хочу.
- Нет.
- Я приказываю.
Френя еще раз неуверенно оглянулась. Бойцы ласково придвинулись к ней.
- Ладно, хрен с вами, вынуждена подчиниться. Только пусть тогда эти, - она кивнула на нулевых, - веревки приготовят. Вязать вас будем.
- Нечего меня вязать.
- Прикажите, начальник.
- Приготовить веревки, раз-два…
И Гуров перешел в третью.
Он увидел стоящих перед ним навытяжку карателей, со стеклянными глазами, тупо смотревшими в никуда. Запрограммированные на слепое подчинение, они держали в руках веревки и были готовы к прыжку.
Чуть в стороне, поигрывая миниатюрным браунингом и похабно осклабившись, восседала на табурете Френя, которая всегда была во второй, и которая, как он сейчас понимал, осуществляла государственный надзор за исполнителями.
И тут он вспомнил все: и проломленные лопатками черепа чернявеньких школьников, и бульдозера, сгребавшие в ямы изувеченный трупы. И длинные вереницы понурых сломленных арестантов, которых они прикладами загоняли в вагоны. И кровь на стенах церкви. И тут же, в церкви – древнюю старуху, которую его орелики выволокли за волосы из какой-то кельи и потом весело с хохотом забивали ей в пах вывернутый из могилы крест. И себя, пьяно хохочущего с ними.
Он закрыл глаза, чтобы ничего этого не видеть, затряс головой, но это было там, внутри.
И тогда Гуров резко сорвался с места и изо всей силы ударился головой о стену.
Он успел.
Свидетельство о публикации №212071001568
(И страшно)
С уважением
Эдуард Бернгард 16.11.2012 18:00 Заявить о нарушении