Сценарист не своей жизни

Двигаясь по краю оживленного моста, у которого периллы статно покачивались от сотрясения самого строения движениями проезжающих по нему машин.
 Все это давало легкий фон-вибрацию, проходящую холодом по моим ногам.
Был пасмурный день с утра, когда я легла в 5 ,я не думала и даже не подозревала, что с утра, а утро мое это десять часов, начнется такое.
В мелком проеме между висевшей на окне шторе, которая прикрывала свет, проходящий в комнату, и норовящий разбудить меня, я увидела как маленькие листочки у окна бегают,
вспыхивают и просто качаются вместе с большим деревом. На улице было чуть теплее, чем в холодильнике. На маленьких листочках, которые я увидела через штору висели капли и при
малом движении они падали, и их дальнейшая судьба мне уже была неизвестна.
Меня разбудил крик соседского ребенка, который жутко кричал, как - будто его бьют розгами. Но это оказалась просто прищепка, с которой Рим (это имя ребенка) играл.
В комнату мне проникала лишь густая от пыли полоска света. Она ходила по комнате и осматривала, и ощупывала мою пастель. Я встала с постели и пол,на который я наступила
был жутко холодным, будто липким, скользким и совсем не приятным. Одев свои резиновые цветные тапочки, я пошла к холодильнику, ибо очень сильно хотела пить. Не найдя в этом белом ящике ничего привлекательного, я посмотрела на стол, на котором стояли уймы пустых бутылок, среди них я все-таки обнаружила остатки вчерашнего пива. Выпив и их я оставила эту роту бутылок на столе и отправилась в ванную. Перешагивая по коридору через одежду, бутылки и прочих хлам, я наконец дошла до пункта своего следования. Зайдя в ванную, я посмотрела в зеркало.
Вместо меня, там стояла девушка, у которой не было ни единой ресницы. Только была одна сплошная полоска на глазах, состоявшая из слипшихся ресниц. И все лицо у меня было в помаде и той же туши, что и слепила мои длинные ресницы. Умываясь я нашла занимательным, то что я никогда не вставала на мостик в 10 утра. Всегда это происходило часов в 7 вечера или в обед.  А вот утром я не разу не вставала на мостик. Умываясь и чистя зубы, я думала о том, как я буду производить этот акт с жуткого похмелья, которое я начала чувствовать когда нагнулась при умывании. Закончив процесс утренний очистки ко мне сразу вернулись ресницы и помада не оставила своего следа. В зеркале теперь стояла я,
а не жуткая баба со слипшимися ресницами. Выйдя из ванны, я увидела, как мой новый вчерашний знакомый подбирает со стола ошметки от апельсина и пытается их съесть.
-Что делаешь? Они же горькие.
-Мне плевать ,я хочу пить.
Жуткий голос был у этого странного, лохматого, как старый бездомный пес человека. Его звали Мэйк. Он был из США студентом в ВУЗе международных отношений или чего-то такого, ну, впрочем, не важно. Мэйк вставал с дивана с жутким скрипом и вздохами, будто он не молодой парень, а старичок лет, так восьмидесяти. В его опухших глазах была видна вся безнадежность его существования. Он был жалким лохматым псом. С акцентом выпрашивающий у меня воды, он осматривался, будто видел мою квартиру в первый раз.
-А ты тут одна живешь? С удивлением спросил Мэйк, поднимая и выкатывая свои безнадежно-опухшие глаза по направлению к коридору.
-Да, я снимаю квартиру у своей покойной тетки.
-ЧТО? КАК ПОКОЙНОЙ? С еще большим выкатыванием своих опухших глазниц спросил у меня Мэйк.
-Ну как бы тебе проще сказать. Я тут живу уже лет, наверное пять. Я снимала тут одну комнату,в остальных жила моя тётка, которая жуть, какая была мелочная и жадная. Слава Богу умерла, Царство ей там чудесное. И вот, а теперь я осталась одна в этой огромной квартире, и никак не могу оформить документы из-за ее завещания. Тупая, старая, дура. Получается, Что я снимаю комнату у уже покойной тетушки. Вот и все.
-Я все ровно ничего не понимаю.
Уходя говорил Мэйк, унося свои глазницы из кухни. Я продолжала стоять облокотившись на старый белый ящик, в котором не нашла ничего привлекательного. В моей квартире находилось около тридцати человек, которые были неокуратно сложены п разным углам и диванам по всей площади. Я стояла еще минут пять и тупо уставившись в одну точку пела песню про песок, который молодой человек был готов целовать, только из-за того, что по нему ходила его новая очередная пассия. Я вспомнила после второго куплета про свое похмелье и выпила несколько шипучих таблеток, которые, как твердила реклама спасут от страшных мучений молодого и недисциплинированного похмелья. Выпив парочку таких шипучек я стала прибирать это роту пустых бутылок в гражданской форме в мусорные пакеты. Они издавали жуткие звуки при сталкивании, ужас. Через несколько минут все полкИ бутылок были стройно упакованы в мусорные пакеты и сложены около выхода. Мэйк ходил по коридору и как сортировщик распределял чья вещь, кому принадлежит, Кто носил, когда и где снял. У Мэйка голос начинал понемногу восстанавливаться и из жуткого пса он начал превращаться в голос парня, который просто вчера слишком много пил. Просортируя Мэйк отнес все тем, кому эти вещи принадлежали. Потихоньку началось движение по мертвым от перегара комнатам. Весь хаос почти был исчерпан и убран. Все потянулись к выходу, а Мэйк не спешил уходить. Его вопрос меня поверг в ступор и радикальный шок.
-Я вчера надевал шапку на своего друга?
-Что? Я просто из-за пошлости своего мышления думала про нечто другое и слишком уж грязное. Я начинала прокручивать весь вечер у себя в голове и не находя, то место, ради которого он бы начал одевать своему другу шапку не было.
-Ну я дал одевать Андрею мою шапку? Такую красную, с шариком на кончике.
-Вообще - то , этот шарик называется понпоном. Нет не давал ,ты ее положил на кресло в спальне. С великим облегчением и радостью я начала ему объяснять где и когда он ее положил.
-Я ее не могу найти. Ты мне ее отдашь, ладно? Одевая ботинки спрашивал Мэйк.
-Хорошо, я тебе обязательно ее передам. Только как я тебя найду?
-Запиши мою аську. Кинув мне свой номер он захлопнул дверь с другой стороны. Я не думала, что Мэйк окажется настолько благородным и вынесет эти роты и полкИ бутылок, но я его недооценила.
Став собирать весь мусор разбросанный по комнатам я нашла много ненужных ине моих вещей. Чьи-то нелепые трусы, чулки, парики и много расчесок. Будто вечеринка была посвящена именно такому прекрасному предмету, как расческа. Да, все  казалось более чем странно. Кстати за пропавшие вещи я нисколько не переживала, так как их не было. Я знаю, что есть такая прекрасная штука, как сейф. И что туда можно складывать все нужные и ценные вещи. Вскоре я собралась и спокойно пошла на встречу с одной из актрис театра на переулке *С*. Мы договорились встретиться в 6,в кафе у фонтана в Охотном Ряду, о да это место не
только не подходящее для первой встречи, но еще ужасное своим бешенным движением. Было начало лета, первые числа июня и по дороге к месту встречи в переходе метро
я вспомнила, что за праздник расчёсок у нас был. Это было день рождения самого
Мэйка, его на самом деле зовут Марк Расчёсов, вот мы и решили утроить вечеринку расчесок в его честь. Но я его не знала до этого вечера, просто я, как оказывается добрый и хороший человек, скажу я вам с диким сарказмом. Ну что за идиот согласиться проводить д.р не знакомого человека, еще и в добавок вечеринку расчесок. Но было однако весело. Придя к удивлению первой я взяла меню и начала листать, мы договорились с актрисой, что я буду сидеть в зеленом плаще. На улице было не очень тепло для первых чисел июня.
Листая меню я думала об этом Мэйке, он был слишком странным. У него были коричневые волосы с выцветшими полосками, их цвет был похож на гречку. У меня всегда приводятся странные сравнения, у меня голос сравним с гулом центрифуги и глаза с дном бочки. Это все может показаться странным, но увы, такое имеет место быть в моей жизни. У Мэйка были глаза, как темная трава на рассвете,когда она на четыре, пять тонов темнее, а на ней капли росы свисают в придверии падения. У него были глаза темно зеленые с белыми полосками, будто прорезанными рывками руки с бритвой. И брови были яркие и четкие, как оправы очков, они были цвета его выцветших гречишных полосок на волосах. Мою череду глупых мыслей-воспоминаний прервал голос четкий, средней высоты.
-Вы Мада? С высокого поднятыми бровями спрашивала девушка ростом со старенькую бабушку. Она стояла напротив меня. Первое, что я увидела это были ноги. Обычные ноги, как ноги, в классических черных кедах с белыми шнурками и в черных джинсах. Поднимая голову я увидела милую и совсем не агрессивную девушку, а не то, что описывал мне Миша. Миша, это мой друг, который должен был встречаться с актрисой по имени Зина вместо меня. Разговор был у нас не сложный, мы должны были обсудить проблему уличного спектакля с участием одного из театров на переулке *С*. Вообще - то театр там один, но мы к великому счастью разгадали, что есть еще подтеатр. Как бы созданный самими актерами, который занимается всякими спектаклями из рода благотворительности и самодеятельности. И так вернемся к актрисе Зине.
-Да, это я.
 Улыбаясь ответила я. Не люблю совершенно улыбаться незнакомым людям, но такая работа у меня на сегодня, что бы понравится Зине.
-Простите я опоздала. Пробки, сами понимаете.
-Да ничего страшного, я тут совсем не долго. Посмотрев на время ответила я. На самом деле Зина опоздала на 20 минут.
-И так давайте обсудим ваше предложение.
Рассказав ей весь этот калл, который придумал Миша. Я ждала реакции удивления и изумления.
-Это потрясно! С диким восторгом произнесла Зина. Её глаза были широко открыты и брови были высоко подняты. В это время к нам подошел официант, в котором я узнала этого самого Мэйка. Его удивление было заметно не вооруженным глазом. Меня охватил немотивированный приступ счастья и радости.
-М-э-эйк, потерявший красную шапку, привет еще раз.
-Привет, девочка с похмелья. С неоднозначными эмоциями и смехом произнес Мэйк. Тем самым немножко опозорив меня в глазах актрисы Зины.
-Зина, знакомся, это Мэйк. С радостью и неким удовольствием произнесла я. - Мэйк, очень приятно.  Мы заказали по чашке кофе. Я люблю американо, да, это прекрасно! Только я люблю его лишь в одном кафе, но и тут его готовят на удивление хорошо. Зина сказала, что идея с уличным выступлением ей нравится. И что подтеатр согласен. Попив кофе, и оставив мне свой телефон упорхнула дальше. Я осталась одна за столиком. Через минуту ко мне подсел, а точнее подлетел Мэйк с нелепым подносом полным моей любимой черешни. Оказывается, что я вчера, когда мы все ложились спать долго говорила с ним лежа в одной пастели. Для меня это было больше чем удивление, хотя в таком куматозе, что был вчера, странно, что ничего не спалилось и не сбросилось с окна. Хотя, кто знает. Ну впрочем было не так важно. Когда мы говорили, я ему рассказала, что я люблю черешню и что никак её не как не могу купить.
-Ты же вчера чуть не плача, хотела черешни. Вот я и подумал, что тебе будет жутко приятно. Я прав? Высоко подняв свои прекрасные брови, смотря мне в глаза спрашивал Мэйк.
-Да, ты прав. Это нечто прекрасное. Спасибо тебе.
С тупым выражением лица, как бы выражающим счастье я ему отвечала. Как представлю эту тупую самку оленя с глазами удовлетворенного китайца. Пффф, убожество какое. Попросив меня немного подождать и пока отведать подаренной мне черешни. Мэйк быстро побежал обратно на кухню. Когда он зашел внутрь, я потерялась во времени. Такого не было со мною давно. Я очень давно не влюблялась, что бы были, как говорят все девушки, бабочки в животе. А тут именно такое и случилось. Я сидела гипнотизируя черешню со все тем же взглядом довольного китайца. Через несколько минут вышел Мэйк уже переодетый и предложил походить по улицам. Я с радостью согласилась, еще бы. Ведь у меня целый пакет черешни и на улице такая погода, и Мэйк с красивыми бровями рядом. Мы шли и ели черешню. И по частям пытались восстановить события вечера расчёсок. Все вставало на свои места. Я обещала позвонить Мише, но с этим милым Мэйком, я совершенно забыла. Мне Миша звонил сам, но я не видела, а точнее и не хотела видеть. Взяла я трубку на 5-й раз, мне Миша кричал в трубку, как сбежавший с психбольницы больной.
- ТОБОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ,ТЕБЯ ОНА НЕ УБИЛА? НУ ЧТО ОНА СКАЗАЛА?
Миллион слов и вопросов в секунду обрушились на меня.
-Да все хорошо, Зина согласилась и театр свободен. Я ей отдала сценарий и мы договорились о начале репетиций в понедельник. И она несколько не злая, а добрая, милая и маленькая. И еще я немного занята, давай позже.
-Хорошо. Я тебе ночью позвоню.
Мы шли и говорили о разных вещах, которые помнил один из нас. На часах было около восьми, когда мы дошли до болотной площади. Там мне нужно было расставаться с милым Мэйком, так как мне еще нужно было встретиться с моей Кристиной.
Она из моего родного города, который никак не влечет и не привлекает меня с того момента, как я покинула этот быдло-городок. Кроме родных и близких меня туда ничего не тянет. Это прекрасно. В скором времени я планирую свалить в Питер, а потом уже свои зрелые годы встретить в Европе, где-нибудь на берегу.
Так вот моя Кристина, это такой остров всеобщей гармонизации и покоя. Она всегда была рыжей феей, которая помогает мне. И поэтому она стала еще лет, наверное восемь назад для меня Рыжухой. С которой мы не раз путешествовали вдвоем. Она приехала что бы попытать летнее счастье столицы. Как рассказала мне сама Рыжуха. Это было смешно, так как она сама в недавнем времени кричала, что ей нужно спокойствие и равновесие. А тут Рыжая Фея собственной персоной в Москве. Вот что и стало холодно в начале лета.
Я дошла до места, которое назначила сама Рыжуха. Она сидела на лавочке перед кофейней и курила. Я подбежала и обняла ее так, что у нее сигарета из рук выпала, но там было и так уже чуть-чуть. Мы как безнадежно больные орали на всю улицу, обнимались. Как же было волшебно. Она была в зеленом плаще, боже, как же я люблю когда у меня с кем – то одинаковая одежда. Это же сущее волшебство. И сумка была у нее тоже нежно коричневого цвета. В форме портфеля.
Рыжуха сразу же начала мне рассказывать как она доехала, что в поезде у нее случился купейный роман. Но она ехала в платскарте, это не помешало ей сделать роман из пласткартного в купейный. Рассказывала так много и эмоционально. Я люблю, когда у людей столько эмоций. Она была именно этим компонентом, которого мне так не хватало. Она была с сумкой, ибо слезла с поезда и сразу же приехала в место нами любимое. Она никогда мне не разрешала встречать ее с поезда. Разрешала лишь провожать и плакать, когда поезд начинал отъезжать.
Последний раз провожала я ее в марте. А сейчас уже июнь. Долго…
Так вот мы сели в кофейне, Рыжуха покушала зная, что у меня как всегда холодильник страдает от повесившийся мыши.
Мы попили кофе и поехали ко мне домой. Спускаясь в метро нас остановил человек, похожий на  волшебника. У него была длинная седая борода. Он нам проговорил о какой-то женщине, которая потерялась на вокзале и прочею ахинею, но не получив от нас никакой реакции кроме удивления он плюнул и ушел. Смотря ему в след я подумала, а что если мы видим этого человека в последний раз, вдруг его собьет машина или вдруг он бросится под поезд, или прекрасно было бы если сразу несколько сотен человек бросилось одновременно бы под поезда.
Мы спустились на станцию и ждали поезда. Вдруг на наших глаза этот самый волшебник с седой бородой бросается под подъезжающий поезд и никто его не успевает поймать. Его кровь брызнула на стены, пол, поезд, везде была его кровь. Все произошла так быстро, что никто не успел среагировать никак. Девушки начали плакать, бабушки причитать, а мы с Рыжухой стояли с открытыми ртами. Поезд не мог долго стоять через минуту он уехал, мы остались на перроне молча смотря на происходящее.
Вокруг волшебника собралась какая-то движуха, через несколько минут собрались полиция и врачи. Тут пришел поезд на другую сторону станции, около конца перрона стоял молодой человек с белыми волосами, который бросился на рельсы прямо перед вагонами. Теперь бабушки заохали с новой силой, а кровь все так же брызнула на стены и перрон. Девушки заплакали с новой силой, некоторые даже свалились в обморок. Мы сели в приехавший новый поезд, я вошла в вагон оглушенной. Все стало для меня каким-то ватным и зыбким. Рыжуха сидела рядом с бетонным лицом, и не моргая. Мы доехали доехали до нашей станции. Но тут была точно такая же картина, под наш поезд кинулась девочка лет 19. И на той стороне станции тоже девушка лежала, точнее то что от нее осталось. Мы вышли из метро и я закурила. Рыжуха тоже взяла сигарету и закурила, нервно трясясь при затяжке. За все время мы не сказали друг другу не слова.
Я курила и не слышала, что происходит вокруг. Будто меня погрузили в звукоизоляционную колбу. Я начала издавать звуки, говоря или даже крича. Рыжуха говорила что-то, по крайней мере ее губы шевелились и глаза смотрели на меня. Но я ничего не слышала. Я действительно оглушена. Только чем?...

Я упала в обморок. Проснулась дома. И снова ничего не слышала. Я накинула плащ и побежала прочь из дома на лестнице курила Рыжуха вместе с Мэйком, тем самым
Мэйком с красивыми бровями. Я бежала мимо их они меня пытались остановить, но я бежала.  Незаметив расстояния я оказалась на краю оживленного моста, который вибрировал от проезжающих по нему машин. Я снова ничего не слышала. Все было бесшумным и вибрировал под ногами мост, как будто кто-то включил режим «Без Звука» на телефоне. И тут я снова свалилась в обморок. Меня разбудил Мэйк, который кричал так сильно, что у меня вибрировал мозг. Я четко слышала его крик, видела его глаза. И все было прекрасно. Мне было тепло и я лежала на руках у Мэйка на краю автомобильного моста. Тут прибежала Рыжуха и обняла меня. И начала говорить о чем-то неважном. И ее я слышала, но внутри меня было пусто.