Операция

Это долгий и болезненный процесс. Поначалу признаки проявляются неявно. Бывает даже так, что безоблачное счастье длится дольше положенного срока. Первый заметный признак – возникновение чувства лёгкого дискомфорта и беспокойства. Обычно первая стадия быстро проходит, особенно, если партнёр настроен оптимистично. Но именно в этот момент начинается «операция», самый ответственный её момент – доза обезболивающего вводится в организм пациента, чтобы операция прошла как можно менее безболезненно. Но, как ни странно, именно из-за анестезии чувства больного обостряются в миллион раз.
Что-то начинает медленно грызть изнутри. Сомнения?.. Подозрения?.. Почему-то в безоблачное счастье врывается непонятная и ранняя тоска. Это ощущение равнозначное тому, какое бывает, когда зима наступает в конце октября: слишком рано выпадает неожиданный снег и задерживается на остывшей уже земле, окутывая своим холодом всё вокруг. Но внешне в отношениях всё хорошо, никаких намёков на негатив, забота и внимание сыплются на голову, как град в ненастную погоду. И вдруг…
Первая ссора. Неожиданная и резкая. Будто что-то встало между и оттолкнуло друг от друга. Она и подумать не могла о таком, но червячки сомнения, поселившиеся недавно в душе, начинают болезненно напоминать о себе. Он ушёл быстро и твёрдо: всё только зарождается и легче сразу и уже наверняка обрубить. Знал бы кто… Она не может понять этого и в слепом беге догоняет его. Одна мысль: просто вернуть ускользающее, утекающее в небытие счастье, безоблачное счастье. Вернула. Жаль только, что она не знала в тот момент, что вернула не счастье, а боль – приостановила действие обезболивающего.
Снова всё хорошо. Но счастье какое-то ненастоящее, притянутое за уши. Он не доверяет ей, не верит, что она готова на всё ради него, готова измениться в угоду ему. Ей больно переступать через себя, она ещё не понимает, что может это сделать, пытается, попытки жалкие и слишком болезненные. Но она старается.
Она научилась угождать ему во всём, попутно радуясь мимолётным знакам внимания от него. С усилием она отгоняет навязчивые сомнения в его искренности, которые, однако, проступают уже сильнее, чем вначале. Расстояние не мешает им – так, по крайней мере, кажется ей. Он ждёт её. Или просто вожделеет?..
Вторая ссора была ещё более нежданной, чем первая. На миг она разрушила весь с таким трудом сколоченный ею мир счастья. Её сковал ужас и страх. Холод пронзил всё тело. Это был первый надрез операционным скальпелем по её нежному телу. Очень больной надрез, самый больной из всей операции, наверное, потому что первый.
В ту ссору он разорвал скрепляющую их нить, и она провалилась в забытье, в сон… это подействовало обезболивающее. Чувства на время отрафировались, отключились, словно выпали из её тела все эмоции. Бывает такой наркоз, не общий, не местный, а отключающий эмоции, блокирующий психику, но позволяющий человеку находится на грани сознания и сна.
Тогда же он впервые переступил через неё, унизил. Ей было бы больно и мерзко, но она уже была далеко, в полуобморочном состоянии. Она видела только тусклый свет от мелькающего от перебоев электричества фонаря, а дальше – чернота…
Один из тяжелейших периодов. Операция даёт сбой. Врачи в растерянности пожимают плечами: её состояние на грани, в любой момент она может впасть в такое состояние, выход из которого находили единицы из всех живущих и живших когда-то. Она не живёт, она существует. Заставляет себя жить. Она не верит, что он вернётся, но хочет этого. Ещё хочет и ждёт поддержки. Он же нагло радуется ей в ответ, но не протягивает руку.
Показания на приборах, подключенных к её телу, дают разноречивые показания. Слабый пульс, еле различимое дыхание. Врачи надевают ей маску – живительный глоток воздуха придаёт ей сил.
Он неожиданно возвращается. Срывает успевшие затянуться болячки с её души, выносит, как сор из избы, из её души только поселившееся в ней относительное спокойствие и смирение перед судьбой. Он, как вихрь, сметает всё и воцаряется в её мире, отдавая чёткие приказы. Она растеряна, не может гнать его, но вспоминает боль, которую должна была ощутить в день своего унижения. Всё-таки любовь сильнее ненависти, и она уступает.
На операционном столе пациент делает спасительный вдох, и пульс восстанавливается.
Начинается жизнь?.. Но он не спешит одаривать её вниманием, а она всё больше и больше верит ему, слепо верит ему, откидывая опять нарождающиеся сомнения. Она делает для него всё, даже больше. Ему не нужно даже убеждать её в своей любви, она сама придумала её и поверила в неё. Нужен был стимул жить. Не существовать, а жить. Но жить не получается. Расстояние теперь отдаётся болью в её душе. Она не хочет и не может терпеть и ждать. Она цепляется за надежду и живёт ей, но надежда оказывается миражом. Он оказывается миражом. Он чувствует свою власть и умело пользуется ей, понукая и командуя, устанавливая собственные правила игры.
Очередное унижение. Ну и чёрт с ним, однако – резкая, пронзительная боль. Скальпель врача опускается в уже глубокую рану и достигает больного органа. Судорога по всему телу, и врач вкалывает ещё одну дозу анестетика. Поздно, слишком поздно. Измученное тело не выдержит увеличения дозы, и врач останавливается.
Она покорно ждёт. Ничего больше не остаётся. Терпит, хотя уже прекрасно видит все подводные камни, видит его поведение и чувствует поселившийся в теле холод. Она ещё предпринимает попытки разжечь костёр, но идёт дождь, холодный дождь, смывающий с трудом загорающиеся угольки.
Это похоже на плетение паутины – в прямом и переносном смысле тонкое занятие. Как трудолюбивый паук, она выткала эту паутину, любовно согреваемую её теплом и заботой, но все старания в конечном итоге насмарку: пришёл он и разорвал с трудом и любовью сплетённую нить и даже не заметил. Самое обидное, что не заметил. Он был убеждён, что если паутина порвётся, она без труда сплетёт ещё одну ради него.
Врач закусывает губу и предпринимает ответственную попытку: инструмент достигает больного органа, и начинается самый важный этап операции – отсечение и извлечение. Старательно, кропотливо отделяет он сантиметр за сантиметром, а она в это время раз за разом получает пощёчины по лицу и в очередной раз уже привычным движением откидывает голову, готовясь к удару. Красные полоски от его рук на её щеках почти тут же исчезают.
Но в каждом явлении, в каждом событии неизбежно наступает «момент икс» - время разрешения. Это точка кипения, момент, когда вода вот-вот может превратиться в пар и исчезнуть – нужно успеть поймать этот миг, тогда всё закончиться благополучно.
Он тяжёлым ботинком наступает на остаток её души, придавливает к земле так сильно, что она не может даже вскрикнуть. Опять в один миг пропадают все эмоции и ощущения. Становится всё равно, чем это закончится, лишь бы кончилось.
Операция прошла успешно: причиняющий боль и раздражение орган изъят, глубокая рана зашита, пациент находится в палате и отдыхает. Она спит, блаженно закрыв глаза. Она ещё не знает, что операция закончилась, но уже довольно щурится во сне. Наверное, ей снится что-то хорошее…
Начинается послеоперационный период, тяжёлое время восстановления организма после пережитого стресса и вмешательства. Но это и самое счастливое время: боль с каждым днём не пребывает, а уходит, лишний орган удалён и постепенно забывается, прооперированную навещают с фруктами и цветами довольные родные и друзья. И в общем-то…жизнь прекрасна)))

3 мая 2009 года