Чет... Нечет или Борщ в четыре руки

Александр МАРДАНЬ






Чет... Нечет
(Борщ в четыре руки)

Монолог на двоих


Действующие лица

ОН – мужчина 47 лет.
ОНА – женщина  42 лет.




Действие происходит поздней весной.



Телефоны автора в Одессе: +38(048)718-06-03, 786-91-69, +38(050)316-34-30
E-mail:   forte@eurocom.od.ua
www.dramaturg.com.ua


Некоторые умеют так громко думать, что не захочешь, а услышишь.
Автор


Сцена разделена на две равные части.
Загорается свет на левой стороне.
Обычная кухня — шкафчики, пестрые занавески. В центре кухни — стол. В углу холодильник, на который прилеплены магнитики с записками. На стене – часы с кукушкой. Часы стоят, одна гирька свисает до пола.
Слышно, как хлопнула входная дверь. Раздается веселый женский голос:
— Всем привее-ет!
В кухню входит женщина, в руках у нее сумка с покупками и конверт.
ЖЕНЩИНА (себе под нос): А никого нет…
(Она ставит на табуретку сумку, распечатывает конверт, вынимает из него яркую открытку, читает.)
ЖЕНЩИНА: «Супер-предложение… Уик-энд в Париже. Мы ждем вас и вашего спутника в субботу на нашем вечере». Сегодня, в семь. Усё брошу и полечу как спутник. (Продолжает читать.) «Сотрите защитный слой». (Достает монетку, трет по открытке.) «Вас ждет приз!». Прислали лохушке заманушку… Бесплатная гостиница, зато двойная цена на перелет… (Бросает открытку на стол и разбирает сумку — вынимает хлеб, зелень. Надевает фартук.) Бокал шампанского и много лапши… на уши. А с другой стороны: столько любителей выпить на шару… в одном месте.   
(Моет руки. Замечает остановившиеся настенные часы. Подходит к ним, тянет за гирьку, толкает маятник. Часы идут.) 
ЖЕНЩИНА: Куку! Показаться не хочешь? (Стучит пальцем по часам-домику.) А у нас будут гости. Фройлян Мари. Бывшая Машка.
 (Подходит к телефону и нажимает кнопку автоответчика. Раздается голос молодой девушки.)
ГОЛОС ДЕВУШКИ (говорит быстро): Мамуль, привет! У меня все зашибись. Зачет сдала. Через  неделю приеду. Испеки шарлотку, ладно? Я тя лю.
(Раздаются короткие гудки.) 
ЖЕНЩИНА: На субботу – яблоки. 
(Она подходит к холодильнику, берет бумажку, что-то пишет на ней и прикрепляет магнитом к дверце. Автоответчик продолжает работать, и после паузы раздается другой женский голос.)
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Привет. Сегодня в шесть. Буду с моим соседом. Симпатичный мужик. И без «не хочу» и «не буду»! Не захочешь – не будешь. Привет борщу. 
(Женщина слушает автоответчик. Потом подходит к телефону, снимает трубку и набирает номер. Подождав, кладет трубку.)
ЖЕНЩИНА: Ну, Машка! Напросилась на борщ, с соседом вприкуску.
(Достает из холодильника кастрюлю, ставит на плиту, включает конфорку. Включает электрочайник. Насыпает в чашку растворимый кофе.)
ЖЕНЩИНА: В Париж на уик-энд… Слышишь, ку-ку? (Смотрит на часы.) А давай тебя переименуем? Будешь Ко-ко. Как Шанель. Королева стиля.   
(Моет под краном пучки зелени.)
ЖЕНЩИНА: Шанель… Шанель номер пять. Все мы вышли из этой шанели. (Кладет вымытую зелень на тарелку.) Когда гости из Европы, Ко-ко, это обязывает. Даже если бывшие наши. Хотя бывших наших не бывает. Хорошо – Машка сказала, чего хочет. «За борщом зеленым соскучилась». Наверное, там щавель не уродил. Хоть предупредила заранее. Вчера бульон успела сварить. 
(Чайник закипает и выключается. Женщина наливает кипяток в чашку, размешивает кофе. Подходит к шкафчику, достает вазочку с конфетами. Садится, разворачивает конфету, ест, запивает кофе.)
ЖЕНЩИНА: Вот сейчас две конфеты съем… Нет, можно три. Нет, две! Съем – но не потолстею. Чего это я потолстею? Я же не завтракала! И не обедала… Почти.
(Берет из вазочки вторую конфету, разворачивает, жует. Пьет кофе.)
ЖЕНЩИНА: Черный кофе, белый шоколад…
(Протягивает руку к вазочке. Убирает руку. Отодвигает вазочку подальше. Пьет кофе. Посматривает на конфеты. Берет одну. Нерешительно вертит в руках. Потом быстро разворачивает, съедает и убирает вазочку в шкаф.)
ЖЕНЩИНА: Вот так! Решительно!
(Заглядывает в кастрюлю, где варится бульон. Достает луковицу, чистит ее.)
ЖЕНЩИНА: Меня всегда раздражало, как он пену снимал. Зачерпнет — и по блюдцу ложкой: дзынь-дзынь! Как будто повар со стажем. И смотрит на меня ласковым, как тёрка, взглядом. Не нравится – скажи прямо! А сам резинку жует. Нельзя сказать, что чавкает, но звук… как железо по стеклу.
(Вытирает слезы.)
ЖЕНЩИНА: Лук злой… Это я из-за лука, честно! А вот раньше… Мама приходила и начинала: а он один живет или с кем-то? А когда официально разведетесь? Я в слезы, она — тоже… Потом как придет – я сразу передник на шею и лук режу. (Пауза.) Еще он не любил перец горошком. Сидел над тарелкой и возил ложкой. Боялся, что раскусит. Ну, раскусишь, и что? (Изображая мужской голос): «У меня изжога». (Своим голосом.) И во-о-озит ложкой!.. Пока суп не остынет… А мама говорит, что с перцем я была не права. Не надо было класть. (Пауза.) Глупости, конечно. Не из-за перца же  разошлись… Остыло все, как суп. (Вытирает руки.) О! Я сегодня гостю проверку устрою. Брошу перца… Ложку. Посмотрим, будет он горошки в тарелке ловить?
(Поднимает крышку кастрюли.) 
ЖЕНЩИНА: Закипел? Не помню, когда варила зеленый борщ. Я его не очень, и он не любил. 
(Подходит к полке, на которой стоят книги. Находит среди книг тетрадь, листает, читает рецепт.) 
ЖЕНЩИНА: Так, сначала – рис.
(Берет пакет с крупой, отсыпает пару горстей в миску, промывает, высыпает в бульон.)
ЖЕНЩИНА: Можно и с картошкой, а можно только с рисом. Две жменьки. Как мама учила. А он считал, что нужно точно. Стаканчик купил мерный, с черточками. Ему цена – три копейки! Забрал, когда разъезжались. Говорит: тебе не надо, ты все руками меряешь… (Женщина моет зеленый лук.) Послушай, Ко-ко, неужели он всегда был таким?.. А когда встречались, мне нравилось, что аккуратный.
(Вытирает руки, закуривает, подходит к часам.)
ЖЕНЩИНА: Хотя ты не в материале. Нам тебя на свадьбу подарили. (Пауза.) Кукушка-старушка…
(Покачивает гирьку на цепочке, тушит сигарету. Берет разделочную доску, режет зеленый лук.)
ЖЕНЩИНА: Нет, фрау Маша не права. Столько не виделись, поболтать бы… А с ней этот будет… Да не просто, а с намерениями! Я Машке тыщу раз говорила: не-хо-чу! (Пауза.) У всех такая арифметика: один это плохо. Два – хорошо. Два лучше, чем один. Но мы все у себя одни. Почему два – лучше? Я сто раз спрашивала, никто не знает. Два — хорошо, а три – снова плохо. Причем, всем троим. Выходит, чет лучше, чем нечет? (Читает с иронией.) «Как важно научиться понимать, насколько лучше чет, чем нечет, чтобы при каждой новой встрече нам на одной странице книгу открывать». Кому важно, какую книгу? Жизни, что ли? По их логике только ноль хуже, чем один.
Гаснет свет.

Зажигается свет на правой стороне сцены. 
Другая кухня, похожая на первую. Стол, пестрые занавески, холодильник с магнитиками. На одном из шкафчиков – старый телевизор. На стене – зеркало.
В кухню входит мужчина в спортивном костюме. В руках — рулон, через плечо – спортивная сумка. Мужчина ставит сумку на табуретку, разворачивает рулон. Это плакат с изображением Джоконды. Мужчина находит в шкафчике скотч и приклеивает плакат на стену.
МУЖЧИНА: Располагайтесь, мадам. Это, конечно, не Италия, где вы родились. И не Париж, где прописаны… (Достает из сумки коробку, на которой изображена та же Джоконда. Ставит ее на видное место.) Давно такой паззл искал.
(Мужчина снимает куртку, остается в футболке и спортивных брюках. Достает из сумки плавки-шорты, отжимает их и развешивает на веревке, натянутой поперек кухни. Надевает женский передник. Смотрит на часы.)
МУЖЧИНА: Только три часа. (Обращаясь к Джоконде.) Сварю борщ и займусь вами.
(Завязывает тесемки за спиной, а потом, морщась, с кряхтением распрямляет руки. Вращает руками, делает несколько наклонов, потирает поясницу. Достает из холодильника овощи. Заглядывает в кастрюльку, которая стоит на плите. Включает под ней конфорку.)
МУЖЧИНА: Так… Фасоль замочил насмерть. Пусть варится. Ой, а томата хватит? (Достает из холодильника банку томата. Берет мерный стакан, аккуратно отмеряет томат.) Нормально.
(Убирает банку и стакан в холодильник. Чистит морковь.)
МУЖЧИНА: Самое нудное в борще — овощи чистить. А мог не мучиться. Напрашивалась помощница. В бухгалтерии работает. Такая… (Описывает руками в воздухе изящные формы.) Экономка. В последнее время намеки делает, видно узнала, что развелся. Вчера в супермаркете с ней столкнулся, у кассы. В мою корзину заглянула: «Борщ варить будете?» Дедуктивный метод! Свеклу увидела. «Нет, — говорю, — винегрет». А она: «С огурцами или селедкой? Может, вам помочь? Я готовить люблю». Говорю — спасибо, сам управлюсь. (Пауза.) «Один буряк сказал капусте: «А мы тебя в наш борщ не пустим!»…
(Продолжает чистить морковь.)
МУЖЧИНА: Смешного деда в бассейне встретил… Всю жизнь прожил у моря, а теперь уроки плавания берет. Да, не брошенный в воду — плавать не научится. И борщ варить тоже… Пока жизнь не заставит.
(Звонит мобильный. Мужчина достает его из сумки, смотрит на монитор.)
МУЖЧИНА: Что за номер? (Отвечает на звонок.) Алло! Я слушаю! Нет, не Игорь, вы ошиблись. (Отключает телефон.) Бывает. (Телефон звонит снова.) Алло! Вы какой номер набираете? (Пауза.) Странно. Со связью что-то. (Отключает телефон. Кладет его на стол.) Стоп! А если он опять? (Берет мобильный, давит на кнопки.) Точно! 
(Мобильный звонит снова. Мужчина отвечает.)
МУЖЧИНА: Алло! Снова здравствуйте! Нет, не Игорь, а его начальник. У нас мобильники одинаковые, и он опять взял мой. Что делать? Звоните  мне. Три пятерки – двадцать – ноль один. Оператор тот же. Только имейте в виду – он на выходные уезжает на дачу с пчелами общаться… Майский мед собирать. Вы  видели пчеловода в маске, говорящего по мобильному? (Пауза.) Пока-пока.   
(Отключает телефон, кладет его на стол. Моет почищенную морковь.)
МУЖЧИНА: Артист! Второй раз такой номер откалывает. И что мне делать? Телефон в карман убирать?.. Забываю. Поговорю – и кладу на стол. И он кладет. А потом путает. (Пауза.) А может, я. Пятница, день тяжелый.
(Начинает чистить свеклу.)
МУЖЧИНА: Вчера мужик из соседнего отдела забежал: кто знает, почем морковь? А свекла? Шеф требует борщ обсчитать. Наш борщ – как на Западе гамбургер. Способ измерения инфляции. Подорожал борщ – подорожала жизнь. (Пауза.) А потом спрашивает: сам готовишь? Может, пора поискать… на кого передник надеть? Год уже прошел. Я вежливо промолчал. (Пауза.) Никто не приготовит, как сам. Мне, например, перец нельзя. Кислотность повышенная. Я и вино не пью. А она всегда перец бросала – потому что положено. Кем положено? И с луком та же история. Спрашиваю: лук в котлетах есть? Говорит: нет. А это – что? Я что – слепой? Нет, говорит, ты не слепой. Ты нудный.
(Дочистив свеклу, берет луковицу, чистит ее. Морщится, жмурится, чихает.)
МУЖЧИНА: Да… Лук заставит и рыбу рыдать.
(Достает из сумки очки для бассейна, надевает их и продолжает чистить. Смотрит на репродукцию Моны Лизы.)
МУЖЧИНА: Вам всегда смешно. А почему – никто не знает.
(Почистив лук, режет его. Ставит на плиту сковородку, жарит лук.)   
МУЖЧИНА: Кстати, эта… с работы… экономка. Тоже в бассейн собралась. «Хочу абонемент купить. Плавание подтягивает. Там вода теплая?»…
(Пытается протереть стекло очков. Снимает их.)
МУЖЧИНА: Помогают. Пока не запотеют.
(Берет терку, натирает морковку.)
МУЖЧИНА: В бассейне удобно знакомиться. Как на пляже. Потом никаких сюрпризов… Сегодня на соседней дорожке русалка плавала! Руками махала быстрее, чем хвостом. В ластах не догонишь, если захочешь. А мне и не хотелось…
(Оставляет морковь, помешивает лук на сковороде. Снова берется за терку.)
МУЖЧИНА: Когда в руках терка, отвлекаться опасно. А то борщ перестанет быть постным. Я же не пеликан, чтобы собственным телом питаться… Первый раз готовил —  неделю в пластыре ходил. Потом сообразил: не надо натирать всю без остатка. 
(Оставляет на столе кусочек моркови. Заглядывает в сковороду, где жарится лук. Добавляет морковь, помешивает. Принюхивается.) 
МУЖЧИНА: Вся квартира пропахнет. (Помешивает овощи на сковороде. Потом трет поясницу, смотрит на форточку.) Так… Или запах, или сквозняк.
Выходит из кухни.
Гаснет свет.

Загорается свет на левой половине сцены.
Женщина переоделась в мужскую рубашку большого размера с закатанными рукавами. На голове – бигуди, поверх которых повязана косынка. Женщина режет лук.
ЖЕНЩИНА: Есть песенка про одинокую женщину, которая делает вид, что у нее все классно, только ножи тупые. У меня — острые. Точильщику ношу. 
(Включает конфорку, ставит на нее сковороду, высыпает лук. Жарит, помешивая.)
ЖЕНЩИНА: Машку волнует, что ножи мне точит чужой дедушка, а не мужчина средних лет. Она хочет, чтобы я завела... точильщика и забивальщика гвоздей, который умеет вкручивать пробки. Считает, что я себя захлопнула. Говорит: «Поехали к нам в Германию. Готовишь ты хорошо…». И кем  буду? Домработницей? Она говорит: «Да. Это самый короткий путь к счастью».
(Зачерпывает из кастрюли бульон, пробует.)


ЖЕНЩИНА: Рису еще повариться надо… Хороша страна Германия…Там, если у безработного есть собака или две, то на каждую в месяц по 150 евро выплачивают. Животное должно нормально питаться. Интересно, размеры собаки оговариваются? Правда, на пенсию женщины там в 67 лет идут… А при разводе – не важно, кто виноват – муж платить жене 500 евро в месяц, пока она снова не выйдет замуж. Почти как на три собаки…   
(Возвращается к столу, режет щавель.)
ЖЕНЩИНА: Сама за немца вышла, и мне хочет найти. Наверно, голодного. Я надену передник, а он мне – кольцо на палец. Слава борщу! (Женщина берет листочек щавеля, жует. Морщится.) Кислятина! (Продолжает резать щавель.) Еще Маша рассказывает, что среди наших есть дураки, которые, как напьются, произносят тост «За Германию без немцев». Есть уже такая, Калининградская область называется, но туда что-то не сильно едут…  С немцами Германия вкуснее… (Пауза.) Я ей сказала – никуда не поеду. Тогда она решила мне счастье домой доставить? (Поворачивается к плите.) Ой!
(Выключает конфорку. Рассматривает содержимое сковородки.)
ЖЕНЩИНА: Эх, Ко-ко… Я же просила — скажи «ку-ку», напомни…
(Выбрасывает сгоревший лук в мусорное ведро.)
ЖЕНЩИНА: Вообще, жареный лук — размазня! Но без него пресно. Как без перца. Зеленый кончился. Обычный добавлю.   
(Чистит и режет луковицу. Вытирает слезы. Снова жарит лук.)
ЖЕНЩИНА: Вот интересно — этот гость… мистер Игрек… Ему сколько лет? Тоже мне подруга — «приведу соседа»! Где он ей сосед? Тут или там? Голодный миллионер. Или он в бывшем Машкином доме живет? А это хрущевка… Принц без лифта. 
(Кладет в кастрюлю жареный лук, потом — нарезанный щавель.)
ЖЕНЩИНА: Лаврушка. (Читает надписи на пакетиках.) Хмели-сунели. Травки много не бывает. (Добавляет в борщ специи, принюхивается.) Арома-а-ат!.. Ко-ко, чувствуешь?
(Снова нюхает воздух. Поднимает крышку мусорного ведра.) 
ЖЕНЩИНА: Да, не Шанель …
(Вынимает из ведра полиэтиленовый пакет с мусором и выходит из кухни. Вскоре возвращается с тем же пакетом в руках. Рассматривает что-то, лежащее у нее на ладони.)
ЖЕНЩИНА: Ключ сломала. Повернула в замке. Ушко здесь, остальное – внутри. (Пауза.) Может, вторым ключом получится?
(С пакетом в руках выходит из кухни. Возвращается. Пакет с мусором кладет обратно в ведро.)
ЖЕНЩИНА: Заклинило. Я выйти не могу. С той стороны не откроют – ключ не вставят. (Нервно смеется.) Значит, я в субботу не выходная. И не входная…



(Пауза.) Что же делать? Может, ему позвонить? Пока соберется, приедет… (Глядит на часы.) Четыре часа. Сначала немного понудит. Но до шести – успеет. А если не успеет? Нехорошо получится. Тут он. Тут гость. Тут я. Передача эстафеты? Я в роли палочки… Ладно, попробуем.   
(Берет мобильный телефон, набирает номер. Слушает.)
ЖЕНЩИНА: Он со мной говорить не хочет? (Пауза.) Или не слышит? Может, душ принимает. (Снова набирает номер. Безрезультатно.) Ладно,  попробую сама.
Открывает кухонный шкафчик, достает отвертку и выходит из кухни.
Гаснет свет.

Зажигается свет на правой стороне сцены.
На кухню входит мужчина. Он торопится к плите, на ходу натягивая согревающий пояс поверх одежды. Помешивает овощи на сковороде. Раздается звонок мобильного. Мужчина оглядывается на телефон, но не берет его.) 
МУЖЧИНА: Нет его! Уехал. А у меня сейчас все сгорит. (Пауза.) Он мой телефон не берет, и я его брать не буду.
(Звонок прекращается. Мужчина заправляет пояс под футболку.)
МУЖЧИНА: Один раз вот так из дома вышел. Пояс – поверх рубашки. Заметил только в машине. Пришел бы в офис… Весь авторитет насмарку. Не курю, весь такой спортивный… Правда, в бассейн хожу из-за спины. (Пауза.) Хотя… лекарше все равно нравлюсь. Она мне, кстати, бассейн и прописала. (Пауза.) На последнем приеме молоточком постукивает —  и вдруг: вы новую комедию про холостяков видели? Может, сходим, на выходные? Я сначала растерялся, потом вспомнил, что к маме еду, с ремонтом помочь. (Пауза.) Кино? Мне и без кино весело…(Напевает.) «Если у вас нету тети, то вам ее не потерять…». Кстати, сегодня тираж. Надо телевизор посмотреть. (Обращается к Джоконде.) Опять улыбаетесь? Думаете, не выиграю? Жена так улыбалась, когда я карточки заполнял.
(Отставляет сковороду в сторону. Берет свеклу, натирает ее на терке. Делает резкое движение, шипит сквозь зубы.)
МУЖЧИНА: Черт! (Рассматривает ссадину на пальце.) Срочная дезинфекция!
(Моет руки, достает из холодильника начатую бутылку водки. Наливает водку в рюмку, хочет засунуть в нее палец. В последний момент останавливается, сливает из рюмки немного водки себе на палец, дует на него. С рюмкой в руках подходит к зеркалу, чокается с ним.)
МУЖЧИНА: За мое здоровье! Аперитив.
(Выпивает и заедает кусочком моркови.)
МУЖЧИНА: Говорят, мы пьем, чтобы сделать других интереснее. А когда с зеркалом чокаемся? Собой интересуемся? (Наливает вторую рюмку.) Ладно… Уважаемая Мона Лиза! А давайте-ка перейдем на ты. Брудершафт не получится. Так что – за тебя, красавицу!
(Выпивает. Натирает на терке свеклу.)
   МУЖЧИНА: Многие ее режут. А я тру. Все равно терку после моркови мыть. И руки от революционного цвета. (Пауза.) Для правильного выбора цвета нужен вкус, а у вкуса – не поверите, у него тоже бывает цвет: любимый и не любимый. И не только у Армани и Гуччи… Ну какой цвет вкуса у томатного сока, когда в нем размешена соль? Правильно… красный… Вот и у борща такой вкус, а фиолетовый – это вкус свекольника…Свекла. Она же – буряк. Овощ-трансвестит. Борщ, как путь в жизни, у каждого свой выходит. Одинаковых не бывает. Уж больно модель многофакторная. Каждый продукт можно резать, а можно тереть. Можно жарить, а можно тушить… Можно с мясом, можно – постный… холостой. (Пауза.) Кстати, мама звонит через день: «Тебе надо жениться, надо найти…».
(Моет терку. Заворачивает кран, но вода продолжает идти.)
МУЖЧИНА: Опять резьба. (Закрывает кран после нескольких неудачных попыток.) Где-то была реклама «Муж на час». Надо вызвать. А интересно – есть «Жена на час»? Пуговицу пришить, посуду вымыть… Но – на час. Хорошо, когда женщина – как лабрадор: позвал – есть, не позвал — нету.
(Перекладывает жареный лук с морковью со сковороды в кастрюлю, где варится фасоль.)
   МУЖЧИНА: «Надо жениться, надо искать»… Кого искать? Они сами находятся. Одна ужин предлагает, другая – кино. А мне не хочется. Бесплатный секс, как и бесплатный сыр (обращается к Джоконде), знаешь, где? По глазам вижу – знаешь… Не хочу. Конфеты-букеты… Вроде, надежды не давал, но — обнадежил. Потом неловко. А она – дрогнувшим голосом: «Мы в ответе за тех, кого приручили». И расплачется… Свинцовое чувство вины… А еще  вместе работаем… Лучше я тобой буду любоваться. (Смотрит на Джоконду.) Я знаю, почему тобой все восхищаются. Никогда не плачешь. (Декламирует.) «Я с детства не люблю очередей, ночных звонков и слез у женщин, из всех известных мне людей себя я не люблю намного меньше»…
(Высыпает на сковороду тертую свеклу, жарит. Потом берет себя за запястье, щупает пульс.)   
МУЖЧИНА: Как-то… не очень.
(Выходит из кухни. Возвращается. В руках — аппарат для измерения давления. Садится, делает несколько глубоких вдохов. Надевает манжету, накачивает грушей воздух, следит за прибором.)
МУЖЧИНА: Сто тридцать на девяносто пять. Подскочило. В первый раз к лекарше пришел, она спрашивает: какое у вас обычное? А я откуда знаю? В космос не собирался. Теперь в курсе: сто двадцать на восемьдесят. Что-то сегодня сердце прыгает. Лишнюю дорожку проплыл. Возраст… Пропорция между тем, что было, и что будет.   
(Снимает манжету. Возвращается к плите, помешивает буряк на сковороде.)
МУЖЧИНА: И что будет? Как говорил один персонаж – «Я старый и больной, меня девушки не любят». Про девушек – правда. Я им материально не интересен. А тем, кому за тридцать… Для них я не старый. И не больной. Если мне лечащий врач глазки строит, значит, не все потеряно. Машина есть, бегает еще. Квартира двухкомнатная, отцовская. Не пришлось при разводе метры делить… А почему тогда один… на кухне стою? Развелся… Вырвался… Свобода! Могу пиво пить, а могу не пить. Могу тетку на ночь пригласить, могу у нее остаться. Всё могу! А что-то не вдохновляет. Вырываешься на свободу, а попадаешь в одиночество. (Напевает с кавказским акцентом.) «Адын, адын, совсэм адын!».
(Помешивает содержимое сковороды. Смотрит на Джоконду.)
МУЖЧИНА: «Вы сотканы из взглядов, как простыня из льна, как ласковый платок из шелка. Улыбка скромная загадочно-грустна, как будто в восхищеньях нету толка». Красиво? Сам сочинил. Про тебя, загадочная. А когда на работе отмечали день рождения экономки, я вместо тоста эти стихи ей прочитал. Ты меня, Лиза, прости за ветреность. Она решила, что это про нее. Специфика женского ума: принимать желаемое за действительное. Хотя… Умная женщина – одни проблемы. Глупая – другие. А посредине… Середины нет. (Обращается к Джоконде.) Вот ты, однозначно — лучшая. Всегда молчишь и улыбаешься. А умная или не умная… Кстати, один ученый выдвинул версию, что ты была… ну, как бы, не совсем нормальная. Он тебя измерил. Одна рука больше другой, лицо не симметричное… Вроде как диагноз. Хотя, я думаю, это от зависти. У большинства людей что-то с чем-то не совпадает. И вообще – здоровых нет. Есть не до конца обследованные. (Пауза.) Кажется, все. Буряк на треть уменьшился — значит, готов. Можно отправлять в компанию. (Кладет содержимое сковороды в кастрюлю. Достает из холодильника кочан капусты.) «Один буряк сказал капусте: «А мы тебя в наш борщ не пустим!». А кто его, буряка, спрашивать будет?   
(Раздается звонок мобильного.)
МУЖЧИНА: Игорь кому-то очень нужен. А может, и мне сейчас кто-то звонит? Лекарша, например. Или экономка… Я тут страдаю в сомнениях, правильно ли живу, а все решается без меня.
Гаснет свет.

Зажигается свет на левой половине сцены.
Женщина входит в кухню. В руках — топорик для разделки мяса.
ЖЕНЩИНА: Броня крепка…   
(Достает из кармана передника мобильный, набирает номер. Слушает. Убирает телефон в карман.)
ЖЕНЩИНА: Наш абонент джакузи купил, что ли? Под душем так долго не стоят. А может все-таки трубку брать не хочет? Через полчаса контрольный звонок — и буду искать другой выход. Или вход.
(Помешав ложкой борщ, накрывает кастрюлю крышкой.)
ЖЕНЩИНА: Борщ — как коньяк, должен настояться. Любите вчерашний? Приходите завтра.
(Открывает холодильник, достает яйца. Кладет их в маленькую кастрюльку.)
ЖЕНЩИНА: Специально купила перепелиные. (Наливает в кастрюльку  воду.) В четыре раза меньше, в два – дороже. Наверно, полезные. (Смеется.) Однажды мы с Машкой чуть пожар не устроили, в школе еще. Поставили яйца варить, а по телеку — кино. С Ален Делоном. Название не помню. В результате яйца спеклись. Я кастрюлю драила, а Машка полотенцем, как пропеллером, дым из кухни выгоняла.
(Ставит кастрюльку на плиту, включает конфорку.)
ЖЕНЩИНА: Ален Делон! Первая любовь. (Пауза.) Нет… Первая — в детском садике. Тоже, брюнет. Интересно… А почему, когда выросла, одни шатены были? (Пауза.) А теперь кто? Может, пора переходить на седых и лысых? Кстати, бритые в моде. Говорят — эротично. На уровне подсознания, наверное… (Пауза.) Чтобы раньше девочка влюбилась в лысого?.. (Пауза.) Как говорила моя бабушка, «ученые доказали», почему мы влюбляемся. Все дело в запахе. У каждого свой, как отпечаток пальца. Ты даже не осознала ничего, а мозги уже влюбились. В запах. Внешность – без разницы. (Пауза.) Придет Геракл засушенный – и я в него влюблюсь, потому что он с одеколоном угадал. Хотя, здесь так борщом пахнет…
(Достает из шкафа стопку тарелок. Вытирает их полотенцем. Чистые складывает в другую стопку.) 
ЖЕНЩИНА: Много способов стать счастливым… Чем-то подушиться. Что-то выпить. Или понюхать. Или покурить. Таблетку принять. Укол сделать… Один недостаток: счастье проходит быстро, вместе со здоровьем. 
(Женщина вытерла все тарелки, но продолжает говорить и не замечает, как берет тарелки из стопки чистых, протирая их по второму кругу.)
ЖЕНЩИНА: А может, мне согласиться — в Германию?.. Кухаркой. Пора их, наконец, научить. Они что делают: когда борщ готов, вынимают капусту, буряк, картошку – и в миксере растирают, в кашу. А потом обратно выливают. И эта бурда у них — борщ?!  Или вместо сметаны сладкие сливки добавляют. Кошмар! 
(Все тарелки снова в одной стопке – дважды вытертые. Женщина снова берет верхнюю. Смотрит на тарелку.)
ЖЕНЩИНА: Все вытерла? Или нет?.. (Рассматривает одну тарелку, другую.) А говорил – неаккуратная! Ну, думал… Некоторые умеют так громко думать! Не захочешь – а услышишь.
(Вдруг принюхивается. Снимает крышку с кастрюльки, в которой варятся яйца, хватает тряпку и снимает кастрюльку с плиты. Ставит в раковину и включает воду. Берет полотенце и крутит над головой, как пропеллер.)
ЖЕНЩИНА: Мне только пожара не хватает… В запертой квартире. 
Гаснет свет.

Зажигается свет на правой стороне сцены.
Мужчина стоит у плиты, помешивает содержимое кастрюли.
МУЖЧИНА: Борщ – это хорошо. А второе? (Заглядывает в холодильник.) Грустно. (Достает коробку молока. Наливает в чашку, пробует.) Не скисло. Значит, будет манка. 
(Наливает молоко в кастрюльку, ставит на плиту. Находит в шкафчике пакет с манкой, отсыпает крупу в чашку.) 
 МУЖЧИНА: Когда я в последний раз манку ел? По-моему, когда ребенку  было пять лет. Тогда все недоеденное было мое. Как-то сказал жене, что после такого завтрака хочу не на работу идти, а с совочком в песочницу… А она разозлилась: мне что — десять блюд готовить? Тебе тяжело есть то же самое? Как в анекдоте: «Чем мужа кормите? Что сами едим, то и ему даем». Однажды промерз, рюмку выпил, закусил кашей… А она, зараза, сладкая!..   
(Наливает рюмку водки. Заглядывает в холодильник, достает банку с огурцами. Поднимает приветственным жестом рюмку, смотрит на Джоконду.)
МУЖЧИНА: Ну… Ты не против? 
(Выпивает. Закусывает огурчиком. Возвращается к плите. Высыпает манную крупу в молоко и варит, помешивая.)
МУЖЧИНА: Вообще-то мы ссорились редко. Обиделся – замолчал. День проходит, другой… Будто в молчанку играем. Но кто-то первым обязательно заговорит. (Пауза.) Жили мы неплохо. Среднеустроенная семья. Лев Николаевич писал: «Все счастливые семьи похожи друг на друга»… Как дауны. (Пауза.) Может, и мы были похожи на других? Но ей проблем недоставало. Стала заниматься чужими, подругиными. Весь вечер на телефоне, исповеди выслушивает, утешает. Бывает, у нас разговор на повышенных тонах, а подруга позвонит – и у жены голос такой ласковый. Может раздражать отзывчивая жена? Может, потому что все на них  уходило, а дома – по остаточному принципу. Я ей как-то сказал: «Знаешь, где заканчивается путь заботы о ближнем?.. На кресте».      
(Снимает с плиты кастрюльку с кашей.)
МУЖЧИНА: Интересно, зачем я ее сейчас сварил? Ее сразу есть нужно, а у меня борщ не готов. А потом – как манку греть?
(Трет грудь слева. Снова садится за стол, меряет давление.)
МУЖЧИНА: Сто сорок пять на девяносто. И пульс восемьдесят. Нет, дистанцию надо сокращать. Тоже мне, амфибия…
(Достает с полки поваренную книгу, листает.)
МУЖЧИНА: Гурьевская каша. (Читает.) Сливок нет. Изюм где-то был…  Орехов и сахара побольше, и все запечь. (Ставит книгу на место.) Значит, будет не первое и второе, а первое и третье. Борщ и десерт. И здесь середины нет.   
(Чистит картошку.)
МУЖЧИНА: Сначала все разговоры дома — только о подружках, потом с ними стала все свободное время проводить. Как-то поругались из-за них. Она мне бросила: «А у тебя, кроме денег, друзья есть?». – «А ты разве не друг?». — «Я? Жена. Это другое». Вот так… А потом: «Можно Лида у нас поживет?». У этой Лиды, кстати, история… экзотическая. Жили они скромно, она мужа подпиливала — смотри, как люди крутятся… Потом и у него бизнес появился. Редкий. Змей разводит. Кобры, гадюки… Шипят и несутся, как куры. Яйца откладывают, из них змееныши вылупливаются. Не знаю, что совсем маленькие едят, а большие — мышей. Живых. Или замороженных, причем – живьем. В комнатах змеи плодятся, в  морозилке мыши хранятся… Подросших змеек хозяин продает. Таким же ненормальным. Деньги большие. А жена ушла. Что самое интересное – она змей не боится. Она к ним приревновала. Говорит: он в своих гадин влюбился. Лучше бы пил или даже гулял. Это нормальнее, чем переживать, что любимая кобра захандрила. Вот спрашивается – где логика? Другую женщину она простит, а змею – нет. 
(Почистив картошку, моет ее, режет и кладет в кастрюлю, где варится борщ.) 
МУЖЧИНА: Разошлись. Пока они квартиру разменивали, Лида у нас жила. Попросилась на пару недель. Жила три месяца. Пока я шипеть не стал, как гадюка. Потому что – сколько можно? Она, конечно, деликатная, но все равно — чужой человек в доме! Они с моей весь вечер ля-ля, тополя… А я вроде третий. Не нужный. А то еще одна придет... Сядут вместе на кухне и дымят, как линкор, в три трубы.   
(Помешав борщ, закрывает кастрюлю крышкой. Достает из кухонного шкафчика супницу, ставит ее на стол. Берет щипцы для орехов, садится к столу, достает из супницы орехи и давит их, а затем выколупывает ядра и  складывает их на блюдце.)
МУЖЧИНА: Орехи Игорь привез, с дачи. Презент, за похищенный телефон. А что еще с него взять? На мед у меня аллергия. (Давит орех.) В  конце концов, Лида от нас съехала. А осадок остался. Вроде я эгоист. Моя такой вывод сделала. Не сказала ничего, но подумала. Некоторые умеют громко думать… В общем, тот развод оказался заразным. Надоело мне быть чужим на этом девишнике. (Раздавив очередной орех, съедает содержимое.) Эгоист… Человек, который себя любит больше, чем меня. Каждый из нас эгоист. И это хорошо. Сказано же: «Возлюби ближнего, как себя». А если себя все время ущемляешь? Что получается?  Тут подвинулся, там уступил… В итоге я – уже не я, а какой-то остаток… Как в загсе говорят? (цитирует с иронией): «Вы – две половинки одного целого». Не хочу быть какой-то дробью! Я, например, хотел альбомы коллекционировать. Прадо, Уффици, Лувр. (Смотрит на Джоконду.) Тебе хорошо. У тебя там компания! Все богатые и знаменитые. А как к вам попасть, на зарплату завлаба? Только репродукциями мог любоваться. Думал – вместе будем… А ей – не интересно. Что за увлечение — картинки смотреть? Если бы я умел рисовать, то нарисовал бы картину: на кровати лежат мужчина и женщина, каждый читает свою книгу, но книги – одинаковые... И назвал бы эту картину «Гармония». 
     (Откладывает молоток, берет блюдце с чищенными орехами и ест их.)
      Ей машину водить хотелось, но я за руль не пускал. Боялся. За нее боялся! А она считала, что машину жалею. (Пауза.)
      Наверное, есть тысяча причин, почему люди расходятся. И только одна – почему они вместе. Но ее никто не знает. Говорят – любовь. Но если она есть — куда девается? Была – и вдруг нету? Почему сначала жить друг без друга не могут, а потом видеть не хотят? Диагноз придумали: «не сошлись характерами». Двадцать лет сходились… (Пауза.)  Вчера анекдот рассказали: мужик читает тв-программу: в пятницу матч по боксу на звание чемпиона мира. Всю неделю готовится – ящик пива в холодильник поставил, пиццу заказал, кресло переставил. Пятница, матч начался. На двадцатой секунде – нокаут. Судья посчитал до десяти. Матч окончен. Мужик недоуменно смотрит на пиццу, пиво, на экран. Тут заходит жена и говорит: «Ну, теперь-то ты меня понимаешь?». Нет, с этим-то, Лиза, у нас все было в порядке. А вот с пониманием напряженка… (Рассматривает пустое блюдце.)
МУЖЧИНА: Будет гурьевская без орехов.
(Заглядывает в кастрюлю, где варится борщ, помешивает. Режет капусту.)
МУЖЧИНА: Обиды глупые… Я же ее знаю! Пару раз давал руль, за городом, на проселочной дороге. Координации никакой, сконцентрироваться не может. (Пауза.) А потом все удобно вышло. Ей квартира, мне машина. Хотя моих четыре колеса деньги кушают быстрее, чем ездят. И стоянка дорогая. В последнее время под домом ставлю.   
(Оставив капусту, вытирает руки передником, подходит к окну. Замирает.)
МУЖЧИНА: Мама дорогая! Угнали! Угнали мою старушку!
Выбегает из кухни.
Гаснет свет.

Зажигается свет на левой стороне сцены.
Женщина у плиты. Зачерпывает поварешкой борщ из кастрюли и наливает немного в тарелку. Дует в ложку, пробует.
ЖЕНЩИНА: Душевно. Кислинка есть, но в меру. Ко-ко, сколько у нас куку до шести часов? (Смотрит на часы.) Надо перекусить, а то гости как всегда опоздают, и я буду кусаться.
(Открывает шкаф, достает конфету, ест.)
ЖЕНЩИНА: Так все-таки – хочу я знакомиться или нет? (Пауза.) Что делать, когда не знаешь, что делать? Бери листочек и дели его пополам. На одной половине, в колонку, все аргументы «за», на другой – «против». Плюс – минус. Потом смотришь, чего больше. Простая арифметика.
(Листает лежащую на столе тетрадку с рецептами.)
ЖЕНЩИНА: Какие рецепты… Прошлый век. Трюфели. Мы с Машкой делали. Сухое молоко, масло, какао… (Листает тетрадку.) «Когда придешь, позвони мне на работу». (Пауза.) Это он. Мобильных не было, записки писали. (Смотрит в тетрадь.) Всегда так – без обращения. «Позвони». И все. Лаконичный до скупости. (Пауза.) Вообще, не сказать, чтобы он был жадный, но – не щедрый. Это – разница. Хорошо, что нам не пришлось квартиру делить. Боюсь представить… А так – у него родительская освободилась.
(Листает тетрадь. Берет ручку, чертит вертикальную линию.)
ЖЕНЩИНА (пишет, произнося вслух): «Надо. Не надо». Нет, не так… «Нужен». «Не нужен».
(Подходит к плите, заглядывает в кастрюлю.)
ЖЕНЩИНА: Много вышло. Все не съедим, останется. А кому? Оля только на выходные приедет, борщи столько не живут. Да она его и не любит. Боится лишнюю ложку проглотить, чтоб в джинсы влезть. Любая мини-юбка приличнее, чем эти штаны. Я как-то увидела, как она на улице присела, кеды зашнуровать. Ужас! «Штаны подтяни! Все видно!». А она – спокойно: «Так модно». А кеды?.. Мы такие только на физкультуру надевали.
(Женщина открывает шкафчик, вытаскивает из него кастрюли, стаканы… Из глубины шкафчика достает супницу.)
ЖЕНЩИНА: А в нее влезет? (Заглядывает в кастрюлю.) Столько лет все на троих готовила. Потом на двоих. Потом на одну. Нечет. Чет. Нечет. Арифметика.
(Убирает обратно в шкаф всю посуду, кроме супницы. Вытирает ее.)
ЖЕНЩИНА: Раритет. Как это я не выкинула? Конечно, это элегантно —  подавать суп в такой емкости. Но дома, где все свои, переливать туда-сюда? Проще прямо из кастрюли. И супницу мыть не придется.
(Ставит супницу на стол. Достает вилки, ложки, вытирает.)
ЖЕНЩИНА: Сервиз имени свекрови. Подарила. На двадцать четыре персоны. Как в этой квартире столько человек могли поместиться? Только стоя… А сама она всю жизнь из кастрюли наливала. И на всех один нож на столе… А в гости придет… (Изображая чужой голос.) «Чего вы супницей не пользуетесь?» (Своим голосом.) Вот, попользуюсь. Сразу два раза. В первый и последний. Правильный стол накрою. За запертой дверью. Нет, надо что-то делать!.. (Снова берет трубку, набирает номер. Ждет.) Может, Маша?   
(Снова набирает номер, слушает.)
ЖЕНЩИНА: «Нет связи с телефоном вашего абонента».
(Выходит из комнаты. Возвращается. Ставит на стол три бутылки – водку, коньяк, вино. Протирает бутылки полотенцем, рассматривает. Открывает водку, наливает маленькую рюмочку.)
ЖЕНЩИНА: За связь с телефоном нашего абонента! (Выпивает. Закрывает бутылку.) Правильно, коньяк к борщу — не годится. Значит, так: гостю – водка, а нам с Машей – вино. Белое. (Рассматривает этикетку.) Хотя я бы пила водочку. К селедочке. (Пауза.) И все-таки, как-то… Мужчина придет знакомиться. А я — водку? 
(Открывает холодильник и убирает в него бутылки.)
ЖЕНЩИНА: Ну и что? Лично я его не звала. Мне чихать, что он подумает. Я изображать трезвенницу не собираюсь. Да, мне не двадцать лет, я курю и  водки не чураюсь. А еще у меня дочка, мама-гипертоник и аллергия на кошек. И без стыда признаюсь, что не люблю джаз, а люблю оперетту. А кому не нравится – дранг нах Дойчланд. И дальше по тексту. 
(Она закуривает. Делает несколько затяжек. Улыбается.)
ЖЕНЩИНА: Ладно, Ко-ко… Чего я развоевалась? Не  захочу – не буду. Налью соискателю — и пойму. Человек когда выпьет, сразу проявляется, как позитив… или негатив на фотобумаге. Главное, чтоб гость буянить не начал. А то – все бывает. Вот мой один раз выпил лишнего – и к тебе, Ко-ко. (Подражает голосу мужа.) «Мне этот дятел надоел». (Своим голосом.) Подошел — и кулаком… Теперь часы идут, а ты молчишь. 
(Женщина тушит сигарету в пепельнице.)
ЖЕНЩИНА: Вот так… жили-были… дочку родили. Он очень сына хотел, но на второго не решились. В общем, были муж-жена, а стали папа-мама. А потом она выросла и уехала учиться, и мы опять стали мужем и женой. Нет, вру, не стали. Как-то все само собой сошло на нет: он не дотронулся – я не прикоснулась. Я не позвала – он не повернулся. Пауза затянулась… Перешла в обиду. А потом как-то уже и не хотелось. И тогда стало ясно: папа такой, может, и нужен, а муж – нет. Бумаги на развод подаю, адвокат спрашивает: муж пьет, бьет, гуляет? Говорю: нет. «Значит, так и запишем – не  сошлись характерами»…    
А если заново? Трудно представить, но — бывает. Разводятся, расходятся, а через пару лет — опять съезжаются. Потому что другой семьи не вышло, а бывший муж — он все равно родной. Я бы могла так? Могли бы мы опять?..
(Женщина достает из холодильника водку, наливает рюмку.)
ЖЕНЩИНА: Нет. Не смогли бы. Я бы не смогла. Уже год прошел… Больше – пятнадцать месяцев. А у меня его фраза в ушах звенит: «Тебя никто не выдержит!». Никто?!
(Подходит к тетрадке.)
ЖЕНЩИНА: Нет, назло ему. Чтобы доказать… Просто – ради эксперимента. Неужели он прав? Неужели меня нельзя выдержать? Можно меня выдержать, даже если на руки взять. (Ставит пометку.) В графу «нужен» – плюс. (Подходит к часам, приветственно поднимает рюмку.) Твое здоровье, Ко-ко! (Выпивает, закусывает конфетой.) Не бойся, я немного. Для тонуса. (Стучит пальцем по часам.) Ку-ку…
(Гаснет свет.)

Зажигается свет на правой половине сцены.
В кухню входит мужчина. Потирает грудь с левой стороны, потом берется за пульс. 
МУЖЧИНА: Фу… Ничего себе пробежка. Без лифта. От склероза ноги страдают, забыл, что машину за углом оставил! Хорошо – в милицию не позвонил. (Заглядывает в кастрюлю, где варится борщ.) Все нормально? Борщ, как и любовь, нельзя надолго оставлять.
(Садится за стол, надевает манжету для измерения давления, накачивает грушей воздух. Затем отпускает грушу, берет бутылку и наливает рюмку водки. Смотрит на показания прибора.)
МУЖЧИНА: Нет, пока не надо. Пусть стабилизируется.
(Снимает манжету, выливает рюмку обратно в бутылку. Режет капусту.) 
МУЖЧИНА: Пашка на права сдал, теперь тоже обижается, что я ему машину не даю. А я не против, только когда я рядом. А без меня – это ж понятно: компания, девочки, лихачество. Ранняя весна…Мозгов-то в девятнадцать не густо. Себя помню. Хоть он у меня любитель мудрости, блин. На философский поступил. Сколько ему ни объяснял, что кроме учебы в жизни есть еще работа… Как говорил мой покойный отец: «Мудрый – это умный в рассрочку». Нет, каждый хочет на собственные грабли наступить. А все мамино влияние! Подруга, которая мужа с коброй не поделила, на кафедре философии работает. Книги ему подсовывала – Камю, Сартр, Фромм… Быть или не быть… Быть или иметь… Слова умные выучил: экзистенциализм, постмодернизм. Бороду отпустил, волосы до плеч, джинсы рваные. Мудрец сопливый… Кстати, Пашка – то немногое, что получилось по-моему. Она дочку хотела, а я сына. 
(Кладет в борщ капусту.)
МУЖЧИНА (Джоконде): Лиз, скажи, тебе там не скучно, в Лувре? Может, знаешь: одиночество – когда ты никому не нужен, или когда тебе никто не нужен? Я сначала думал, что первое. Но ведь те, кто на самом верху, - они-то всем нужны, а при этом самые одинокие.
А почему люди расстаются? Не знаешь? Устают смотреть в глаза друг другу? Кто из нас первый устал? Я… А  может она, а я не заметил…
После гляделок стали «в молчанку» играть. Оба понимали, что пора разойтись. А кто первый скажет? Во Франции есть агентства расставаний. Сотрудник сообщает твоей половине, что финита ля комедия. За деньги, естественно. Интересно, как это выглядит? «Будьте любезны, передайте жене, что я хочу с ней развестись». – «Ваша жена сказала, что вторую такую дуру вы не найдете». – «Такую? Точно – не найду». 
(Раздается звонок мобильного. Мужчина смотрит в зрительный зал.)
МУЖЧИНА: Это у вас или у меня? (Смотрит на телефон, лежащий на столе.) У Игоря.
(Включает конфорку под сковородой. Смотрит на часы.)
МУЖЧИНА: До розыгрыша полчаса. Посмотрим-посмотрим. Между прочим, я два раза выиграл. Один раз мелочь. А второй — еще при коммунистах. Сто рублей. Чемодан купил, мечтал в Европу съездить. С ним и ушел…
(Роется в сумке, достает лотерейную карточку, рассматривает ее.)
МУЖЧИНА: Даты, цифры… Дембель, свадьба, сын родился, кандидатскую защитил, начальником отдела стал. Развод. Итого – шесть. Из сорока девяти.
(Снова подходит к столу, наливает рюмку, выпивает.)
МУЖЧИНА: Лиза, кто это сказал, что жизнь состоит из любви и ошибок? Не знаешь? И я не помню. По-моему, она состоит из любви и одиночества. А может, из одного одиночества? Ведь мы все у себя одни. Одни… Конечно, мне нужен кто-то, чтобы рассказать о себе. Обрати внимание: не послушать кого-то, а рассказать о себе! Но разве этим «кто-то» не могу быть я? Что я о себе знаю? И люблю я свои желания, а не себя с повышенным давлением.
Может, и любви нет, как снежного человека. Каждый ее описывает по-своему. Я думаю, любовь – это трансформированное одиночество. Когда одному уже никак… И в дружном коллективе никак… Но если у явления много определений, то вряд ли оно существует. Был бы эталон любви… Под стеклянным колпаком, рядом с метром и килограммом… 
(Вдруг бросается к сковороде, снимает ее с плиты.)
МУЖЧИНА: Философ! Про томат забыл. (Рассматривает содержимое сковороды). Уф… Вроде, не подгорело. (Перекладывает в кастрюлю с борщом.). Теперь можно и томат в  компанию… Там уже все перемешалось… «Смешались в кучу кони, люди» - это плохо, это война. Лучше, когда люди не смешиваются, а переплетаются… Я бы и сейчас вышел на демонстрацию под лозунгом: «Люби, а не воюй». От этих недолюбленных и недолюбивших все войны и случаются…
(Пробует борщ.)
МУЖЧИНА: Нормально. Когда настоится – лучше будет. Если раньше не съем. (Съедает еще ложку.) Почти как у нас с ней. Мы поначалу часто вдвоем готовили, в четыре руки. Конечно, она была шеф, а я, так сказать, поваренок. Свеклу почистить, картошку, чтобы она маникюр не портила. Над луком вместе плакали, потом смеялись. (Пауза.) Хорошо было. Разве такое может повториться… без нее? А может, я до сих пор — с ней? Готовлю, спорю, говорю… Только ты, Лиза, об этом никому не рассказывай.
Я до сих пор по утрам стараюсь не шуметь. Говорят – не сошлись характерами. На самом деле, биоритмами. Птицы в одной клетке не ужились. Я – жаворонок, она – сова. Мне спать хотелось, ей – телек смотреть. Утром – наоборот: ходил на цыпочках, чтобы не разбудить.
(Опять звонит мобильник. Мужчина берет его, смотрит на монитор, но не отвечает.)
МУЖЧИНА: Надо же! Упорная дама. Нет связи с телефоном вашего абонента. (Кладет телефон на стол. Пробует борщ, добавляет специи.) Вам Игорь нужен, а я ничем помочь не могу. И вообще – не грузите меня. У меня разгрузочный день. Холостой борщ и холостой вечер. (Пауза.) Порядочный человек чужие письма не читает и чужие трубки не берет. Кстати, о порядочности. Вышел как-то из  института зимой, иду к машине. Слышу: «Мужчина! Мужчина, постойте!». Обернулся. Женщина поскользнулась,  кулек порвался, все рассыпалось – яблоки, капуста… Она это все собирает. И видит, что я вижу… Отворачиваться неудобно. Подошел, собираю яблоки. Другого пакета у нее нет, я из машины свой принес. Собрали урожай, все не помещается. Она мне в руки кочан капусты сует, и жалобно так: «Мужчина, помогите донести? Мне один квартал!». Я ее, конечно, подвез. Оказалось, три. Потом между домами, налево-направо, за угол… Пока обратно выруливал — за столбик зацепился, машину поцарапал… А все из-за чего? Из-за ложного чувства порядочности.
(Берет пульт, включает телевизор. Раздается голос диктора: «Здравствуйте! Сегодня суббота, политика за неделю». Мужчина щелкает пультом – голос замолкает.)
МУЖЧИНА: Выборы. Сейчас наобещают каждой бабе по мужику, каждому мужику – по две бабы… У лжи короткие ноги, но память у людей еще короче… Игорь интересно рассказывает, как пчелы голосуют. Почти как люди, только результаты подтасовывать еще не научились… Все за новую матку проголосовали – старую убили. А если голосов поровну – желающие остаются со старой, а остальные улетают с новой. Матриархат. Насекомые все-таки. Куда им до нас. 
Гаснет свет. 

Зажигается свет на левой половине сцены. 
Женщина стоит, прижав к уху телефон. Затем, отключив, убирает его в карман. Достает из холодильника мисочки, судочки. Нарезает сыр.
ЖЕНЩИНА: Пришла я к подруге на день рождения. Почти все — парами. (Копирует интонации радушной хозяйки.) «Все собрались, прошу к столу!». (Своим голосом.) Я села с краю. Тут одна… вешалка для бижутерии… захихикала: ой, вам на углу нельзя сидеть! Примета такая — замуж не выйдете. Я улыбнулась на все тридцать два с металлокерамикой и говорю, что хочу немножко отдохнуть от предыдущего замужа, поэтому специально села поближе к балычку. Вам ведь жирного нельзя? Она от возмущения чуть маслиной не подавилась. Конечно! На ней блузка по швам трещит…
(Достает из банки маслины, кладет в вазочку.)
ЖЕНЩИНА: А рядом со мной пара… Он достает из ее сумочки платок, сморкается и кладет обратно. Понятно, что муж и жена… Уставился на меня. На тарелку мне подкладывает, в рюмку подливает… Потом пачку протягивает, зовет на балкон. Соврала, что не курю. Сам пошел… А жена в тарелке ковыряет и глаза поднять не может. Тогда я ей водку налила. Себе тоже плеснула… Она со мной чокнулась, залпом выпила, зажмурилась, вроде от водки, а у самой вот-вот тушь потечет.
Все меня жалели, а она завидовала. Муж на нее внимание обращает не больше, чем на швабру, но она от него не уйдет. Потому что у нее двое детей и секретаршина зарплата. Понятия не имеет, как квартиру разделить, и кому она нужна в сорок три с двумя пацанами? С мужем плохо, а без него… Не умеет и боится. И завидует. Но никогда в этом не признается, даже себе. А я умею быть одна и не хочу слезы вытирать. (Пауза.) Минус. Минус ему — большой и жирный! Где у нас графа «Не нужен»?
(Ставит отметку в тетради. Берет миску, которую достала из холодильника. Перемешивает ее содержимое, пробует.)
ЖЕНЩИНА: Нет, без чеснока — не то. И потом, чеснок от вампиров – первое дело. Вампиры ж не только кровожадные. Энергетические опаснее. Сидишь, общаешься, потом еле до кровати доходишь.
(Чистит чеснок, с ожесточением давит его в чесночнице.)
ЖЕНЩИНА: Не буду я блюдо портить!
(Перемешивает салат, ставит его в холодильник.)
ЖЕНЩИНА: А может все-таки кулинарный тест устроить? Борщ пересолить. Посмотрим, как жених себя поведет. Скажет: «Влюбилась хозяйка!». Банально. А если поймет, что специально? Встанет и уйдет… Значит, нервный и без чувства юмора. Такого нам не надо. А если будет молча есть? Соляной барьер высокий? Или покорностью берет? Чем еще берет? Борзыми щенками? Автопокрышками? (Пауза.) Ладно, не буду я пересаливать. Тебя, борщ, жалко! 
(Включает электрочайник, насыпает кофе в чашку.)
ЖЕНЩИНА: Вот так, Ко-ко. Оля приезжает нечасто. Вполне можно… знакомство завести. Я же не пластмассовая… (Пауза.) Мне что — нравится быть одной? Говорят, одиночество – это свобода. Свобода – когда оно не навсегда, когда с ним можно расстаться… Бывают такие моменты, когда одной лучше. Когда хочется забраться в раковину, как улитке… А потом проходит время – и выглядываешь. Смотришь, не идет ли кто… Много проходит. А который из них – твой? Хорошо самолетам: у них  позывной есть  «свой – чужой». А у людей позывных нет. И как свое счастье от чужого отличить?
(Наливает кипяток в чашку, размешивает кофе, пьет.)
ЖЕНЩИНА: Спать одной ложиться — тоскливо. А просыпаться? Просыпаться веселее. Я с утра — не красавица. Люблю себя в порядок привести. Кофе выпить без свидетелей… А у него по утрам всегда были вопросы. А я: «возможно, наверно». Он сердился. В общем, засыпать приятно с мужчиной, а просыпаться… Где бы такого взять, чтобы ночью исчезал?
(Допивает кофе, споласкивает чашку. Вытирает стол. Натыкается на рекламную открытку, вертит ее в руках.)
ЖЕНЩИНА: Наверное, другая не сидела бы тут, с борщом, а поехала бы на рекламный вечер. Ресторан, незнакомые люди, музыка… Так и знакомятся… Может, и в самом деле выиграю поездку в Париж? Сижу в кафе, на Елисейских полях, и тут подходит он!.. Ален Делон.
Опять рассматривает открытку. «Приклеивает» ее на холодильник магнитиком.
Гаснет свет.

Зажигается свет на правой половине сцены.
Мужчина пританцовывает посреди кухни, взяв в руки телевизор.
МУЖЧИНА: Вы-игр-рал! Вы-иг-рал! Дорогой ты мой!
(Целует экран. Ставит телевизор на столик.)
МУЖЧИНА: Все выиграли! И дембель, и сынок мой бестолковый, и степень кандидатская, и должность тяжелая, и свадьба первая. Она же единственная. Пять из шести. Эх, черт! С разводом промазал. Хотя сорок первого числа развестись было практически невозможно. Но пять номеров – это, как ни считай, а меньше десяти тыщ хороших денег не получится.
(Наливает рюмку. Подмигивает Джоконде.)
МУЖЧИНА: Ну что, Лиза? За удачу! Может, ты мне ее и принесла. Без тебя что-то не складывалось. Тебе повезло – тебя Леонардо нарисовал. А мог ведь  другую Мону изобразить. И мне повезло, что не забыл карточку заполнить. Я ведь одни и те же цифры зачеркиваю. Главное – тираж не пропустить. Представляешь, если б забыл? Это ж какая обида была бы! Ну, на эти даты больше не выиграю. Теорию вероятности  не обдуришь. Ничего, другие жизнь подскажет.
(Выпивает рюмку.)
МУЖЧИНА: Лиза, ты даже не догадываешься, как мужику нужна победа. И чем больше, тем лучше. Вот сейчас машину-старушку подрихтую. Всю починю, всё заменю. А может, наоборот? Новую куплю. Ну, если не новую-новую, то поновее. И в квартире ремонт сделаю. А то метры есть, а комфорта мало. Пашке компьютер куплю. Самый новый, самый навороченный, чтоб весь курс завидовал. А на работе никому не скажу, даже Игорю. А то он сразу одалживать на новые ульи будет. Ему  пчел не хватает. А экономке? Скажу, но попозже, когда все потрачу. Нет, неправильно… в ресторан ее приглашу. Любительницу готовить. На чужих кухнях. Вместе с лекаршей из лазарета. Пусть пообщаются. Посоревнуются в честном бою.
(Берет лотерейную карточку, приклеивает ее магнитом к холодильнику. Подходит к зеркалу, висящему на стене.)
МУЖЧИНА: Молодец! Горжусь своим упорством! У меня тут как-то с Пашкой диспут случился на философские темы. Почему, говорит сын мой, гордость – это хорошо, а гордыня – смертный грех, причем первый в расстрельном списке? «Крошка-сын к отцу пришел, и спросила кроха»… Потому, говорю, что от гордыни все беды на земле. Войны, перевороты, измены. Кстати, не только христианство – все религии призывают к смирению. Ислам в переводе – «покорность», идея буддизма — избавьтесь от желаний, и вы избавитесь от страданий. Пашка задумался: «А прогресс как же? Эволюция, в конце концов? Стало быть, у амебы проснулась гордыня стать инфузорией-туфелькой, и все завертелось?». А потом говорит: «Тебе не кажется, что те, кто всего добился, говорят остальным – «а вам не надо». Тем более, что на всех не хватит. За ограничение рождаемости борются те, кто уже родился?» Тут я ему конкретные советы по рождаемости стал давать, и философскую нить мы утеряли… Может, и хорошо, что утеряли. Пусть желает. Кому нужна жизнь без желаний? Лучше желать и страдать, чем блаженствовать, как овощ, пока тебя в борщ не бросили.   
(Звонит мобильный. Мужчина берет трубку, отвечает.)   
МУЖЧИНА: Алло! Нет, девушка, это не Игорь. (Пауза.) Не могу. Он уехал. Будет только в понедельник. (Пауза.) Куда? Не-е-ет, девушка, какой еще ресторан? Ну, это же он обещал, а не я. А что там надо делать? Ну если только поприсутствовать… (Пауза.) Лотерея? Еще одна? Нет, это я о своем… Розыгрыш? Чудесно. В Париж на уик-энд? Это во Франции, да? Столица? Ну надо же! Как вам сказать… С утра не собирался. Хотя чемодан приобрел уже давно. Есть шанс?.. И Мону Лизу в Лувре увидеть? Целую, не из кусочков? (Смеется.) А вы там будете? Не будете? Тогда не поеду. Зачем мне презентация, если там не будет девушки с приятным голосом… (Пауза.) Так они же все парами… Не все? И фуршет с шампанским? Прекрасно. А борщ будет? Что ж это за фуршет – без борща? Шучу-шучу, не переживайте. Раз Игорь обещал… Если женщина просит… Приеду. Мне тут недалеко. Успею.
(Мужчина отключает телефон, наливает рюмку.)
МУЖЧИНА: Может, и в самом деле – поехать? А, Лиза? Ну, я конечно обещал тебя собирать, но это можно и завтра сделать. А что? Фуршет, презентация, туры будут разыгрывать. Ну, понятно, не выиграю. Ясно, что пиарятся и залежалые путевки продают. А с другой стороны, это сколько ж там интересных людей будет, которым в Париж хочется! И я ведь всю жизнь туда мечтал… А что мне машину-то менять? Нормально ездит, и квартира у меня уютная. Нет, компьютер Пашке куплю. А на остальные деньги поеду в Париж. Не выиграю тур, так куплю... А вдруг мне на фуршете кто-то понравится? Приглашу на чашечку кофе. И не на кухню, а в Париж. А, Лиза, отпустишь? На твои жилищные условия глянуть. Улыбаешься. Значит – отпустишь. Ну, за тебя, за доброту твою.      
Выпивает и выходит из кухни.
Гаснет свет

Зажигается свет на левой половине сцены.
Женщина подметает кухню.
ЖЕНЩИНА: Не люблю дни рождения. Заканчиваются еще хуже, чем начинаются. Поздно, темно. «Все девчата парами, только я одна». Начинаются разговоры — кто проводит? Некоторые молчат, другие рассуждают, кому в какую сторону ехать. В результате провожают взглядом, а я такси заказываю. Водитель мрачный, на руке наколка «Вася», представляется Петей. Счетчик не работает. (Пауза.) Нет, кавалер нужен! Ставим плюс.
(Делает отметку в тетради. Отходит к форточке, закуривает.)
ЖЕНЩИНА: Подруга на работе говорит: ты нерешительная, выбрать не можешь, бери в пример Скарлетт. Принесла мне «Унесенные ветром». Да… Скарлетт… Красотка в локонах. А характер — железобетон. «Парень, к ноге,  к ноге, кому сказала?! Пошли под венец!» Три брака за десять лет — и все по расчету, ни одного мужа не любила, а если какая проблема – «Я подумаю об этом завтра». 
А мне зачем сейчас что-то решать? Ну, придет… Может, такой жуткий, что и думать не о чем. Мне еще не так плохо, чтоб вместе с кем попало. А вдруг наоборот — красавец-мачо? А если я ему не понравлюсь? Тогда – тост добрых женщин: «Пусть плачут те, кому мы не достались! Пусть сдохнут те, кто нас не захотел». (Пауза.) А если я никогда не влюблюсь? Чем бы это счастье ни пахло. Инстинкт самосохранения? В молодости сначала больно, потом приятно. В зрелости – наоборот: сначала приятно, а потом больно. Часто – очень. (Пауза.) 
Ну, может скатерть и не нужна, но хоть какую-то красоту устроить надо? Свечи, например. Интим… Борщ при свечах. Хотя — нас трое…  (Хочет раздвинуть кухонный стол, но не может справиться с механизмом. Устав, садится на табуретку.) Но я же его сама раскладывала!    
(Возится с механизмом, пыхтит. Наконец, стол раздвинут. Садится за стол, берет тетрадку, где нарисовала колонки «за» и «против» знакомства.)
ЖЕНЩИНА: Ну? И какой в этом смысл? Все сама-сама – тяжело. Надо ставить плюс. А потом его упрашивать что-то сделать? Лучше сразу ни на кого не рассчитывать, а вызвать мастера и заплатить. Вон, все столбы в рекламе – «Муж на час». Зачем на всю жизнь? Значит – минус. Итого: плюс-минус. В результате – ноль. Ничья... И я ничья…    
(Женщина опирается на стол локтями.)
Шатается… Раньше не шатался. На меня в кафешках официанты как на ненормальную смотрят. Я за стол сажусь – и сразу начинаю искать, что бы такое под ножку подсунуть. Интересно, в парижских кафе столики шатаются? 
(Женщина накрывает стол скатертью, расставляет приборы, бокалы. В центр стола ставит супницу. Выходит из кухни. Возвращается с подсвечниками, ставит их на стол. Снимает с полки вазу для цветов, вытирает.)
ЖЕНЩИНА: Он с цветами придет или без? Прагматики считают — лучше подарить конфеты. А я больше цветы люблю… Последний раз он принес  семнадцать роз. У меня день рождения семнадцатого. Но было грустно. Я уже тогда понимала, что мы вот-вот расстанемся. Вспоминалось хорошее, такое вспомнилось… Я тебе, Ко-ко, и рассказать не могу. Не потому, что неприлично, а потому что слов таких нет. В общем, было в нашей жизни — прекрасное… Жалко, что серо закончилось. А розы стояли красивые, но через несколько дней умерли, как все умирает. С тех пор цветы не покупала… А еще мне грустно, когда  показывают соревнования этих… ледорубов… нет, ледорезов. Которые статуи изо льда вырезают. Дворцы, лебеди, жар-птицы… Все сверкающее, хрупкое, но скоро растает. Как любовь.
(Осматривает накрытый стол. Снимает передник. Ставит на подоконник зеркало, садится перед ним. Снимает бигуди.)   
ЖЕНЩИНА: Вернемся к гостю. Ну какой он, если в нашем возрасте один? Почему его никто не охомутал? Это же я такая нерешительная, и в разводе всего год, и ничего мне пока не надо… А сколько вокруг решительных… Может, он больной? И буду я про его изжогу слушать и каши варить? О! Действительно – надо борщ переперчить. Если гастрит — сразу станет ясно. А если у него с желудком все в порядке? Перец ничего не даст, только ужин испорчу. А потом буду его радикулиты мазями растирать?.. Медицина насчитала у человека семьдесят тысяч заболеваний! Главное, чтоб не все сразу… Язву определим, а гипертонию упустим.
А если здоровый, то почему один? Характер тяжелый? Мне только придирок не доставало. Или ревности… А вдруг он вообще аферист? Квартиру захапает. А что? Сейчас это легко, главное деньги на юриста иметь — и все, что хочешь, отсудить можно. Или вон по телеку показывали: любовь, чувства… А через неделю – ни денег, ни ценностей.
(Пауза.) Нет, ерунда. Афериста Маша ко мне не приведет. У нее все четко: аусвайс, фейс-контроль, отпечатки пальцев… Я знаю, что мне не нравится… Мне не нравятся мужчины, которых друзья с женщинами знакомят. Я-то люблю решительных. А тот, которого водят и невест ему демонстрируют… Минус! (Ставит отметку в тетрадке.) Хотя, на улице я тоже не знакомлюсь. Они же ко всем пристают, озабоченные.
Правда, однажды встретился… Вежливый. Давно… На улице поскользнулась, упала. Сумку уронила, все рассыпалось. Вдруг машина рядом останавливается, дорогая, красивая… Водитель выходит, руку подает, помогает подняться. Рука крепкая, взгляд уверенный. «Женщина, у вас голова кружится? Вас подвезти?». Так захотелось сказать: кружится… Но подумала – муж, дочка… «Нет, — говорю, — спасибо, все в порядке». 
(Женщина смотрит на часы. Берет мобильный, набирает номер.)
ЖЕНЩИНА (радостно): Алло! (Неуверенным голосом.) Извините, кажется я ошиблась? Мне нужен… Да. (Пауза. Растерянно.) Не может? Через полчаса? (Пауза.) Ну, спасибо. (Отключает телефон. Кладет его в карман. С сарказмом.) Какой приятный  женский голос. Ну, погоди. Перезвонишь – я попрошу гостя трубку снять. Надеюсь, что у него с голосом все в порядке. (Смотрит на тетрадь.) Плюс!
Делает отметку в тетради. Роется в шкафу, достает топор, выходит из кухни. Слышны удары.
Звонит телефон. После нескольких звонков включается автоответчик.
Женщина возвращается в кухню, кладет топор в углу.
ЖЕНЩИНА: Ну вот, тетка выходная. И входная… Коня на скаку остановит, топориком дверь отопрет…
(Нажимает на кнопку телефона, идет к раковине и моет руки. Из автоответчика раздается женский голос – тот же, что в начале.)
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Здрасьте… За хлебом вышла? Слушай внимательно. Гостю тапочки не подсовывай, в Европе обувь не снимают. В туалет — два рулона бумаги. И еще… Удели внимание белью. Чтоб было одного цвета. (Хихикает.) Может, я уйду пораньше. И не душись много. Дурной тон. Скоро будем. 
(Пауза.)
ЖЕНЩИНА: Пустили Маньку в Европу. Через… шенген. (Берет тетрадь, в которой делала пометки.) Нужен – не нужен, плюс-минус… Чет-нечет… (Вырывает страницу, рвет ее.) Я знаю, где надо знакомиться. На презентации. Коктейль, коктейль… И меня кто-то пригласит на чашку кофе… В Париж, где столики не шатаются. И все в белье. Одного цвета. Спасибо, Маша. Я запомню. (Подходит к плите, поднимает крышку кастрюли.) Плюнула бы, но культура не позволяет. (Закрывает крышку.) Вот так, Ко-ко. Я теперь — выходная, и все могу. Может, я схожу с ума? Да, схожу. С того ума, который был, — я схожу. И сажусь на другой.
Выходит из кухни.
Гаснет свет.

Зажигается свет.
Мужчина входит в кухню. Он одет в костюм и рубашку, в руках — галстук.
МУЖЧИНА: Вот так всегда. Планируешь одно, а получается… разное. Как французы говорят – ту нуво ту бо. Все, что ново, то прекрасно. А то от разговоров с самим собой недолго до занятий любовью с тем же собеседником. (Перед зеркалом завязывает галстук.) Когда ж я его в последний раз завязывал? Еще в прошлой жизни. (Завязав его, смотрится в зеркало. Затем берет в руки коробку с паззлом, смотрит на репродукцию Джоконды.) Ты от меня, красавица, не убежишь. В чем твоя загадка? Улыбка? Твоя загадка – в твоих ногах: красивые или нет? Уверен – красивые. А иначе стал бы тебя Леонардо рисовать?
(Достает из шкафчика сапожную щетку, чистит туфли.) 
МУЖЧИНА: Интересно, эта… которая позвонила… Игорю просто знакомая, или как? У него, кстати, этих «или как» — почти как пчел. Он говорит: знаешь, что такое вечность? Время между тем, как с женщиной переспал и посадил ее на такси. Циник. Но что интересно – женщинам  нравится. Сорок пять лет, женат не был. Ему все твердят: женись, как же без детей!.. А у него любимый анекдот: сбежал мужик с каторги, словили. Следователь спрашивает: «Чего бежал?» – «Жениться хотел». Следователь задумался: «Странное у тебя представление о свободе».
Целую теорию придумал. Говорит: мужчина – животное полигамное, его природа так задумала. А женщина – наоборот. Вот семья у львов — сколько их там? Один глава, несколько самок, общие дети…  И у мусульман похоже, а это четверть мира. Главное – чтобы честно. Никто же этой, в парандже, не говорит, что она будет единственной? И Игорь не обещает, что под венец поведет.
(Заканчивает чистить туфли.)
 Вообще мужчины делятся на тех, кто любит женщин, и тех, кто любит женщину. Я, наверное, отношусь ко второй категории. Может, еще время не пришло. Возраст полигамный  не наступил.
 (Снова подходит к зеркалу, смотрится. Расправляет плечи, поглаживает свой торс.)
МУЖЧИНА: Мама дорогая! (Снимает пиджак, расстегивает рубашку, добирается до согревающего пояса, растягивает его и снимает через голову. Снова застегивает рубашку, заправляет ее в брюки, надевает пиджак, поправляет галстук.) Вот теперь я готов к фуршету. (Подходит к плите, открывает крышку кастрюли.) Настаивайся. Я, может, не один вернусь.
Закрывает кастрюлю крышкой, выходит.
Гаснет свет.   

Зажигается свет на левой половине сцены. 
В кухню входит женщина. На ней красивое платье, туфли на каблуках. Она осматривает накрытый стол. Убирает один прибор в шкаф. Берет тетрадку с рецептами, вырывает чистый лист, садится за стол, пишет и озвучивает написанное.
ЖЕНЩИНА: «Заходите, не заперто. Борщ на плите, остальное в холодильнике. Не забудь сметану. Борщ с ней вкуснее, как Германия с немцами. Руки об скатерть не вытирать. Будете уходить – дверь прикройте плотно». (Смотрит на часы.) Правильно, Коко? Записку в дверь воткну. Если плотно прикрыть – не заметно, что не заперто. И вообще – кто заметит? Верхний этаж, посторонние сюда не забираются. А если заберутся?.. (Пауза.) Я подумаю об этом завтра! Всем привет!
Складывает листок пополам. Подходит к холодильнику, отлепляет магнит, который держит рекламную открытку. Кладет ее в сумочку и выходит из кухни.
Из часов появляется механическая кукушка и кукует шесть раз.   
Гаснет свет.



* Зажигается свет.
 На сцене – столик в кафе, звучит песня Эдит Пиаф «Падам-падам».
 За столиком сидят Мужчина и Женщина в той же одежде, в какой они шли на презентацию. Перед ними кофейные чашки. Мужчина держит счет. Они с женщиной, повернувшись в одну сторону, рассматривают кого-то, потом дружно смеются.
МУЖЧИНА: Смешной.
ЖЕНЩИНА: Когда серьезное лицо делает
МУЖЧИНА: А как он испугался, когда ты под столик полезла?!.. (Копирует Пиаф.) «Падам-падам, мадам-мадам!». Помнишь, когда мы на улице твои яблоки собирали, как прохожие оглядывались?
ЖЕНЩИНА: Картинка была, как в песне "Яблоки на снегу, розовые на белом..." Он, кстати, опять шатается. Дай мне счет, подложить.
МУЖЧИНА: Подожди, я должен проверить.
Он изучает счет. Раздается мелодия, женщина вынимает из сумки мобильный, отвечает.
ЖЕНЩИНА: Привет. Нет, не вернулась. Еще в Париже. Мы продлили поездку на пять дней. Вернусь – перезвоню. (Отключает телефон.)
МУЖЧИНА (оторвавшись от счета): Это кто?
ЖЕНЩИНА: Машка. Я тебе про нее рассказывала. 
МУЖЧИНА: Замечательно, когда у человека есть друзья.
Протягивает ей счет, показывает строчку.
МУЖЧИНА: Это что? 
ЖЕНЩИНА: Улитки, наверное. Равлики-павлики.
МУЖЧИНА: А это?
ЖЕНЩИНА: Луковый суп.
МУЖЧИНА: Было. Вкусный, и без перца!
ЖЕНЩИНА: И мне теперь без перца нравится.      
Мужчина вынимает из бумажника нужные купюры, пересчитывает, заглядывая в счет. Затем кладет деньги под пепельницу, а счет протягивает женщине. Она складывает бумажку в четыре раза и засовывает ее под ножку столика.
ЖЕНЩИНА: Ждем сдачу?
МУЖЧИНА: Нет. Поделимся праздником с официантом. Так что делаем? Ты хотела перчатки купить?
ЖЕНЩИНА: Ну а как же из Парижа – и без перчаток? Еще часы настенные хочу посмотреть.   
МУЖЧИНА: Тогда – в магазин.
ЖЕНЩИНА: Но ты же хотел в Лувр? Говорил, тебя там знакомая ждет. Лизой звать. 
МУЖЧИНА: Весь день потратим. Я же альбомы купил.
ЖЕНЩИНА: Альбом – на потом. А здесь – глаза в глаза. Оставим покупки в гостинице и поедем в Лувр.   
Они встают, мужчина берет пакеты с покупками. 
МУЖЧИНА: Хороший ресторанчик. 
ЖЕНЩИНА: Хороший. Только жаль, что у них нет борща. Я соскучилась.
МУЖЧИНА: Настоящий борщ надо есть дома, под водочку. А в Париже…
ЖЕНЩИНА: …поздней весной, когда цветут каштаны…
МУЖЧИНА: С годами понимаешь, что поздняя лучше ранней.
ЖЕНЩИНА: Согласна. Так вот, в Париже надо есть это пирожное… Ти-и…? 
МУЖЧИНА: Ти-ра-ми-су.
ЖЕНЩИНА: Правильно. Кстати, мы его заказываем четвертый день подряд, и везде готовят по-разному.
МУЖЧИНА: Как борщ. У каждого он свой. Ты какой любишь – красный или зеленый?
ЖЕНЩИНА: Красный.
МУЖЧИНА: Замечательно. Вернемся – приготовим. 
ЖЕНЩИНА: А кто будет овощи чистить? У меня маникюр.
МУЖЧИНА: А зачем перчатки из Парижа? Ладно, шучу. Овощи буду чистить я. В четыре руки борщ вкуснее получается.
(Уходят.)




 * Последняя сцена - для тех, кто любит пословицу «Хорошо то, что хорошо кончается».