Дух противоречия

– Все бы тебе подвиги совершать! – упрекает меня мама. Не сердито, по-доброму, с сочувствием. Потому что ничем хорошим эти мои приступы борьбы за справедливость не заканчиваются. Одной головной болью.
– Будь, как все, – советует она мне с позиции своего жизненного опыта и приводит пословицу о ласковом теленке, который умудряется сосать двух маток. Права она, тысячу раз права, но не могу я иначе. Да и не сама ли мама учила меня в детстве другим прописным истинам: быть честной и смелой, добросовестной и справедливой?! Посеяла, так сказать, в благодатную почву разумное, доброе, вечное. А теперь выкорчевывать его, что ли?
Сказала я своему начальнику Петру Федосовичу честно и откровенно, что не одобряю его стиль руководства и кадровую политику. Что премию следовало бы дать Людочке Синициной, а не Леокадии Шарлоткиной. Потому что Людочка у нас в отделе не только свою работу выполняет как положено и всегда в сроки укладывается, но и Леокадии успевает профессиональные тонкости объяснять и ошибки ее исправлять, хотя, по должностным инструкциям, все должно быть наоборот.  И от усталости у Людочки синие круги под глазами образовались, а Шарлоткина на рабочем месте не появляется – все перед кабинетом Федосовича дефилирует. Ну, выслушал меня начальник внимательно, пообещал поощрить Синицину материально за добросовестный труд. И поощрил. А меня премии лишил. За что? Нечего, говорит, работу «вылизывать» да совершенствовать, коли заказчик неблагодарный и жадный. Такому – тяп-ляп и готово, как вот Шарлоткина, умница-красавица, делает. А придет заинтересованная сторона к нам с уважением да с подарком, тогда и подсуетиться можно. Я ему про «пользу делу, а не корысти ради» доказывала, а еще про «сделал дело – гуляй смело» говорила. Он только рукой махнул. Бесполезно, думает, на меня время тратить. Ерунду какую-то несу. Леокадии так смешно стало, а Людочка голову опустила, из-за работы не слышала, видно, ничего.
Или вот еще случай. Возвращалась я с работы. Сумерки на улице. Вдруг вижу: во дворе нашего дома двое хулиганов к женщине пристают. Безобразие! Двое на одного, на одну, то есть. Я от возмущения даже забыла, что сама девушка, что силы-де не равны. Знала одно: сама погибай, а товарища выручай, как мама учила в детстве мудростью народной. Кинулась на помощь. Парни подвыпившие аж оторопели от неожиданности.  Обиженная ими дама, пользуясь моментом, дала стрекача.  А я не успела. Хорошо, что, помимо тезисов о нравственности, в моем арсенале оказалось несколько приемов самбо, которым меня папа обучил на всякий случай. Пригодились! А то и не знаю, как бы эта история закончилась. Когда потом подружкам рассказывала, те у виска пальцем крутили. Не смелость это, говорят, а полное отсутствие инстинкта самосохранения. И глупость. Хорошо, что они еще не знают, как я в горящий дом бросалась людей спасать, да вовремя меня оттуда пожарники вышвырнули, справедливо опасаясь, что число жертв может увеличиться на одну. Может, и правда, глупая я? А как же классическое произведение про коня на скаку и избу горящую? Тоже глупость, получается?
Иногда сама себе удивляюсь: все мне надо, чтоб было по-честному, по совести, без насилия, грубости, хитрости и подлости. Чтоб добро людьми делалось без расчета на благодарность, по порыву души. Чтоб «от каждого – по способности, а каждому – по потребности», как в лозунгах то ли коммунистических, то ли библейских. И если где-то что-то не совпадает с этими моими представлениями – огорчаюсь я очень сильно, переживаю. И протестую. Не люблю, когда на меня давят, заставляют поступаться моими убеждениями.
– Это в тебе дух противоречия говорит, – констатирует мама.  – Будь терпеливее, дипломатичнее, лояльнее.
Правильные слова она говорит. Не мешало бы мне убавить свою категоричность и излишнюю принципиальность. И дух противоречия во мне присутствует. Помню, в детстве мне даже сон приснился страшный-престрашный. Будто иду я ночью по безлюдной улице, а навстречу мне – злая колдунья. Дает она мне в руки метлу и приказывает мести строго справа налево. Так, дескать, этой черной силе угодно. Иначе – будет худо ей, а мне и подавно. Сказала и исчезла. Я махнула два раза, как она велела, а потом – давай мести наоборот, слева направо, назло этой нечисти. Только слышала, как гонится она за мной, злобно угрожая.
Проснулась в ужасе. Но с торжествующей улыбкой на лице: насолила-таки ведьме, спасла мир от воплощения зла. Так с тех пор и воюю со всякими его проявлениями. Хочу сделать этот мир немного справедливее, честнее. За обиженных заступаюсь себе во вред. Правду с плеча рублю. Работаю старательно без надежды на повышение. А что мною движет: глупость ли, дух ли противоречия или что-то совершенно иное – поди разберись. Только мама сочувственно смотрит на меня и ласково гладит по макушке. Как в детстве.