Правдивая история о Святополке. Пояснения 14

Once upon a time in Kievan Rus

Эта книга про потерю чувства уверенности, защищенности, безопасности- даже при всей бдительности и осторожности. Кто более уязвим: государственный или партийный деятель, князь или простолюдин? Кто из них будет бояться собственной тени? Чиновник с раздутым штатом телохранителей, прихлебателей, челяди и остальной придворной швали, которая теперь подняла голову и, не  заикаясь, и не лебезя, предъявляет свои права и аргументированные требования-потому что «тоже хочет есть» и требует соблюдения трудового законодательства. Или в наиболее выигрышном положении как раз именно тот, кто находится в самой гуще толпы? Чувствует ли он себя  подлинно защищенным? Чувствует ли себя защищенным современный человек? Для которого современная зацикленность других на себе, и на своих проблемах, синдром отвлеченности, атомизация современного общества, где никто не придет на помощь, увлеченный своими мыслями и своими делами-никогда не протянет руку помощи ближнего, не поддержит, не закроет собой, не заступится-не даст ему шанса выжить. Не защитит. Не пощадит.

Разный уровень угроз.   Все мы по- своему несвободны и беззащитны. Мелких рыб поглощают большие –средние, средних пожирают большие, и даже самой большой рыбине угрожают.. Китобойные  и рыбные промыслы и никуда от этого не деться. Пропадает тот, кто не успевает или не может приспособиться к обстановке. Никуда ему не деться, и не можно избежать расправы. Чудом спастись. Жизнь под прицелом теории вероятности, на «авось», и что «тебя пронесет»..

Вот не будет тебя, и что останется? Память, хула, доброе имя, молва и пересуды, неоплаченные долги, неоконченные дела, выигрышные судебные дела, еще  больше проигранных.  Начинания, так и оставшиеся начинаниями..как в «Диве» у Загребельного-человек оставляет после себя кучу незавершенных проектов.. Бизнес, который не выстоял, а приказал долго жить..  Письмена, многие из тысяч подобных, ничем не примечательных, никем не замеченных- такая смертная тоска, жизнь, не перестаешь ей удивляться, а не так и она и так и всегда не легка.. какие –то развлечения, досуги,  занятия.

Люди готовы молчать, лишь бы из не трогали, лишь бы только из оставили в покое, не смели их беспокоить что- то страшное происходит в самом, предчувствие угрозы самому себе, они боятся ведь не страха, не супер- страха. Они боятся себя самих, что страх сделает с ними, они уже не за себя не отвечают, уже не ручаются за себя, как он их видоизменяет и потакает их слабостям,  себя –самих-в демоническом угнетенном состоянии -страха, когда боятся, эта матрешка ощущений для человека в футляре, у которого, на проверку, внутри оказывается еще с десяток футляров, и двойного дна, в прогрессирующих степенях того самого искомого и перспективного, но не проявившегося страха, который только идет по нарастающей- thrill, саспенса, (страх смерти хуже самой смерти-как сказал Нантаниэль Бэмпо в «Следопыте» Фенимора Купера), где ты опасаешься не визуализированного образа страха, a собственных ощущений и переживаний, в проекции вещей на себя, что с тобой станет, когда душа уйдет в пятки, и заставит тебя цепенеть от отчаяния, наливать ноги утяжеленным свинцом.. Это твоя такса на эту жизнь. Это твои планы. Твои мысли скукоженные. Твоя дикая нужда. Твой правовой минимум. Твоя стратегия выживания. Внимание распаленное.  Оценить всю степень риска в самом зародыше,  ввести в общую обстановку, обстакановку..

Я протестую против самого принципа, а не каких -то там частностей, в истории с Глебом увидел страх. Страх за жизнь, за личную безопасность, за неприкосновенность, за незастархованность от угрозы, когда ты можешь никого не трогать, а тебя и само найдет. Сам факт, не рядовое, случайное, обыденное событие, что можешь стать объектом посягательства- жертвой, виктимной, а от  не выраженного, персонифицированного зла или очевидной угрозы, исходящей от конкретного человека. Так и здесь то, что мы прощаем частностям- не досаждают нам больше  в своем основном базовом принципе, которые вряд ли хороши сами по себе..зло всегда есть зло, выраженное,  воплощенное, атрибутированное,  с проекцией на человека.