Дно

Я пришел на берег темного водохранилища под самый конец дня. Дорога шла через, поросшее дикой травой, поле. Раскаленная, потрескавшаяся земля то и дело выглядывало в небо, куда-то наверх обезьяними гримассками. Пахло летом, зной в воздухе одним своим словом навевал сухость. Так было по всему пути, за исключением маленького влажного кольца вокруг водохранилища.
Берег так и манил меня теплой травой и яркими красками сочной зелени. Я шел медленно, но стоило мне попасть в это "поле" словно наэлектризовавшись я ускорился, словно притягиваемый магнитом ключик. Я побежал, вдыхая полной грудью воздух, набегавший на мое лицо. Сбрасывая находу обувь, да какую обувь...кеды, до самой кромки воды, де вместо ожидаемой прохлады ты чувствуешь только жар ванной. Два шага назад, одежда оставило уставшее за целый день тело, два шага, еще, еще...разбег. Руки вперед, отрыв, три, два, раз...полет закончен. Вода гасит скорость, раздаваясь ворохом брызг. Колыбель счастья, родина мира, моя родина и моя дверь.
Я плыву, проскальзываю мимо слоев разнотемпературных водяных лент, словно вспышки на карнавале по коже нет-нет, да резанет лента холодная словно в колодце и сразу теплым бинтом ожег закрывает нежное теплое молоко. Туда и обратно, все самое очевидное принимало верх в душе, в самом сердце. То, что было так важно и поугало зачастую так страшно вдруг стало ничем... Те чего никогда не было и никогда не может быть. Я вдыхал свежий воздух, проглатывая с ним крупные капли темной воды. Все растворяется. Оболочка словно лопнула и вся гряз сидевшая внутри просочилась и потекла наружы липким потоком, вода водхватывало все это и растворяла, превращая в ничто.
Я перевернулся на спину оглядел небо по самое его кромке и прищурившись на лоскуток ярко красной фольги на самом востоке горизонта. Открыл рот и вдохнул все пустоту и наполненность мира, и обмяк. Опустил руки, прислушиваясь к стихающим ударам сердца, медленно спускался на доно. Солнцезащитная гладь воды становилась все крепче и темней, пока не стала темной словно ночное небо и в это же смаый миг в спину ударил камень, наполовину вросший в донный илл.
Я слышал все. Я видел, как радостные пузырьки потраченного воздуха сбегают от меня вверх.
Я слышал голос воды, он завораживал меня и пугал. Долго не решаясья все же спросил маленькие ветряные волны:
- Я хочу назад. Я хочу всплыть и снова дышать.
- Я ничего не имею против, - отвечала одна, - но другая, что следует за мной не будет против? Спроси у нее.
- Другая, что бежишь за предыдущей, я хочу жить, дышать и смеяться, позволь мне всплыть, прошу.
- Я тоже не против, но пока ты просил еще одна, прошла надо мной, не булет ли против она?
- Я...жить...
- Конечно...но...
- Я...меня ждут...
- Иди, спеши наверх, я помогу, но...
Все исчезает, меркнут последние краски, хочется включить кассету памяти в предсмертный магнитофон, но просмотровая комната пуста, и вместо нужного видеопроигрывателя на столе, укрытом темным сукном, лежат только пожелтевшие листы, исписанные во всех направлениях странноя вязью из слов, чувств и мыслей.
Тишина оглушает. Приходит словно боль чувство странной анемии внизу живота, подобное тому, как осидишь ногу и когда она вноь начнет чувствовать, ровно за середину до этого, и возникает это ощущение, но на этот раз оно входит в самый пупок и по венам рестекается, сковывая остывающую кровь.
Все перестало быть.
Быть перестало.
Пустота. Оглушающая тишина. Где же ветер?