Сказка? - 1

Уважаемый Петр! Спасибо Вам за большую и добрую работу, которую Вы делаете! Очень жаль, что не все это понимают и засоряют такой полезный и интересный блог. Очень буду Вам благодарна, если ответите на такой вопрос – я знаю, есть мнение, что не все сказки полезные. Даже те, на которых учились мы в детстве. Еще раз большое Вам спасибо, у Вас большая душа. Храни Вас Бог! – Любовь Алексеевна, (Россия, Санкт-Петербург)

Ответ: Вопрос действительно неоднозначен. Тем более, что я всегда и везде говорил и буду говорить, что сказка – один из важнейших инструментов воспитания детской души и разума.   Давно уже думаю над этим и, наверное, удивлю. А пока спасибо за душевную поддержку, доброе слово и понимание.

     Теперь, собственно, ответ.

     Сказки – это сказки только для нас. Мы-то понимаем, что чудес нет. А для детей это самая настоящая реальность, ибо дети в первые годы своей жизни живут в сказке. А волшебниками являемся мы, взрослые. Они еще ничего не умеют делать, мы же, по крайней мере, в их глазах, можем делать все.
     Сюжеты наших сказок часто начинаются с того, что герой отправляется в путь. Куда? Зачем? В одной из сказок дается такое экзистенциальное определение импульса движения: - «Пошел Иван по свету посмотреть, нет ли кого глупее, чем он...»
     Некоторые психологи предостерегают, что самые губительные сказки – это сказка о спящей красавице и сказка о Деде Морозе. К сожалению, эти сказки прочно входят в сценарий многих взрослых людей. Есть женщины, которые могут проспать, как спящая красавица, 100 лет и мечтать в 116 лет выйти замуж за 18-летнего Принца.
     Дети верят в Деда Мороза, который, что бы ты ни делал, и даже если вообще ничего не делал, все равно в Новогоднюю ночь придет и положит под елку богатый подарок. Когда дети, живущие в этой сказке, вырастают, они убеждаются, что никто просто так им ничего не даст даже под Новый год. Сами же что-то сделать они не научились. И по-прежнему продолжают на что-то надеяться.
     Есть много сказок, в которых вознаграждается безделье: «По щучьему велению», «Конек-горбунок», «Илья Муромец», «Красная Шапочка», «Золушка» и многие другие. Ведь дети задают нам вопросы, в которых заключается реальное видение действительности. Все-таки Принц влип, женившись на неровне Золушке. А в сказке о Красной шапочке дети правильно жалеют Серого Волка, которого убили охотники, а Красная Шапочка и бабушка набили ему живот камнями, прежде чем скинуть его в колодец. К чему эта иллюзия, что можно 33 года просидеть на печи, как Илья Муромец, а потом, после пятиминутного разговора с волхвами, принять на грудь стакан воды и стать богатырем. И не получится Емеле обдурить всю свиту и царя, как это проповедуется в сказке.
     Ребенок еще может вообразить, что курочка снесла золотое яичко, но зачем его бить, почему два взрослых человека не смогли этого сделать, а мышь решила проблему хилым хвостиком, отчего дед с бабой плачут, если сами же и хотели разбить яйцо – не разобраться и нам с Вами. Мне кажется, что такие пассажи ничего в душе ребенка не оставляют.
     Хитрого и находчивого Колобка все-таки съедает Лиса. Горынычу – головы рубить, царя – варить в котле («Конек-горбунок»), Не знаю, не знаю!   
 
     Контрапункт. Даже у гадкого солдатика, (был очень некрасивым), стойкого утенка, (приходилось терпеть насмешки соотечественников), -  гениального Андерсена есть, мягко выражаясь, кровожадненькие сюжетики: Оловянного солдатика – в огонь, маленькой девочке – отрубить ножки, - «Палач отрубил ей ноги с красными башмаками, пляшущие ножки понеслись по полю и скрылись в чаще леса - («Красные башмачки»), чудесный Оле – Лукойе, на самом деле – образ Смерти. Кстати,  мудрая Утка на птичьем дворе носит на ноге знак отличия – красную ленточку. Это не высший знак птичьей иерархии. Так в деревне помечали птицу, предназначенную на убой.
     В детстве Андерсен сочинил пьесу, где все умирали. Первое произведение, которое принесло ему известность, стихотворение, популярное до сих пор, под названием «Умирающий ребенок»
     Вот характерные пассажи из произведений великого сказочника. «Дети плясали вокруг могилки…» - («Сердечное горе»), «Знаем, знаем! Ведь мы выросли из глаз и из губ убитого!» - («Эльф розового куста»), «Большой Клаус побежал домой, взял топор и убил свою старую бабушку, потом положил ее в тележку, приехал с ней в город к аптекарю и предложил ему купить мертвого человека» - («Маленький Клаус и Большой Клаус»), «Посреди комнаты стоял открытый гроб; в нем покоилась женщина цветущих лет» - («Последняя жемчужина»),
     Есть у Андерсена сказка о Снеговике, который одиноко стоит во дворе. И мучит его могучее необъяснимое желание зайти в жарко натопленную комнату и прижаться к раскаленной печке. Мечтает снежное чучело, мучится, чахнет. Пока не приходит весна. (По-моему уже на этом этапе пора к психоаналитику). От Снеговика остается лужа воды и …кочерга. На ней, собственно, Снеговика и изваяли в начале зимы. - «Теперь я понимаю его тоску, - говорит цепной пес, - у него внутри была кочерга. Вот что шевелилось в нем!»
     Такой вот контекст бессознательного. Психоанализ отдыхает.


Продолжение следует...