Как с двумя-то? Глава 5

   Он уже собирался уезжать, как вдруг заметил изо всех сил спешившую к автобусу женщину, которая бежала по полю, прижимая одной рукой к себе свёрток, а другой яростно отбиваясь от хлопьев снега. Она была ещё далеко, но он решил подождать. Не оставлять же её в такую погоду на продуваемой всеми ветрами остановке. Ну, и разыгрался ветрище! Под его бестолковыми порывами снег в панике носился из стороны в сторону, ложился на землю, снова поднимался вверх и кружился в дикой пляске.
   Женщина стряхнула с себя снег, забралась в автобус. Свёрток в её руках оказался ребёнком.
   "Хороший хозяин собаку из дома не выгонит. И куда это она с ребёнком?" - подумал водитель и вслух произнёс:
   - Замерзли? Садитесь вперёд, здесь теплее.
   Она подняла на него свои мутные стеклянные глаза. Прошла в конец салона, села.
   "Да она же пьяная, зараза!"
   Было пасмурно, с неба валили огромные хлопья снега. По обеим сторонам дороги толпились ели.
   Автобус медленно полз в гору. Женщина вперила затуманенный взгляд в кабину водителя. Сколько раз после смерти мужа она хотела отвезти и Андрея, но не смогла. Он уже лепетал на своём языке, прижимался к ней щёчкой, смешно морщил носик. И был такой родной, такой свой. Он был сыном Володи, и она не смогла поступить с ним так. Ане она тоже дала отчество Владимировна, но толком сама не знала, кто был её отцом.
   Пятиэтажки вынырнули неожиданно, лишь только автобус взобрался на гору.
   - Конечная! - выкрикнул водитель, выглядывая в салон. Голос прозвучал звонко, словно подбадривая тех, кому предстояло за пределами автобуса оказаться во власти ветра и снега. Всю дорогу он боялся, что нерадивая мамаша уронит ребёнка, и постоянно поглядывал на неё в зеркало. Время от времени женщина засыпала. Её голова то запрокидывалась назад, то падала на грудь. Ребёнок лежал на коленях, вяло поддерживаемый безвольными руками. Потом вдруг она встряхивалась, поправляла свёрток, обводила затуманенным взглядом малочисленных пассажиров, долго соображая, где и почему находится.   
   ...Оставался последний рейс, как снова появилась эта женщина. Без ребёнка. Она вскарабкалась по ступенькам автобуса и бухнулась на сиденье. Из кармана пальто сиротливо торчало горлышко початой бутылки. Пересилив отвращение, он всё же подошёл к ней.
   - А где Ваш малыш?
   Она подняла вверх указательный палец и, смердя перегаром, отчеканила каждое слово:
   - Там, где тепло и сыто. А ты рули и не приставай к женщине.
   Обычно сдержанный и спокойный, водитель со злостью прикрикнул на неё:
   - Во-первых, я не вижу здесь женщины, во-вторых, мне противно даже разговаривать с тобой, а не то, что приставать. Я просто хочу знать, что ты не забыла младенца где-нибудь в сугробе. Ясно?
   Разразилась перебранка, вульгарная, матерная. Она шипела, выкатывала глаза, махала руками. Он держал себя в рамках дозволенного, пытаясь лишь понять, не случилось ли чего с ребёнком. В конце концов, не выдержал - обматерил её, взял за шкварник и чуть было не выпихнул из автобуса. Подействовало. Женщина угомонилась, сникла, в глазах блеснули слёзы. Беспомощно озираясь по сторонам, она жалобно заскулила:
   - У меня дома ещё один. Кормить надо, одевать. А я без мужа. Как с двумя-то? Как, а? В милиции, в коридорчике оставила, записочку вложила. Документики все тоже с ней...
   - Да пропади ты пропадом, дрянь!
  Он плюнул ей под ноги, сел за руль, стал с остервенением дёргать рычаги. Автобус завёлся не сразу, с натугой, словно изо всех своих железных сил сопротивляясь человеческой бездушности.