Кинолента жизни. Часть 4. Глава 21

Снова дорога, снова самолёт, снова ночь, снова неизменные наушники. Только на этот раз дорога вела домой, самолёт снижался, ночь приближалась к концу, а наушники разделить было не с кем. Но это мелочи, а в остальном всё же походило на то, чтобы было долгие два с половиной года назад. Катя устало прислонилась к холодному иллюминатору лбом. Очертания города внизу становились всё отчётливее, но по-прежнему оставались мало узнаваемыми.
Катя провела два месяца в летней школе, расположенной на Лазурном берегу, куда её вместе с Владой отправили родители. Сначала эта идея не нравилась девочке, уставшей от занятий, однако, только очутившись там, Катя мгновенно влюбилась в это место. Несмотря на гордое звание «школы», уроки там были совсем не сложные и проходили всего лишь час. Целые дни девочка проводила на море, загорая и купаясь. Новые знакомые быстро стали для неё такими родными и близкими, словно она знала их всю жизнь… Никогда ещё за столь короткий срок девочка не проникалась доверием и любовью к совершенно незнакомым людям. Произошло столько всего важного, фееричного, поразительного, что воспоминаний с лихвой хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Танцы на песке, когда музыка звучала на максимальной громкости. Ночные посиделки в номере, во время которых все делились самыми сокровенными секретами и историями. Ранние подъёмы до рассвета, чтобы успеть искупаться в море в темноте. Походы по самым лучшим магазинам, после которых все выходили с кипой пакетиков. Общие сборы у огромного костра, возле которого играли на гитаре и пели…Браслетики разных цветов, купленные каждой из тех, кто был в их новой компании – браслетики вечной дружбы. Клятва обязательно переписываться в течение года и снова встретиться следующим летом. И ещё столько всего!... Катя чувствовала, что никогда не сможет забыть это нереальное время. Когда пришло время уезжать, она могла без сомнений заявить, что это были лучшие каникулы в её жизни.
Но, как бы чудесно не было на Лазурном берегу, девочка безумно соскучилась по дому, по родителям, по сестре. Последний раз она виделась с Ариной в середине июня, когда та уехала в Рим вместе с группой из класса, и отдала бы что угодно, чтобы бы увидеться с ней как можно скорее. Когда Катя уезжала, отношения между родителями были, мягко сказать, напряжёнными, из-за чего она сильно расстраивалась… До неё иногда доходили слухи о предстоявшем разводе, но всякого, кто говорил ей подобное, девочка принималась горячо разубеждать. Эта мысль была настолько ужасна, что Катя и представить себе не могла такого развития событий. Она одинаково любила обоих родителей и болезненно переживала все их ссоры. Девочка искренне надеялась, что за те два месяца, что она отсутствовала, всё изменилось к лучшему.
- Пожалуйста, пристегните ремни. Самолёт садится. – предупредила пассажиров вошедшая стюардесса. Сладко спавшая до этого Влада закопошилась, протирая сонные глаза, и зевнула.
- Как спать хочется, ужасно… - капризно протянула она. Катя вытащила наушники и сочувственно улыбнулась подруге:
- Мне тоже… Не переживай, скоро дома отоспишься!
- Это точно. Я раньше часа ни за что не встану, - заявила Влада, окончательно пробуждаясь и расчёсывая спутавшиеся волосы. – Ты давно проснулась?
- А я вообще не смогла уснуть. – призналась Катя. - Музыку слушала, как хорошо, что я столько всего скачала перед отлётом. Я влюбилась просто!
- И что на этот раз, моя великая фанатка? – зная глубокую и преданную любовь подруги к песням, поинтересовалась девочка. Совершенно неожиданно для Влады, Катя восторженно выпалила:
- Нирвана! Поверь, это нечто…
- Это же рок? – изумилась девочка. – Никогда не могла подумать, что ты будешь это слушать.
- Что плохого в роке? – недоумевала Катя. – И даже если так… Это потрясающе! И как я раньше могла игнорировать эту группу? Курт Кобейн был настоящим гением!
- Но он был наркоманом! – ещё больше удивилась Влада и высоко подняла брови.
- И что с того? Это не мешало ему писать песни, которые считают шедеврами. – даже несколько оскорбилась Катя. – Ну тебя, совсем ничего не понимаешь…
- Просто ты слишком сильно любишь музыку, вот и всё. – пожала плечами подруга и застегнула толстовку. – Там же холодно, накинь что-нибудь.
- Да, точно, - Катя надела лёгкую курточку и откинулась на сиденье. – Сейчас опять уши закладывает… Я всегда так боюсь, когда самолёт садится! Мне всё кажется, что он разобьётся. Просто чувствую, он как-то не так трясётся… Не как всегда. Дай мне руку, пожалуйста…
- Не волнуйся ты, всё будет хорошо. – успокаивала девочку Влада, хотя страх передавался и ей. – Ты чего, ерунду какую-то несёшь.
- Я знаю, но всё равно не по себе как-то…
Окончательно перестала волноваться она лишь тогда, когда покинула самолёт. Минут двадцать девочки ждали багаж, причём получили его одними из первых. Усталые и замученные, следовали они за женщиной, которой поручено было передать их родителям. У Кати слипались глаза, и раздражало абсолютно всё. Единственное, чего ей хотелось – упасть поскорее в тёплую уютную кровать…. Но, один случайный человек в толпе перевернул всё.
- Арина! – с громким воплем девочка бросилась на другой конец зала, забыв обо всём, и с разбегу упала в объятия старшей сестры.
- Катя, приехала! – радовалась не меньше неё Арина, сильно изменившаяся за прошедшее время. Это больше была не двенадцатилетняя девочка-подросток, а высокая, вполне сформировавшаяся симпатичная девушка с загорелой золотистой кожей и чёрными большими глазами. Цвет краски давно вымылся из отросших волос, и теперь они каштановыми волнами падали на плечи. Одетая в чёрную майку и джинсы, Арина здорово замёрзла в аэропорту, но, встретив сестрёнку, забыла обо всём.
Катя же, напротив, осталась такой же тоненькой и невысокой, разве что выглядела теперь немного старше. Её тёмно-ультрамариновые глаза всегда сияли, с нежного прелестного лица не сходила обворожительная улыбка. Светлые роскошные локоны, которые все называли сокровищем, струились ниже талии, но девочка и не думала обстригать их – такая длина нисколько не утомляла её, а шелковистые и гладкие от природы волосы не требовали сложного ухода. Хрупкая, необычайно худенькая фигурка придавала пластичной Кате сходство с ласточкой. Такой она и была – лёгкой и восхитительно красивой.
Когда радость первой встречи утихла, Катя крепко поцеловала на прощание Влады и вслед за Ариной вышла на улицу. Только завидев две фигуры, приближавшиеся к его машине, Владимир выскочил и закружил дочь, словно она была пушинкой.
- Вернулась-таки, лягушка-путешественница! Не забыла про нас! – шутил мужчина, тосковавший по ней и на глазах расцветший с её возвращением.
- Папа, я так скучала по всем вам! Если бы только знал, как мне тебя там не хватало…  – висла на его шее девочка. – А где мама? Она же тоже обещала встретить меня?
- Она не смогла приехать. Просто мама сейчас у подруги загородом гостит…– с небольшой заминкой произнесла Арина, ожидая от сестры расспросов, но та, видимо, слишком утомилась и, слабо кивнув, села на заднее сиденье. Девушка пристроилась рядом, и машина тронулась. Несмотря на полудрёму, Катя заметила, что они двинулись по странной незнакомой дороге.
- Что, перекрыто что ли? – спрашивала она, но Арина в ответ лишь пожимала плечами. Её удивляло, что обычно настойчивая и упрямая девочка совсем не пыталась добиться от неё ответов; однако, оно было и к лучшему. По-крайней мере, её ожидал хоть один на самом деле приятный сюрприз…
Почувствовав толчок,  Катя снова подняла голову. Она так надеялась поспать в машине, но путь оказался слишком коротким, чтобы отдохнуть…Арина потянула полусонную девочку за руку; та вышла из машины и обомлела от неожиданности. Вместо привычной парковки у их многоэтажки они остановились в просторном хорошо освещённом гараже. Пока Владимир возился с багажом, Катя вместе с сестрой поднялась по лестнице и оказалась в изящно обставленном холле. Пол из светлой кафельной плитки был испещрён бледно-золотистым рисунком, у стены стоял мягкий тёмно-бордовый диванчик из бархата, огромные, почти до полу, окна выходили на небольшой садик… Катя растерянно оглядывалась по сторонам, одновременно и восхищаясь обстановкой, и недоумевая, что же они здесь делали.
- А мы вообще где? – обратилась она к заговорщически улыбавшейся Арине. Девушка, словно ждавшая этого вопроса, засмеялась:
- Так пока тебя не было, коттедж достроили, вот мы и решили тебе сделать сюрприз – ничего не говорить!
Владимир начал строительство огромного дома в пригороде ещё четыре года назад, но уже в прошлом году девочки дождаться не могли переезда. Ещё полгода назад Катя заведомо оговаривала с дизайнером интерьер и расцветку своей комнаты, но и мечтать не могла, что так скоро сможет жить там.
- Ого… я не ожидала… Просто чудо! – сонливость разом исчезла, и девочка, позабыв обо всем на свете, с восторгом вместе с Ариной обегала каждый этаж и осматривая каждую комнату. Несмотря на то, что коттедж строился уже давно, Катя так и не могла свыкнуться с мыслью, что он так скоро станет её домом. Это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой… Она думала, что ей снился какой-то удивительный сон; но если так, девочка предпочла бы не просыпаться.
- А где моя комната? – наконец устала она.
- Пошли… я тоже уже спать хочу, так и не ложилась. – Арина поднялась этажом выше и распахнула перед сестрой высокую белую дверь:
- Вуаля! Я даже постель тебе расправила, так что переодевайся и ложись спать. Завтра будет сумасшедший день, обещаю!
- Сладких снов, - привычно обняла её на ночь Катя. Арина с нежностью прижалась к её щеке:    
- И тебе. Я так скучала…
Попрощавшись с Ариной, девочка зашла в комнату и в очередной раз изумилась. Она не очень хорошо помнила, что именно показывала ей дизайнер, и потому помещение показалось девочке чем-то невероятным. Напротив двери были два полукруглых витых балкончика, двери которых занавешивали тюлевые серебристые занавески, такие же, как и шторы на закруглённых сверху французских окнах. Посреди пола лежал пушистый ковёр молочного цвета. Другая дверь в углу вела в ванную; в другом же углу перед чайным столиком располагались нежно-голубые кресла и небольшой диванчик. Стеклянная расписанная перегородка, на которой висел плазменный телевизор, доходила до ковра и отделяла ту часть комнаты, где стояли кресла, от другой – где находился деревянный стол-бюро, выкрашенный серебристой краской. На противоположной стене, в полукруглой глубокой нише стояла белоснежная круглая кровать с полупрозрачным балдахином из того же материала, что шторы и занавески. Потолок в этой нише украшали серебряные звёзды, которые были нарисованы специальной краской, тускло светившейся в темноте. Справа от кровати была та самая дверь в ванную и трюмо с пуфиком, а слева – гардеробный шкаф, ломившейся от новых вещей, которые, судя по всему, привезла Тата в отсутствие дочери. Среди них девочка обнаружила хлопковую французскую пижаму в мелкий цветочек, состоявшую из длинных штанишек и рубашки с завышенной талией. Захватив пижаму с собой, Катя направилась в ванную.
Всё было выложено бледно-розовой, почти белой плиткой с тоненькой белой окантовкой из посыпанных блёсток. В углу рядом с умывальником той же расцветки, с матовыми светло-вишнёвыми камешками по краю стоял большой шкафчик, заполненный косметическими средствами, шампунями, бальзамами и прочим. С другой же стороны поблескивало овальной зеркало во всю стену. Справа от двери же находилась огромная угловая ванна; Катя открыла кран, чтобы наполнить её, и принялась изучать пузырьки в шкафчике. Как она и надеялась, средства для купания нашлись – на самой нижней полочке. Добавив ароматную пену с грейпфрутом и масло из розового дерева, обладающее успокаивающим эффектом, девочка бережно положила телефон на сухую поверхность, негромко включила музыку и погрузилась в тёплую, даже чуть горячую ванну. Заиграло что-то расслабляющее… Девочка намылила голову шампунем и, помассировав её, нырнула под воду. Та сомкнулась над ней; звуки доносились словно издалека. Все мысли выветрились и улетели куда-то далеко. Как бы не скучала Катя по новым подругам и жизни в лагере, она признавала, что места лучше дома для неё не существовало. Особенно – лучше этого дома! Раньше, в квартире, девочка и не помышляла о такой роскоши – после долгого перелёта неторопливо искупаться в ванной… Шум и свет мешали остальным домашним спать, а будить их не хотелось. Здесь же она могла на максимальной громкости слушать музыку, но никто бы и ухом не повёл. Единственное, чего не хватало Кате для полного счастья, так это встречи с матерью. Ни по кому другому она не тосковала так сильно… С детства привязанная к Тате, девочка тяжело обходилась без её привычной заботы и тепла.
Наконец, облачившись в пижаму и накинув бежево-розовые мягкие тапочки, девочка побрела к кровати. Она уже высушила вымытые волосы феном и заплела их в толстую длинную косу; после ванны Катя ощущала приятную свежесть и даже бодрость. Но, только упав на огромную кровать и надеясь недолго помечтать, девочка поняла, настолько обессилела. С того времени, как их самолёт приземлился, прошло уже больше трёх часов… На улице начинало светать, а она только засыпала…
***
- Пап, а когда ты ей скажешь? – робко осведомилась Арина, наливая отцу чай. Последнее время Владимира мучила бессонница, и мужчина мог ночи напролёт просиживать в библиотеке, вовсе не чувствуя усталости.
- За завтраком, наверное… Я так не хочу расстраивать её, Катя только приехала домой, а тут такое случилось. – он и сам не знал, что сказать.
- Ну, хочешь, я скажу? – попыталась помочь ему девушка. – У меня получится хорошо объяснить.
Владимир приобнял дочь за плечи и глубоко вздохнул:
- Давай. Она в любом случае не разорётся на тебя и не убежит.
- Папа, она вообще так бы не сделала. – несмотря на печальность ситуации, засмеялась Арина. – Катя же не дура. Кстати, где мама на самом деле? Ты вчера говорил, что она съехала со старой квартиры.
- Смешно, но ты угадала – она и вправду сейчас у подруги в гостях. Если честно, я совсем не знаю, что она будет делать дальше… Твоя мама никогда не работала, а от её кафе скорее убытки, чем доход. Не представляю, что будет, если Катя захочет остаться с ней. Как им дальше жить, где… - переживал мужчина. – Конечно, я ни за что не брошу девочку, но я так хочу, чтобы она осталась с нами!
- А ты всё уже решил за меня? – неожиданно жёстко спросила Арина. – Ты не думаешь, что я тоже могу хотеть жить с мамой?
Ей было обидно, что Владимира не давал ей права выбора. Разумеется, она бы сделала его в пользу отца, которого любила больше всего на свете и понимала, как никого другого, но… Это был не повод говорить так. Он переживал за Катю и даже предположить не мог, что Арина поступит иначе. Но она и не собиралась, нет. Девушка знала, что её место – здесь. С человеком, который всегда знал её наизусть. И как бы она не любила Тату, всё же не могла остаться с ней… Всё слишком запуталось, стало непонятным, сложным. Арина даже немного завидовала сестре, которая пребывала в сладком неведении и искренне думала, что всё замечательно. Если бы всё и в самом деле было так!
***