Последний старец по страницам 35

-    …Господи, святые угодники! Царица небесная, заступница матушка, - бормотала сидящая посредине, напротив кондуктора, женщина с крупными чертами лица. Повязанная домотканым платочком, в просторном сарафане, с узелком в руках, она напоминала казачку с кубанских станиц. – Не дай нам, грешным, пасть ниже, чем пали. Не попусти на нас глад и мор. Не дай нам войны…

  Кондуктор, с минуту посопев, двинулся решительным шагом к кабине водителя. Молодой человек в футболке и не думал уступать.

-     …Ай, яй, яй, как нехорошо! – усмехнулся кондуктор. Он стоял к Ане спиной, но она физически ощутила как напряглись его мускулы под шитой по-украински рубашкой с косым воротом. – Уступи место дяде – не маракуй!

-     А это ваш рейс? - глаза юноши под кепкой, полузакрытые золотистым чубом как у Шуры Балаганова, подёрнула непроницаемая пелена. На губах блуждала холодная усмешка. – Что-то мне не нравится ваш почерк, уважаемый. Грубо работаешь.

-     Не понял? Повтори для дяди.

-     Фальшивишь, дядя. То и говорю. Не рыпайся – больно не будет…

   Сзади, держась за поручни, сбавив на пол тона голоса, подошли те двое. Юноша лет двадцати в песочного цвета костюме, который он держал на руке. С сильной шеей, повязаной галстуком «павлиний глаз».  И человек лет сорока, приземистый, широкоплечий. В мохнатой чёрной папахе-кубанке. В рубашке, перепоясанной наборным поясом. У него над губой топорщились чёрные, по-будённовски закрученные усы.

-      Закон есть закон, - сказал юноша с костюмом. – Его надо уважать. А ты его  преступил. Знал на что идёшь?

-     Дайте пройти! -повысил голос кондуктор.

    Он стал напирать грудью на «динамовца». Тот слегка поддался. Затем молниеносным движением перехватил руку кондуктора, зависшую на поручнях. В следующий момент она оказалась прогнута в локте. Кондуктор закряхтел, пытаясь освободиться из-под залома. Тогда двое других пассажиров включились в процесс. Юноша с пиджаком зафиксировал в заломе другую руку. Тот, что в кубанке, методично прощупал карманы брюк задержанного. Хлопнул по голове, что покрывала белая бумазейная кепка.

-      Пр-р-ройдёмте, гражданин, - спокойно возвестил он. Затем, обернувшись к Ане, обратился к ней и женщине: - Граждане! Попр-р-рошу соблюдать спокойствие. Органы госбезопасности и уголовного розыска пр-р-роизвели арест опасного преступника, - он вынул из кармана галифе книжечку в коверкотовом переплёте. Показал на корешке золотые буквы НКВД СССР. – Вы  и вы – пр-р-ройдите с нами! Будете понятыми.

-      У меня муж дома не кормленный. И дети. Советская власть что – на мне прекратится? – возмущённо выдохнула женщина с узелком.     Её крупное, не лишённое привлекательности  лицо страдальчески сморщилось.

-      Попр-р-рошу пройти! – усатого в кубанке невозможно было пронять. – На пр-р-роизводство сообщим…

   В отделе НКГБ  при линейном отделении милиции на станции «Краснодар-1», куда доставили арестованного, было не протолкнуться. Сновали заступившие на дежурство и сменившиеся с оного милиционеры. На деревянной, отполированной задницами скамье сидели трое помятых типов.  От них за версту несло перегаром.  Один всё время норовил горланить неприличные куплеты. Но моментально замолкал: сидевший у телефонов дежурный сержант показывал ему внушительный кулак. На одной костяшке краснела свежая ссадина. В добавок ко всему курился табачный дым. От него у Ани саднило в  глазах. Но девушка терпела.

   Из комнаты с дверью, что была обтянута коричневым дерматином на заклёпках, с номером «8», вышел усач в кубанке. Он снял её. Погладил залысую голову. Зачерпнул кружкой воду из оцинкованного бака.

-      Вас, девушка, попр-р-рошу пройти! – громогласно  заявил он. – У следователя будет несколько вопросов. Потом ребята вас подбросят на мотоцикле до дому. И вас тоже – не волнуйтесь…

   Она смело прошла в кабинет. Там сидел парень, что держал костюм в руке. Теперь он был лишь в свежей фланелевой сорочке. С галстуком «павлиний глаз», что был повязан на ослабленный узел. Его смугловатое лицо с выразительными карими глазами не выражало у Ани никаких опасений. В добавок ко всему на «плечиках» висел его пиджак. На лацкане она заметила созвездие значков. «Ворошиловский стрелок», «Отличник ГТО», «Парашютный спорт». И – голубовато-белый ромб «Выпускник МГУ». Наверное с юрфака…

- …Что, нравится? – спросил он. – Хотите, небось, поступать?

- Хочу, - сомкнула губы Аня. – Спрашивайте…

- Разрешите представиться! – улыбнулся молодой человек. – Старший следователь уголовного розыска лейтенант Бобриков. Можно без регалий – товарищ Бобриков. Не Бобиков… – предупредил он её, открывая папку с бланками протоколов задержания. – Что ж,  теперь колитесь вы. Фамилия, имя, отчество, год рождения…

   У Ани на мгновение «в зобу дыханье спёло». «Каркнуть» она не успела да и не хотела. Молодой человек, занеся перо из чернильницы  с зеленоватыми, окисными разводами, терпеливо ждал. Пришлось его уважить. Можно было, конечно, из вредности попросить его предъявить документы. Но зачем? Придумала тоже.

  Она воспроизвела в деталях поведение своё и арестованного. Последнему вменялась в вину антисоветская агитация и пропаганда по известной статье УК РСФСР. При обыске у задержанного был обнаружен финский нож в билетной сумке. Надо бы это отметить в Анином протоколе. И приложить её подпись.

-     Ничем вам помочь не могу, товарищ Бобриков, - она сделал едва заметное движение рукой. Пальцы коснулись нежного подбородка. – Я не видела никакого ножа. Как же я могу ставить роспись?