Артиллерийский маразм по тухачевскому 8

При всём в недостатки 122-мм приводят ещё слишком короткий ствол 1560/12,8 мм/клб, что позволял кидать снаряды на расстояние лишь 8,9 км. По сравнению с ней лёгкая полевая германская гаубица 105-мм (10,5cm leFH18) поражала цели на дистанции в 10,7 км.  Разница небольшая – ствол также можно было вытянуть, было бы желание. Но, как мы знаем, желания как-раз не было… Кроме того короткий ствол всегда означает увеличение крутизны полёта снаряда – вертикальную его баллистику. А для поражения закрытых целей это качество незаменимо.

Справедливости ради стоит покритиковать немцев: они вплоть до конца войны многие артсистемы, исключая разве что 37-мм «Бофорс», оставили на литых металлических колёсах не то, что без подрессовки – без прорезиненых бандажей!

Кроме этого к преимуществам «лубка» можно назвать сравнительно низкий вес: на тонну меньше американского собрата – М-30, и на целых 500 – по сравнению с германской 10,5cm leFH16. За 30-40 секунд гаубица приводилась из походного состояние в боевое и готова была разить врага. Так что называть эту артсистему «безусловно устаревшей» к началу Второй мировой войны можно с большой натяжкой, если конечно иметь в виду не устраненные недостатки.

Но перейдём непосредственно к «священной корове» советской артиллерии 20-х и 30-х – 76-мм полевой пушке-гаубице, которая должна была поддерживать пехоту. Идеи универсализма заразили советских военноначальников. Главный из них, кто более всех был подвержен «заразе», оказался маршал Тухачевский. Именно он настаивал, чтобы полевая пушка-гаубица совмещала в себе качества зенитки и противотанкового орудия. Результатом было создание опытного образца Ф-22 с полуавтоматическим клиновидным затвором (заимствование от 37-мм «Рейнметалл»), который частично открывался от энергии выстрела и пороховых газов, гидропневматикой откатного устройства, а также переменной длиной отката. Кроме того, зарядная камора была спроектирована под гильзу образца 1900 года, поэтому детище Грабина и ГКБ-38 могло стрелять всеми боеприпасами 76,2-мм для дивизионных и полковых пушек.

Предыстория проекта выглядит так. По приказу Тухачевского ГКБ-38 включилось в создание полууниверсальных пушек, получивших поначалу индекс А-51 и А-52. При этом учитывались многие особенности, как-то – увеличение мощности выстрела и снижение веса за счёт дульного тормоза, который в то время пока ещё не практиковался. Было решено использовать под трёхдюймовый выстрел увеличенную гильзу, что также  повышало мощность выстрела, а также бронепробиваемость. Но к 1934 году маршал изменил свои планы и все КБ, как и все заводы были переориентированы на выпуск безоткатных пушек Курчевского. Заниматься этой вредной утопией Грабин не желал (наверное, поэтому не попал в лагерь!) и после закрытия ГКБ-38 он с группой единомышленников уехал в город Горький на ещё недостроенный завод «Новое Сормово». Там он создал полууниверсальную пушку Ф-20, которая впрочем неудовлетворила его. Причина нам знакомая – однобрусный лафет, что затруднял наведение как в горизонтальное, так и в вертикальное положение, а также добавлял вес. Поэтому Грабин приступил к разработке Ф-22, которое и было создано.

Надо сказать, что англичане к тому времени создали ряд орудий, которые с натягом, но можно было назвать полууниверсальными. Прежде всего это – Ordnance QF 2 и QF 25 pounder. Но первая артсистема была именно орудием ПТО, хотя имела приспособление для ведение круговой стрельбы. Ни в качестве гаубиц, ни в качестве дивизионных или полковых пушек первая двухфунтовка (40-мм) не могла быть задействованы даже при самом большом желании. Кроме всего двухфунтовка вплоть до 43-го была основным британским танковым орудием, а когда его убрали и заменили 75-мм, то оставалась долгое время в башнях бронемашин. Примечательно, но для двухфунтовок никогда не выпускались осколочно-фугасные боеприпасы (в отличии от советских 45-мм  и германских 37-мм), что очень затрудняло их использование в ходе пехотных атак противника или перестрелок между орудиями ПТО. Кроме того, это же распространялось на орудия, установленные в танках «Матильда» и «Валлентан». Как уже отмечалось ранее, против вражеской пехоты и позиций ПТО они могли равноценно использовать лишь один-единственный пулемёт калибра 7,7-мм.

Что же до QF 25 pounder, то эта была классическая гаубица 87,6-мм с на лафете с вращающейся платформой, что имела угол разворота в 360 °. Гаубица при этом имела несколько выгодных конструктивных особенностей, как-то: двухбрусный лафет, подрессоренные колёса и что самое главное -  использование разных метательных зарядов. Что это значит? Метательный заряд представляет собой некоторое количество медленногорящего взрывчатого вещества (порох,бастилид, пироксилин, менелид и проч.) , уложенного в оболочку (унитарный патрон, гильзу или картузы), удобную для заряжания орудия. Проще говоря, заряжание британских полевых гаубиц было при желании раздельно-гильзовое, или картузное: либо в гильзу вкладывался дополнительный метательный заряд, либо его помещали в виде картузов с порохом, у кладывая в ствол перед выстрелом. При этом снаряд выстреливался уже без гильзы.Таким образом, англичане задавали «кривую траекторию» балистики снаряда и начальную скорость выстрела.Проигрывала в этом случае лишь скорострельность, которая в случае унитарного заряжание (снаряд с гильзой объединён в единое целое) доходила до 4-5 выстрелов в минуту. Если помните, в своих воспоминаниях Монтгомери говорит именно об этих   гаубицах, которые шифрует как 8-линейные, стрелявших снарядами со стальным сердечником. Помимо всего орудие снабжалось перископическим прицелом для борьбы с бронетехникой и обычным панорамным прицелом для стрельбы по целям с прямой наводки. Интересно, что только англичане, для которых не было понятия дивизионной артиллерии (у них вся артиллерия была полкового подчинения) учитывали такие ньюансы. Но скольким британским пушкарям это спасло жизни и позволило эффективно поражать движущие цели? Будь то танки с крестом или красным «восходящим солнцем» на броне!

Считается, что утечка или злонамеренная дезинформация британских спецслужб повлияла на Тухачевского и иже с ним. Однако Михаил Николаевич не раз бывал в командировках на Туманный Альбион, водил дружбу с двором Винзоров и с британскими военными, пользовался у дам репутацией светского льва. Мог  бы и разобраться, честно говоря. Во всяком случае, никакая другая разведка на эту дезинформацию не клюнула, кроме как советская. Хотя надо признать что «двухфунтовка быстрого огня» ( QF – Quick Firing: «быстрый огонь») на 1936 год была одной из лучших серийных противотанковых пушек, так как пробивала броню почти всех германских такнков, не говоря уже о танкетках. Впоследствии, захватив в 1940-м под Дюнкерком большое количество «быстрых двухфунтовок», немцы отдали им должное – под индексом 4.0 cm PaK 192 (e) или 4.0 cm PaK 154 (b) взяли их на вооружение. Интересно, что проданные бельгийской армии двухфунтовки они, как видим, – в последнем варианте! – пометили особым индексом.

Но вернёмся в Сормово. Увы, но приняли там Грабина и его группу крайне нерадушно. Несмотря на телеграмму, данную загодя, никто их на вокзале не встретил и обещанную машину не прислал. Добираться до завода пришлось в кузове грузового автобуса, к тому же забитым до отказу железными трубами и прочими отливками. По прибытию на завод их разместили не в общежитии, а в щитовом сборном домике, который даже не был отопляемым. Складывалось впечатление, что молодым специалистам никто не рад – их просто выживают… Отношение изменилось во многом благодаря паткому завода и его секратерю А.П.Худякову.

Помимо всех злоключений нам кажется интересной история с модернизацией 76-мм образца 1910 года. На недостроенный ещё завод с непоставленным германским специальным оборудованием (скорее всего фрезерные станки для расточки и выточки и т.д.) прислали целую партию трёхдюймовок. Рабочие под руководством Габина бились больше месяца, провели-таки модернизацию по имеющимся у них чертежам, которые – надо полагать! – были присланы в комплекте. Но ГАУ с комкором Ефимовым во главе так и не принимало заказ, ссылаясь на низкое качество выполненных работ. Соответствие заявки с чертежами его, кажется, не устраивало. В конце-концов Грабин вспылил и дожал-таки Ефимова во главе Артуправления. Только выход на столь высокую «шишку» позволил разрешить бюрократические проволочки не дававшие коллективу нормально работать. И согласитесь, что в данном случае ситуация очень напминает попытку «тёмных сил» затруднить разработку и производство артсистем, стольль необходимых для Красной армии. Но компетентные органы в данном случае бездействуют одинаково странно: ни к Грабину, ни к Тухачевскому с Ефимовым никаких претензий не предъявляют – за вредительство никто никого привлекать не собирается.

Но главная беда состояла в том, что конструкторское бюро не было приспособлено решать поставленные задачи. В нём начитывалось всего три инженера да несколько чертёжников. Кроме всего директор завода «порадовал» вновьприбывших нехорошими новостями: завод не может включиться в производство артиллерийских систем. Причина всему – срывы поставок специального оборудования, в чём повинна  германская сторона. Кроме всего обронный завод был на хозрасчётие, но одновременно – находился в полной финансовой зависимости от главного заказчика, коим было Главное артиллерийское управление комкора Ефимова. Именно по его распоряжению отпускались средства на создание и полигонные испытания тех или иных образцов.

Впрочем, очень быстро Грабин новую полууниверсальную пушку сконструировал. Он применил в ней ряд новинок: складные (ломающиеся) станины – устройства лафета, которыми пушка или гаубица опирается на грунт, а также новые снаряды весом 7,1 кг, которыми она стреляла с начальной скоростью 710 м/с на максимальную дальность 14 060 м. Для сравнения, немецкие пехотные пушки 75-мм и пехотная пушка-гаубица 105-мм (орудия полковой артиллерии) значительно уступали ей по начальной скорости. Первое имело скорость 221м/сек, а второе – 240 м/сек. Следовательно, ни первое, ни второе не могли бороться на дистанции 500 метров с целями с повышенным бронированием, а на больших дистанциях скорость снаряда и вовсе падала. Таким образом, обе германские пехотные пушки в полном смысле пушками не считались, так как действительно сочетали в себе свойства гаубиц и миномётов. С лёгкобронированными танками и танкетками «Виккерс» или производными от них Т-26, а также скростными БТ они бороться как-то могли, хотя скорострельность второй оставляла желать лучшего.

Кроме всех прочих достоинств Ф-22  имела углы ВН – 750, а ГН – 600. В сочетании с высокой начальной скоростью выстрела это означало, что Ф-22 можно было по праву называть полууниверсальной. Из неё можно было вести как настильную, так и навесную стрельбу по закрытым целям. В принципе «двадцать вторую» можно было использовать как средство ПВО, установив лафет на вращающуюся основу, как у британской гаубицы.  А высокая бронепробиваемость превращала Ф-22 при необходимости в противотанковое средство. И немцы захватив большое количество Ф-22, тут же нашли ей применение именно в этом специфическом качестве. После незначительных переделок (расточки зарядной каморы с повышением калибровки, установки дульного тормаза и т.п.) они дали детищу Грабина свой индекс 7,62 cm FK 36(r). Пушку-гаубицу после этого они устанавливали на шасси  полугусеничных машин (Sd.Kfz.6 mit )   – использовали их как САУ для борьбы с Т-34 и КВ. Устанавливались «двадцать вторые» в неподвижные забронированные рубки самоходок Marder I и Marder II, хотя для этого параллельно немцы использовали трофейные 76-мм УСВ. Не пренебрегли такими трофеями даже румыны, создав под конец войны аж 30 САУ TACAM.