Записки Джона Кёрна

Судьба прихотлива, и у каждого человека она своя.
Мне бы хотелось поведать вам одну историю. Началась она с мальчика. Судьба была беспощадна к нему. Но кто знает, быть может, наоборот, это было благосклонностью?..
  Мальчика зовут Джон Кёрн. Волею судьбы он оказался на пиратском судне.
  Его отец умер два года назад от лихорадки в Виллемстаде. Когда юноше было семнадцать… Он остался круглой сиротой… Всё для него потеряло смысл: два года он был словно в беспамятстве. Улицы, нищета, милостыня – эти слова как нельзя точно охарактеризуют его тогдашний образ жизни…
  Но сейчас всё резко переменилось. И всё по прихоти судьбы.
  После двух лет бродяжничества, один торговец, давний друг его отца, случайно встретил Джона на улице, бедняга уже терял сознание от голода. У торговца того был свой шлюп под названием «Шустрый». Он предложил парню место на своём судне. Мальчик, конечно же, согласился.
   И вот Кёрн и ещё пятнадцать юношей чуть постарше, отправились на «Шустром» перевозить жемчуг на Кубу. На третий день они попали в шторм.  Корабль, хоть и с огромными повреждениями, но держался на плаву. Но судно сбилось с курса, из-за чего потеряли день. На шестые сутки они увидели на горизонте фрегат. Это был пиратский корабль известный среди бывалых моряков  -  фрегат «Буйный». Торговец попытался бежать от него, но паруса изрядно потрепал ветер, да так что они больше походили на неумело сотканную сеть. Поэтому у них ничего не вышло... Через несколько часов «Буйный» настиг «Шустрого».…Лишь потому, что у них кончились ядра, пираты не пустили их на дно, а просто взяли на абордаж. Матросы с торговца храбро выступили против головорезов, которых было в несколько раз больше.… В итоге пираты положили всех, кроме Джона и ещё одного парня по имени Дерен.
  «Удача или проклятье?» - думал Джон в растерянности, очнувшись уже на «Буйном». Сам для себя он ещё не решил. Но сейчас он на борту пиратского судна  – живой!
Тот фрегат находится под командованием Джека Руда.
Джек Руд Кровавый – так величали его матросы на торговых судах. Жестокий пират незнающий жалости, милосердия, любви.…Все эти сплетни и байки всегда перековеркают и в итоге ты рискуешь встретить не отчаянного головореза, который в бой рвётся первым и саблей рассекает плоть, словно скалы волны, а обычного мерзавца, который прячется за своими абордажниками и целится тебе в спину. Но, не смотря на вероятность  второго, реальность не обманула Джона.
  Оказавшись в плену у пиратов, Джон затосковал. Он привык изливать свои чувства не кому-то, а  самому себе. Поэтому попав на корабль и очнувшись в трюме взаперти, он вынул из-за пазухи несколько листков пожелтевшей бумаги. Джон всегда предпочитал вести что-то вроде дневника: изливать свои чувства, размышлять, копаться в себе или, чаще всего, в других. Он вёл записи, когда нуждался в этом больше всего. А на этом корабле его нужда была обострена. Эту привычку привил ему отец.
  Он всегда учил сына вести записи, как настоящий капитан, когда они садились на торговые суда. Видимо старик лелеял мечту, что его сын станет благородным капером, и будет плавать от имени Его Величества... Отец его был торговцем. Не очень успешным – оттого что не был хитрым и напористым. Торговля явно была не для него. У него не было своего корабля, хотя бы тартаны. И лавки он долго не держал -  разорялись постоянно. Ему давалась торговля только тогда, когда у него ничего не было. Находя товар, он зафрахтовывал судно и пускался по архипелагу продавать. Несмотря на кризисы, которые они переживали, старший Кёрн всегда оставался бескорыстным и очень добрым человеком. Каждый раз, заходя на борт, очередного брига,  он давал Джону несколько потрёпанных, мятых листков, которые мальчик, во время плаванья, исписывал своим мелким, исказистым почерком, записывая свои наблюдения и действия команды. После отец сшивал их и у Джона получался свой маленький судовой журнал. Хотя по записям это больше напоминало дневник.
Джека Руда, Джон ещё не видел.
  Только что, описав произошедшие с ним события, он услышал шаги. Быстро спрятав бумаги в сапог, он лёг на кровать и претворился спящим.
  Можно ли назвать удачей то, что с ним произошло? Вызывает сомнение, не так ли? Но кто знает, если уж ему суждено было оказаться на этом корабле, не значит ли это, что здесь он может найти своё место в жизни?
  И вот уже на следующий день, Джон вновь достал свои листочки. Обернув их старым куском кожи, скрепив и разгладив листы, он начал писать…

23 августа 1664 год
  Я матрос «Буйного»! Один из многих.
  Вчера вечером меня вызвали к капитану. В его каюте было просторно и прохладно. В воздухе  витало золотом и ромом. Он сидел за дубовым резным столом. Когда я зашел, он поднял на меня взгляд, и у меня перехватило дыхание.
  Джек Руд действительно выглядит устрашающе. Его вид внушает невольное уважение и покорность. Он соответствовал моему представлению о капитане пиратов: загорелое лицо, чёрная борода, волосы собранные в хвост на затылке, руки в многочисленных шрамах, а глаза горели мистическим  зелёным огнём. Эти глаза действительно производили сильное впечатление, ведь это последнее, что видят его жертвы. Глаза, которые неоднократно видели последние судороги уходящего из жизни человека. Глаза, которые красноречиво тебе говорят:  «повинуйся!». И если у меня спросят, какого цвета глаза у дьявола я отвечу: «Зелёного».
  Он молчал. Молчал и я. Джек Кровавый оценивающе смотрел на меня. Я боялся пошевелиться под гнётом этих глаз. Наконец он сказал:
  -У меня на корабле мало матросов, точнее меньше чем нужно. Пленников я долго не держу: либо за борт, либо на палубу. Тебе выбирать.
  Странно, что он не захотел продать меня.
  -Я должен стать пиратом? - это новость немало напугала меня.
  Он сурово посмотрел на меня, и я понял: он не любит повторять.
  -Твой ответ, - потребовал он тут же.
  Я опешил. «Ответ нужен сейчас! Жизнь в качестве разбойника или смерть? Может, если я соглашусь, то позже смогу сбежать?» - мысли путались.
  Я дал своё согласие. Капитан крикнул боцмана и добавил:
  -И не думай удрать. За тобой будут приглядывать.
  Я приуныл.
  Меня отвели на палубу знакомить с командой и работой.
  Я познакомился с несколькими, интересными, людьми.
  С первым же пиратом я столкнулся в квартердеке. Боб Фланц  - оживлённый старик с большим энтузиазмом. Внешность его была весьма запоминающаяся: он был лишен уха, нос сильно перекошен, лысый, на темечке огромный ужасный шрам. Но в целом улыбка его была добродушной, и вёл себя приветливо.
  -Слышу плохо. Говорю мало и то только по делу, - зарекомендовал он себя, пожимая мне руку. - Зови меня просто Боб. Помогу чем смогу. Всё покажу. Всё объясню, - он улыбался мне почти беззубым ртом.
  В ответ я тоже натянул улыбку.
  -Джон, - представился я. - Джон Кёрн.
  -Вот и хорошо, - подытожил он и пошёл на палубу, что-то напевая себе под нос.
  После я встретился с канониром «Буйного». Это необычайно высокий и массивный человек. Он слегка прихрамывает на правую ногу. Волосы его светлые, выжженные на солнце, спутанные в замысловатые косички. Сам он оброс щетиной, а на правой руке виднелся ужасный шрам от ожога.
  -Ты с «Шустрого»? - басом спросил он.
  -Да, - по сравнению с ним мой голос напоминал мышиный писк.
  -Меня кличут Громом.
  -А почему Громом? - поинтересовался я.
  -Да потому что мои выстрелы как гром среди ясного неба, - он громко захохотал.
  Я улыбнулся и незаметно ушёл, размышляя над прозвищем канонира. Если подумать, то  любой пушечный выстрел как гром среди ясного неба.
  Так же я наткнулся на ещё одного выжившего с «Шустрого». Он тоже предпочел стать пиратом, а не мертвецом.
  -Одна судьба на двоих, - он задорно улыбнулся и прищурился от полуденного солнца.
Дерен был не намного старше меня. Его чёрные волосы были короче моих. Сам он был ниже меня и в ширине плеч уступал. Худощавое телосложение, тихий нрав  –  не понимаю, как он не был убит? Тогда, во время абордажа, он, как и я, вместе с остальными стоял на защите шлюпа. Правда, я не обратил внимания каков он в бою. Острые черты лица и вечно неопрятный вид  делали его похожим на мелкого карманника. На «Шустром» он был дозорным. Какую роль ему отвели на «Буйном» мне неизвестно. Мне своя роль не очень то ясна…
  Меня кличут. Пора возвращаться, и браться за работу... До сих пор не верю, как круто повернулась моя жизнь!

29 августа 1664 год
  Насыщенная выдалась неделя!
  Драить палубу, перетаскивать парусину, проверять провиант, который беспощадно портят крысы…
  Солнце печёт ужасно. Третий день полный штиль.
  По вечерам мы командой собираемся на палубе, возле грот-мачты. Самые закоренелые пираты рассказывают байки, а молодые, вроде меня, с жадностью впитывают каждое их слово.
Старик Фернес рассказывал про свои любовные похождения на Тортуге. Да так чудно рассказывал! Зубов у него почти не осталось, на правой руке не хватает двух пальцев, на левой трёх, на голове осталось несколько седых волосинок. Ростом он сравнительно небольшого, ноги коротковаты, руки же наоборот длиннее, чем должны быть.  Походка его напоминает поросячью: много движений, а скорость маленькая. Интересно, почему Руд держит его в команде? И при всём этом раскладе сложно представить, как он разбивал сердца благородным барышням. Никто не мог удержаться от смеха, когда старик Фернес вскидывая руки к небу и вытянув  лицо, восклицал: «Но я-то женится, не хотел! Как она страдала! Как страдала!»
  После ещё несколько пиратов рассказывали свои историю. Но все они были про абордажи, грабежи и убийства. Поэтому тогда я особо не вслушивался.
  И вот после очередной исповеди о кровавых боях, которую провожали дружным хохотом, появился человек, который начал нас разгонять. За неделю я запомнил имена почти всей команды, но его я видел впервые.
  -Кто это? - спросил я у Боба.
  -Это Героб. - Ответил он. - Офицер капитана. Он появляется на палубе не чаще самого Руда.
Героб был среднего роста и крепкого телосложения. Волосы у него короткие, в ухе сверкала серьга, а на шее болтался шнурок с белым камнем. Мне так показалось издалека.
  -Это зуб белой акулы, - проследив за моим взглядом, пояснил пират. - Знак его фортуны.
  -Фортуны?
  -Как то мы купались в открытом море. Жарко тогда было, не удержались. А Героб хороший пловец и отличный ныряльщик. И донырялся наш офицер: цапнула его тогда акула за предплечье. Да легонько  - рука-то на месте. Когда рану ему зашивали, зуб нашли. Вот и в память о своём везении он таскает его с собой. Многие верят, что это приносит ему удачу. А некоторые и вовсе небылицы рассказывают, будто акула его «благословила», ведь если акула ухватит, то сразу с жизнью прощайся, а этому вон как повезло.
  Выслушав Боба, я присмотрелся к офицеру. Шрамов у него было гораздо меньше, чем у кого - либо из команды. Меня и Дерена не считаем. Рукой он двигал спокойно и уверено: и левой и правой. Походка ровная - не хромает. Оба глаза на месте. А когда он говорил, то был виден ряд ровных зубов. Всё на месте.
  -Что зубы считаешь? - ухмыльнулся Боб.
  -Для пирата он очень…целый.
  -Эгей! Не думай что мы все калеки. Не следим за собой - это да. Но сейчас мы ещё от испанского конвоя не оправились. Изрядно он нас потрепал…
  Я уже слышал несколько раз об этом конвое от немногих из команды. Но они упоминали это вскользь, и я не придавал этому значения. Но когда об этом упомянул Боб, я зажегся интересом.
  -Расскажи! - попросил я.
  Но старик лишь покачал головой.
  -Не сегодня, мальчик. Видишь, Героб разгоняет. В другой раз.
  Мы все разошлись: кто на дежурство; кто в трюм и квартердек – отдыхать.
  Я сегодня на дежурстве. Небо чистое, луна ярко светит. Но всё же писать при лунном свете труднее, чем при свече, поэтому я заканчиваю.
  И мне жутко интересно узнать про испанский конвой.

30 августа 1664 год
  Боб рассказал мне про их бой с испанцами.
  Оказывается у них эскадрилья из двух кораблей: фрегат «Буйный» в качестве  флагмана, и каравелла «Фортуна дьявола». Капитан второго корабля – Рене Левиньё, ранее мне не известный.
Каждый год из Панамы в Гавану переправляют золото. И Джеку Кровавому стал известен маршрут испанского золотого конвоя. Они перехватили его близ  Ямайки. По тем же источникам Руду было известно, что корабля будет два: «Сан Фелипе» и «Святая Каталина». Два линейных хорошо оснащённых красавца. Борт каждого был обшит красным деревом, что не, кстати, как заметил Боб, улучшало их прочность, паруса были из восточного льна. Больше пяти часов они палили вдруг друга из пушек. «Паруса «Фортуны» больше напоминали сеть, - Посмеивался Боб. – Левиньё хороший стратег, но с кораблём  плохо управляется.  Однако и испанские корабли были изрядно потрёпаны». Джек быстро нагнал «Сан Фелипе» и взял его на абордаж. Тем временем второй корабль настиг каравеллу француза. Но в том корабле есть хитрость: там размещается в два раза больше народу, чем на обычной каравелле. Поэтому Рене быстро одержал верх в ближнем бою. На мой вопрос, где сейчас «Фортуна дьявола», Боб пояснил: «Наш дозорный заметил эскаду английских кораблей, плывущих от Порто-Белло. «Буйный» был почти целым, только людей много потеряли. У «Фортуны дьявола» было более плачевное состояние, но людей наверняка сохранилось больше. Джек дал команду каравелле уплывать, а сам пошёл на англичан». Как оказалось, они заранее с Левиньё договорились о месте встречи, если что-то пойдёт не так. И сейчас мы плывём на Тринитад и Тобаго, в бухту Галеры, чтобы встретится и поделить награбленное.
  Больше Боб мне ничего не рассказал. Героб на нас накричал и заставил чистить пушки.
Дни мои протекают  то быстро, то медленно. В основном мы загружены работой, но в иной раз слоняемся без дела.
  Несколько раз мне приходилось относить  еду капитану. И каждый раз я заставал его в одной и той же позе: выпрямив  спину и нахмурив брови он сидел на своём стуле, будто на троне, изучая карту или какой-нибудь пергамент. Сегодня, после шестой склянки, я принёс ему варёный картофель и огромную, незнакомую мне, рыбу напичканную овощами. Он сидел за тем же столом, но уже не изучая бумаги, а свободно откинувшись назад, покуривая табак. Я поставил поднос на край стола, как всегда, и уже хотел было уйти, но Руд меня остановил:
  -Погоди парень.
  Он наверняка не знает моего имени. Я повернулся и, встретившись с его взглядом, понял, насколько он выглядит уставшим. Казалось, морщин у него стало в два раза больше и он вот - вот заснёт. Зелёный огонь в глазах превратился в тлеющий уголь.
  -В чём дело капитан?
  -Как атмосфера в команде?
  Я припомнил все разговоры, которые я слышал. Все они сводились к одному…
  -Все ждут, не дождутся, когда мы приплывём к Тобаго и поделим золото.
  Руд не поменялся в лице.
  -Эти крысы только и знают золото тратить: на выпивку и продажных девок.
  -Разве это не удел всех пиратов? – брякнул я, не подумав.
  Но он не рассердился, лишь ухмыльнулся.
  -Ты прав. Пиратами становятся только в двух случаях: от жажды золота или от безысходности. Больше половины людей моей команды, бывшие рабы и бежавшие преступники, или пленённые мной люди. Как ты…
  -Вы правы. Я стал пиратом не по своей воле.
  -Во-первых: ты сам сделал свой выбор. Перед тобой было две дороги, по какой идти ты сам решил. Во вторых, ты ещё пороха не нюхал, чтобы зваться морским волком.
Меня не задели его слова, хотя оспорить хотелось.
  -Через два дня мы уже будем в бухте… Недолго моим корсарам осталось ждать, – сказал капитан и отпустил меня.
  Когда я вышел на палубу, свирепый Героб тут же огрел меня чем-то по голове.
  -Хватит прохлаждаться! Быстро драить палубу!!!
  У него жёсткий характер.

1 сентября 1664 года
  Я и представить себе не мог, что всё обернётся именно так! Но лучше все по порядку.
  Солнце медленно уходило за горизонт, пока мы высаживались на берег. «Фортуну дьявола» мы увидели ещё издалека. На пляже нас уже ждал Рене Левиньё со своей командой.
Капитан Левиньё  очень высокий и тонкий человек. У него светлые  глаза и тёмные волосы.    Довольно молодой для капитана, наверняка, и тридцати нет.
  Кивком он поприветствовал капитана, и бегло взглянул в сторону команды.
  -Руд. Долго же ты до нас добирался. Что-то задержало? – держался он как-то сдержано, раздражение скользило в его голосе.
  -Долго уходили от англичан. Да и по пути попался мелкий торговец. – Отмахнулся капитан. – Вы уже подсчитали добычу?
  Дальше они разговаривали о доле на каждого и потерях. Корабль сильнее пострадал у  Рене, но Джек потерял больше людей.
  Наша команда присоединилась к общему костру, который развели ребята с каравеллы. Их было около сорока, нас от силы двадцать пять, и не один я заметил, что они подобно капитану держались отстранённо и явно нервничали. Героб поначалу был с капитаном и принимал активное участие в дележе, но когда обговорили всё основное, его отправили к нам. Хмуро косясь на сидящих у костра, он подошёл к Велону и Мерлоту. Шепотом дав им распоряжение, он обернулся ко мне. Парни встали и пошли к лодке. А офицер поманил меня к себе.
  -Салага, ты чего это подальше от всех сел? Двигай свои копытца сюда.
  Я привык к его общению, и беспрекословно сел с остальными. Положив свою тяжёлую руку мне на плечо, он тихо сказал мне.
  -Держи ухо востро! И никогда не расслабляйся. Не стоит поворачиваться спиной к недовольным корсарам.
  Этот дружеский совет был мне не так уж и необходим. Что-что, а к пиратам я спиной никогда не поворачивался и не повернусь. От этих негодяев только и ждёшь: удара в спину. Тогда я и не подумал, что Героб просто предчувствовал что-то неладное. И его совет был в тот вечер мне как нельзя кстати. Лишнее напоминание обострило мои чувства и бдительность. Я уже молчу о том, что я стал внимательней к действиям окружающих.
  Шутки и байки пиратов с «Фортуны дьявола» сопровождались каким-то натянутым и нервным смехом. Будто они сами хотели от чего-то отвлечься. Наши ребята это тоже начали замечать, но никто не придавал этому значения. У нас ведь был ром. Конечно в небольшом количестве - капитаны не разрешили своим людям брать много - а им, конечно, хотелось больше - но и его хватило, чтобы парни захмелели.
  Когда луна уже была высоко и ярко освещала остров и море, капитаны присоединились к нам. Наша команда выкриками и одобрительными возгласами встретила Джека. Команда Рене притихла и внимательно следила за своим капитаном. Левиньё, как ни в чём не бывало, прошёл мимо. Руд тоже на него посмотрел.
  -Куда ты, Рене?
  -Да вот, отдохнуть думаю, – отозвался он.
  -А с нами не посидишь? Мы ведь с тобой даже не отметили наш куш. Давай выпьем! – впервые я видел Джека таким бодрым.
  Рене скривился, будто почувствовал ужасную вонь.
  -Джек. Я действительно очень устал.
  -Тогда тебе придётся притвориться мужиком и сесть с нами глотнуть рома, – тон Джека оставался таким же бодрым, вот только дружеские нотки сменились грозными. Да. Это человек, которому лучше не перечить.
  Левиньё видимо тоже это знал. Он молча сел среди своих пиратов. Ему протянули кружку с ромом. У Руда уже в руках была бутылка. Он высоко поднял ром и громко провозгласил.
  -За нас! Флибустьеров! Скоро возьмём курс на Тортугу. Там и промотаем наше золото.
  Такой тост понравился всем. Взмахнув кружками и бутылками, и сопровождая дружным воплем,  ребята осушили всё до дна, одним залпом. Я тоже сделал несколько глотков. Горло ужасно обожгло, и я закашлялся. Кто-то похлопал меня по спине. Это был Верн. Он был клерком на «Буйном». В целом хороший парень, но  как я понял, он ни с кем из команды особо не дружит.
  -Не пил, небось, ни разу ещё? – посмеивался он.
  Я кивнул. Я хотел поговорить с ним, но в этот момент все умолкли.
  Обернувшись, я увидел, что все взялись за оружие. Кто за тесаки и сабли, кто за пистолеты и бретеры. Но никто не нападал. Рене тоже не сидел. Он стоял, взявшись за эфес своей шпаги. Единственный кто остался на месте, был Руд Кровавый.
  Мы с Верном тоже вскочили, и хоть запоздало, но взялись за оружие. Моё оружие конечно было  смехотворным: ржавый тесак и пара кинжалов за пазухой. То ли дело у нашего клерка: у того был огромный меч и четырёхствольный пистолет.
   Я ждал.
   Я не знал причины, по которой пираты вдруг схватились за оружие и направили друг на друга дула пистолетов.
  Рене молчал под гнётом зелёных глаз капитана. Уверен, ему с трудом давалось выдерживать взор Джека. Об этом говорила бледность француза. Руд заговорил первый.
  -Значит, так вот ты поступаешь с тем, кто взял тебя в долю?
  -Взял в долю? Я честно отвоевал свою добычу!
  -А была бы эта добыча у тебя, если бы я не предложил тебе эту авантюру? – голос Джека был твёрд. В нём не было закипающей злобы или обиды. Он, казалось, был разочарован.
Француз явно намеревался поспорить, но приглушённый шёпот офицера заставил его замолчать.
  -Не лезь не в своё дело, крыса! – вспыхнул Левиньё.
  -Не моё дело?! Да нас всех порешат из-за твоих услад! – повысил голос офицер на своего капитана. - Неужели из-за этой прошмандовки будешь рисковать командой?!
  -Заткнись! – прошипел флибустьер.
  Наши парни опешили. И соединив все кусочки, я догадался, в чём дело. Скорее всего, кто-то из наших догадался или узнал, что капитан Левиньё сдал в общий котёл, откуда всё делиться согласно пиратскому кодексу, не всё взятое на корабле. Вот все и схватились за оружие, ведь пират, что утаит хоть одну жемчужинку, должен быть наказан. И видимо то, что французский капер утаил, это какая-то девушка. Тогда мне стало понятно отчего все были так напряжены.
  -Значит, девок тебе не хватает? – выкрикнул Марион. Как-то мы вместе были на дозоре, болтливый тип.
  -Нет. – Ответил за француза наш капитан. – Про обычную девчонку он бы мне сказал. Видимо дама знатная.
  Рене молчал и Джек продолжил.
  -Неужели думал о выкупе? Если сеньора знатная, - он медленно поднялся и прямо посмотрел на Левиньё. В его глазах пылал гнев,– то получается, что ты нарушил кодекс!
  Француз вытащил шпагу и ринулся на Руда. Никто из его людей, слава господу, не шелохнулся. И мы не напали. Все наблюдали за поединком капитанов.
  Не буду описывать их бой, ибо я плохо помню все их выпады и стремительные атаки. Наш капитан отделался парами порезами и сломанным ребром, а вот Рене повезло меньше…
После Джек предложил команде «Фортуна дьявола» перейти к нему. Треть согласились, треть пожелала просто забрать добычу и уйти, а оставшиеся выбрали нового лидера в лице одного из офицеров Левеньё, того самого пирата что перечил покойному французу. Конечно, Героб в начале настаивал, чтобы и всю команду наказать за то, что те сговорились с капитаном и утаили часть добычи. Но Руд предостерегающе посмотрел на него и тот замолчал. Помню, ещё Верн хмыкнул. Он сразу догадался, почему капитан пощадил провинившихся. Когда я спросил его, то он мне пояснил.
  -Мы, конечно, те ещё морские волки, но нас раза в три меньше. Даже здесь, на берегу, мы в меньшинстве. Гром не растеряется, если вдруг поймёт что что-то пошло не так, и откроет по их кораблю огонь. Но они уже подлатали своё корыто и прежде чем потонут, доплывут до нашего «Буйного» и возьмут его на абордаж.
  Ну конечно! Какой дурак добровольно затянет петлю на шее? Хотя в данном случае их ожидала высадка на необитаемом острове. И плыть-то никуда не надо …
  Пока я разговаривал с Верном, капитан уже направлялся с десятком своих и с «Фортуны» людьми к лодке.
  -Куда это он? – спросил я. Наша лодка была в другой стороне.
  -За драгоценным призом, – ответил мне Героб. – А ты давай не зевай! В лодку! Грести будешь. Мы возвращаемся на «Буйный».
  Я вздохнул с облегчением. На корабле я чувствую себя в безопасности. Капитан заночует на каравелле. Завтра делим добычу и на Тортугу. Я опять несу ночную вахту. Так в сон клонит. Чёртов ром.

4 сентября 1664 года
  Элена Диас Паскуаль де Торрес…Красивая и бойкая испанка! Хотя бледность и резкие, нервные движения выдавали её состояние. Она точно не старше меня! Не высокого роста, черные волосы были растрёпаны и локонами падали ей на плечи и груди, чёрные глаза, обрамлённые густыми ресницами. Ярко красное платье было помято и в некоторых местах изорвано. На шее у неё виднелись следы от удушья. Команда была в шоке, когда с утра на палубу корабля ступила эта девушка. Героб, подошёл к ней и предложил ей последовать за ним в каюту. Эх, боцман это сделал в своей манере и вызвал страх и негодование у юной испанки.
  -Я, Элена Диас Паскуаль де Торрес! Жена Хорхе Торрес Морено! – воскликнула она на испанском. – Мой муж…
  -Состоит на службе у его превосходительства Филипа IV. Знатный капер, о котором я ни разу не слышал, – перебил её капитан, поднявшись следом. Он, оказывается, знает испанский! Да так чётко говорит, его акцент едва уловим!
  Видимо она так часто защищалась именем мужа, что Джеку это осточертело и начало порядком раздражать. Он кивнул Геробу, чтобы тот проводил знатную сеньору в каюту, не смотря на все её выпады. Но девушка и без того притихла, и как мне показалось, приуныла. Могу представить, что она тогда почувствовала!
  Я бегло говорю на испанском и в принципе неплохо его знаю. Лет  восемь назад, на Мейне в Порто-Белло, пока мой отец искал там товар, который нуждается в доставке, я играл с местными мальчишками и учился их языку. За месяц, прожитый там, я уже понимал, за что нас отчитывал послушник местной церкви, Пабло. Конечно, месяца недостаточно чтобы овладеть испанским. Моё самообучение продолжилось в Санта-Каталине и Картахене. В этих городах я от сильно заметного акцента не избавился, но говорить – говорил, и понимать – понимал. Меня радует мысль, что я могу общаться с благородной испанкой! Хотя у нас в команде с десяток испанцев… Возможно, а скорее всего так и есть, и они рады, что на борту оказалась испанская сеньора. Хотя, что за чушь я несу? Все пираты на «Буйном» заинтересованы девушкой! Надеюсь, капитан будет держать их в узде…
  Спрашивать, кого-либо из команды о сеньоре я не стал. Из тех, кто был с капитаном на «Фортуне дьявола» я особо не общался, а от некоторых предпочитаю держаться подальше. Лучше подожду пару дней, пока подробности о нашей пассажирке разойдутся по кораблю. Тут новости не спрашивают, их просто рассказывают.

5 сентября 1664 года
  Мне не пришлось долго ждать. Сегодня же утром ко мне подлетел Дерен и начал рассказывать про молодую испанку. Знает он, как, в принципе, и вся команда, немного. Только то, что Элена де Торрес молодая жена знатного капитана Хорхе Торреса состоящего на службе у короля при Стюарте IX, губернаторе Куманы. На испанском галеоне она была в качестве пассажира. Направлялась в Гавану, чтобы встретиться с мужем. Джек забрал её на борт, обещая неприкосновенность и свободу, если супруг её выплатит выкуп, конечно.
Да.…Не завидная судьба у сеньоры. Конечно, муж её выкупит, но бедняжке нужно будет несколько дней, а то и недель провести на пиратском бриге. Как бы она не захандрила…
Мы всё так же направляемся на Тортугу. Нужно продать награбленное и пополнить запасы. А так же корабль нужно подлатать. Оттуда капитан и намеревается отправить сообщение этому Хорхе, о выкупе.
  Сейчас писать у меня не хватает времени. Поэтому на сегодня закончу.

6 сентября 1664 года
  Ну и ну…Капитан дал мне новое задание!
  Сегодня после, четвёртой склянки, Джек вызвал меня к себе. Когда я пришёл к нему, то застал его как всегда за письменным столом. Без лишних приветствий и предисловий он задал мне вопрос:
  -Ты, матрос, у нас человек образованный. На испанском говоришь? – разговаривал он со мной на испанском. Видимо, это экзамен.
  -Да. – Ответил я. – Говорю.
  Капитан откинулся назад и хмуро посмотрел на меня. И я тогда понял, что он ожидал более развёрнутого ответа. Ну что ж, мне пришлось припомнить все, что я учил в испанских городах.
  -Мой отец – торговец, - принялся я объяснять, на ломаном испанском. – Он торговал чаще всего между Голландией и Испанией. В Порто-Белло …
  Я рассказывал ему где-то треть часа. Он задавал всё новые вопросы, и мне приходилось, не мешкая на них отвечать. Он часто поправлял меня. Особенно часто в произношения.
В конце – концов, оставшись более-менее удовлетворённым моим знанием испанского, он объявил, зачем вообще меня истязал. Я догадывался, что задание будет связано с пленной сеньорой. И я не ошибся.
  -До нашего прибытия на Тортугу, я приставляю тебя к сеньоре де Торрес. Будешь дежурить у её дверей и ни кого не пускать. Так же ты будешь приносить ей еду три раза в день. Кок уже знает о моём распоряжении, и что только тебе можно отдавать еду для испанки. Если в чём-то она будет нуждаться, говори мне. Если кто будет часто вертеться около её каюты, тут же докладывай. Понял? – дождавшись от меня кивка, он продолжил. – Глаз с её дверей не спускай! И следи за тем, чтобы она всё съедала! Не хватало мне только нажить врага в лице Торресов.… И хладный труп в Гаване не ждут. Так что смотри у меня. Её здоровье в твоих же интересах, – немного помолчав, Руд пристально посмотрел на меня. – И сам не смей к ней притронуться! На нок-рее болтаться будешь, если хоть  пальцем до неё дотронешься! Ты меня понял?
  -Капитан, и в мыслях не было…
  -Да знаю я, что у тебя там в мыслях! Всё. Поди. С тобой, кстати, я Боба поставил дежурить. Героб с Лоаном будут сменять вас на ночь.
  Я вышел оттуда как зачарованный. Сначала я даже обрадовался, что меня приставили следить за пленницей, но затем, когда до меня дошёл смысл его слов, мною овладело негодование. Меня поставили мальчиком-на-побегушках к какой-то девчонке! И мне не важно, если эта девчонка знатная сеньора! Я тоже никогда не слышал о Хорхе Торресе!.. А вот Руд видимо соврал, что не знает этого Торреса. Только что в каюте он упомянул, что не хочет иметь врага в лице Торресов. Темнит наш капитан.
  Ну что ж я забираю журнал и иду к каюте этой Элены. Надеюсь, часто дёргать она меня не будет. Не хватало только носиться по кораблю по её поручениям и слышать насмешки от команды.

17 сентября 1664 года
  Все эти дни у меня не было возможности писать. И вот сейчас, я хоть и жутко устал, но всё же обязан описать прошедшие события!
  Как и было приказано капитаном, я все эти дни присматривал и можно сказать опекал сеньору. Вопреки моим опасениям она ничего у меня не просила и просьб от неё я не слышал. Молодая испанка ходила бледная. Есть она отказывалась, тогда я настаивал и она, бедняжка, смотря на меня напуганными глазами, давилась сушёной рыбой. Да, кук не особенно старался. Осилить всю порцию она не могла. Но я на большем и не настаивал. Половина тоже не плохо.
На второй день она позеленела, когда я принёс еду.
  -Я не хочу, есть, - тут же жалобно сказала она. – Прошу вас! Не заставляйте меня давиться едой!
  -Я не могу вас оставить голодной. Нам нужно вас довести до вашего мужа живой.
  Мои слова на неё подействовали. Она зашептала: по губам её я прочитал имя мужа. Девушка наверняка только и молиться на него. Но бледность её не пропадала, да и аппетит не спешил вернуться.
  -Сеньора, вам надо поесть, – напомнил я ей, пододвигая поднос.
  Она испугано покосилась на него.
  -Знаю еда здесь не очень. Вы, наверное, привыкли к более богатому ужину, но это всё что я могу вам предложить.
  -Меня всё устраивает, – тихо сказала она.
  Я нахмурился.
  -У вас морская болезнь? – вот только этого мне не хватало! На тот момент я ещё не проникся радушием к сеньоре.
  -Нет. На «Святой Каталине» я чувствовала себя…хорошо, – видимо воспоминание об утонувшем корабле опечалило испанку ещё больше.
  Она как будто превратилась в выцветшую картину. Красота её была и в печали (ничто не укроет благородных черт испанки), вот только без красок. Не было грации и осанки в благородной сеньоре, что в первый день . Лицо посерело, волосы стали тускло-чёрными, даже платье не было ярко- красным, его словно накрыла многолетняя пыль.
   Я задумался. Если не морская болезнь и не качество еды – тогда что? Я слышал про многие болезни, от которых пропадал аппетит. На корабле есть фельдшер, но я не хотел пускать его к молодой девушке.
  Но выбирать не приходилось.
   Через четверть часа Филион вошёл в каюту.
   Я глаз с него не спускал и на всякий случай зарядил пистолет. Убивать  я его не собирался, но на выстрел, если что,  сбежалась бы вся команда. Он осмотрел её: горло, уши, пульс нащупал. Когда он сказал ей лечь, чтобы тот мог пощупать живот, я предостерегающе приблизился. Он заверил меня, что это необходимо, но верить я ему не стал. Я долго размышлял позволить ему осмотр или лучше прекратить. С одной стороны приказ капитана заботиться о благополучии пленницы, с другой тот же приказ Джека о её не прикосновенности. Сомнения мои разрешились, когда я посмотрел на девушку. Та была почти без чувств. «Что я делаю?!» - ужаснулся я. Вытолкнув Филиона за дверь, я метнул взгляд на испанку.
  -Я прошу прощения за то, что заставил вас терпеть осмотр. Нельзя чтобы вы заболели. Ваш муж очень расстроится.
  Помню, испанка вздрогнула в этот момент.
  -Да…- прошептала она. – Хорхе расстроится…
  -Может, вы мне просто скажите, что вас беспокоит? – спросил я, явно не подумав перед этим.
  Испанка на мгновение ожила. Я бы даже сказал, вспыхнула.
  -Я нахожусь на борту пиратского судна! Меня держат в заложниках. Который день не дают вздохнуть свежим воздухом! То один мерзкий капитан пиратов, то второй. Меня как товар: с одного корабля на другой! Вдобавок ко всему меня заставляют, есть  через силу и какой-то грязный головорез только что лапал меня! И вы ещё спрашиваете, что меня беспокоит?!
Я был ошарашен. Я, было, подумал, что в теле юной сеньоры живёт две Элены: одна слабая и робкая, вторая страстная и бойкая. И вот в тот момент я увидел «бойкую».
Вот дурак! И тогда я, наконец, понял, в чём дело и что я должен сделать.
Заперев  каюту, я направился к капитану.
  Он как всегда был на месте. Интересно, он на палубе вообще бывает?
  -Чего тебе? – буркнул он вместо приветствия.
  -Капитан, сеньоре де Торрес нездоровится.
  Он тут же оставил все бумаги и, грозно сверкнув глазами, со-зловещим спокойствием сказал:
  -Я же говорил тебе, чтобы ты следил за её здоровьем.
  -Вот поэтому я здесь. – Я старался говорить твёрже. Я пришёл туда ради сеньоры. – Она чахнет, капитан! Левиньё столько продержал её взаперти, а теперь ей и здесь приходиться переживать тоже самое. Сеньора и так натерпелась страха…
  -Можешь не продолжать. Я понял, – капитан и вправду задумался.
  А я ждал. Ждал от него ответа. На тот момент я ничего не мог придумать лучше кроме того, чтобы обратиться к капитану. Долго ждать не пришлось: он быстро нашёл решение.
  -Сегодня она ужинает со мной, – вынес он свой вердикт.
  Помню своё удивление в тот момент. Я даже вознегодовал! Я думал у капитана грязные намеренья.… Но Джек меня удивляет тем, что может легко считывать с моего лица то, о чём я думаю. Интересно, он со всеми так, или я не умею скрывать эмоции?
  -Я не покушусь на честь испанки, – заверил он меня.
   Пришлось верить на слово.
  После я вернулся в каюту к пленнице и объявил ей об ужине.
  Радости и восторга, я конечно не ожидал. Я вообще не предполагал, как она отреагирует. У неё же началась паника. Долго мне пришлось её успокаивать. Она начала что-то быстро говорить. Разобрать мне удалось лишь несколько обрывочных фраз. Она часто упоминала имя мужа, Господа и что-то о бесчестии. И тогда я догадался, о чём она подумала. Я начал её заверять, что капитан не сделает ей ничего дурного. Но я сам в это не до конца верил. И сеньору мне удалось убедить не сразу.
  -Прошу вас, успокойтесь… - в тысячный раз повторял я. – Это всего лишь ужин! Капитан дал слово, что не причинит вам вреда. А он человек чести, – приходилось немного приукрашивать реальность. Капитан действительно человек слова, но вот только он ничего не обещал. Я слышал, что пираты изворотливы в этом плане.
  -Хорхе… не дай бог он узнает…что он подумает?!.
  -Успокойтесь…
  -Вы! – помню, как в тот момент она ухватилась за меня: как утопающий за соломинку. – Прошу вас, месье пират! Убейте меня! Я не должна позволить надругаться над собой! Как я покажусь потом перед домом Торресов?.. Прошу вас, месье пират…
  В тот момент я оробел. Меня потрясла просьба испанки! Более того она назвала меня пиратом! Это конечно не удивительно, ведь я теперь с ними. Но я и сам не заметил, как уже начал говорить «капитан», «наша команда», не «они», а «мы». Я не сбежал, как хотел. Хотя для этого и не было подходящей возможности.…Но я даже забыл думать об этом! Неужели со временем я тоже стану разбойником, и буду убивать, и грабить честных людей? Нет. Я уже стал таким в глазах добрых людей. В глазах этой сеньоры.
  -Не говорите такого! – прикрикнул я на неё. Нет, прикрикнул я на неё не из-за того что она назвала меня пиратом, а потому что молила о смерти. Странно, но она притихла.– Я не стану вас убивать! А капитан вас и пальцем не тронет. Вы просто с ним отужинаете. А через две недели мы прибудем на Тортугу.
  Я вышел. Тяжело вздохнув, я понадеялся, что она успокоиться и возьмёт себя в руки.
Вечером я проводил её в капитанскую каюту. Ужин уже был готов. На столе не было ни бумаг, ни навигационных карт – ничего, кроме аппетитно пахнущих блюд. Капитан переоделся в чёрный камзол и кажется, подстриг бороду. Если бы ему ещё парик надеть и запудрить шрамы, то он мог бы сойти за какого-нибудь благородного дона. Он не сидел за столом, а стоял возле окна. Когда мы вошли, он, не оборачиваясь, приказал мне выйти и ждать сеньору за дверью.
Бросив последний взгляд на испанку, я заметил на её лице удивление и страх. Ну что ж, естественные эмоции на тот момент.
   Я вышел.
  Стоя у двери как верный пёс, я почувствовал себя невероятно глупо: такое ощущение, будто я стерегу двух влюблённых, которые встречаются тайком  ото всех. Я прислушался: не слышно ли о чём они говорят? Но каюта как будто погрузилась в молчание. Или же дверь не пропускала звуков?
  Не прошло и пяти минут, как я услышал шаги. Нет. Они доносились не из каюты, где ужинал капитан с пленницей. Они доносились с палубы: кто-то спускался, причём очень громко. Я машинально нащупал ножи под рукавом: на пиратском судне я всегда чуть, что сразу хватаюсь за них. Здесь ни в чём нельзя быть уверенным. Но это оказался Гром, и я мгновенно успокоился. Он один из тех пиратов, с кем я почти сразу сдружился.
  -Ты чего тут стоишь, Джон? – спросил канонир, увидев меня.
  -Капитан приказал ждать.
  -Ждать? А мне к нему нужно.
  -Пока нельзя, – ответил я ему, надеясь, что он поскорей уйдёт. «Вдруг Джек не сказал ребятам, что сегодня ужинает с Эленой?» - пронеслась у меня мысль в тот момент. Поэтому я тогда перестраховался. – Я передам, что он тебе был нужен.
  Но Гром не спешил уходить. Он задумчиво посмотрел на дверь, потом на меня. Я уж подумал, что он не послушает меня, но всё оказалась не так сложно.
  -Ладно, ты прав. Моё дело не срочное.
  Я расслабился, но зря…
  -Я подожду пока он освободиться. Ты же не против, – причём он не спрашивал, а утверждал.
  -Ждать долго придётся. Он там…письмо, что ли составляет. И карта, какая-то важная ему на руки попалась. Ты бы лучше пушки почистил.
Гром не долго думал. Задал ещё пару несущественных вопросов, уж их я из памяти выпустил, и ушёл.
  Больше в тот день осложнений не было.
  Четверть часа спустя капитан кликнул меня. Он приказал проводить сеньору и после зайти к нему.
  Я проводил Элену до каюты. Девушка не проронила ни слова пока мы шли. Пожелав ей спокойной ночи, я начал закрывать дверь, но сеньора остановила меня.
  -Скажите, почему ваш капитан хотел отужинать со мной? – робко спросила она.
  -Если бы я знал, сеньора, –  растерявшись, ответил я тогда. И, заперев дверь, ушёл.
  Но сейчас я понимаю, что знал! Знал. Но почему в тот момент до меня не дошла эта простая истина? Капитан человек не с дурными манерами, он умеет вести себя в светском обществе. Джек развлекал сеньору, чтоб та не чахла!
  Но я забегаю вперёд.
  Я вернулся в каюту капитана. Тарелки и остатки обеда со стола исчезли и вновь появились бумаги и карты. Однако капитан ещё не успел переодется.
  -К вам приходил Гром по делу, – доложил я.
  -Что ты ему сказал? – казалось, капитан насторожился.
  -Что вы заняты и пришлёте за ним позже…
  -А чем я занят, не сказал?
  -Нет.
  Джек расслабился.
  -Хорошо. В команде перевернут всё с ног на голову, и это может привести к бунту…
  -К бунту? – переспросил я. Но тут же осёкся. Руд исподлобья взглянул нам меня, и я решил додумать эту тему попозже.
  Он послал меня за Громом. Пока я шёл, я старался вникнуть в эту сложную политику пиратов. Из-за ужина с сеньорой команда могла взбунтовать.… Хотя, что плохого в том, что капитан не даёт зачахнуть Элене? Но если взглянуть на это со стороны команды.…Многие, если не все, могут подумать, что капитан развлекается с юной испанкой, во время плавания. И что Джек поступает не честно, что не делится с командой законной добычей. Ведь она трофей.
  Эх, бедняжка Элена де Торрес! Я её искренне жалею.
  Я и дальше сопровождаю её на ужины к капитану. И всегда стою на страже у его каюты. Но в последнее несколько дней я заметил некую странность: каждый раз их совместные вечера по не многу становятся продолжительней. Сначала всего на несколько минут. Потом на десять, двадцать. Затем на полчаса. А вчера я почти два часа ждал! Джек, правда, несколько облегчил мне задачу: он приказал всем во время ужина его не беспокоить. Так что мне заботой меньше. Хотя Героб иногда приходит, но он по большей части проверяет меня: здесь или ушёл? Один или с кем-то? Трезв или в усмерть пьян? Он тоже знает про ужины капитана с сеньорой, так что он меня даже иногда подменяет.
  А Элена кажется, пришла в себя. Я бы даже сказал, что она каждый раз с нетерпением ждёт ужина. Хотя чему тут удивляться? Беседы с Джеком её единственное развлечение на корабле.
Вчера, когда я уже отвёл сеньору в её каюту после затянувшегося ужина, я не выдержал и спросил, капитана, о чём они так долго разговаривают.
  -Разговоры слышал, значит? – усмехнулся он. Настроение у него явно было приподнятое. – Уверен, что я не покусился на честь нашей католички?
  Я густо покраснел. Джек припомнил мне, как по первости я усомнился в нём. Хорошо хоть в укор не поставил. Я начал, было, оправдывается, но он лишь махнул рукой.
  -Забудь, салага. – Сев за стол и сдвинув кипу бумаг и пергаментов к краю стола, он откинулся назад. – Если быть откровенным, то не только я развлекаю её беседами, но и она меня. Я родился и вырос в Порт-о-Принс, на Эспаньоле. Мои родители не были французами. Отец был знатным англичанином, а мать испанкой.  Умерла она рано. Моё воспитание, отец поручил, учителям и неряшливым гувернанткам. Я благородных кровей. Этикет у меня прирождённое. Хотя когда я стал пиратом, то ни чуть не жалел что покинул высший свет. Вот только осознание истины приходит с возрастом и опытом. И став капитаном, я понял, что тоскую по прежним временам, когда я был не только молод, но и богат, знатен, честен, когда дамы всех сортов вились около меня…Элена напомнила мне что я, прежде всего дворянин, а не разбойник. Вести с ней беседы для меня самого не малое удовольствие, – говорил он всё это глядя в потолок. И как будто он разговаривал не со мной, а с самим собой. Похоже, что в тот момент он и для себя кое-что понял.     А может и признал…
  В тот момент у меня в голове зародился вопрос, который не дал бы мне покоя если бы я тогда не решился его задать:
  -Как же вышло что вы стали пиратом?
  Он ответил не сразу.
  -По большому счёту так же как и ты. Только плыл с отцом, на корабле его друга - дона Бронесс. Мы, тогда как раз покидали Порто-Белло. И тогда на нас напала карательная эскадра Голландии. Они думали, что мы везём золото Эскориала. Они пытали моего отца, и дона на моих глазах… Никто из них не пережил пытки. Никто бы не пережил…
  Он замолчал. А я боялся даже вздохнуть, я внутренне содрогался от мысли, что когда-то ему довелось пережить такое. Хуже того, я заставил пережить это вновь. Капитан всего в нескольких фразах выдал боль, которая заставила его стать таким безжалостным. Я вздрогнул, когда он продолжил.
  -Когда пришла моя очередь на них напали пираты. Ну а дальше сам домысли. Тортуга – юнга – абордажные схватки – рост авторитета – гибель капитана – выборы нового… Вот так, малец, и становятся капитанами.
  На этом его разговорчивость закончилось. Он помрачнел и выставил меня за дверь. Я ненароком подумал: «Уж не пожалел ли он что разоткровенничался со мной?»
  Мне есть о чём подумать…
  Помимо присмотра за Эленой, мне также приходится выполнять свою работу на палубе. Поэтому выматываюсь сильно, и на своём посту, во время ужина, я из последних сил стараюсь не заснуть. Сегодня не исключение. Решил сделать запись чтобы хоть чем-то себя занять. Хорошо хоть Героб сказал, что заглянет ко мне сегодня и принесёт рома. Я уже стал привыкать к этой адской штуке. Горло уже обжигает не так сильно, и первый глоток не кажется смертельным.
  Уже меньше чем через неделю мы будем на Тортуге. И мы, наконец, отдохнём и распродадим награбленное. И конечно по скорее освободить Элену. Бедняжка, не смотря ни на что, так и остаётся пленницей на пиратском судне.

21 сентября 1664 года
  Невероятно! Фортуна как будто отвернулась от нас! Капитан болен. Корабль кое-как держится на плаву. Мы на острове, где нет никакого населения, не говоря уже про верфь, магазин и остальное. И мы сильно уклонились от курса на Тортугу. Это не то что невезение, а просто бедствие какое-то! Или проклятие, кому как угодно.
  Всё началось с двух каравелл, плывущих под голландским флагом. Оба торговых судна были медлительны, и команда, видя лёгкую добычу, уговорила капитана напасть на бедняг. Джек долго раздумывал, но дал добро на атаку. И вот когда мы поплыли наперерез голландцем, на горизонте появились ещё два корабля. Мы заметили их, но чтобы отступить и проверить, кто плывёт, времени не было, тем более что «Хорж Дель» открыл по нам огонь. Этот корабль мы не взяли на абордаж, а сразу потопили. А вот со вторым состояла не большая сложность. Он оказался маневренней, чем ожидал наш штурман, поэтому к тому времени как мы примкнули к нему бортом к борту, наша грот-мачта была треснута, а паруса были уже хорошенько потрёпаны.
Тем не менее, мы сломили их сопротивление без особого труда. Я в бою не участвовал, капитан приказал быть с сеньорой. Она весь бой дрожала и молилась. Несколько раз она спрашивала у меня, тонем мы или нет. Я успокаивал её. Хотя я не до конца понимал, хотела ли она чтобы мы спаслись или чтобы нас наконец потопили.
  К тому времени как мы расправились со вторым голландцем, два корабля уже подплыли. Английский патруль.… С ними мы выдержали бой. И оба судна были пущены ко дну. Вот только и у нас трюм заливало водой. Как бы молниеносно мы не работали вёдрами, вода ничуть не убавлялась. Заделав огромные дыры смолой, мы взяли курс на ближайший остров, чтобы подлатать корабль и раны. Через полдня мы добрались до Теркса.
  Капитан, взяв с собой несколько человек, отправился на поиски пресной воды, а остальным приказал срубать деревья для ремонта корабля. До Тортуги осталось два-три дня, Джек надеется, что ремонт на скорую руку поможет нам протянуть до пиратского порта, а там уже и верфь.
Я, конечно, остался с Эленой. Она была в приподнятом настроении. В окно она видела кусочек острова и подумала, что мы уже на Тортуге.
  -Значит, сегодня сеньор Руд отправит сообщение моему мужу? – спросила она.
  -Нет, сеньора. Мы ещё не на Тортуге. Мы сделали вынужденную остановку на острове Теркс.
Мне оставалось лишь надеяться, что она не в падёт вновь в свою меланхолию, от этой новости.
Благо мои опасения были напрасны. Испанка ничуть не расстроилась, по крайней мере, не показала этого. Но она надеялась на другое.
  -И долго мы здесь будем находиться?
  -Дня два. Пока корабль не будет в, более-менее, пригодном для плаванья состоянии.
  -Можно будет мне сойти на берег? Я устала от этой душной каюты! – Элена печально взглянула на меня. Я отвёл глаза в сторону. Слишком уж она надеется на меня!
  -Я спрошу капитана об этом, когда он вернётся, – сказал я и вышел.
  Пока я стоял возле каюты пленницы, капитан уже вернулся с хорошей новостью. Воду они нашли и дичи здесь полно. По пути они подстрелили парочку молодых кабанчиков. Хотя эти плодородные джунгли не без своих опасностей. Лорна, одного из офицеров Джека, уже успела укусить змея. Пока никто не знает, ядовитая она или нет. У него подскочила температура, и голова кружилась, но он до сих пор жив.
  Когда капитан дал всем распоряжения и проследил, чтобы каждый был занят делом, я подошёл к нему и передал просьбу Элены. Джек нахмурился, но разрешил.
  -Хорошо. Я разрешаю вывести её на берег. Но глаз с неё не спускай. В джунгли не ходите и держитесь неподалёку. Я отправлю с вами Героба,- немного подумав, он добавил. – Хотя он мне понадобится… Ладно, порешаем позже. А пока он будет с вами.
  Я забрал девушку с корабля, и вместе с Геробом мы отвезли её на берег, слегка изменив курс, чтобы уберечь её от любопытных и грязных взглядов корсаров.
  Элена действительно расцвела на свежем воздухе. Ещё в лодке, она повернулась лицом в сторону солнца, и, закрыв глаза наслаждалась, принимая ласки тёплых лучей. Уже вечерело и солнце уже не пекло. А небо было чистым без единого облачка, в нежных цветах сиреневого, лазурного и розового. Море было спокойным и лодку лишь убаюкивающие качали волны. Не было слышно криков чаек. Ветер лишь слегка сдувал пылинки с красоты испанки. Она вновь приобретала краски на моих глазах.
  Причалив к берегу, мы с Геробом начали затаскивать лодку на песок, чтобы сеньора не намочила ноги, но она и ждать нас не стала и выпрыгнула в воду. Оказавшись по колено в воде, она мечтательно улыбнулась. Приподнимая подол платья, она поводила ногами по дну. Видя её искреннюю радость я невольно улыбнулся и мне показалось что, то счастье что испытывает она испытываю и я. Сложно описать те чувства что возникли во мне тогда, но я был рад за Элену.
Потом мы гуляли по берегу. Она рассказывала; как в детстве мать часто водила её через городские ворота и джунгли в бухту где они с ней плескались и играли; как отец её готовил лекарства и показывал ей как это делать. Сама она ни чего толком и не умела, если верить её словам. Мать шила наряды для знатных особ, а отец был лекарем, правда дело у него не шло. Когда она вышла за Хорхе де Торреса, её родителям стало гораздо легче, ведь супруг её из богатой семьи. Она заметно напряглась, когда рассказ дошёл до мужа. После она замолчала, и просто смотрела на закат. Помню, как глаза её посветлели, когда она увидела, что к нам приближается Джек.
  Она пошла к нему навстречу.
  -Ну как прогулка? – спросил он.
  -Просто великолепно, сеньор Руд! Благодарю вас, что разрешили мне выйти.
  -Не стоит, – поспешно отозвался он. И заметив меня и Героба, обратился к нам. – Героб, там проследи за ребятами за меня. Солнце почти село, а нужно уже сегодня срубить нужное количество деревьев, чтобы завтра приступить к ремонту.
  -Слушаюсь, капитан.
  -А ты, салага, пойди пока помоги ребятам в трюме. Надо перебрать испорченный груз.
  -Да, капитан, – отозвался я, и смиренно побрёл к кораблю. «Ну, вот и мне работёнка досталась!» - подумал я тогда не без грусти и лени. Я надеялся провести время с испанкой. Тем более я уже привык следить за сеньорой. Проблем она мне не доставляла, и никакого физического труда это не требовало, по сути когда я дежурил у её каюты я отдыхал. Я надеялся, что здесь, во время ремонта, мне надо будет всего лишь смотреть за пленницей и работа мне не достанется. Но судьба, то есть Джек, решил иначе.
  Следующий весь день мы обрабатывали древесину и продолжали работу на корабле. Выкидывали испорченные детали, пытались отладить вышедшие из стоя пушки, штопали парусину… В общем, всё, как всегда.
  Под вечер несколько людей из команды заметили, что Джек выглядит нехорошо. Уже ночью все видели, что он совсем плох. Когда луна взошла над островом, его начало лихорадить. Всю ночь мы дежурили у его каюты. Ему постоянно требовалось менять компресс, чтобы хоть как-то сбить жар.
  Героб не разрешал мне долго дежурить около капитана. Видимо мой измученный вид не внушал ему доверия: мало ли я засну, не донеся компресс до лба капитана? Он отправлял меня проверять как там сеньора. Я уходил. Проверял. Сон её был чуток, и я ненароком разбудил её.
  -Месье Кёрн? – позвала она из темноты.
  -Отдыхайте сеньора. Простите, что побеспокоил вас, – поспешно говорил я.
  -Постойте! – она приподнялась. – Что происходит? Мне всё время слышатся шум. Что-то случилось?
  Я не знал, что ей сказать. Правду? Зачем? Что ей это даст? Угнетёт или подарит надежду? Хотя скорее первое, ведь если капитан скончается, то не факт что новый обойдётся с ней так же благородно.… Но это были мои мысли на тот момент. Сейчас же я просто запутался.
Я сказал ей, в чём причина возни на корабле. Узнав, что Джек слег, она тут же подскочила.
  -Отведите меня к нему! – потребовала пленница.
  Я опешил. Вот и вновь возникла предо мной та бойкая её часть.
  Я долго не решался. Зачем ей это понадобилось? Уж не запрятала ли она нож или вилку где-то под юбкой? Но она настаивала. Я поверил в её благие намеренья позаботиться о капитане в благодарность, о его заботе. Я нашёл Героба и спросил его, стоит ли. Он призадумался.
  -Думаю, можно её привести. Только не при команде. Навряд ли она сможет навредить Джеку. Тем более что ты глаз с неё не спустишь!
  -Да, сэр. – Сказал я и, развернувшись, чуть ли не бегом направился к каюте испанки, чтобы поскорее отвести её к Руду.
  Когда я пришёл, она была уже готова. Сна ни в одном глазу.
  -Следуйте за мной. Только тихо, – предупредил её я и мы двинулись.
  Войдя в каюту, мы застали там Героба с Филионом. Героб сразу нас заметил, а фельдшер стоял к нам спиной.
  -Жар ничуть не спал, – устало сказал он. – Я не знаю, что ещё можно сделать.
  -Разве вы не врач? – подала голос Элена.
  Филион резко обернулся. Увидев пленницу, он ошарашено уставился на неё. Потом перевёл взгляд на меня, затем на Героба. Когда офицер ему одобряюще кивнул, его взгляд вновь вернулся к девушке.
  -Я могу первоклассно заштопать раны нанесённые картечью и саблями. Я могу аккуратно ампутировать ногу. Я могу помочь преодолеть морскую болезнь. Но экзотические заболевания, чума и остальная неурядица мною не лечится! – прогудел сердито он.
  -Ступай, отдохни, - положив руку ему на плечо, сказал Героб. – Мы тут справимся.
Филион вышел.
  Испанка, под бдительным взором главного помощника капитана, неуверенно подошла к Джеку.
  -Приглядывай за ними, - шепнул мне на ухо Героб и вышел.
  Я наблюдал за действиями девушки и не понимал, что же ею движет? Простая благодарность? Только ли?
  Она заботливо убрала пряди мокрых волос со лба больного. Взяв тряпку в руки, Элена окунула её в холодную воду и принялась вытирать выступившие капельки пота с лица и шеи Джека. Капитан тяжело дышал и судорожно глотал воздух. Девушка с жалостью и болью наблюдала за его муками.
  Болью? Да. Это была она…
  Я несколько раз отходил, чтобы поменять воду. Возвращаясь,  я опасался, что увижу там лишь бездыханное тело Руда. Но Джек боролся, а пленница казалось, и не помышляла о побеге.
Сегодня вторая ночь, когда капитан в лихорадке. Его состояние нисколько не изменилось. Жар не спадает. Элена так же дежурит с нами. Лишь несколько часов она отдохнула в своей каюте, после чего перекусив на скорую руку, она попросилась к Джеку.
  Это неспроста. Интересно, когда Джек проснется… хотя, если он проснётся…

23 сентября 1664 года
  Капитан пришёл в себя! И вчера мы, наконец, выплыли на Тортугу.
  У него ужасная слабость, и он до сих пор в постели. Но жар спал. А это главное.
Три дня и мы на Тортуге! А там его и лекарь посмотрит, и корабль в порядок приведём. Я уже молчу о золоте, которое мы получим за продажу товаров. Неужели всё наконец наладилось?
Я недавно думал о том, что тут, среди пиратов, не так уж и плохо. Кто я там, в обществе? Убеги я от них, что изменится? Я опять буду бродяжничать на улицах Англии или другой державы, это уже куда занесёт. Ладно, рассмотрим другой вариант: я наймусь матросом на какой-нибудь торговый корабль. Но где гарантия моей беззаботной жизни? На тот же корабль могут напасть пираты. И не факт, что они пощадят меня и примут к себе. Им раз плюнуть отправить меня на тот свет или продать в рабство. Рисковать жизнью и свободой… Конечно, став пиратом,  я рискую не меньше. Но под руководством и смекалкой Руда, я в большой безопасности, чем на тех же улицах. Он удачливый и расчётливый капитан. С ним я точно не пропаду.
  Всё! Прощаюсь с мыслью о побеге и прежней жизнью.
  Может, в будущем я разбогатею и прикуплю себе корабль, и стану как Джек Руд. Или таверну где-нибудь на Тортуге. Женюсь…Кто знает, что меня ждёт? Но в одном я уверен точно: в Джеке. Благодаря ему у меня появится шанс построить своё будущее.
  Кстати, Джек очнулся как раз тогда, когда испанка задремала у его постели. Меня он заметил не сразу.
   Видимо, присутствие пленницы в его каюте казалось ему не реальным, так как он несколько раз мотнул головой, как бы сгоняя остатки бреда. Он осторожно прикоснулся к её волосам. Испанка вздрогнула и проснулась.
  -Сеньор Руд! – радостно зашептала она.
  -Что вы здесь делаете? – спросил в свою очередь он.
  -У вас была ужасная лихорадка. Я вызвалась помочь…Правда я ни чем вам так и не помогла…
  Джек слабо улыбнулся.
  -Вы помогали мне своим присутствием.
  Девушка удивилась и смутилась.
  -Я рада, что вам уже лучше.
  Теперь начал смущаться я. Почувствовав неловкость, я решил, наконец, дать о себе знать.
  Джек устало посмотрел на меня. Я не понял, удивился ли он, увидев меня. Кроме усталости на его лице я ничего не увидел. Расспросив меня, сколько он был без сознания и как продвинулись дела, он послал меня за Геробом. Однако испанку он не попросил отправить обратно в её каюту. Но я и не стал настаивать. Между этими двумя явно была связь.
  Ну что ж, я нашёл Героба, и он отправил меня на палубу.
   Навряд ли он заметит моё отсутствие в течение часа, но лучше всё же не рисковать. Я и так задержался, заглянув к себе. А здесь ленится, не приходится.

30 сентября 1664 года
  И вот все дела сделаны, и мы можем отправляться на Мэйн, в бухту Мосткитос. Там капитан договорился с Хорхе Торрес Морено об обмене: пленницу за миллион пиастров. Не знаю много это или мало за выкуп столь знатной сеньоры, но по мне так это куча денег! Мы на Тортуге получили в два с половиной раза больше за всё то золото что награбили. Но там сколько груза! Тонны! А тут за одну девушку. Видимо, этот Хорхе действительно очень богат.
Я немного упустил то, как мы добрались до Тортуги и как вообще продвигались наши дела. Хотя ничего особенного не произошло. Мы просто приплыли во французский порт. Героб сразу же послал несколько человек за лекарем. Джек дал распоряжения сходить в лавку к господину Дакур, чтобы договорится о ценах и уже начать выгрузку товаров. Так же он отдал запечатанный конверт Лоану, чтобы тот отдал какому-нибудь каперу, дабы тот доставил письмо в Гавану.
Долго ждать ответ не пришлось. Хорхе Торрес сразу согласился на поставленные условия и так же сообщил, что прибудет на назначенное место через неделю.
Так как ответное письмо доставил я, капитан при мне и прочитал его. Размышлял он вслух.
  -Торрес принял мои условия… Как не правдоподобно: смирение и поспешное согласие - не эти качества отличительная черта этого семейства…Видимо любовь задело сердце кого-то из этих каменных воинов.
  -Вы знакомы с ними, капитан? – поинтересовался я.
  Ответил он не сразу. Джек ещё раз, хмурясь, перечитывал письмо. И потом, как будто только что, услышав мой вопрос, он посмотрел на меня без капли эмоций на лице.
  -В юности мне довелось познакомиться с несколькими отпрысками Торресов. Две сестры и три кузена. Моя мать, как ты знаешь, была испанкой. А друзей и знакомых у неё среди испанцев, сам понимаешь, было немало. И мой отец сдружился со многими испанцами. Как-то мы с ним плавали в Сан-Хуан, где жили давние приятели моей матери - Торресы. Моё первое представление о них было пугающим. Они были так строги к самим себе, так сдержаны в эмоциях, что любое моё слово воспринималось ими как вызов. Они смотрели на меня и отца как на дикарей: они не представляли, как можно, чтобы я рос таким распущенным, чтобы позволял себе говорить так не сдержанно в присутствии взрослых? Хотя мне и было тогда лет тринадцать, для них этот возраст казался ещё слишком малым, чтобы ребёнок мог что-то понимать в жизни. Но я понимал. Потому что учителя ничего от меня не скрывали и не огораживали мой кругозор, а наоборот расширяли его. С отцом мы часто обсуждали политику Якова II.… Позже я познакомился и с детьми Торресов. Все они держались так высокомерно и сдержано, как и их родители. Они не скрывали своего призрения к моей «болтливости». Они все по натуре своей войны. Они привыкли добиваться своего. – Джек замолчал, но помолчав немного, добавил. – Но я тоже воин.
Разговорчивость его снизошла на нет, и он отправил меня на грот-мачту подменить дозорного. Но прежде чем уйти я спросил его, то о чём меня попросила пленница.
  -Сегодня она будет ужинать с вами?
  Руд не сразу ответил. Он уже склонился над картой и принялся изучать её. Я знал, что он меня слышал, и поэтому терпеливо ждал.
  -Да. Стоит сообщить ей хорошую новость.
В тот же вечер я привёл её и вновь встал на стражу.
Странно, но этот ужин был едва ли дольше чем в первый день. Минут через двадцать капитан меня кликнул и приказал отвести сеньору обратно в свою каюту. Что я и сделал.
Я пригляделся к девушке. Она опять была бледна. Элена шла, опустив голову и чуть прикрыв глаза. Казалось, что она засыпает на ходу… Я дивлюсь: почему она не обрадовалась? Ведь Джек ей точно сказал о выкупе. Тогда почему она выглядела как смертник, который только исповедался и теперь смиренно, идёт на висельницу?
  Ну, ничего уже не поделать, в любом случае. Чуть меньше недели и мы распрощаемся с нашей пленницей.
  Мне как-то даже немного грустно от этого. Интересно, а Джек будет по ней скучать? Ведь ему приятно её общество. Она скрашивала его вечера и была рядом, когда он болел… Ко мне закрадывается мысль, что Джек должно быть не равнодушен к юной испанке. Но разве он согласился бы на обмен, если бы не любил её? Разве отдал бы вот так просто?.. А может старый пират, действительно, не влюблён и будет скучать только по хорошему собеседнику и всё? А Элена? Она ведь замужем и должно быть любит своего мужа до гробовой доски. Она навряд ли питает к Джеку, какие-либо романтичные чувства. Ну может он и вызывает у неё теплоту… Мне сразу вспоминается Теркс, когда она и он гуляли часа два по берегу.
  Не могу понять, что же между ними происходит!
  Хотя, разве это важно? Скоро мы попрощаемся с ней навсегда. Она будет жить в Гаване, с мужем. Родит ему несколько сыновей. А мы так и будем плавать на «Буйном» в поисках наживы. И Джек Руд Кровавый останется пиратским капитаном до конца дней своих… Неделю. Лишь ещё неделю пират и замужняя сеньора будут проводить вечера вместе. А там, видно, сама судьба разлучит их.

8 октября 1664 года
  Свинья! Пусть отныне все знают, что Хорхе Торрес – свинья и бесчестный человек, по которому черти в тартаре плачут! Эта мразь бросила Элену обозвав последними словами!
Вчера мы причалили к бухте, где была оговорена встреча. Огромный линейный корабль  «Родриго», уже стоял там на якоре. Подплывать ближе Джек не стал. Мы легли в дрейф и просигналили им выслать шлюпку. Они беспрекословно последовали нашим указаниям. На приплывшей лодке было всего четыре человека. Среди них и был этот мерзавец – Хорхе. Невысокий полноватый мужчина с бакенбардами, был приятен на вид. Но вот глаза его хоть и были выразительными, не выражали же на самом деле ничего. Сам он был воплощением хладнокровия и спокойствия.
   Взобравшись на борт, и высокомерно смерив всех нас взглядом, он важно спросил:
  -И где моя супруга?
  То ли намеренно, то ли  так само собой получалось, но на Джека его взгляд ни разу не упал.
  -Где моё золото? – спросил в свою очередь Джек.
  Испанец, наконец, заметил Руда. Проведя по нему оценивающим взглядом, и очевидно признав в нём капитана, он надменно усмехнулся.
  -Неужели вы думаете, что заплачу миллион пиастров за то, что по праву принадлежит мне?
  -Как выкуп. Да. Я так думаю, – говорил Джек спокойно и размерено, но в голосе его слышался вызов.
  -Видите тот корабль, – не указывая на «Родриго», произнёс Хорхе. – Лучший из эскадрилии короля. А теперь представьте три таких корабля против вашего судна.
  Многие из команды занервничали. Все поняли намёк испанского капера.
  -Я думал, вы человек слова, – капитан был спокоен, хотя я и не понимал, как ему это удаётся.
  -Я слово пиратам не держу. – Не повышая голоса, ответил сеньор.
  Они оба говорили так, будто вели беседу в столовой за обедом: не принуждено, не прибегая к большим ответам.
  -И вы хотите забрать супругу без выкупа?
  -Именно.
  -И тогда вы гарантируете нам безопасный выход в море?
  -Да.
  -Сеньор Торрес! Вы сами себе противоречите. Только что вы сказали, что не держите слово пиратам и тут же даёте новое! Вам нельзя доверять.
  -Для этого раза я сделаю исключение. Мы не будем препятствовать вашему отплытию.
  Джек покачал головой.
  -Лучше сдержите слово о выкупе. – Сказал он как-то устало. «Разговор подходит к концу» - сделал я вывод. Я заметил, что, когда Руд в диалоге начинает говорить устало значит, его терпению приходит конец. Ну, по крайней мере, чаще всего так.
  -Вы наглеете, сеньор Руд! – брови Хорхе поползли вверх.
  -Нет. Я требую лишь то, что мы отвоевали по праву.
  -Отвоевали? У бедного дона Бельоне? Капитана корабля, на котором моя супруга плыла в моё поместье.
  -Не совсем. Она была захвачена другим флибустьером. А позже отвоёвана мною.
  Глаза в тот момент у Хорхе вспыхнули, и сам он как-то побагровел. Казалось он вот- вот разразится праведным гневом.
  -Моя жена сейчас на этом корабле? – стиснув зубы, спросил он.
  -Конечно, – ответил Джек.
  -Я желаю её видеть.
  Капитан кивнул мне, чтобы я привёл её. Я незамедлительно пошёл  в её каюту.
  Она была взволнована. И казалось, наконец, прониклась счастьем: ещё чуть- чуть и она вновь будем с мужем, и почти дома.
   Обратно я не торопился. Я нарочно замедлил шаг, давая ей возможность пройтись напоследок по кораблю, вспоминая то хорошее и то плохое что здесь, именно здесь, с ней произошло. Я надеялся, что она хоть немного к нам привязалась. Я и Джек постоянно окружали её. Мы оба были с ней добры и внимательны. «Будет ли она хоть иногда нас вспоминать? Или сотрёт из памяти как ночной кошмар?» - думал я. Но она и не думала медлить. Она старалась ускорить шаг и подгоняла меня.
  Когда мы поднялись на палубу, все обернулись на нас.
  Я стоял позади испанки, поэтому не видел, что именно выражало её лицо. Но вот Хорхе я видел ясно: он стоял, невозмутимо взирая на жену. Казалось, он смотрит на чужую женщину.
  -Хорхе! – кинулась к нему девушка. – Любимый! Наконец…
   Элена не успела договорить. Муж ударил её по лицу так, что бедная, ослабевшая испанка не удержалась на ногах.
  -Грязная, пиратская шлюха!!! – закричал он с такой ненавистью, что хватило бы на всю команду.
  -Хорхе...-  зашептала она. И быстро оправившись от удара, она встала перед ним на колени. – Хорхе! Сеньор Руд и пальцем меня не тронул!..
  -Молчи!
  -Он ни кого ко мне не пускал…
  -Я сказал: молчи!!! – он вновь хлестанул её по лицу.
  Благо, Джек вмещался.
  -Что за мужчина поднимет руку на собственную жену?
  -Не лезь не в своё дело, пират! Ты надругался над моей женой!..
  -Я не…
  -Над моей честью!!! – Торрес никого не слушал. Он буквально кипел гневом.
  Элена уже не перечила. Она так и осталась стоять на коленях и тихо рыдать.
  Джек молчал, давая возможность Хорхе успокоится. Но испанец не успокаивался. Он выкрикивал ругательства и проклятья на жену и команду. Никто его не перебивал, терпеливо дожидаясь тишину. Когда Торрес  вспомнил про окружающих, он повернулся к капитану и кинул ему в лицо:
  -Ты поплатишься за всё, Джек. Сейчас я ухожу с миром, но я найду тебя…
  -Вы находитесь на моём корабле, в окружении моих людей. Это не то место где вы можете мне угрожать без последствий, – нахмурившись, сказал Джек.
  -Это ты не в том положении, чтобы мне дерзить! – воскликнул испанец. – Если я не вернусь через четверть часа на свой корабль, по вам откроют огонь и пустят ко дну! И не думайте, что вам удастся сбежать! Сразу за выступом этого острова ещё два боевых корабля! Вам не уйти.
  Руд замолчал, могу поспорить, он взвешивал наши шансы. Видимо придя, к какому-то выводу он сказал:
  -Хорошо. Вы можете свободно уйти.
  Без лишних слов, Хорхе отвернулся и направился к шлюпке. Его сопровождающие направились за ним.
  -Сеньор Торрес! – окликнул его капитан. – Вы забыли про супругу.
  Хорхе остановился. Чуть повернув голову в его сторону, он выдавил из себя:
  -Моя жена погибла на корабле «Святая Каталина», – эти слова стали приговором для бедной девушки.
  Она разразилась новыми рыданиями. «Хорхе! Хорхе!» - звала она, сквозь рыдания. Не пытаясь встать на ноги, она ползла за ним на коленях, запутываясь в юбках платья. Элена тянулась к нему, как ребёнок тянется к матери, в надежде, что его возьмут на руки, приголубят и пожалеют. Но он не оборачивался  на её зовы. Отплывая на лодке, он сел спиной к нашему кораблю.
  Элена долго ещё билась в рыданиях и повторяла имя мужа как заклинание. Никто не решался подойти к убитой горем девушке. Лишь Джек, хотел было успокоить её, но остановился на полпути. Посмотрев на испанку и поразмыслив, он подозвал меня.
  -Отведи её в каюту. Принеси воды. И не пускай к ней никого, – отрывисто распорядился он и удалился, разогнав всех по своим местам.
Элена выбилась из сил, и мне пришлось её чуть ли не нести на себе. Ногами она передвигала кое-как. Она была абсолютно опустошена: глаза были широко раскрыты, а на устах читалось имя мужа.
  Я отвёл её в каюту и посадил на кровать. На мои вопросы нужно ли ей что-либо она лишь шептала: «Хорхе».
  Джек не принимал к себе. Команда на удивление была тиха. Да и я не лез в разговор. Все были шокированы произошедшим.
  Правда, многие удивлялись: почему Хорхе не разнёс нас в щепки, если у него три боевых, прекрасно оснащённых, корабля? Почему погрозился отомстить Джеку позже, а не сейчас?
Никто не мог найти этому объяснение. Но и проверять на своей шкуре ни кому не хотелось.

9 октября 1664 года
  Хорхе Торрес напал на нас!
  По всей видимости, два дня назад он блефовал про то, что у него в распоряжении три корабля. По крайней мере, на тот момент.
  Когда Джек вышел на палубу и посмотрел в подзорную трубу, он процедил сквозь зубы: «Мерзавец. Обвёл меня вокруг пальца». И тогда всем стало понятно: два дня назад у Торреса был только один корабль. Два корабля просто опоздали. Этот испанец запугивал нас! Капитан не хотел лишний раз рисковать командой и кораблём, поэтому и не стал проверять насколько реальны эти угрозы. И теперь, когда ещё два линейных корабля приплыли, Хорхе решил нас преследовать, чтобы отомстить.
  Не знаю, вступим ли мы в бой или нет. Я слышал разговор штурмана, Героба и Джека они надеются избежать боя. Ветер дует к западу, и если мы повернём, то сможем уйти от них. Но Джек явно колебался. Сейчас я ушёл к себе, чтобы зафиксировать последние события. Кто знает, может, это моя последняя запись.

11 октября 1664 года
  Мы избежали боя с испанцами! Правда, на это ушло полтора дня, но, тем не менее, мы обошлись без потерь.
  Я заходил несколько раз к сеньоре. Первые два дня она не поднималась с кровати – просто лежала, свернувшись клубочком к стенке. Вчера же, когда я принёс еду, на которую она даже не смотрела, я застал её сидящей возле окна. Глаза её были опухшими и красными. Волосы были ужасно растрёпаны, губы сухими и потрескавшимися, щёки впали, в глазах не было ничего кроме пустоты. В них даже не отражался блеск моря, как когда-то. Мне было больно смотреть на неё. Но я не мог не замечать её страданий. Я пытался с ней заговорить. Но она и не слышала меня. Тогда я сдался и вышел.
  Я решил вновь пойти к капитану. Он помог в прошлый раз, может, поможет и в этот?
  Он принял меня. Даже выслушал. Но ничего не сказав, отослал обратно, на свой пост.
  -Да как же так?! Она ведь погибнет!
  -А что я могу с этим сделать?! – прикрикнул Джек. Прежде я никогда не видел, чтобы он кричал. – Я бы и рад вернуть её мужу, пусть даже без выкупа. Но он слишком беспокоится о том, что будут говорить в свете! Он считает, что её обесчестили, раз уж она такое долгое время среди пиратов, да ещё и в море.… Вступи я даже с ним в бой, он потопил бы мало того что нас, так ещё и Элену! Ему будет проще, если она погибнет, нежели будет жить и позорить его.
  -И что нам тогда делать с ней? – беспомощно спросил я.
  Джек устало закрыл глаза.
  -Не знаю, - упавшим голосом отозвался он.
  Тогда он действительно выглядел уставшим. Видимо он тоже немало раздумывает о её дальнейшей судьбе.
  Я ушел, не дождавшись, что же он придумает.
   Я слышал от Боба, что команда не будет долго терпеть испанку на борту.
  -Женщина на корабле к несчастью, - проговорил старик.
  -Это же бред! – воскликнул я.
  Фланц шикнул на меня.
  -Для моряков приметы - это святое!
  Я не стал ввязываться в спор. У Джека действительно могут быть проблемы, если он не придумает, куда её деть. Команда терпела девушку, потому что она ценный трофей, за который они могли получить приличный выкуп. Но сейчас она обесценилась. Только бы Руд придумал что-нибудь в ближайшее время, а то может назреть недовольство среди команды. А там и до бунта не далеко.

16 октября 1664 года
  Это моя последняя запись.
  Вчера, когда я как всегда стоял возле каюты сеньоры, я услышал странный шум сверху. Ко мне спустился Дерен.
  -Идём, Джон! – позвал он меня.
  -Куда?
  -Команда собирается возле грот-мачты, чтобы обсудить, что делать с испанкой.
  Я опешил.
  -Зачем с ней что-то делать? – напрягся я.
   -Джон! – простонал Дерен. – Неужели ты не понимаешь?
  -Понимаю, - сказал я, на самом же деле не совсем понимая, - но разве не капитан должен решать её судьбу?
  Лицо дозорного скривилось как от раны картечью.
  -Это тоже будет обсуждаться. Идём!
  Я покосился на дверь. Опасно было оставлять её вот так без защиты. Но и на этом собрании я должен был присутствовать.
  Мы поднялись на палубу. Там были все. Даже Героб. Заметив меня, он хмуро кивнул. Все оживлённо, но в то же время не громко обсуждали накипевшую тему. Подойдя поближе, я услышал, о чём спорили.
  -А я вам говорю: бросить девку в море! – воскликнул кто-то.
  -Да разве она нам принесла несчастья? – возразил ему второй.
  -Вспомни, как Джека свалила лихорадка на Терксе. А ведь она тогда была рядом! – не сдавался первый.
  -Идиот! То на суше, а мы в море! – вмешался третий.
  -Сам идиот. Не воспринимай всё буквально. Тем более говорится: женщина на корабле, к несчастью, – влез Филион.
  -Да при чём тут на корабле не на корабле! Она просто задурила голову нашему кэпу! Вот сейчас она просто плавает с нами, а потом может и начать вертеть Джеком как пожелает! – Сказал Лорн.      Тот самый несчастный, которого укусила змея на Терксе.
  -Джеком так легко не покрутишь… - сказал Гром.
  -Бабы на всё способны.
  Так споры и продолжались. Ничего конкретного они не решили. Оратора среди них не было. Думаю, никто просто не решался выйти вперёд и громогласно заявить что думает, ведь Героб и другие преданные люди Джека, присутствовали и не допустили бы открытый протест против капитана. Хотя разве это не открытый протест?
  Я подошёл к Геробу, чтобы, наконец, выяснить: почему же он стоит в стороне, не оспаривая товарищей?
  -Им надо выговориться. Пусть лучше спорят на виду со всеми и между собой, чем будут копить всё в себе. Так глядишь, накипит, что уже ни чем не запугаешь, чтобы охладить.
  -А зачем же на палубу выходить? Джек ведь может услышать.
  -А он и слышит.  Если команда будет по углам переговариваться, то это будет, расценивается как заговор. Поэтому пусть лучше на виду языком чешут, чем где-то шептаться будут.
Ну что ж, тогда я всё понял и вопросы свои оставил.
  Ближе к вечеру Руд вызвал меня к себе. Он сказал, что ужинать он будет сегодня с сеньорой и чтобы я привёл её к назначенному времени. Я кивнул. Я думал, что это поднимет настроение Элене. Тем более что все мои  уговоры поесть не приносили должных результатов. Максимум, на что соглашалась, это небольшой кусок хлеба и несколько глотков воды. Но я и этому искренне радовался.
  Когда солнце уже почти коснулось горизонта, я пришёл к девушке. Казалось, она ждала меня. Я объявил ей об ужине с капитаном. Вместо ожидаемой радости или хотя бы смиренного спокойствия и безразличия я увидел слёзы и страх. Она тут же кинулась ко мне, но ноги её подкосились, и она упала предо мной на колени. И начала умолять меня:
  -Сеньор Кёрн! Сеньор…убейте меня! Прошу вас! Мне не зачем больше жить! Я пыталась заморить себя голодом, но я слишком слаба.…Убейте меня! Я всё сделаю, только убейте! Прошу…
Она хваталась за меня так отчаянно, будто я её последняя надежда. С ужасом смотря на неё сверху вниз, я никак не мог вникнуть в смысл её слов. «Должен убить её. Лишить жизни. Убить, значит…» - я прокручивал эти слова у себя в голове, но никак не мог осознать, что же они значат.
Элена хотела свободы. Но я не мог позволить ей стать свободной таким образом. Я опустился на колени, чтобы быть на её уровне, и попытался успокоить её, объяснить, что не все потеряно, что она ещё будет гулять по берегу моря и жить обычной жизнью. Но она не слышала меня. Она взахлёб повторяла и повторяла свою просьбу. Эту ужасающую просьбу.
  -Если вы боитесь, что берёте грех на душу, то прошу вас, не беспокойтесь об этом. Вы сделаете благородный поступок. Ведь я вас сама прошу об этом!..
Вот уж этого я выдержать не мог. Я понял, что так просто её не успокоить.
   Я схватил её за запястье и поволок к каюте капитана. Она выбивалась и продолжала рыдать и молить об одном и том же.
Когда я без стука ворвался в кабинет капитана, я ни чуть не застал его врасплох. Только Элена начала выбиваться ещё больше и уже кричать мольбы. Она просила увести её. Я захлопнул дверь и с отчаянием посмотрел на Джека. Он с каменным лицом сидел за своим столом. Конечно, он слышал просьбы девушки. Он оставался спокоен, но лишь на первый взгляд. Кровь отхлынула с его лица, глаза были направлены на испанку, но он как будто и не видел её. То, что он сидел здесь, передо мной я видел, но в то же время я понимал, что его здесь нет. Он где то глубоко в себе, копается в своих мыслях и ищет решение. И я, наивный мальчик-матрос, верю, что он вот-вот найдёт, то самое, что решит наши проблемы, что поможет Элене. Элена…
  Я уже не держал её. Она лежала на полу, содрогаясь всем телом от немых рыданий. Я окликал Джека. Я рассказал ему об ужасных мыслях девушки. Не знаю, слышал ли он меня или мольбы Элены, но он спросил у девушки:
  -Ты хочешь смерти?
  Испанка приподняла голову и посмотрела на него.
  -Да, – то ли сказала она вслух, то ли я просто прочитал это по её губам.
  -Я могу позаботиться о тебе…
  Она отрицательно замотала головой.
  -Нет! Я бесчестная женщина! Я поклялась быть преданной супругой и не порочить благородное имя дома Торрес…Я не…я должна умереть…
  -Ты любишь его? – спросил капитан. Взгляд его вовсе остекленел.
  В ответ по щекам пленницы покатились слёзы.
  -Ну что ж. – Джек резко встал из-за стола и, подойдя к ней,  поднял её и поставил на ноги.
Элена покачнулась, но устояла. Руд взял её за руку и повёл за собой.
  О! Если бы я знал….
  Он шёл огромными шагами. Она едва ли поспевала за ним, постоянно спотыкаясь. Я бежал за ними.
  Он вывел её на палубу. Все обернулись на них, оставив работу. Джек отпустил руку девушки и отступил от неё на несколько метров. Она испугано озиралась по сторонам, такое количество пиратов в опасной близости явно пугало её. Я встал как вкопанный, я не понимал, что капитан хочет сделать? Напугать? Отдать команде на растерзание? Я боялся худшего…да, оказалось, боялся не напрасно.
  -Не бойся, Элена. – Спокойно сказал Джек. – Они тебя не тронут.
  Девушка уставилась на него, ожидая продолжения. Но его не было. Он стоял, смотря на неё. Она не сводила глаз с него. Никто не произносил ни слова. Никто не понимал что происходит. Я тоже был в их числе: хотя скользкие щупальца тревоги окутывали меня с ног до головы, я ничего не мог поделать. Я лишь ждал, что будет.
  Солнце почти ушло за горизонт. На небе было много облаков, что означало, что ночью, а то и на следующий день будет дождь. На какой-то миг время словно остановилось. Ветер перестал дуть, и паруса безжизненно повисли на реях. Скрип досок и треск канатов умолк. Плеск волн отдавался где-то далеко за горизонтом…
  Раздался гром, среди царствия тишины.
  Меня будто оглушило пушкой. Я был весь в крови, но кровь эта была не моя, а Элены. Не помню, как Джек достал пистолет, а, может, просто не видел. Не знаю, как оказался у тела девушки. Но пришёл я в себя, когда её бездыханное тело было у меня на руках, а кровь заливало мою одежду. Я смотрел на неё мутными от слёз глазами, не веря, что её нет. Ведь вот она! Прямо на моих руках… Испанка выглядела такой умиротворённой, такой спокойной, будто просто заснула.
Вот она. Её свобода.
  Я ничего не мог сказать, даже способность мыслить потерял. Я посмотрел на Джека. Его лицо не выражало абсолютно ничего. Опустив пистолет, он протянул его Геробу. И, не сводя глаз с тела девушки, он медленно подошёл. Присев он забрал Элену у меня. Взяв её на руки, как мужчина обычно носит на руках возлюбленную, он подошёл к краю борта. Я вскочил, и хотел было накинуться на него, но несколько человек из команды тут же накинулись на меня, не давая мне возможности вырваться. Среди них был и Гром. Он наклонился к самому моему уху и прошептал:
  -Ему сейчас гораздо хуже, чем тебе…оставь…
  Дальше я не слышал. А может это всё, что он сказал.
  Подойдя к самому краю, капитан поцеловал в лоб Элену и, перевесив её тело за борт… отпустил… В тот момент я дернулся вперёд, в надежде…чего? Сам не пойму на что я рассчитывал. Поймать её? Невозможно. Прыгнуть следом? Зачем? Гром прав. Джеку пришлось хуже, чем мне. И теперь я понял почему.
   Но этим действием он оправдал своё прозвище – Кровавый…
  Он сделал то, на что у меня не поднялась рука. Он подарил ей свободу. К тому же он будто окатил команду ледяной водой – те теперь ни на шаг от своего капитана, и мысли о бунте и все недовольства разом растворились в их сознании…
  Я не могу начать ненавидеть его. Я не могу простить ему то, что он сделал.  Но кто я такой чтобы судить? Может это и к лучшему…
  Это моя последняя запись. Я не могу продолжить писать свои заметки и наблюдения. Я не могу со спокойным сердцем перечитывать свои записи. Я не могу…

  Посвящается памяти Элены Диас Паскуаль де Торрес.
Честной сеньоре, преданной супруге и самой прекрасной женщине в моей жизни.
Джон Кёрн. Матрос «Буйного».


  Два месяца спустя, как Джон перестал вести свои записи, на «Буйного» напал голландский капер, в эскадрилии которого находилось четыре корабля. Несмотря на то, что Джек Кровавый, по началу, одолевал противника, потопя один из кораблей и, нанеся сильный ущерб флагманскому кораблю, его корабль взяли на абордаж. Даже в ближней схватке пираты потерпели поражение, хотя и имели численное превосходство. В абордажном сражении не малую роль сыграли мушкеты, которыми голландцы были хорошо оснащены. Джон был сильно ранен во время боя. Многих убили. Среди убитых были Гром, старик Фернес, Боб Фланц и многие другие, друзья и приятели Джона. Капитана и ещё около двух десятков пиратов взяли в плен. «Буйный» хотели взять на буксир и привести на родину как трофей, но пробоин в борту было слишком много и судно за считаные минуты ушло под воду.
  Через неделю корабли-победители прибыли в Форд Орандж . Казнь пиратов была назначена на вечер того же дня. В камере, ожидая заката дня и своей жизни, скончалось несколько людей от тяжких ран и болезней, среди которых был юный матрос Джон Кёрн. Вечером ещё четырнадцать человек с «Буйного» встретили смерть.
  Но вот ведь странность: Джека Руда среди них не было. И дальнейшая его судьба так же остаётся неизвестной. Кто знает, может он погиб так же во время плаванья; может сбежал, а может и вовсе Дэйви Джонс к себе прибрал - мало ли с кем Джек сделку мог заключить.
  А записки Джона были обнаружены при обыске пиратов. Их силой отняли у мальчика-матроса, который не желал с ними расставаться. Сейчас эти бумаги, скреплённые нитями и обёрнутые старым куском кожи, лежат на столе губернатора Тортуги и тщательно изучаются им. В скольких руках они побывали, и в скольких им ещё предстоит побывать. Сколько ещё людей перечитают эти записи. Но всё равно каждый поймёт их по-своему.
   Их будут перечитывать до тех пор, пока они не затеряются во времени.