Похвала пупку

У нас всякий закон, как забор – чем неприступнее, тем больше желающих его перескочить. А прямые запреты, будто крепости, берутся штурмом. Если просят не ходить на площадь, чтобы дубинку на собственную голову не поймать – непременно идём и ещё детей берём. Если запрещают гнусные сайты в Интернете – мы, мало того, что запретом возмущены, так ещё и по всем гнусным сайтам пройдёмся.
Нате вам!
Протест ради протеста.
Я тоже не люблю, как говорил Высоцкий, когда мне лезут в душу. Особенно, когда в неё плюют.
Но вот в чём вопрос: что есть плевок в душу - сама грязная публикация – или её запрет? Попробую решить сию головоломку на примере.
У меня есть почти друг, зовут Иван Жуков, 72 года от роду. Дальше я опишу его так, как он разрешил. Циник, скептик, бездельник. При этом Иван – пророк и поэт. Всегда без ошибок знает, чем и с какими цифрами закончатся любые выборы. Предсказывает погоду и по фотографии может определить – жив ли человек? Никогда не был женат. Вернее – при нем всегда живёт какая-то женщина. Но всегда другая. Он не был за границей, не сидел, не владеет. Никогда не возвращает долга, но и никогда сам требует того же. Деньги ненавидит, говорит, что они жгут ему карман.
Полностью аполитичен. Начальники его не интересуют, всякую власть он презирает. И всю жизнь пишет стихи.
Знаком я с Жуковым с 1974 года. Его тогда гонял участковый за тунеядство, и он попробовал выйти через меня на председателя ОСВОД с тем, чтобы получить справку о том, что он – спасатель. Когда в ОСВОД – общество спасения на водах – ему выдали удостоверение, то в слове «спасатель» он подчистил букву и всем показывал, что он –«спасИтель». Нарвался на того же участкового, и опять утонул в тунеядстве.
Он был знаком и даже дружен с воронежским поэтом Передреевым. Передреев даже помог Жукову устроиться в районую газету, где сам числился «лиТрсотрудником», но их обоих скоро выгнали по причине неистребимой русской болезни.
Так вот Иван Жуков пишет замечательные стихи. Я сам их писать их не умею, но в поэзии знаю толк: уж как ни будь одухотворённую строку от бездарной отличу. И скажу – Иван настоящий талант. Но не издал ни одной книги, вообще ни одного стихотворения не напечатал. И я понимаю редакторов, прицокивающих от восхищения и тут же возвращающих рукописи автору:
-Нельзя, брат . Нас же дети читают!
Когда пришли новые времена, Иван завёл страничку на «Поэзия.ру». Но его так там принялись колотить, что он уже много лет не пополняет старые запасы.
А тут пришёл и принёс тетрадку. "Хочу,- говорит,- под занавес напечатать. Чтоб помнили. Но в издательстве сказали, что даже за деньги напечатают, если только ты напишешь предисловие. Сделай, брат, милость. Чтоб помнили".
И вот я сижу перед этой тетрадкой. И что прикажете делать? Из всех стихов в неё я нашёл лишь одну пристойную строчку :

«Хлестал февраль в лицо соленым снегом»

А дальше я не знаю, что делать. Талантливо, образно, грамотно. Читаю – гримасничаю и хихикаю. Но чтобы такое – печатать? Это же могут прочесть дети!

«А мир за годы с точки сдвинулся,
Теперь в немыслимом кувырке
Роскошна баба в пору климакса-
Гребу во все четыре дырки!»

И такое – на сорока восьми страницах.

Хотел бы я видеть такую книгу на прилавке и в библиотеке? Хотел бы я налететь на эти стихи в Интернете?
Нет.
И тут очень уместны неприкрытые запреты. Мы же не разрешаем публично, на улице, при стечении народа показывать, скажем, искусство стрельбы по мишеням. Мы же не зажигаем на центральной улице Дом престарелых затем, чтобы потом любоваться искусной работой пожарных?
Русский язык нам нужен, в конце концов, не за тем, чтобы опускаться до обезьяньих ужимок, а затем, чтобы подниматься над самими собой.
И когда я читаю в сети вот такое : «В Рунете протестуют против введения цензуры. Википедия, ЖЖ, "Вконтакте" пытаются привлечь внимание к проблеме
В российском сегменте Интернета обсуждают внесение поправок в закон "Об информации". Напомним, документ предполагает создание своеобразного "реестра" запрещённых сайтов. Госдума одобрила законопроект в первом чтении» – я понимаю, что таким образом язык пытается защититься от стихов Ивана Жукова. «Знание худого не есть хорошо», - учит Библия. Даже если это худое подается на золотом блюде. Тем более, что даже к единственной пристойно строке у Жукова приставлено сомнительное стихотворение:

Как будто оправлялся в небе пегом
На землю то ли бог, а то ли чёрт,
Хлестал февраль в лицо соленым снегом,
А я лица не прятал. Я был горд.

Если издателю книги Ивана Жукова эта статья сгодится, как предисловие к книге – я против Жукова возражать не буду. Я против книги, даже если на неё не будет запрета.