Страх

Виктор Матюк

Страх

Годы сполна забрали скаковых лошадей из моего табуна,
Но жизнь у нас одна и она словно бы вот-вот только началась,
Мгновенно исчезла из поля зрения, уставших от жизни глаз, тина и повседневная грязь,
Прошлое ушло в историю, ему лишь молодость поёт свою много звучную ораторию,
Я, как вещий Олег, покоряю за забегом забег, а голову покрывает белый снег,
 Время ускоряет свой бег! Пройден очередной этап, преодолён ни один уже ухаб,
 Дела уменьшают свой масштаб и нет основания любить баб, хотя я – их слуга и раб!
 Вот так! Однако, человек – не раб и даёт себе поблажки, но таких не жалуют молодые
И статные монашки, чисто по-человечьи им нравится опираться на сильные мужские
Плечи, но истина ушла уже далече, словно Новгородское вече в преддверии дружеской
Встречи, чтобы в эту промозглую ночь начать воду с железной ступе толочь, но как мне
Самому себе помочь? Я же не прочь содрать со рта старый скотч, это подобие лошадиной
Узды видно за три версты, хотя в ней нет особой нужды, ведь так легко дойти до новой
Беды! Хватит метаться и на неприятности всякий раз нарываться, уже замурованы все
Тайные ходы, попробуй вход найди, но словно в сказочном мире раздаётся звук
Древнегреческой лиры и бьёт тентам в назидание всем нам, в их переплетении и страсть,
И томление, но они всё равно звучат в отдалении слишком давно, мы живём грешно!
Ну, а вблизи – попробуй разбери, то ли это смрад, то ли люди говорят странные слова
Невпопад, им, кажись, уже никто не рад, рядом с ними пепел и грязь, в которой даже царь
 По самые уши увяз! Ну и что ж? Жаль, что ничего не осталось от юношеских грёз, а мир
На пекло стал похож! Увлечённое любопытством, блажью и бесстыдством, человечество
Духовно нищает, а ему небеса очередную беду предвещают! Сколько времени
То искушение будет длиться и что должно случиться, чтобы люди смогли с богом
Объясниться? Точно не знаю я, хотя и не верю в безысходность бытия, ибо я никому здесь
Ни палач, и ни судья! Нет высоких идей в голове моей, а я, как дуралей, бреду в тиши
Цветущих аллей! Душа ушла от блуда, она надеется на чудо, всё это, бог весть, на что
Похоже, я тоже благие деяния множу, но моя грудь растрощится когда-нибудь
Под тяжестью вины, словно старый чёлн от удары огромной океанской волны!
 О, Боже, кому мои мысли нужны? Не вижу в пределах страны, кто избавит мою мысль
От тяжких мук, они становятся как пустой и робкий звук,
Слетающий по ночам с треснувших намедни губ!
Это дело чьих-то рук, но чьих? В мыслях моих нет никого, чтобы кто-то мечтал
О высоком полёте! Что-то спозаранку я часто вступаю с небом в перебранку
И выворачиваю своё нутро на изнанку! Ложатся на бумагу безвольные строки
 О прошлом столь близком и столь далёком, что не надо быть пророком, чтобы в сутолоке
 Слов не видеть всех острых углов бытия, а куда же подевалась его гармония?
Господа, даже если нагрянет очередная беда, то мы никогда свою жизнь на золото
Не променяем, хотя не всегда за ритмом бытия успеваем вроде бы не хромаем,
 Но время в пути напрасно теряем и дело доходит до цинизма, если речь идёт
О собственной жизни! Да, мыс годами стареем, но думаем о собственной карьере,
Хотя перед нами вырастают всё новые и новые барьеры, но отказывается душа понимать,
Что неестественно всё, что она стремится нынче желать! Мне трудно себя осуждать,
Но я всё реже и реже хожу по земле, как игрок по зелёному манежу, ибо во мгле жить
Проще мне, чем светиться под сенью берёзовой рощи, а потом исправлять свои ошибки
С неестественной на лице улыбкой, ведь мир построен на устоях зыбких и вновь
Проваливаются в песок многие мои попытки : хочу вырвать прогнившие нитки из души,
Прежде чем подсчитывать свои доходы и барыши в деревенской глуши и доставать
Из земли моих отцов и дедов бесценные золотые слитки! Авось, к обеду и я приеду туда,
 Где во все года сирень постоянно цвела! Помимо собственной воли приходится стонать
И поневоле плакать от невыносимой боли, ведь не хочется умирать под сенью старческого
Одиночества, хотя наверняка перо способно ещё держать моя рука, но, тем не менее, через
 Нервы идёт волна былого возрождения! Мочи нет, повсюду тоска и сущий бред, просвета
Для спокойной жизни тоже нет! Порою хочется заплакать, увидеть поле красных маков
И пожить без печали, обозревая родимые бескрайние дали, а потом написать свои
Мемуары, когда стану совсем старым! Пока же читаю новые газеты, но и в них даже
Толики правды нету, но воскресаю духом, хотя ни словом, ни слухом не верю в удачу,
Ведь живу совсем иначе, чем пьяные мужики на кремлёвских дачах, но надеюсь,
Что капля счастья когда-то прольётся на меня, но сейчас мне живётся, в основном,
Как придётся, перебиваюсь с воды на хлеб, но иных забот нет: потихоньку творю, пишу
И дурью не маюсь и даже в глухонемом кино не снимаюсь, мыкаюсь из угла в угол,
Потому что уже давно мой труд никому не нужен! Болен и простужен, скопилось много
Вопросов к доморощенному философу! О своих проблемах молчу и не ворчу! Жизни рад,
 Хотя за спиной сталось немало потерь и утрат, но я духовно богат, ведь бога воистину
Люблю и Его одного о бренном счастье изредка прошу и молю, ведь я живу в этом
Благодатном краю и потому верю только учителю своему! Молитвы впрок – помогают
Чуток сделать воздуха глоток, и снимают с женской головы красочный платок, чтоб видел
Бог, что вот-вот должен развеяться над их мыслями дым и смог! Мыслей потолок на диво
Прекрасен и ещё высок, предо мною вечность, необозримое пространство
И бесконечность, но страсть ещё не утрачена, она только для одной любви предназначена!
Стезя будущего бытия чётко обозначена! Сворачивать с неё нельзя и вот этим вечером
Мне делать нечего, меж словами нет прежней связи и нет желания писать о повседневной
Грязи! Внешне нет причины сопоставлять не сопоставимые величины, но в мозгах, многое
Познавшего мужчины, даже мысль замирает, когда дрожь плоть до костей пробирает,
 Но приходит грусть и возникает раздвоенность мыслей и чувств! Увы, она сами
Возникают в толще седой головы: всё стерпит бумага, но чтобы их изложить, нежна удаль
И отвага, но Бог знает куда несутся мысли всегда, невзирая на прожитые года!
Хотя обычные слова – сущая белиберда! Да, да! В них есть запах горькой полыни
И только в молитвах открывается истина от великой святыни и возникает чувство
Гордыни, там есть чувство внеземное, то есть святое! В горле комок – подходит жизни
Срок, ведь умерли и Иисус, и Ван Гог, да и столетний дуб на Хортице давно уже усох,
 Если бы я мог с Богом вместе позаботиться о человеческой чести, она потом смело бы
Входила в каждый дом, отрешаясь от подлости, я живу по совести и развеваю свои
Способности, иногда пытаюсь сочинять, чтобы суть бытия и истину его слегка понять!
 Словесный мир давно уже протёрт до дыр, хотя имеется среди плебеев взгляд, но о нём
Редко вслух люди говорят, что не тот у них покрой и не тот масштаб, особенно, среди
Местных баб, что только для рабов существует и страсть, и любовь, а вот для господ – всё
Как раз наоборот! Кто в этом мире преуспел и невзирая ни на что, ещё остался жив и цел
И до сих пор ещё не отошёл от жизненно важных дел! Всему есть предел, но пришла пора
Обновиться, чтобы в порядочного человека перевоплотиться и среди белого дня услышать
Яркую музыку страсти и огня! Она пожирает меня! Вот тогда приходит отрада, жару
Сменяет долгожданная прохлада, , ведь её постоянство сократит для истины
Пространство, а когда на землю прольётся дождь густой, то следом за тобой исчезнет
И мир пустой: немного усеченный и слегка упрощённый и на многие страдания
Обречённый, какой-то серо-чёрный и мрачный безнадёжный! А жизнь во всём несётся
Колесом не прикрытым морщинистым лицом! Почему? Я никак этого до конца не пойму!
 Что же у нас за страна и что за времена и нравы, когда превыше чести мирские забавы?
У неё прекрасная ширина и великолепная длинна,  тогда же почему она впадает в детство
И вот, если к ней пристально приглядеться, то становится обидно и немного стыдно
Из-за того, что прошлого за её контурами совсем не стало видно, в его внешности
Не хватает прежней нежности и все мечты страдают от отсутствия людской доброты!
Рядом вырастают тени от величественных сомнений, хочется не оставаться ко злу
Равнодушным и стать во всём Богу послушным этим вечером душным и по любому
Случаю не впадать в тоску дремучую! Не все чувства ею утрачены, хотя счета за свои
Грехи сполна уплачены и не у кого взять чуток взаймы, ибо бедны все мы,
Как нищие и голые посреди холодной и промозглой зимы! Похоже, что все мы наденем
На себя отцовские рогожи и будем лезть из кожу, чтобы всему миру доказать, что нам
Нечего терять! Они ведь ничего не меняют и к греху нашего отношения не изменяют, хотя
Никого к нему силой не склоняют! Надеюсь, что вскоре о нём мы вспомним в средине
Текущего разговора, но не посеем в почву зёрна раздора! Пока не выползем из тины
И не освободимся от едва заметной паутины, лишь отметим свои  же крестины и увидим
 Небом в ярком овале, а следом прольют свет на наши горечи и печали незримые
Космические дали! Вдали – следы безвестной для нас земли, это разум тайком проник
В доселе неизвестный ему материк! Я не Овен, не Шопен и не Бетховен, но пытаюсь
Встать с ними вровень, мой чёлн грехами заполнен, я же молча, осязаю неведомую ширь,
 А рядом со мной шумит молодой ковыль и столбом к небу взметнется серая пыль!
 Впереди – темень, позади серые и огромные тени, сбоку выкрашенные в красный цвет
Стены, но жизнь бренная отметает проблемы второстепенные! Мы духовно обмелели,
Хотя вышли из одной и той же колыбели и нагрешить сполна успели, но дойти до цели
 Ещё не успели, давно не пользуемся спросом и на бренный мир взираем косо,
Хотя всецело вера грешную душу краешком задела, но страсть нам в копеечку влетела!
 Вопрос ключевой встаёт само собой перед глупой головой, но вопрос встал так, что его
 Невозможно решить никак! Впереди лишь темень и мрак! Вот так! Нервы собраны
В кулак, я вроде бы и не дурак, но что-то здесь ни так, ведь у других мужчин на лице
Вовсе нет морщин, но я один и волшебник, и властелин земных гор и равнин!
Буду краток: мне нынче не до кровопролитных схваток, всё, что от жизни осталось,
Так это талант и безотрадная старость! Я же с рождения знал, что благодаря тому,
Что народ врачевал, жил и не сильно от голода страдал!
Давят на совесть огромные каменья, и голову гложут сомнения, душа чувствует и мощь,
И силу, а небосвод синий, родной и любимый, благословляет строки мои,
А они поют дифирамбы как полночные соловьи и страсти, и любви!
Приходится думать не только о хлебе насущном, но и посылать поцелуи воздушные,
 Чтобы не казаться со стороны бездушным, я же поклоняюсь творцу всемогущему
 И больше никому! Вот и молодость прошла и здоровье она прочь унесла,
Одна рухлядь осталась от корней и ствола, жизнь ещё один сюрприз мне преподнесла,
Но нервы не из кремния, они привычно не ведут себя безразлично и откликаются
Публично на боль и печали, чтобы люди степеннее стали!
Авось, Ангелы за грешников заступятся и Божья кара не сбудется!
Что толку в облике моём, когда двигаться приходится бочком
И сомневаться в деле любом! Не та площадь, не тот объём в мышлении моём!
А где же пустота и душевная чистота? Жизнь совсем не та, суета сует – всё суета!
Грехам не видно ни края, ни конца! страсть знойная рождает слова прикольные,
А годы школьные спокойно вдаль ушли, они уже в пыли. Проходят за днями дни, а мы,
 Как и прежде, вновь одни! Растеряно практически всё, только душа шепчет то да сё
И месяц молодой, с виду – холодный и простой, как и я, с длинной и седой бородой,
 Едва блещет за спиной! Повсюду одни и те же лица, пора бы самих себя устыдиться,
Прежде чем к любви впритык садиться, ведь она, что светская львица или огромная
И знойная частица бытия, готовая стремглав в бездну иль в ад превратиться, но стоит
Только один раз в неё влюбиться, как отвернётся удача, душа жалобно заплачет
И с набрякших губ послышаться, что ты и вправду не нежен, а груб! Хотя страсть недолго
Длится, она всегда стремится к бесам улететь, чтобы отныне и впредь на земную красоту
Со стороны смотреть! Она не хочет дифирамбы любовной страсти петь!
Надо хотеть и сметь! Этот груз бесценный носится неизменно в пределах огромной
Вселенной, бытие – тленное, а любовь – бессистемная! О, Боже, ты всюду со мной, я же
 День-деньской иду со своей болью и тоской следом за тобой, рыдаю навзрыд – какой
Срам и стыд, ведь душа болит, хотя у неё привлекательный внешний вид,
Но она не сильно скорбит! Дух благовоний навеки забыт, но простой люд не страдает
И в миг страсти он о всех мучениях на краткий миг забывает! Жизнь идёт с откоса,
На настоящую любовь нет стабильно спроса, только юные девчонки что-то орут любви
Вдогонку! А старики стоят в сторонке, мы страсти постоянно врём, что нам мешает
Любить какой-то синдром, но он нам не говорит ни о чём, забыты все красивые слова,
 Осталась лишь народная молва! Пощады для женщин нет, любовь для всегда во вред,
Ведь у них меры ответственности нет и это не секрет, что она источник все несчастий
И бед! Гасите свет в подворотне и застёгивайте ширинку на мотне! Любовь оставляет
Неизгладимый след самим себе во вред! К девицам само пристаёт непристойное клеймо!
 Оно на языке крутится, но любви на шару никогда не получится, если страсть мчится
По крутым волнам, разделяя грех и блуд напополам, ведь не зря провозглашается,
Что мужчинам всё прощается, вот только женщины с этим никогда не соглашаются,
А сами крокодильими слезами умываются! У мужиков хандра с раннего утра – женщин
Поменять пришла пора, кажись, ещё вчера, с ними проблем больше, чем до хрена!
Повсюду одна и та мишура и обветшалые гостиничные номера! Отсель и досель
 На Руси процветает бордель, он, словно полевой хмель пришёл сюда с заморских земель,
Он дымится во мгле, разносит ересь по древней земле! Только вместо фонарей мелькает
Едва заметный свет то ли солнца, то ли утренней зари - попробуй издали его контуры
Разбери! Кажись, продолжается жизнь и горят бенгальские огни и длиннее кажутся дни!
А меж света их пытается болезнь влезть на высоких карниз, но боится упасть вниз,
В ней, как и игре бенгальских огней, что-то дьявольское есть, что-то знакомое – немного
От птицы и от насекомого, однако там нет число искомого, но есть что-то такое, слегка
Изогнутое и прямое, словно я не один, а нас здесь двое! Я разочарован, это не скрою,
Ибо нет душе покоя, а посему и я скован, хотя цепями недуга к постели не прикован,
Я – натренирован, весь прошит и прошнурован, как футбольный мяч, но не трепач,
Как бывший президент, который предавал своих соратников в момент, он не мужик,
А клоун, похожий внешне на Ирвина Стоуна! Я лица его супруги исчезли следы былого
Испуга, ему не стать ни Богом, ни Ахиллом, но когда восстану я над судьбой и своим
Прахом, а это случится, если и вправду стану затворником-монахом, тогда разольюсь
Широкой рекою, но останусь самим собою! Видно – не грех попытаться постигнуть
Истину на виду у всех, даже презрев сиюминутных успех у молоденьких и шаловливых
Принцесс! Приятен весь этот банальный процесс! Горны зычно трубят, а небеса
По привычке, что мочи гремят, но как-то невпопад, вот-вот на землю прольётся крупный
Град, несётся по небосклону небесный раскат, вспотело чело, ему одному в этот миг
Крупно не повезло, на дворе всё белым бело, всё снегом припорошила и стёжки,
Что были вытоптаны в виде узкой полоски, рядом со стройной молодой берёзкой,
Припорошило и замело! Былое быльем поросло и, бог весть, куда само ушло!
Его стези не знает никто! То-то и оно! Вдруг – тишина гробовая, не слышно визга
Столетнего трамвая, и тут сверчок мне истину понять помог, а то я уже сбился с ног
И едва ли не занемог! Одолели печали! Нет былых идеалов, одни – розни и скандалы!
 Молчок! Молчок! Капли пота тихо падают наземь со щёк, всему виной срок, да видит Бог
 Тот дальний и отвесный отрог, где вершилось молодое дело и страсть поглощала всецело
Юное и наглое тело, время пролетело и сквозь пелену времён я поныне слышу дивный
Колокольный перезвон, переходящий то в вопль, то в душераздирающий стон!
Он чуду под стать! Не хочу самому себе врать и свою судьбу в очередной раз искушать!
 Нельзя необъятное двумя руками объять! Его никому не дано понять! Где бы да кабы,
Чем бы и кого бы избавить от искушений коварной и непредсказуемой судьбы?
Хотя в этой среде понятия и взгляды всюду и везде давно уже не те,
Хотя для вида и мы говорим, что в тесноте, но не в обиде, только бы не было стыда!
Сказываются на мышлении мои года! Пора бы замять этот разговор, пока не начался
Меж людьми раздор, но кроме того не пострадало бы ещё и Божество из-за перипетий
Бытия, но я богу - не судья! У меня своя стезя! Главное, что есть душ родство
И оно намного лучше, чем братание и кумовство, ведь всё зависит от кого-то
Или нам мешает что-то: то ли работа на чужом поле, то ли неволя, которая пуще охоты,
То ли нелёгкая судьба и доля! На всё Божья воля!
Я же не впервые вещаю об этом всей России, не стоит бросаться святыми вещами
И заниматься святотатством, когда грех и святость стоять за плечами, чтобы отправиться
В дальний путь вместе со своими вещами! Среди здравствующих и поныне живущих,
 Нет ни безгрешных, ни всемогущих, ибо в стане сильно пьющих, нет праведно бредущих,
 Ведь в этой вшивой жизни грех сопровождает людей до самой тризны!
 Впереди каравана не стоит бежать и на удачный случай уповать, надо скромно признать,
Хотя бы в общих словах, что тлен и прах существовали во всех временах и всякий раз они
Одурманивали быстро нас, чтобы страх озадачил и душу, и плоть и среди тихих
И спокойных с виду вод стремглав возник водоворот! Я пишу о нём без лишних прикрас,
Чтобы свет истины никогда не угас! В мире порока Всевидящим остаётся только
Господнее око в предопределении судьбы и рока, но среди грязи и прочей мути человек
 Пытается добраться до самой сути пространства и времени, оставив все прежние
Искушения и позабыв о горечи своих сомнений, на пути своего предназначения!
Наверное, на роду человеку написано узнать горе и беду, но я иной путь своей судьбе
Изберу! Авось, пройдёт и зависть, и злость и не застрянет в горле обглоданная кем-то
Кость! Что за новость? Не открывается ротовая полость?
Чтобы жизнь не пошла под откос, искушать женщин брось! Ну и что ж?
 Уж лучше свой стыд на корню уничтожь, чтобы ты стал сам на себя похож
И не напоминал исчадие Ада, ведь ему - ничто любая преграда! Мы все живём на гроши,
Хотя внешне весьма привлекательны и хороши и любим веселиться от души!
Ты же делать поспешные выводы никогда не спеши! Живу в глуши и спокойно пиши,
Даже если ты городской  и в общении весьма простой. Всё равно под горячей струёй
Голиком не стой, ибо никто инвалиду руку помощи не подаст, и последние крохи
Не отдаст! У судьбы свои заносы, изгибы и перекосы, а Бог только ставит перед нами
Животрепещущие вопросы, отвечаем на них мы, перед глазами сумасшедшие суммы
 И прогнившие стены царской тюрьмы! Народ нищету осудит,
Но люди лучше жить никогда не будут, в чём же первопричина,
Что бедствуют и женщины, и мужчины? Они в порыве едином головами о прочные стены
Бьются, авось, когда-то с недругами сполна сочтутся, если их пути-дороги вновь
Пересекутся! Уж лучше уйти быстренько в тень и молить бога, чтобы дольше продлился
Тёплый день, чем выслушивать от недругов какую-то дребедень, ведь в дне том всё
Перемешалось и стремглав переплелось, а потом вскачь куда-то понеслось, бытие
Заметалось и вкривь и вкось, но мысли носятся врозь, словно виноградная гроздь,
Поднятая на  высоких откос! В неё мера майского мёда, благоухающего в предчувствии
Восхода в ненастную и морозную погоду!
Уж, ты! Она воплощение моей затаённой мечты! Ах! Ах! Я тоже не монах!
Она лишь на первых порах вызывала неподдельный страх! Быть или не быть?
 Как умерить собственную прыть? Как дальше жить?
Мы шутим и молча педали бытия крутим, озираем дали!
Ну, что такого поворота мыслей даже Вы не ждали?
 Крутите и далее свои педали, но учтите мелкие детали, можно упасть с пьедестала
Им угодить в волчью яму, тогда не оберётесь стыда и сраму!
Будут опозорены отец и мама, ведь это они вырастили сына-хама!
Стон без надрыва, счастье ведёт себя не в меру норовисто и строптиво,
 Чтобы дождаться очередного дива, надо быть безутешным и крикливым!
Можно твердь в свои руки взять и все веси и города мгновенно предать забвению,
 Трудно сохранить терпение выжившему из ума поколению, но сохраняя честь мундира
И покорив почти полмира в поисках своего кумира, дойти до полной нищеты
 И не обращать внимание на происки своей судьбы! Можно всё переиначить,
 Чтобы учёный мир сразу чем-то озадачить, но душа сохнет и плачет,
Ибо нужда заедает её всегда и просвета в жизни нет никогда!
Свет да тьма – свидетельство не безумия, а великого ума,
 Все мои слова подтверждает жизнь сама, хотя и в ней есть постоянная кутерьма!
От невежества повсюду сквозит, а о разуме ничего умнику не говорит,
 Хотя на этой земле все мечтают о здоровой пище и тепле
 И хотят быть поближе к глине и золе! Морщины рано появились на челе,
 От души остаются руины у молодого и бравого с виду мужчины
И в этом люди сами повинны, но между ног до сих пор ещё порхает небольшой стригунок,
Он похож на необитаемый островок, ведь сильно взбалмошен в дни бед и тревог,
 Он в меру гибок, но одинок, входит без улыбок в женский теремок!
 Когда и ты там изредка бываешь, то оскомину себе тут же набиваешь,
Мучаешься и страдаешь, но время проходит, душа колобродит и ты обо всём забываешь,
 Но возвращаясь к былому, идёшь от излома к излому,
Всё дальше отдаляясь от отчего дома, набив себе оскомину и утолив истому,
Смотришь да мелкие детали из никеля и хрома и голосом властным, а он принадлежит
 Характеру ужасному, дерзкому и страшному,  видишь очертания неясные,
 А за ними контуры прекрасные! С шеей бычьей следишь за полётом птичьим
И думаешь о своей добыче, мы тоже изредка в небо пальцами тычем,
 Но не видно сизокрылую птицу! Надо же так уметь притворяться,
Чтобы в тебя могли женщины с первого взгляда влюбляться?
 Люди не правы, ведь любовь нехороша без приличной приправы, но угодив на чужбину
 И испробовав горечь полыни, в миг единый  вспоминаешь свои исконные святыни!
Ходя сизый туман сулит всем нам и ложь, и обман и это приличный изъян,
Одним словом, любовь похожа на дурман, который пылает даже в сердцах прихожан!
Тот, кто по фене ботал, никогда до седьмого пота не работал,
Он поймёт, что трудно перейти горную реку вброд, можно угодить в бездну,
Оставаясь до последних секунд любезным, но у людей нервы не железные,
 Они испытывают натиск страсти, любви и несчастья, этот пресс не столь важен для небес,
 Как неподдельный интерес к вере, по крайней мере, коль есть прогресс в отношениях,
 Тогда можно без промедления ловить чудные любовные мгновения своего бытия!
 Всё это глупости от излишества тупости! Нам мешает жить жажда власти
И стремление к жадности и скупости! Чувство страсти как пришло, так и ушло,
 Я же хочу спросить у Вас, что в душе у Вас осталось про запас? Мысли на всякий лад
приходят невпопад. У них свой маршрут, они лавиной на хилую плоть так прут,
 Что не возможности подумать и спокойно ночью уснуть! Жуть да и только,
Нет от страсти никакого толку! Привет ! Салют! Проходите, вас давно уже здесь ждут!
 Вот так за строкой строка раздвигает облака, премудрость не велика – валять дурака,
 Нервы шалят слегка, хотя иллюзии, как следствие давнишней контузии,
Не дают поспать и на ноги спокойно утром встать! Они не пятиться вспять,
Но  прут вперёд опять и ведут торги под шум метели и вой пурги да так,
Что вот-вот свихнутся набекрень оставшиеся с былых времён мозги!
Впереди не видно ни зги! Там метели сменяют проливные дожди!
 Вырвавшись наружу в холод и в стужу, мысли те кружат невдалеке,
 Наши узы нерасторжимы, несмотря на все строгости нынешнего режима!
 Да и бог повсюду рядом с ним, ибо не я, а он – их учитель и судья!
Такова суть земного бытия, а мои слова ,как холодная полночная вода,
Ошарашивают слегка, как кипяток с горячего котелка! Всё внешне выглядит потешно,
 С ознобом мысль справляется весьма успешно, и, конечно, её счастье не бесконечно,
Ведь ничто на земле не вечно! Жизнь – скоротечна! Карта мыслей бита,
Но всё выглядит шито и крыто, они не хотят отходить от барского корыта!
 Хотя христианская вера напрочь людьми забыта, но душа всегда для неё открыта,
Как хочется свою серенаду до конца зычным голосом пропеть, хватит галдеть!
Пора подниматься и в нелёгкий путь стремглав собираться,
 Ведь любая задержка выглядит мерзко, надо вставать, ничего не встряхивать
 И никуда не встревать, ибо опять за дело примется вся небесная рать!
 Хватит себе и людям врать! Истины не столь просты,
Чтобы за собой сжигать даже воздушные мосты!
Среди мирской суеты мы забываем о взрастивших нас корнях
И впопыхах поминаем только безбрежный страх и в мыслях, и в словах!

Г. Мариуполь
12 июля 2012 г.