Женская логика

Небо, прозрачно-голубое днём, медленно наливалось предзакатной синевой, но вязкая духота и белесый смог, на узких улицах города, упорно не желали становиться вечерней прохладой. Жгучее июльское солнышко устало сползало к западу, отражаясь в зеркальных витринах сотней ослепительных бликов. Асфальт, раскалённый полуденным зноем, обжигал ступни, даже через толстые подошвы кроссовок. В горле першило, от автомобильных выхлопов немного кружилась голова.
Одёрнув футболку, что норовила прилипнуть к потной спине, я попытался поправить тяжёлые жёсткие джинсы. Бесполезно. Складки шершавой ткани продолжали впиваться в распаренное тело, только в других местах. И какая блажь толкнула меня напялить их сегодня утром?
Я тяжело вздохнул, стараясь разжалобить супругу, но она лишь поощрительно улыбнулась, продолжая бодро вышагивать рядом. Казалось, бесконечный вояж по магазинам только прибавляет ей сил.
Высокая и тоненькая, по случаю неимоверной жары, Таня одела лишь короткую юбочку из светлой джинсы, шёлковый топик с серебристой вышивкой на груди и лёгкие пробковые сабо. Простенькая причёска - золотистая чёлочка "с хвостом" в сочетании с озорным блеском голубых глаз придавали Таниному личику выражение наивного оптимизма. Помахивая в такт шагам лакированной сумочкой, супруга увлекала меня за собой.
Мы уже потолкались в доброй дюжине бутиков, бутичков и магазинчиков, но вожделенных атласных брюк, нужного фасона и размера, Таня так и не обнаружила.
Поначалу, к бесконечным рядам женской одежды я относился нормально, с лёгкой иронией, к обеду безобидные шутки превратились в едкий сарказм. На данный момент, под вечер, я начал остро осозновать - ещё несколько слов о тряпках превратят меня в женоубийцу.
Возможно, прав был персонаж известной сказки, который при малейшем упоминании о нарядах с бижутерией моментально отращивал синюю бороду и доставал из чулана топор.
- Слушай, - я попытался воззвать к Таниному чувству справедливости, - Это обязательно, таскать меня по всем этим барахолкам?
- А кто посоветует: "Идёт не идёт"? Или тебе безразлично, как я выгляжу?
Это меня насторожило. Риторические вопросы у жены - первый признак грядущей ссоры. Всё-таки она тоже устала и немного раздражена.
Созерцать трансформацию "супруги любящей" в "жинку дюже разгневанную", мне совершенно не хотелось, поэтому я примирительно произнёс, надавив на логику:
- Неужели нужно осматривать ВСЕ магазины?
- Конечно! - всплеснула руками, удивляясь моей неискушённости Таня. - А вдруг где-то брюки лучше и дешевле? Потом, везде чёрные, а я хочу коричневые!
В ответ на моё "Почему?", похлопала себя по аппетитным, но увы, не особенно мясистым ногам:
- Чёрные - для коров. А коричневый немного полнит. То, что надо... Кстати! Кто это у нас говорит: "Я писатель, изучаю жизнь". Вот и изучай. Сколько нового узнал за сегодня?
- Гораздо больше, чем хотелось. - проворчал я, подивившись ёмкой старинной мудрости: "бабу не переспоришь".
Таня исчезла в очередном магазине, а я остался ждать на крыльце. Опираясь о кованые перила, устало разглядывал медлительный поток автомобилей и пробегающих мимо скудно одетых девиц. Поймав себя на мысли, что больше внимания уделяю одежде, чем выпирающим из под неё женским "прелестям", плюнул с досады и вошёл внутрь.
Отдел модной одежды занимал торцовую часть довольно большого магазина, где торговали всем понемногу, от продуктов до ковров с игрушками да бытовой техникой. Отметив наличие книжной лавки, я вошёл в отгороженный пластиковыми панелями бутик. Дежурное "Ты скоро?" замерло на губах.
Таня, с охотничьим блеском в глазах, обложилась целым ворохом атласных изделий: от вечерних платьев, изысканных брюк до легкомысленных юбочек и коротеньких шортиков, похожих на зауженные "семейные" трусы.
Рядом суетилась невысокая, кукольно-хорошенькая продавщица с поддельным дружелюбием на холёном лице.
Воркующим, грудным голоском Таня выдохнула:
- О! Ты должен это увидеть!
И скрылась в примерочной.
Пересмотрев с десяток штанишек: коричневых, чёрных, стального оттенка, обтягивающих и расклешённых, с  высокой и низкой талией, с кармашками и вышивкой, я понял, что за сегодня увидел слишком много.
Таня вертелась перед зеркалом и мной. Принимала "соблазнительные" стойки, вышагивала танцующей походкой, так, что вскоре я позабыл о роли критика-модельера, чувствуя, как разгараются щёки и наливается теплом низ живота. Если б не присутствие посторонней, я б не выдержал и завалил жену на диванчик.
Продавщица завистливо поджала губы. Понимая, что надо немного остыть, я встал и направился к выходу:
- Пойду проветрюсь. В книжный зайду и гастроном.
- Только недолго! - воскликнула Таня и повернулась к девушке-продавцу.
- Он у меня писатель. Мимо книг пройти спокойно не может. Все полки осмотрит, каждую книжку откроет... а если по истории что найдёт, не оторвёшь. Натащил этого "добра" полный дом, живём, как в библиотеке.
- А, мужики! - посочувствовала собеседница, картинно "сделав ручкой". - Мой - рыболов. Во всех шкафах сети, лодки надувные, по углам - удочки. Прихожу недавно с работы, разбитая, как калоша, плюх в кресло - а там крючки!
- Наши ещё ничего, вот у моей подруги... - тотчас отозвалась Татьяна.
Мне стало ясно - нужно удирать. Для молодых жён нет более благодатной темы, чем обсуждение мужей. Своих и чужих. Увлечённые беседой, они даже не заметили, как я вышел из бутика.
К моему великому разочарованию ассортимент книжной лавки был заточен под нехитрые запросы окрестных продавщиц, названия "Гордый поцелуй" и "Роковая страсть" интереса не вызвали, потому, я отправился в продуктовый отдел, приискать чего-нибудь для ужина.
Молодая женщина, полненькая, с румянцем на гладких щеках, меланхолично теребила пуговицу форменного халатика, терпеливо выслушивая агрессивную растрёпанную старушку. Та брюзгливо доказывала, что в её время рыба была вкуснее, при том, стоила копейки. А спекулянтов - расстреливали.
- Брать-то, что будете? Люди ждут. - женщина забавным движением подбородка указала на меня.
Бабуся дёрнулась, суетливо окинув меня недобрым взглядом, пробормотала:
- Молодые, подождут. Прыткие какие. Вот доживите до моих лет - узнаете...
Немного странно, когда о тебе говорят во множественном числе. Я оглянулся через плечо, нет, один.
Вскоре, правда, подощёл представительный мужчина в дорогом костюме-тройке, с портфелем натуральной кожи в руках. Сквозь модные очки с золотыми дужками он сурово осмотрел меня, старушку, продавщицу, недовольно фыркнул, по-тюленьи топорща густые усы, презрительно отвернулся. С лёгким раздражением барабаня пальцами по прилавку, он взялся разглядывать витрину с полуфабрикатами и молочными продуктами.
Старушка ещё пересчитывала мелочь, как женщина, устремив отсутствующий взгляд в пространство над моей головой, сообщила:
- Слушаю.
- Булку бородинского, майонез, пачку овсяного печенья, ну и... копчёную скумбрию в термоупаковке.
Не повернув головы, продолжая созерцать бесконечность, толстушка механически шлёпнула на прилавок указанный товар, метнула на весы тонюсенькую иссохшую рыбку, мистическим способом, даже не взглянув, определила вес.
- Триста сорок грамм. С вас четыреста семьдесят.
Я решил было повозмущаться: "Что вы мне за малька подсунули!", но понял, этим продавщицу не проймёшь. Её серо-зелёные глаза, с широкими, как у кошки, зрачками, застыли в медитативном трансе. А по сравнению с Нирваной, раздражение и нападки покупателей - лишь жалкая грань иллюзорности Бытия.
- Можно другую рыбку, у этой морда глупая.
Женщина вышла из транса, с удивлением, внимательно осмотрела меня от макушки до носков кроссовок. Мужчина за спиной, перестав барабанить, неодобрительно кашлянул в кулак.
- А вам какую надо, с высшим образованием? - приподняв одну бровь, усмехнулась толстушка.
- Нет, но не такую дебильную. Вы сами на неё гляньте.
Ухватив скумбрию за хвост, женщина попыталась взглянуть качающейся рыбине "в лицо". Пожав полными плечами, бросила забракованную рыбину в коробку, достала другую.
- Ну как?
- Злобная какая. Смотрите, пасть раззявлена, как у щуки. Вы толстеньких ищите, они добрые.
Продавщица мягко улыбнулась, воспринимая последнюю фразу как комплимент, лёгким взмахом руки поправила причёску, одёрнула халатик.
- Пожалуйста. Толще нету.
Женщина протянула мне пакет с покупками, взяв в ответ две пятисотки, задумчиво помахала ими в воздухе.
- А мелочи нету?
- Вроде есть, - я похлопал по карманам. - Ой, обманул, нету.
- Ох, - вздохнула толстушка, - вечно меня мужики обманывают. Потому, что доверчивая. Точно нет?
- Видите, все карманы общупал...
- Может я пощупаю? Найду чего-нибудь? - с озорной улыбкой подмигнула продавщица.
- Чего-нибудь - там есть, а вот мелочи - нет. - улыбаясь, согласился я.
Мужчина с портфелем встрепенулся, злобно сверкнув стёклами очков, несколько раз открыл-закрыл рот, так и не найдя нужных слов, ограничился раздрожённым "Гм".
Неожиданно, словно материализовавшись из воздуха, из-за его спины выглянула Татьяна. Её настороженный взгляд вопрошал: "А чего, здесь, собственно, происходит?".
- Подружка? - небрежно кивнув в её сторону поинтересовалась толстушка.
- Вообще-то, я его жена, - медленно, отчеканивая каждый слог, ответила Таня, цепко ухватив меня под руку, потянула прочь. - Идём скорее, сейчас такие брючки покажу - ахнешь!
Женщина проводила нас насмешливым взглядом. Супруга, демонстративно продолжая щебетать, ускорила шаги, её и без того румяные щёки, заметно покраснели.
- Да обслужит меня наконец кто-нибудь! - в ярости взвился мужчина, - меня дома собака ждёт!
- Вот она пускай тебя и обслуживает, - прикололась настроившаяся на игривый лад толстушка, вызвав гомерический хохот с повизгиваниями в соседних отделах.
Буквально опрокинув меня на диванчик, супруга исчезла в примерочной. По победоносному взгляду девушки-продавца, я понял, что семейному бюджету угрожает серьёзный урон.
- Вуаля!
Шторка отлетела в сторону, походкой манекенщицы, Таня продефелировала туда-сюда, покрутила обтянутым задом, демонстрируя чёрные атласные брюки, усыпанные у пояса и вдоль боковой вышивки хрустальными блёстками.
- Обратите внимание, - гордо сообщила девушка, - настоящая Турция, а стразы от Сваровски.
Таня торжественно провела провела руками вдоль бёдер, словно подтверждая: действительно - Турция, правда - стразы. Но меня не так легко провести, как падкую на все блестящее супругу.
- Разве Сваровский - турок?
- Ну не китаец, же, - воскликнула Татьяна. - Поляк, вроде, если судить по фамилии...
- Сваровски - ювелир! - с забавным апломбом пояснила девушка. - Знаменит на весь мир. Известнейший бренд. Его все знают.
- Не знаю.
В ответ на моё замечание девушка выгнула дугой тоненькие, словно нарисованные брови, в гриммаске негодования подзакатив глаза.
- Серёжа, не будь квадратным, -  отмахнулась Таня, лихо крутнулась на каблуках, - Мне нравятся, а тебе?
- Блестящие, - кивнул я, - чёрные. А ты искала коричневые.
- Черные элегантнее, берём?
- Конечно, - вздохнул я.
Немного оторопел, услышав в ответ: - У Серёжи замечательный художественный вкус. Всегда выбирает мне самое лучшее.