Рассказы из напёрстка - 21

РАССКАЗЫ ИЗ НАПЁРСТКА – 21

/с сексуальными отклонениями/


КРЕСТ И ПОСТОЛЕТ

/дела давно минувших бред/



Подали дуэльные пистолеты.


– Господа, – вскричал кавалергард, – я бы лично желал удостовериться, что мой противник мужчина.

– Каким образом, кавалергард? – послышался нежный голос второго дуэлянта, внимательно наблюдавшего, как секунданты  набивают пистолеты порохом. –  Не сомневаюсь, вы дали себе труд придумать нечто оригинальное. К примеру, раздеть меня или раздеться самому, дабы проверить, как я стану реагировать. Кавалергард, пожалуйста, без рук, а уж тем более без слёз. Нынче мужчины сделались слезливей поздней осени. Впрочем, мне известен способ удовлетворить ваше любопытство. Подвергнуть оставшееся после сражения тело медицинскому освидетельствованию.


На следующий, после дуэли, день поползли слухи, будто граф П. пал от руки влюблённой в него девицы, не простившей ему интрижку с известной кафешантанной певичкой.


– А что сталось с нею?

– Ушла в монастырь, в надежде отмолить грех точного попадания, на который сама не рассчитывала. Говорят, его преподобие лично...

– Кто спорит, попы не кавалергарды, но записавшись в монашки, женщина обыкновенно довольствуется тем, что посылает Господь, без необходимости добывать это самой.


ПОЛИЦИЮ ВЫЗЫВАЛИ?


Бывают воспоминания, которые лучше забыть.


Ты входишь, а твоя жена — под другим.


Я не ревнивец, но я — собственник.


Я могу её прогулять, продать, проиграть, подарить.


Но украсть у меня — извините.


Потому я сказал вору: «Послушай, Мануэль... Майкес? Будь им, если это имя нравится тебе больше. Кто в подобных случаях спорит из-за пустяков? Так вот, Мануэль, выдавать тебя полиции не стану. Убивать тоже. Готов даже уступить эту женщину, если она для тебя единственная радость в жизни. Ведь именно это внушил ей, чтобы получить то, чего хотел. Не возражай. Женщина любит ушами. И лучшее тому доказательство, что она польстилась на твоё орудие, пригодное разве, чтобы раздразнить, но не удовлетворить. Как ружьё без патронов. Я избавлю тебя от ненужного хлама. Спокойно, Мануэль, иначе я не ручаюсь за себя, да и за тебя тоже. Лаура, можешь не одеваться. Никто здесь не посторонний. Подай мне скальпель. Ты что, оглохла? Мануэль, я, кажется, предупреждал. Ну, Майкес. Что из того? Беспокоиться тебе нечего. Я врач и такая операция мне не в диковинку. Молодец, Лаура! Теперь спирт, вату, бинты. Обойдёмся без укола. Я же обошёлся. А чем твой Мануэль лучше меня? Молчит? Погляди-ка, что с ним? Так я и думал, эти чёртовы севильцы всегда оставляют последнее слово за собой. Похоже, без полиции не обойтись...»


В МИРЕ ПРЕКРАСНОГО


– Как-то в беседе с Котькой Кинчевым...

– Неужели вы и с Костей Кинчевым знакомы?

– Удивляюсь вашему удивлению. Спросили бы лучше, с кем я не знаком. Валера, будем говорить, Леонтьев перед поездкой в Париж обязательно звонит. Прощается. Не уверен, что вернётся. И, конечно, чтобы совесть не мучила. У меня, к вашему сведению, личный адрес Барбары Стрейзанд. Сама и дала. Как была дерзкой девчонкой, так и осталась. Будешь, говорит, в Нью-Йорке милости прошу к нашему шалашу. О гостиницах забудь. Они такие же, как ваши, только дороже.

– И где?

– Что, где?

– Где ночевали?

– Неужели не понятно? У неё и с ней. У неё ведь особняк и муж. Каждый раз другой. С особняком она — да, с мужьями — нет. Обиделась, когда один из них напомнил ей об обязанностях жены и матери.

– Так она и по матери может?

– Чего только они не могут... Совсем совесть потеряли. Но, представьте, расплакалась, когда на концерте с неё спала юбка. А всё потому, что я сидел  первом ряду. Пришлось унимать слёзы единственно доступным мне способом. А ей единственно понятным.

– Ужасная история.

– Обыкновенная. Женщины не подконтрольны. С мужчинами проще. Марчеллу за сникерс купил. Хотя мог бы не тратиться.

– Это какую же?

– Мастрояни. Уже после того, как всё кончилось, лежим-отдыхаем. Я возьми и брякни: «Продешевил, мол, Марчелушка, сникерс у нас хоть и дорог, но ты для меня всё равно, что подарок». Молчит, улыбается мечтательно.

– Но уж Пугачову-то...

– Напрасная уверенность. С ней-то как раз меньше всего хлопот. Пальчиком мигни  —только и ждёт. В сауне, специально для меня, «Все могут короли»... трижды исполняла на «бис». С тех пор моя любимая песня.

– О, да вы могуч!

– Сильно сказано, но в умении ориентироваться в мире прекрасного мне не откажешь.


ДОРОГОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ


Впервые мы встретились в салоне мод. Шла демонстрация. Он сидел на сцене и аплодировал самым красивым девушкам.


И я решилась... Породу чувствуешь сразу: корректен, изыскан, предупредителен. Подаренный им брючной костюм словно сошёл не с выставки, а вышел из моего золотого сна. Иначе бы его не поцеловала.


Дорогое удовольствие, но что поделаешь.


Следующая встреча произошла в салоне обуви. Образцы, один лучше другого, гляделись недоступно, как скифское золото. Он понимающе улыбнулся, и тут же в моих руках оказалась элегантная коробка, обрызганная яркими этикетками. На моём лице было написано всё,– что хотели высказать ноги, иначе он вряд ли бы решился меня обнять.


Дорогое удовольствие, но что поделаешь.


В салоне верхней одежды я уткнулась головой в дублёнку и разрыдалась. Он тонко уловил моё состояние, накинул дублёнку мне на плечи, и нас обеих отнёс на руках в машину. Я забылась до такой степени, что не сразу осознала происходящее.


Дорогое удовольствие, но что поделаешь.


Последний раз я увидела его в зале судебных заседаний. Куда девался великолепный салонный лев, из-за которого едва не потеряла голову? За барьером стоял растерянный, испуганный... незнакомец.


Жаль, конечно, но что поделаешь.

Борис Иоселевич