БОМЖ

Надя, стройная, симпатичная, пожалуй даже, красивая, голубоглазая блондинка, за тридцать, завершила все хлопоты в Петербурге и в ожидании автобуса на Новгород коротала время на автовокзале. Решив подкрепиться перед трёхчасовой поездкой, купила упаковку молока и булочку с маком. Попробовав молоко, сморщила очаровательный носик, выдохнула воздух и с брезгливым видом поставила коробку рядом на скамейку. Молоко оказалось кислым. Перелистывая модный журнал, красавица нехотя, всухомятку жевала свою булочку, и вдруг слышит:
- Простите! Вы молоко больше не будете пить? Я тогда возьму его…
Надя подняла глаза. Перед ней стоял странный, грязный мужик неопределённого возраста. Его лицо покрывала двухнедельная щетина. Чистыми у него были только глаза – серые, с оттенком морской бирюзы. Он смотрел на неё вопрошающе, но прямо, спокойно, чуть устало.
- Так… оно кислое.
- Это ничего.
- Пожалуйста, берите.
Бомж взял молоко, поблагодарил и, не торопясь, удалился в угол зала ожидания.
Продолжая рассматривать картинки, Надежда вспомнила ясные глаза незнакомца и, не поворачивая головы, стала украдкой наблюдать за ним. Он пил прокисшее молоко, не спеша, размеренно, с видимым удовольствием, как лакомство. Старомодное пальто его грязно-коричневого цвета было явно с чужого плеча. Из-за воротника торчал старый, тоже замызганный зелёный свитер. На голове – облысевшая кроличья ушанка. Довершали одежду два резиновых сапога разных размеров и фасонов, но оба на правую ногу. Было видно, что этому человеку пришлось много пережить…
Объявили посадку, и Надежда, собрав сумки, пошла занимать место в автобусе. Она работала фельдшером в маленьком райцентре Новгородчины, куда попала по распределению, а родители её жили в Новгороде. Пережив бурную любовь в студенческой юности, Надя получила в подарок от судьбы прекрасную дочурку, а семьи не получилось. Теперь Тане пятнадцать лет. Она поступила учиться в один из новгородских лицеев и стала почти самостоятельной, а Надежда в свои уже тридцать с гаком готовилась стать бабушкой, планируя размеренную жизнь до пенсии и далее. Для этого у неё, как она считала, было всё – уютная квартирка, маленький огородик, стабильная, востребованная профессия и упитанный, ласковый кот…
Водитель занял своё место, завёл двигатель для прогрева. Вдруг непреодолимая сила сорвала Надю с места. Она бросилась к водителю:
- Подождите чуть-чуть… пожалуйста! – и опрометью побежала в здание вокзала. Странный субъект находился на том же месте. Сидя на батарее отопления, он блаженствовал от ощущения тепла и сытости. Надежда стремительно подошла, взяла за руку:
- Пойдём со мной!
- Э-э-э…
- Пойдем! Некогда сейчас – автобус уйдёт.
Опешив, он, тем не менее, подчинился.
Надежда, заплатив, прошла на своё место и посадила бедолагу рядом. Водитель, приняв деньги, скривил рот и отвернулся.  Странная пара привлекла внимание всех немногочисленных пассажиров автобуса. Они удивленно проводили их взглядами. Ближние пассажиры, ощутив специфическое благоухание, заняли места подальше. Выразить своё отношение вслух никто не решился.
Все три часа пути Надя проехала, словно окаменев, глядя прямо перед собой. Она так и не поняла, что за сила подвигла её на такой несуразный шаг. Её спутник тоже пребывал в сильном недоумении…

В Новгороде, когда Надежда привела в родительскую квартиру своего попутчика, мать, радостно открывшая дверь, поперхнулась и на какое-то время осталась с открытым ртом. Не найдя, что сказать, ушла на кухню. Отец, с вытянутым лицом машинально протянул нежданному гостю руку. Тот ответил крепким рукопожатием и представился, с достоинством и достаточно громко:
- Саша!
- Тёзки! – овладев собой, заключил отец и предложил, – снимай свой… э-э-э … костюм, и иди с дороги помойся.
Когда Александр скрылся в ванной, отец почти радостно повернулся к дочери:
- Надька, ведь это твой суженный!
- Вот ещё! – Надя попыталась скривить свои красивые губки, но это ей плохо удалось. – Просто я… – и не нашлась, что возразить.
- Ладно! Помолчи…– добродушно прервал отец, и, собрав зловонный ворох одёжки бродяги, понёс в мусоропровод.
Зато на кухне на Надежду обрушилась мощная волна материнского негодования и страха.
- Ты что с ума сошла? Не думала, что моя дочь способна собирать на вокзале новгородских бомжей…
- Да нет, он питерский, – устало и невпопад попыталась оправдаться Надежда. Она почти не слышала, что вычитывала ей мама, сама-то ещё не разобравшись, что произошло. Вдруг мать замолчала. Надя бросила взгляд на проём кухонной двери и от неожиданности встала. На пороге стоял чисто выбритый, причёсанный, незнакомый молодой человек в отцовской рубашке и выгоревших тренировочных штанах. Только серые глаза с бирюзовым отливом напоминали Наде оборванца, с которым  она встретилась несколько часов назад на питерском автовокзале.

…Александр более десятка лет назад приехал покорять северную столицу из Карелии после окончания среднего ПТУ, которое он закончил с отличием. С юношеским максимализмом, он считал, что Ленинград не сможет обойтись без «опытного» токаря по металлу третьего разряда, каковым он себя считал. И неожиданно оказался прав. Его сразу взяли на один из старейших заводов и даже выделили койку с тумбочкой в общежитии. Довольно быстро Саша обзавёлся семьёй. Бойкой смазливой учётчице было лестно быть женой токаря с золотыми руками, портрет которого годами «прописан» на Доске Почёта, да и зарплата его позволяла безбедно жить и ежегодно всей семьёй выезжать, то к морю, то в зарубежные туры. Идиллия кончилась, когда страну поглотил молох базарной экономики гайдаро-чубайсовских реформ. Длительные издевательства невыплатой зарплаты привели к семейному краху. Жена, забрав дочку, ушла к новому русскому, торговцу, владельцу нескольких киосков. На прощание устроила грандиозный, первый и последний скандал, обозвав мужа пентюхом, идиотом и массой обидных для мужчины эпитетов, однако не забыла прихватить всё имущество, которое можно было вывезти и вынести. Но это было ещё не всё. Александр попал под сокращение, его «вышвырнули» на улицу из общежития блюстители новых порядков. В ту же ночь он был жестоко избит и ограблен. Выжить ему без медицинской помощи помогли природное здоровье и пожилой бомж, который отволок его окровавленного, бесчувственного в грязный, сырой, но тёплый подвал и выходил, делясь объедками с помоек. Долгие скитания привели Александра на автовокзал…

Семейная жизнь Александра и Надежды, началась тихо. Без шумной, многолюдной свадьбы, подарков, напутствий и взаимных клятв. Они просто стали ЖИТЬ! Александр оказался нежным, заботливым мужем. Проникся к Наде искренней любовью и уважением. Нашёл себе работу по специальности, причём после первого же дня работы его официально пригласили на работу задолго до восстановления паспорта. Таких золотых рук – поискать!
Однако со временем Надежду стал с нарастанием раздражать мусор, который появлялся то тут, то там, как побочный продукт присутствия мужчины в её доме. Правда, выключатели теперь работали исправно с одного раза, краны перестали капать, ножи были всегда острыми, и рамы не сквозили. Но это как вроде и должно быть – само собой. К хорошему привыкаем быстро. А вот – мусор!!!
Однажды, придя, домой на обед, Надя у входной двери увидела разобранную кухонную полку. Она жутко возмутилась мужниным самоуправством. Увидев Александра на кухне и пресловутый сор на полу, она вдруг «взорвалась»:
- Чего это ты хозяина из себя корчишь? Мало ли чего тебе в голову взбредёт? Разрешения спрашивать нужно, что можно в моей квартире делать, а что нельзя! И вообще! Заруби себе на носу… – она не договорила.
Александр резко встал. Глаза его потемнели почти до синевы.
- Ты это серьёзно? – тихо спросил он.
- А что, сомневаешься?
- Извини! – только и добавил Саша.
Не торопясь, собрал полку, повесил на прежнее место, тщательно убрал мусор, оделся. Обернувшись на выходе, сказал:
- Счастливо тебе! – и вышел вон.
- Скатертью дорога! – крикнула Надя ему вдогонку, хотя подумала, мол, куда он денется-то? Тем более, паспорт уже получил и меньше месяца до регистрации в ЗАГСе... Прибежит вечером, как миленький!
Как понять женщин? Которые прикоснувшись к Любви, прилагают столько усилий, чтобы быть стервой. Доводят мужчину, часто любящего, до глупости, до ненависти, до преступления, и самое страшное – до равнодушия! Потом сами ломаются, страдают, впадают в уныние, меланхолию, ищут виновников…
Впервые за полгода вечер прошёл в одиночестве. Не пришёл Александр и ночью. Вспоминая тёплые объятия Александра и его нежные ласки, Надя уже испытывала по поводу своей выходки пока не угрызения совести, но досаду. Пробудившись ни свет, ни заря после полудрёмной ночи, Надежда тенью прошла на кухню. Там с удовольствием уплетая солёный огурец без хлеба, Надя, почувствовав лёгкую тошноту, вдруг растерянно вспомнила, что последнюю неделю с аппетитом она, если что и ела, так это селёдку, солёные огурцы, помидоры... С замиранием сердца поняла. Понесла! Вот только теперь она поняла, как всё-таки любит Сашеньку, этого ставшего близким ей человека. Надежда посмотрела на часы и с ужасом увидела, что под ними на крючке висели его ключи от квартиры. До отхода первого автобуса в Новгород оставалось чуть больше сорока минут. Теперь возник панический страх потерять Александра, и она почти физически ощутила эту опасность. Если не успеет, то потеряет его навсегда. Как оделась и пробежала больше трёх километров до автостанции, Надя не помнит. Но когда, едва переводя дух, появилась на автобусной площадке, сразу увидела его. Он стоял с рюкзаком на одном плече, отвернувшись от всех, лицом к восходящему солнцу. Надя бесшумно подошла к нему и, боясь прикоснуться, тихо позвала:
- Саша…
Александр оглянулся усталым от бессонной ночи, серьёзным, спокойным взглядом, таким же, как тогда в Питере.
 - Саша, милый… пойдем домой.
Он нахмурился и медленно отвернулся. Надя зашла к нему спереди. Подошла совсем близко. Заглянула в глаза:
- Сашенька, прости меня. Ведь я ж беременна. У нас ребёнок будет.
Потом неловко, беззащитно, как двухдневная тёлочка, ткнулась ему в грудь. Александр растерялся от неожиданности, потом, овладев собой, укоризненно сказал:
- Зачем же так? Родная ты моя! – нежно обнял её, и они в лучах восходящего солнца медленно пошли домой.
Беременность самое благостное состояние настоящей женщины. Что может быть прекраснее, когда чувствует она себя носительницей новой жизни, продолжающей род любимого и любящего мужчины, чьи нежность, ласки и дыхание ощущает каждодневно. А какое блаженство испытывает мужчина, находясь рядом с будущей матерью его потомства, трепетно, преданно прильнувшей к нему, одномоментно прислушиваясь к пульсу зарождающейся жизни. Не могут рождаться нездоровые дети, если их любят и ждут задолго до зачатия!
Прекрасны мужчина и женщина в Счастье! И как они дурнеют, разучившись быть счастливыми, обвиняющие друг друга во всех смертных грехах и взаимно оправдывающиеся.
И нет ничего красивее и желаннее для Настоящего Мужчины, чем глаза Женщины, лучащиеся Счастьем!