Хронотоп, как бессмертие

Хронотоп Германа Минковского и Михаила Бахтина, как образ бессмертия

Бахтин не только привлекателен глубиной водоворотов свободной мысли. Он еще и опасен. Советская власть поняла это почти мгновенно. Обвинить его в чем-то конкретном было практически невозможно. Поэтому обвиняли во всем. Хотели загнать в Соловки. Потом милостиво приговорили к ссылке в Кустанай. Затем загнали в Саранск, в Мордовию. Он преподавал в пединституте и писал в стол. Напечатанные в молодости работы о Достоевском были преданы анафеме. Книга о формальном методе вышла под фамилией друга и единомышленника Бахтина - П.Н. Медведева. И тоже была запрещена и забыта. Но не всеми. В 1960 году Георгий Гачев, Вадим Кожинов и Владимир Турбин - тогда начинающие филологи - приехали к нему в Саранск. Их героическими усилиями удалось прописать Бахтина в Москве. Затем началась мировая слава. Сегодня среди его последователей практически все крупные культурологи и филологи.

Михаил Бахтин был прежде всего философом. Философия в то время заменялась схоластикой, замаскированной под марксизм. Пришлось маскироваться, приписывая то Достоевскому, то Рабле собственные открытия. Среди них три главных: полифония художественного высказывания, карнавальное начало и заимствованное у Эйнштейна и Германа Минковского понятие "пространство-время" - "хронотоп".

Почему-то большинство исследователей зациклились на карнавальном начале. У студентов от зубов отлетает, что в средневековых мистериях верх становится низом, безобразное - прекрасным, богатое - бедным, а бедное - богатым. Таков знаменитый обряд избрания бобового короля, когда нищего сажают на трон, а король ему прислуживает, напялив лохмотья. В политических целях этим баловался Иван Грозный, якобы посадивший на трон Симеона Бекбулатовича и смиренно ему прислуживавший - не день, а годы. Однако Бахтин имел в виду совсем другое. Фактически он расшифровал строку партийного гимна "кто был ничем, тот станет всем". Его описание средневековых шествий и карнавалов есть не что иное, как затаенный хохот интеллигентного человека при виде советских демонстраций и митингов. Партийные боссы этого не читали и не понимали, но на всякий случай все запретили аж до 1960-х годов.

Второе открытие, полифония - прямое возражение советским вождям, утверждавшим, что "учение Маркса всесильно, потому что оно верно". Не говоря о том, что с точки зрения логики и лингвистики это абракадабра, сама претензия на "единственно правильное учение" отдавала безнадежной архаикой даже по отношению к диалектике Гегеля. Истина - это не конечное высказывание, а процесс. Бахтин же был последователем запрещенного в СССР Гуссерля, который считал, что любое высказывание содержит в себе обязательное противоречие. Математик Курт Гедель сформулировал это так: если высказывание верно, оно неполно; если высказывание полно, оно неверно.

Бахтин пошел еще дальше. Он услышал в речах героев Достоевского не два противоречащих друг другу высказывания, а целый хор голосов. Бахтин говорит о многомерности слова, о неисчерпаемости смыслов, заключенных в любом высказывании, о невозможности единой идеологии. К тому же Бахтин был горячим сторонником принципа дополнительности Нильса Бора. Любое явление должно быть представлено с двух взаимопротивоположных позиций. Не жизнь или смерть, а жизнь-смерть, не живое или мертвое, а живое-мертвое. Истина как раз в этой черточке посередине.

Третье, самое загадочное - хронотоп. В 1905 году великий математик Герман Минковский прочел доклад, где говорилось, что отныне время само по себе и пространство само по себе становятся пустыми химерами. Есть только время-пространство или пространство-время. Эйнштейн назвал это пространственно-временным континуумом. Бахтин предложил термин хронотоп. Хронос - время. Топос - пространство. Освоение такого подхода к миру и к жизни простирается в будущее. Физики и математики этим оперируют запросто, а мы пока пробуксовываем. И все же хронотоп Бахтина очень похож на вечность, где ничто не исчезает в потоке времен и само время опространствливается, становясь картиной, скульптурой или художественным текстом. Так что рано или поздно все мы встретимся с Бахтиным в бессмертии или в хронотопе.


Рецензии