Кусочки

Я не люблю, когда в чашке быстро остывает чай, не люблю длинные ногти на ногах или когда от долгого нахождения в горячей ванне на пальцах рук сморщивается кожа. Не люблю, когда кто-то презрительно смотрит на мои ботинки и не люблю, когда у меня грязные волосы. Я похотлив и циничен. Люблю знать о людях больше, чем они обо мне. Люблю сначала откусывать румяные уголки у печенья, вроде «Юбилейного» или «Земляничного», а уже потом доедать всю оставшуюся печенюшку. Люблю нервно водить туда-сюда ручкой по бумаге, чиркать одно и то же место до тех пор, пока след от синей пасты не станет черным или пока не сделаю там дырку. Возможно, это мне передалось  от бывшей школьной учительницы по литературе, только она рисовала палочки. Бывало, к концу урока маленький клочок бумаги весь был изрисован этими палочками. Готов поспорить, Настасье Фридмановне было с нами невыносимо скучно.
Я люблю долго и аккуратно натягивать носки, стараясь, чтобы пятка носка четко совпадала с моей, и чтобы на ноге они сидели без единой морщинки.  Люблю коллекционировать вещи, которые  нахожу на улице.  Как правило, это безделушки, выброшенные кем-то за ненадобностью, но для меня они представляют ценность. Бывало, вытащишь какую-нибудь диковинку и смотришь на нее, смотришь, разглядываешь, представляешь, кому она могла принадлежать до того, как ко мне попала. Вот, например, старый значок с олимпийским мишкой мог принадлежать суеверному спортсмену, и он хранил его наудачу. Или, может быть, маленькому мальчику в синей бейсболке, у которой над козырьком расположился разноцветный мяч, достался олимпийский мишка в подарок от дедушки. А возможно, этот значок раньше принадлежал такому же коллекционеру, как и я.  Словом, все может быть, но мне очень нравится представлять, каким был прежний обладатель вещицы, какой у него рост, возраст и вес, кто он по профессии, счастливый он человек или несчастный. А когда картинка персонажа у меня полностью готова, я пытаюсь предположить по какой причине вещь была потеряна, украдена, или выброшена. Давая волю воображению, оно неровными, изогнутыми линиями рисует в моей голове совершенно разные истории о человеческих судьбах. Иногда я так увлекусь, что сам начинаю верить в жизнь несуществующего человека, людям о нем рассказываю, - они верят.
Еще я расчетлив, требователен, но ленив.  Не доверяю людям. Молчалив. Бестактен. Груб. Сверлю взглядом и топлю в нем всех вокруг. Я эгоист. Я изгой. Я человек с манией величия. Я – это я.