Удачный взгляд

Это был плохой день, дождливый и холодный не смотря на то, что близилась макушка лета. Я шел с работы, где мое "обожаемое" начальство в очередной раз устроило головомойку самому виноватому из людей, я еще и зонт не взял, с первыми каплями настроение упало совсем. Пройдя пару кварталов, я вспомнил, что совсем сегодня не ел, а так.. позавтракал на бегу и все. Почему? Да сам не знаю, в обед была куча дел,и я все утешал себя, что позже народу в столовой будет меньше, а когда разобрался с самым необходимым, в столовой все равно была толпа, я плюнул и ушел. В отделе чайник сломался, ни чаю, ни кофе, а есть бутерброды всухомятку было совсем тяжко. Вот такой вот день, не задался, и все меня злило, вспомнил про еду и в животе заурчало. Конечно же, рядом ничего не было, ну хоть «Ростикс» какой завалящий, так нет пустая улица, лишь изредка пробегают люди под зонтами и скрываются в одних им ведомых подворотнях. Я вообще человек неприхотливый, мне бы и шаверма какая подошла. Ну вот, все мысли только о еде.
Пройдя еще около сотни метров, я замелил ступеньки и неприметную вывеску, "мы открыты" и еще меньше "Литографическое Подворье". Решив хоть от дождя спрятаться, побрел вниз. Массивная дверь с окошком, дернул - закрыто, но рядом звонок, яркий такой зеленовато-оранжевый, как сразу не заметил, позвонил. С той стороны послышалась тихая музыка и через несколько минут шаги.
- Почитать или поесть?
Я опешил и постоял несколько секунд молча, потом до меня дошла комичность ситуации и я робко ответил:
- Поесть, у вас же кормят.
Мне открыли. Молодой человек в ярких бриджах и потускневшей рубашке
- Вы у нас впервые? На сколько я понимаю. - Я кивнул и он продолжил - Смотрите, вон столики - он показал зал, и подвел меня к порогу комнатки - тут бар, можно выпить и послушать музыку, в зале что за порогом едят и читают. Говорит только тот, что на сцене - я посмотрел в зал, но там было темно - сейчас сцена пуста - молодой человек улыбнулся - так же одна из особенностей это то, что нужно хлопать после выступления, чем громче хлопают, тем больше автор может получить еды и выпивки бесплатно. Меню на столиках, сейчас Вас проводят.
Он махнул рукой и к нам подошла девушка со свечкой в руках.
- Новенький, проводи в зал на первые ряды, сегодня много не соберем. - Девушка кивнула и достав зажигалку стала поджигать свечу, молодой человек удалился.
Мы двинулись ко входу в зал, девушка была серьезна и мне ее хотелось как-то развеселить, странно но мне тут уже нравилось, хотя обстановка желала лучшего, уж как-то странно все тут.
- А позволите вопрос??? - я спросил шепотом, на гране слышимости, но девушка дернулась и взяв меня за руку потащила из зала, мы всего пару метров прошли.
- Да конечно, спрашивайте. Но впредь даже не думайте говорить в зале, и телефон выключите, вибрацию слышно.
Я улыбнулся, впервые я был в кафе, где правила по тишине строже, чем в библиотеке.
- А почему у Вас тут все так строго, в зале же почти никого нет, и никто не читает. И вообще что читают, кому хлопать? Объясните, мне очень интересно, я впервые у вас, но что-то есть в этом... Кафе.
- Ох... А когда новеньких будет больше, что мы делать будем... О чем Кактус думает… - она замолкла, а я пытался понять смысл последней фразы. Предвкушение еды уже не так успокаивало, и я начинал опять нервничать и злиться.
- Кактус это наш начальник, вы с ним говорили на входе, это его кафе, сцена пуста, потому что еще никто на ней не читает, мы никого не торопим и не заставляем. Читают у нас стихи и прозу, рассказы маленькие или отрывки, но чаще стихи. Почему такая обстановка? Не знаю. Правила Кактус вычитал у Робертсона Спайлера в "Детях Сатаны", там такой же бар был, только музыкальный. Еще вопросы? - я мотнул головой, идея хорошая, персонал ни к черту, я бы даже сказал ни к сатане.
Мы снова вошли в зал, пламя свечи колыхалось и я заметил еще несколько человек сидевших за столиками, кто-то просто ел, кто-то что-то писал, один мужчина средних лет, просто спал. Зал был переделанным залом кинотеатра, сцену я заметил не сразу. Она была, была, даже не знаю как выразиться, отвратительна. На заднем фоне висел старый Хромокей, вернее два или три сшитых вместе, доски были грубыми, и из низ торчали гвозди, их было наверно очень много, при свете свечи с расстояния в три-четыре метра всего не разглядишь, наверху были Юпитеры, новые и мощные, были и колонки, но микрофона я не заметил, была и кулиса, почему-то одна. А сам зал был в контраст сцене: тяжелая мебель, только кресла театральные, пол дощатый, но так крепко сбит, что и малейшая досочка не смогла бы скрипнуть, на стенах обои, в полумраке они казались черно-белыми, но я видел, видел же, как они отблескивали всеми цветами радуги. Странное место, но даже если не смотреть на сцену, то весьма добротно все сделано. Мы подошли к столику, девушка опрокинула и придержала мне сидение, я сел, она показала рукой на столик, там лежали три меню, пока я тянулся к одному из них, девушка поставила свечу на стол и ушла. Я все же взял меню, есть очень хотелось, на первом, красном было написано "Золотой век" , на синем "Серебренный век" и лежала тетрадь в девяносто шесть листов с надписью "Новодел". В Золотом веке, были деликатесы, как я понял самые дорогие и редкие, я закрыл. Серебренный оказался более менее привычным, стандартным, усредненным меню кафе. Я с любопытством открыл "Новодел" там было все максимально просто, листая его складывалось впечатление, что его составляли с одной целью: чтобы каждый студент или даже школьник мог себе что-то из него позволить. Под меню лежала памятка: "Если Вы захотели поесть просто поднимите руку, к Вам подойдут. Если Вы пожелаете выступить, поднимите две руки, Вас запишут на выступление. П.С Между выступлениями Господа обслуживаются только по одному меню. Лица старше восемнадцати не более пяти блюд "Новодела", лица старше двадцати одного не более трех блюд "Новодела", лица старше двадцати пяти из меню "Новодел" не обслуживаются. Исключение составляют выступающие. Если Господа пожелали расплатиться, оставьте свои средства на столике, их позже заберут. Если Господам не хватает средств на то, чтобы расплатиться полностью, оставьте сколько есть. Будете при деньгах, доплатите". Я трижды перечитал последнее предложение и поднял одну руку.
Через полчаса это место было не узнать, почти все столики были заполнены и то там, то здесь поднимались руки, когда одна, когда две. Я поначалу стеснялся хлопать и проходящие мимо официантки, улыбаясь, беззвучно показывали мне как это нужно делать. Я расслабился, хлопал, когда это было действительно хорошо, и хлопал тихо и коротко, когда это было не очень. Я никогда не любил, да и вернее не понимал поэзию, большую литературу, я даже художников не понимал, а тут я окунулся в атмосферу, где творчество было важнее еды, где свобода духа превосходила муки тела. Про муки это мне парень какой-то написал, он выступал, а потом присел за мой столик. Достал блокнот, развернул и просто написал "привет", я улыбнулся и поздоровался с ним, тоже письменно. Оказывается гвозди торчат специально, это я не ошибся, чтобы было неудобно стоять, хотя те, кто там бывал не раз знают пятачок, где гвоздей нет, а напарываются лишь новички. Он взял четыре блюда из тетради, все съел, аж тарелку вылизал и положил на стол лишь пятнадцать рублей, да записку, "Кактус, прости. Через две недели стипендия, если повезет верну. Роман Тохин.". Парень убежал, и я остался один за столом. Слушал стихи, трое читали прозу, один раз вышел художник и я не поверил, спустилась камера и онлайн показывала, как он рисует. Он первый, кто сорвал банк, я забыл сказать, когда выступления кончались, справа было табло и чем больше,  дольше и громче хлопали, тем больше выступающий мог поесть за счет заведения. Так этот художник не произнеся не единого слова, догнал шкалу почти до золота, два деления не хватило. Но это ерунда, к нему потом Кактус подходил и сам протянул красную папку. Я забыл все, мне было так хорошо, что когда на сцену повесили табличку "Мы закрываемся через... Скоро" и я глянул на часы, было уже полвторого ночи. Я просидел три часа, как пятнадцать минут, такого не было со студенческих лет и то мы тогда курсовик писали всей комнатой, а не отдыхали душой. Я вытащил кошелек и, отсчитав себе на такси, вытряхнул все на стол. Встал и с глазами, в которых уж чересчур быстро накапливалась влага, пошел на выход.
В дверях меня догнала девушка, которая провожала за столик, протянула деньги.
- Вы съели гораздо меньше, чем положили. Возьмите, это наверно ошибка, - она улыбнулась милой и такой теплой улыбкой, что влага в глазах могла и побороть платину, что я держал из всех сил.
- Это был лучший вечер в моей жизни, у вашего заведения много должников, Рома Тохин к примеру. Оно стоило гораздо большего, чем я оставил.
С тех пор жизнь моя изменилась, я стал чуть счастливее. Я знаю место, где все это время пряталась моя душа, она живет там, желудок ее только поддерживает.