Извини, но когда ты успел сойти с ума

В фойе института было светло суетно и шумно. Молодые нахмуренные и озабоченные студенты сновали туда-сюда, многие на ходу рылись в каких-то бумагах. В общем, был обычный будничный день летней экзаменационной сессии. В такие дни в институтах встречаются не только студенты и выпускники, но и абитуриенты, хлопочущие о своем поступлении в данное учебное заведение. Одно отличало этот день от остальных: день был ослепительно солнечным, и все, почти все, кто пришел в этот день в институт, независимо друг от друга, но словно по сговору, оделись в белое, или почти белое. Поэтому институтское фойе напоминало какую-то больницу или поликлинику: белый был слишком обязывающим цветом, да к тому же при таком ярком освещении, какое подарило в этот день солнце, почти терял и тушевал лица своих хозяев. Все студенты-абитуриенты казались на одно лицо — такие размытые фигуры в сияющих белых одеждах. Это совпадение в желании одеть именно белое, именно в этот день и именно в этот институт удивляло всех, но никто о нем не высказывался. Обычно белый цвет не популярен:
слишком маркий и простенький, но почему-то в этот день всем взбрело в голову надеть свою единственную белую вещь, которую они до этого сроду никогда не одевали.
Именно об этом размышляла девушка в, как и все, белом платье (сама не знала, почему вдруг надела его), стоя у пустующего гардероба и наблюдая за входной дверью, которая все время отворялась и кто-нибудь неизменно в белом входил либо выходил. Не то, что бы девушка ждала кого-то, просто ей нужно было как-то убить время до того, как начнется экзамен у параллельной группы, т.к. на свой собственный она опоздала, и он уже давно начался. Приходилось ждать начала следующего, а на улице было слишком солнечно и хорошо, и находиться в этом приевшемся мелькающем белым фойе было сущей пыткой. Но тут с лестницы спустился и направился к выходу молодой человек, отличавшийся от остальных рыжим цветом своей одежды, девушка отшатнулась от гардероба и побежала за ним вдогонку. Почти у самой двери она его остановила.
-Привет, Макс.
- Привет, ты чего не на экзамене? — удивленно уставился на девушку парень в рыжей одежде с тетрадью в ладони.
- Опоздала, пойду со следующей группой. А ты как, сдал?
- Сдал. На пять, - пожимая плечами, ответил Макс.
- На пять? Как это ты умудрился?
- Сам не понял. Она меня даже сажать с остальными не стала, посмотрела на меня и отпустила с пятеркой, - он снова неопределенно пожал плечами.
- Как это отпустила? Ты не писал тест?
- Нет, говорю же, даже не дала мне за парту с остальными присесть. Отобрала зачетку, замахала руками: “уходите-уходите” и выпроводила. Вышел в коридор, раскрыл зачетку — “пять”.
Девушка выхватила у Макса зачетку, раскрыла ее — в самом деле “пять”.
- Черт, повезло тебе. Мне бы так, - она вернула ему зачетку, взамен взяла его тетрадь, - У тебя тут все лекции? (Он кивнул.) Я возьму, ладно? А то у меня всего три (он снова кивнул). Ты куда сейчас идешь?
- Я тороплюсь.
- Торопишься, куда?
- Меня лев ждет, и крылья чешутся, - неопределенно пожав плечами, ответил Макс.
Девушка, в это время с лукавым смешком заметившая пораженное лицо только что вошедшего и увидевшего, что все присутствующие в фойе, так же как и он, одеты в белое, прослушала ответ Макса, и когда до нее вдруг дошло, что он сказал про льва и про какие-то крылья, она решила, что ослышалась, и потому переспросила:


- Извини, что ты сказал? Я прослушала.
- Что меня лев ждет, и что у меня крылья чешутся.
Она уставилась на него во все глаза. Но лицо у него оставалось честнейшим и безмятежнейшим. Тогда она нахмурила лоб: видимо, она что-то перестала понимать, или просто она не может его правильно расслышать.
- Лев? Ты сказал “лев”?
- Да. Лев.
Она снова нахмурилась. Видимо он использовал особый сленг, неизвестный ей.
- Я не знаю, что такое “лев”, скажи простыми словами.
Он удивился, нахмурившись в свою очередь.
- Лев? Ты не знаешь, что такое “лев”?
Она смутилась:
- Нет, не знаю.
- Ну, лев — зверь, животное, рычит. “Король-лев” - мультик такой есть. Лев, лев — царь зверей. Ну, как тебе объяснить? Лев. Ну, рычит он, грива такая, хвост с кисточкой. Рыжий такой.
- Нет-нет, что такое “лев”, я знаю. Но, значит, ты хочешь сказать, что тебя ждет лев, самый обыкновенный живой лев? Так, что ли? -
-Ну да. Что тут непонятного?
- Постой, как это, что тут непонятного? Все непонятно. Откуда лев, зачем лев? Как это так — лев? Где он тебя ждет – в зоопарке, что ли?
Макс в рыжей одежде стал раздражаться.
- Хватит притворяться. Что ты меня разыгрываешь, как будто у тебя льва нету?
От такого заявления она прямо остолбенела.
- Конечно, нету, не знала, что это — обычное явление — домашний лев. Он тебя дома ждет?
- Нет, тут перед крыльцом. Я на нем сюда прилетел. Что ты такое несешь? У тебя солнечный удар, что ли?
- Солнечный удар? Это у тебя солнечный удар! Ну, ладно, лев — ладно, придумал ты льва, чтобы меня разыграть. Но зачем так настаивать на своей шутке? Тем более говорить, что ты прилетел сюда на льве — он у тебя вдобавок крылатый, что ли?
- Конечно, крылатый, как же еще? — удивился Макс, с беспокойством прикладывая свою ладонь ко лбу девушки, которую уже не на шутку злил столь затянувшийся розыгрыш.
- Ну, хорошо-хорошо, пусть сегодня у тебя крылатый лев, не знала, что ты так неадекватно шутишь. Может, расскажешь, где ты его раздобыл, тоже хотелось бы полетать на льве. Откуда взялся лев? - примирительно заметила девушка, в тайне надеясь, что его шутка не найдет ответа на ее вопрос и, попав в тупик, угаснет.
Но Макс нахмурился еще сильнее.
- Ты переучилась? У тебя голова перегрелась? Откуда я знаю, откуда лев? Это никому неизвестно. Гипотез много, но ни одна не нашла своего подтверждения. Вероятнее всего, все живое произошло от каких-то микробактерий. Не знаю, спроси об этом на курсе биологии.
- Ну хватит, Макс. Ты уж совсем стал нести какую-то околесицу. Ответь мне:
откуда у тебя лев?
- От нашей львицы Греты, он у меня уже два года, я его хозяин, он меня везде сопровождает. Ты меня удивляешь, совершенно тебя не узнаю, правда, ты перегрелась — спрашиваешь банальнейшие вещи.
- Грета? Значит, теперь еще и какая-то львица Грета? Вот это у тебя воображение. Видимо, мне не стоит слишком напрягаться и слушать тебя, стараясь понять. Наверное, ты просто после экзамена никак отойти не можешь, вот и несешь всякую чушь. Давай лучше выйдем на воздух.


Она потянула его за рукав и он, все еще встревоженный ее поведением, последовал
за ней в двери.
- Может, тебе не надо сегодня идти на экзамен? — спросил он, с опаской глядя на
нее, - Может, тебе стоит отдохнуть, мне кажется, ты немного не в себе.
Они стояли под козырьком на крыльце. Она самодовольно оглядывалась по сторонам. На улице белых одежд было гораздо меньше, а те, что и были, неизменно направлялись к крыльцу, поднимались по лестнице и входили в институтские двери.
 Но почему-то на улице совершенно не было машин. Хотя в такую жару не очень-то полезешь в раскаленный душный салон автомобиля.
Он дернул ее за руку.
- Ну, что ты скажешь? Мне кажется, тебе сегодня лучше не ходить на экзамен. Ты
явно не в себе.
- Это ты не в себе. Я чувствую себя прекрасно. И через два часа я пойду с другой
группой. А ты сейчас куда?
- Я же сказал тебе: меня лев ждет, он у меня с самого утра некормленый.
- Ах, ну да — лев. Как же я забыла? — она решила больше ни о чем его не расспрашивать, просто-напросто смирившись с его столь странной шуткой, раз уж он так на ней настаивает.
- А ты собираешься здесь еще целых два часа околачиваться?
- Ну да, куда же мне теперь деваться? Не надо было на экзамен опаздывать. Но что поделаешь, я все время опаздываю. Я, конечно, могу пойти с тобой, поэтому и спрашиваю, куда ты сейчас идешь. Не хочешь сходить пока на пляж? Я в купальнике,
хотела после экзамена туда рвануть, но теперь видимо придется — вместо экзамена.
- Ладно, пошли на пляж. Только сначала надо Луи покормить.
- Луи? Кто это Луи?
- Ну мой лев. Неужели все еще непонятно?
- Ах, ну да — твой лев, - она безразлично махнула рукой.
- Где же он? Куда делся? Не пойму. Давай спустимся?
И они спустились по ступенькам, выйдя из-под спасительного козырька. Солнце
на мгновение ослепило их, но они проморгались и быстренько привыкли. Девушка
поискала в сумочке, но почему-то так и не смогла найти в ней свои солнечные очки.
И тут из-за левых перил крыльца, с которого они только что сошли, к огромному
удивлению девушки, довольно позевывая и переминаясь с передних лап на задние, вышел
песочного цвета с огненной гривой крылатый лев. Заметив ее и Макса, он, издав нечто
среднее между мурлыканьем и рыком, направился к ним. Макс, довольный, протянул ему
руку, которую зверь тут же облизал. Девушка сначала остолбенела, но потом стала
оглядываться на прохожих. НИКТО. Совершенно никто не обращал на них никакого
внимания, все были заняты своими делами. Присутствие крылатого льва никого не
удивляло. Девушку это покоробило, она почувствовала себя неуютно, словно она много
пропустила и теперь никак не могла вникнуть в происходящее. Ну, и конечно, это было
удивительно — крылатый лев. А Макс тем временем что-то ей говорил.
- Извини, что? — переспросила она.
- Я говорю — мы сейчас слетаем домой — поедим, потом вернемся, и тогда мы с тобой рванем на пляж. Луи нас доставит. Да, Луи? — и Макс любовно потрепал своему
зверю гриву.
- Да-да, хорошо. Я подожду. Мне торопиться некуда, - растеряно пробормотала девушка, отступая обратно к крыльцу.
- Мы — недолго. Десять минут — и обратно. Тебе что-нибудь из еды прихватить?
- Ничего. Только что-нибудь попить холодненькое, - оживлялась девушка, постепенно свыкаясь с мыслью о льве.
- Хорошо. Будет сделано. Жди, мы — мигом.
И Макс сел на спину своего льва, схватился за удила (как и у всякой порядочной
животины, предназначенной для перевозки пассажиров, у льва были удила) и потянул за
них, слегка ткнув зверя в бока пятками. Лев разбежался и взлетел, живописно
взмахнув крыльями. Сделав пару кругов в воздухе, лев с Максом скрылись за институтом.
Девушка знала, что Макс живет где-то в той стороне, правда, никак не могла вспомнить,
откуда она это знала. Она поднялась по крыльцу, из дверей как раз вышел какой-то
молодой человек. Девушка остановила его.
- Извини, никак не могу вспомнить, какое сегодня число. Двадцать первое или двадцать второе?
- Число? Это, смотря к какому сектору ты относишься...
- А ты к какому?
- О, я еще к дохристианскому, - он махнул рукой, - судя по тебе, ты — к новому
тысячелетию. Значит, теперь двадцать первое июня две тысячи первого года после
рождества Христова. Правильно? Ты из этого сектора?
- Да, правильно. Как раз двадцать первого у меня экзамен.
- Экзамен? Ну — удачи тебе. А я тороплюсь, - и он зашагал вниз по лестнице.
- Погоди еще минутку! — крикнула она, он оглянулся, вопросительно глядя на нее,-
тебя тоже лев ждет?
- Нет, - незнакомец растянулся в лучезарной улыбке, - не-ет, у меня медведь.
Огромный бурый медведь — красавец, - самодовольно ответил он и побежал прочь.
Девушка совсем перестала что-либо понимать, она зашла внутрь: всё те же
суетящиеся и снующие туда-сюда фигуры в белом — это немного успокоило ее. И вдруг
неожиданная догадка осенила ее — это сумасшедший дом, их институт переформировали в сумасшедший дом, а она не знала об этом, потому что не появлялась здесь со дня
последнего экзамена неделю назад. За неделю из их института сделали сумасшедший дом,
а люди в белом — это не студенты-абитуриенты, а врачи, просто врачи-психиатры и их
пациенты. Надо поскорее убираться отсюда, пока ее не приняли за одну из пациенток. Она
стала пристальнее вглядываться в присутствующих. Вроде бы — те же лица, которые она
привыкла видеть изо дня в день в своем институте и все-таки — это сумасшедший дом, она была теперь уверена. Вот и бред Макса насчет льва... И тут другая мысль сбила девушку с толка. Лев оказался не просто бредом, но реальностью, которая зевала, потягивалась, сверкала на солнце и приятно пахла зверем. Это — не сумасшедший дом, и через пару часов у нее здесь экзамен. Но что же это такое происходит? Почему этот незнакомец сказал, что он из дохристианского сектора?
Девушка подбежала к барышне, стоящей у доски объявлений.
- Извини, не подскажешь, какое сегодня число в твоем секторе?
- Пятнадцатое марта тысяча девятьсот восьмого года от рождества Христова.
- Неужели? Не покажешь календарик?
Барышня, слегка удивившись столь беспардонному недоверию, достала из какого-
то нелепого ридикюля календарик и протянула просившей. Та схватила его и с
удивлением заметила, что в календарике всего три месяца, слово "март" написано с
"твердым знаком" на конце, и в самом марте было всего пятнадцать дней. Дальше
пятнадцатого марта в календарике чисел не было. Обескураженная, она вернула его
хозяйке.
- Но у меня через лва часа экзамен, - бессмысленно пробормотала она, снова выходя из института. Что-то предположив, она полезла в свою сумочку и к немалому своему
изумлению достала оттуда календарик на две тысячи первый год, в котором после
двадцать первого июня была пустота.
- Все понятно. Наконец-то всё понятно,- сказала она, - Ну, . — она запнулась,
потому что не смогла вспомнить своего имени, начав снова с "ну..."',--она снова
запнулась, так и не вспомнив, как ее зовут, но решив, наконец, заменить имя просто
"подругой", она смогла закончить свою мысль, - Ну, подруга, ты влипла.
И спускаясь по ступенькам, она всё недоумевала, как могла она прозевать день своей смерти и не заметить, как умерла?
Вылетев из-за института, показался Макс на своем льве, покружив в воздухе, он пошел на посадку. Приземлившись возле девушки, он сказал:
- Ну, что? На пляж?
- На пляж, Я сегодня, и вправду, лучше не пойду сдавать. Когда теперь пересдача?
- Нет, ты сегодня в самом деле способна задавать только глупые вопросы. Конечно, двадцать первого июня.
- То есть — через год?
- Ну ты совсем перегрелась! Завтра! Каждый день теперь - двадцать первое июня, для тебя, во всяком случае.
Она хотела еще что-то спросить, но он перебил ее:
- Хватит, еще один дурацкий вопрос — и я за себя не отвечаю. Запрыгивай и полетели.
Она села позади Макса, крепко обхватив его спину. Разбежавшись, Луи поднял их в воздух.
Паря в небе, вцепившись в Макса, она почувствовала, что у нее тоже чешутся
крылья. -
- Макс, что делать? У меня чешутся крылья!
- Нет, ну ты сегодня невозможна, - проворчал вполоборота Макс, - расстегни сзади платье и выпусти их. И предупреждаю — еще один глупый вопрос — и я тебя сброшу, полетишь своим ходом.
Расстегнув платье и расправив крылья, девушка подумала, что зря люди считают, что после смерти попадут в идеальный мир, нет на свете совершенства. Ангелы такие же ворчуны и капризули как и обычные люди. И еще ее интересовало: не положен ли ей теперь персональный крылатый лев, или медведь, ну, или еще какой-нибудь зверек. Но спрашивать об этом Макса она пока из соображений безопасности не стала.