Мир казался простым и понятным

 Она, зажмурившись, стояла у окна. Солнце пробивалось сквозь городской смог, и слепило даже через густые ресницы. Было жарко. Очень не хотелось одевать одежду, которая через пять минут начинала липнуть к влажному телу. Хотелось прохлады и тени. Этот день ничего не исключал, хотя и обещать чего-то особенного не собирался. Она потянулась, аппетитно зевнула, и пошла в душ.

 Нас было двое. Вначале, нас было двое. Была она. И был я. И мы, можно сказать, были вместе. Ничем конкретным мы не были объединены. Единство – давно забытое понятие, которое ассоциируется разве что с наивными постулатами прошлого. Она желала быть желанной, а я иногда ее хотел. Вот и все. Шагать вдвоем было как-то отраднее, ритмичнее, веселее. Ее ладонь уютно помещалась в моей, и не мешала. Так было даже комфортнее. Вроде не просто так иду, а с кем-то, значит, возможно, и куда-то. Это давало иллюзию смысла. Иллюзию цели и пути.
 На ней была легкая сорочка, с открытыми плечами, на груди были вышиты цветочные узоры бежевой нитью. Мне нравилась она в этой сорочке. Мне нравилось сочетание  светлой сорочки и ее загорелой кожи. Было тепло. Мне нравилось ее нюхать, чувствовать на себе ее запах. Я проводил носом по ее шее и волосам и жадно втягивал воздух. Она смеялась, ей было щекотно. Я держал ее за руку, и мне было хорошо. Мне казалось, что кругом все светло. Что я важен для нее, а она важна для меня. Мы смотрели на людей и улыбались. Мы шли. Окружающие смотрели на нас, и мы им нравились. Я подумал, что они, наверное, думают, что мы отличная пара… «Такие счастливые», «Такие молодые и красивые», «Наверное, им здорово быть вместе». Я шел и чувствовал свет, что исходит от меня. Я чувствовал, как свет исходит от нее. Было легко. Были Мы.
 У меня было немного денег. Я знал, что их ни на что не хватит. Что в любом случае они не спасут. До зарплаты было еще не скоро. Поэтому мы зашли в кафе, чтобы вытянуть из этой суммы максимум удовольствия. Наслаждаться проще малым пред лицом большого. Так острее чувствуется вкус, цвет, запах. Я заказал чашку арабского кофе, и сливочное мороженое с лесными ягодами. Она заказала зеленый чай, два легких фруктовых пирожных и клубничное мороженое. Чашечка, если быть честным, немножко все подпортила. Она была неприлично крохотная. Я знаю, что всякие ценители кофе, так и пьют. Но я дилетант, поэтому заказал еще чашку «Американо». Что делать, дикость у русского народа в крови.
Мы мало говорили, но много улыбались и остро чувствовали. Официантка дружелюбно с нами флиртовала. Я так и не понял, со мной или с моей спутницей. Наверное, просто с НАМИ. Она была очень милой. Меня удивила ее белизна в столь знойное лето. Светлые, почти пепельные волосы. Ясные небесные глаза, которые почему-то казались белыми. Белая блузка и светлая юбка, с белым кружевным фартуком. Но больше всего манила взгляд ее светлая, какая-то, по-особому нагая, розоватая кожа, от нее веяло прохладой и горьким ландышем. И зубы у нее были хорошие. Немного крупноватые, но белые и крепкие. У нее были выдающиеся формы, мне в голову пришли какие-то ассоциативные картинки с северными деревенскими девушками в чепцах. Она была крепкой, подтянутой, упругой и свежей. Майя открыто улыбалось нашей белой официантке. В тот момент мне казалось, что только она умеет так улыбаться. Что-то в этой улыбке было от нескрываемого, честного, простого, и очень человеческого, порока. Если бы грехи бывали бы светлыми, то я назвал бы это светлой греховностью. Мне нравилось видеть этих разных девушек так рядом. Они были такие разные и обе такие приятные. Можно было бы назвать их почти противоположностями. Майя мне нравилось больше, потому, что у нее была эта особенная улыбка, и от нее пахло печеньем.
 Я пил горький кофе, со сливочным мороженным в прикуску. Было очень вкусно. Редко мне так везло. Чтобы войти в первое попавшееся местечко и сразу угадать. Сливочное мороженое - это так просто, что его крайне сложно найти. Именно правильное, без всяких там сложных добавок, примесей, «увкуснителей», наполнителей и проч. Сейчас куда не зайди – у них в мороженном вся таблица Менделеева.
 «Это как телесная близость с женщиной, с использованием контрацептивов, стимулирующих таблеток, порнушки и прочей дряни. Давайте все залезем в латексные костюмы, обожремся виагры, обдолбаемся таблетками и начнем размножаться! Уверен, что ничего путевого в этом способе нет. В синтетике нет правды, а телесная близость не терпит притворства», - что-то в этом роде подумалось мне.
 Народу в кафетерии было немного, еще одна парочка молодых людей и лысый мужичек в костюме, уплетающий сэндвич. За барной стойкой стоял старший официант (или бармен?) азиатской наружности, листая журнал. Я курил. Дым казался слегка соленым с кислинкой, как я люблю. Особенно с кофе. Майя познакомилась с нашей очаровательной светлой официанткой-Лидой. Она была студенткой юрфака, сессия недавно благополучно закрылась и она подрабатывала для поездки в Крым, на какой-то музыкальный этно-фестиваль. Лида играла на трубе. Я рассмеялся. Она удивленно вздернула свои белесые брови, глаза стали еще больше и яснее. Она так по-детски открыто удивлялась. Я рассмеялся еще сильнее. Объяснил, что в моей голове не укладывается она и игра на трубе. Лида понимающе улыбнулась и бросила взгляд на Майю, Майя тоже ей улыбнулась. В этой улыбке я прочел «да что они понимают…, мальчишки!?».
 Лида отошла к столику, за которым сидела парочка. Они попросили счет. Майя сказала, что ей очень понравилась Лида. Я с ней согласился, что действительно приятная особа. Майя под столом ударила меня по голени. У нее были туфли, к счастью на плоском ходу, но с жестким мыском. Она сказала, чтобы я не был снобом, и не вел себя как седой старикан. Я ответил, что бить меня было не обязательно, что я постараюсь, а вообще я не сноб. Майя примирительно улыбнулась и сказала, что ненавидит, когда я начинаю «умничать» и входить в образ «профессора». Она спросила, что особенно мне понравилось в Лиде. Я сказал, что мне надо немножко подумать. Если быть четным, то мне было неловко обсуждать нашу новую знакомую в такой непосредственной близости от нее. Я всегда был человеком застенчивым и замкнутым. Майя была другой. Она сочиняла жизнь Лиды, составляла ее психологический портрет, представляла, какая она в постели и какие мужчины ей нравятся. Она любила фантазировать о малознакомых людях. В конце она заключила: «такую девушку можно крепко и просто любить, она может подарить счастье».
 В кафе зашла компания, трое молодых людей и две девушки. Все были очень ярко одеты. У молодых людей были схожие прически. Девушки громко смеялись. По обрывкам разговора, я понял, что они собираются поехать купаться. Компания расселась, взяв дополнительные стулья от других столиков. К ним подошла Лида.
Я допивал свой кофе, курил и слушал, Майю, которая рассказывала про какого-то восхитительного баяниста Серегу. Я надеялся, что разговор о прелестях Лиды исчерпан. Майя уходить не собиралась, она позвала Лиду и заказала апельсиновый сок и ледяную водку. Она вопросительно посмотрела на меня «ты как?». Пахло жаренным. Если Майя средь бела дня, да еще и в такую жару, хочет выпить водки – жди беды. Я присоединился к ее заказу. Уходя, Лида нам так по-особому, так тепло улыбнулась, что моя тревога немного отступила, пред ее очарованием. «Моя игривая лесная фея», - растянулось у меня в голове. Вру! Первая мысль была «Моя очаровательная баварская пышечка!». Она была похожа на гостеприимную хозяюшку придорожной таверны, которая принимает нас – уставших путников.
Мы выпили водки. Она действительно была ледяная. Апельсиновый сок освежал. Лида крутилась вокруг компании молодых купальщиков. Майя уже насочиняла и про них историй. Там была девушка, в которой было что-то от таинственного востока. Майя придумала целую сказку, мол, она была дочерью какого-то могущественного арабского шейха, который планировал захватить весь мир. Свою силу он черпал из любви к своей ненаглядной дочери. Он был так силен, что Американские спецслужбы похитили его дочь, и чтобы он никогда ее не нашел, закинули в Сибирскую глушь, в какой-то местный детдом. Но девушка выросла и приехала учиться в Москву. Она стала очень красивой, образованной и могла общаться с духами предков. Когда я спросил, откуда у нее дарование общаться с царством мертвых, Майя легко отмахнулась, ударила меня опять по голени, и сказала, что ее обучили Сибирские шаманы. Короче, скоро эта девушка воссоединиться со своим отцом и всем станет очень жарко. История получилась хорошей, особенно в исполнении Майи.
 Денег все равно уже нет, подумалось мне, и мы заказали еще две ледяные водки. Лида, уходя оформлять заказ, коснулась меня рукой. Меня аж обожгло. Но я резко унял дрожь. Дело в том, что у нее была удивительная кожа. Когда она коснулась моей руки своей рукою, я будто упал. Я будто мягко лег в душистые лесные травы. Кожа у Лиды была прохладной и гладкой, напоминающая о тени летнего леса. В голове возникал журчащий родник, инистые травы, влажные листья, мягкий шелест где-то над головой. Солнце, ласкающее щеки и зелень, и необъятная синева неба. И эта дивная, такая необходимая сейчас, прохлада. Как такое может быть? От одного прикосновения. В голове прошелестело «укрывшись в твоей сени, я усну».
 Как я не хорохорился, не делал вид, что ничего не произошло, Майя все считала. Она не спешила. Просто поглядывала на меня и своих сказочных персонажей и широко улыбалась. Надо отдать ей должное, она тактично дала мне время прийти в себя, побыть в себе со своими новыми ощущениями. Лида принесла заказ, улыбнулась, и ушла встречать новых посетителей ее придорожной таверны «хозяюшка!». Майя чокнулась со мной и выпила. Глотнула сока и сказала, что я уже достаточно подумал. Она хотел знать мое мнение о Лиде. Спорить было бесполезно. Женщины, как телесная близость, не выносят притворства. А под столом у нее остроконечная туфля. Я выпил. Было непонятно, отчего обжигает водка, от крепости или от холода. Но было приятно. Стопка была из толстого стекла, вытянутая с тяжелым донышком, как я люблю. Стекло запотело, и от моих пальцев остались расплывчатые отпечатки. Большой и указательный. Я глотнул сока и сказал Майе, что особенно мне понравилось в Лиде ее таинственная связь с природой. Майя нетерпеливо поерзала, она хотела знать все. Пришлось выложить все свои ассоциации, догадки и ощущения. Женщины любят пить до дна. Не как мы, мальчики, по маленькому глоточку, оценивая каждую каплю за каплей, а сразу и все. А после этого «Ни черта не поняла, но вкусно!». Признаюсь, такие мысли у меня возникли от досады. Я был немножко зол на Майю. Тут ключевая разница между нами, между мальчиком и девочкой. Мальчики более жадные, скупые, более собственники своего Я. Мы делимся дозировано. Возможно, это просто остаточные явления от зоопсихологии, от нашей мужской биологии. У женщин все иначе – они щедры, их щедрость всеобъемлюща и неизмерима, а главное, неуправляема. Они более честные, поскольку не скрытничают и не зажимают свое хорошенькое. Я же, конечно, хотел оставить мою лесную Лиду только для себя. Майя умная зараза, она все понимала. Глотнула сока, встала, обняла меня и жарко поцеловала, шепнув «Спасибо». Я оттаял, что скрывать, но для публики сыграл свою роль, мол, ни к чему все эти шалости и нежности.
 Майя была довольна мной, а я - ей. Мы были вместе, мы были командой. Голень немного зудела и пульсировала, я курил свою вкусную сигарету и улыбался. Чтобы добить деньги я взял два кофе со сливками. Лида принесла заказ, я сказал, что нас можно посчитать. Майя нежно взяла Лиду за руку (проверяла мои показания) и со своей открытой улыбкой сказала, что нам очень приятно было познакомиться. Они обменялись телефонами. Я, конечно, был непротив. Лида отошла нас посчитать. Майя мне подмигнула и сказала, что я молодец, что в Лиде действительно есть что-то от лесной тени. Тепло расставшись с нашей «хозяюшкой», мы ушли. День был прекрасный и светлый.
Нас было трое… Майя, Лида и я. Шагать втроем было как-то отраднее, ритмичнее, веселее. Мир казался простым и понятным.