Грех...
Последнее, что положили святые на чашу, был огромный мешок с надписью «будущие молитвы». Зачем? Я и так буду в раю. Ведь я не сделала никому ничего дурного. Тут эфиопы подкатили огромный каменный шар, после долгой возни они, наконец-то, бросили его на весы. Все мои добрые дела подскочили вверх. Эфиопы впервые весело посмотрели на меня, а один из них подошел ко мне и сказал: «Ты совершила тяжкий грех. Променяла благодать Божью на материальные блага». В ответ я спросила: «А что же есть благодать Божия?» На что эфиоп с усмешкой ответил: «Любовь». Да нет же это просто сон, страшный сон. Тьма и тишина… Если я умерла, то почему не лечу по длинному туннелю к свету? Может, я в реанимации? Почему тогда соображаю??? Тьма и тишина… Я поводила руками по пустоте, хотела топнуть, а пола нет, будто меня подвесили. Когда-то краем уха я услышала, что умершему показывают всю его жизнь, потом муки ада и блаженства рая, но ничего этого не было. «Все-таки я, наверное, в реанимации». «А что тебе показывать?» - раздался в тишине скрипучий голос. «Что в жизни у тебя было хорошего? Работа, семья, ссоры, вечная головная боль... Тебе-то самой есть что вспомнить. Да и прибавь к этому, что за всей этой суматохой ты пропустила самое главное, что дается небесными силами человеку». Голос умолк, а в сознании пронеслись какие-то странные мысли: «Ах, зачем я не сказала ему об этом раньше?» Вдалеке вдруг прояснилось. Всадник на белом коне, которого я видела на гербе Москвы, и думала, что это сказочный богатырь, убивающий дракона, появился лишь на миг. «Это Георгий Победоносец, наш враг и твой ангел хранитель. Многим живым и мертвым друзьям распятого помог он, но тебе не поможет, ты наша». Всадник исчез, а меня поволокли, куда-то уже по твердому и горячему полу. Кто меня тащил за руки, я не видела, я все время на что-то натыкалась, все время билась обо что-то головой. Было больно и странно. « Если я умерла, то почему работают нервы? Почему так больно?» Меня тащили казалось целый год, пока я не начала различать предметы натыканные по пути: домашний кинотеатр, биллиардные шары из слоновой кости, караоке, огромная китайская ваза, шкаф из карельской березы…Это же вещи, которые я приобрела для своего коттеджа. Тут волокущие меня остановились. В полумраке я едва различала безобразное существо, и вновь появившегося всадника на белом коне. Он повернулся ко мне, и Боже я увидела своего старого друга. Он, как в немом кино что-то шептал и протягивал ко мне обе руки… И снова внутри меня раздался голос: «Ну, зачем, зачем я не сказала ему самого главного?» « Господи, прости меня» - впервые взмолилась я уже после смерти, но никого уже рядом не было. Я лежала на твердом полу, придавленная чем-то тяжелым, в полной темноте. Дышать полной грудью не могла, а дышала маленькими прерывистыми вздохами, так же и выдыхала. Воздух был спертым: гремучая смесь перегара, табачного дыма, и почему-то какого-то дешевого женского лака для волос. От осознания, что так будет вечно, становилось просто невыносимо, а в голове постоянно звучал вопрос: «Зачем я не сказала ему самого главного?» Прошли, казалось годы, пока из мрака показалось все тоже омерзительное существо. Оно рассмеялось и сказало: «Друг твой до сих пор тебя любит, и подал за тебя сорокоуст, делать ему что ли нечего? Вставай, пошли». Давящий груз исчез, а существо сильно толкнуло в спину, и я очутилась в школе. Наша школа в аду, почему-то была без детей. Заставляли писать столько конспектов, что пальцы от ручки покрывались кровавыми мозолями. По длинным коридорам носились стаи худющих, облезших собак. В классе физику читала пустым партам. Директор школы - грузный мужчина с огромной дыркой в голове. Из мозгов у него сыпались черви. Он стыдливо закрывался пятерней и тогда черви, проникая через пальцы, расползались по волосам. И мужа мне привели толстого-толстого учителя биологии, у которого на половину был оголен череп. Другая половина лица была покрыта язвами от проказы, и бедняге приходилось все время отгонять тучи мух. А на ночь я попадала в лабиринт сомнений, и всю ночь искала из него выход, а омерзительное существо, как будто, издеваясь надо мной, ходило за мной и приговаривало: «Если найдешь выход, Господь простит тебя. И помни: у тебя есть всего сорок дней». В перерывах между школой и лабиринтом, после каждой панихиды, отслуженной на земле, меня выводили на прогулку, выдав грубое рубище. Маршируя по плацу, освещенному факелами, я все думала: «Ах, зачем же я не сказала ему самого главного?»
Свидетельство о публикации №212071301606