Брак с ПК

Чтобы лечить болезнь ее нужно знать



Брак с ПК.

– Заявление, – привычно изрекла хозяйка загсовского кабинета, не отрываясь от какой-то писанины.
– Заявление, – посетитель положил на стол лист бумаги.
Через минуту служащая, все так же не отрывая взгляда от стола, отложила бумаги и роботоподобно придвинула к себе журнал:
– Паспорт жениха.
На стол легла общеизвестная книжечка.
– Фамилия? – мельком бросив взгляд на соискателя звания законного мужа и заглянув в документ, спросила регистраторша личных счастий.
– Крутоумов Норберт Иванович.
– Год рождения?
– 1983.
– Где невеста?
– Сейчас будет.
– Фамилия невесты.
– Тошиба.
– Иностранка? Японское что-то… –
– Отец американец, удочерил японец. Была иностранка – теперь наша.
– Да, погуляла девка по свету. Имя-отчество.
– Мария Пентиумовна.
– Пенти… Как?
– Пен-ти-у-мов-на, – разжевал жених.
– А что это за отчество такое? – озадачилась служащая. – Девятнадцать лет здесь работаю, никогда не слыхала.
– Так вы и невест таких никогда не видали, – счастливо сообщил Крутоумов.
– Вот это хвалю, молодец. Правильно: если решил связать судьбу, то жена и должна быть неповторимой, единственной. Так как говорите?
 – Пен-ти-у-мов-на, – американское имя. Да чего удивляться, мы то и свои не все знаем. И я бы не знал, но судьба свела.
– Пен-ти-у-мов-на, – повторила Ариадна Никоновна Бюролюбова, служащую звали именно так, и запись легла в журнал.
– Четвертая, – добавил молодой человек.
– Слава богу, не Пятиглазова, была и такая… Минутку, что четвертая?
– Ее полные фио: Тошиба Мария Пентиум четвертая. Ну вроде как Джон Рокфеллер второй.
– Ой ребята, не мое это дело конечно, – откинулась на спинку кресла Ариадна Никоновна,– но полно красивых наших девок, простых Людмил Ивановн Огурцовых или Варвар Сергеевн Плошниковых у вас под носом, а вы высматриваете откуда–то из Японий да Америк. Т-о-ошиба Мар-ия П-е-нтиум четвертая.
– Люблю, – изложил мотив мероприятия Норберт.
– Да нет, это я так, к слову, конечно сердцу не прикажешь. Год рождения невесты? – Ариадна Никоновна снова уткнулась в журнал.
– 2004.
– Год рождения невесты? – повторила Ариадна Никоновна.
– 2004.
– Молодой человек, вы что сюда, хулиганить пришли? – посуровела сотрудница ЗАГС, – я журнал испортила. Или вас определить на курсы хорошего тона, цикл короткий 15 суток, но результаты дает хорошие. – И Ариадна Никоновна протянула руку к телефонной трубке.
– Но я не вру, я серьезно, – воскликнул Крутоумов.
Чиновница, за многие годы перевидавшая тысячи посетителей, поняла – он действительно серьезно. Поняла и озадачилась, может быть посетителю нужен курс не суровый а щадящий, но более длительный, и в условиях медицинского учреждения известного типа? Картину следовало прояснить. Дверцы души Ариадны Никоновны захлопнулись и она тут же, как это умеет делать любой опытный службист, особенно в нештатной ситуации, превратилась в робота–чинаря ничему, никогда, ни при каких обстоятельствах на работе не удивляющегося, и даже мысли не допускающего о каких бы то ни было эмоциональных движениях души.
– Невеста, – бесцветно проронила представительница державы в сфере брачных услуг.
– Что? – не понял Крутоумов.
– Где невеста? – так же механически повторила Бюролюбова.
– А, сейчас…, вот. – Норберт положил перед Бюролюбовой лежавший на коленях дипломат.
– Это?
– Ну да, эта.
Ариадне Никоновне стало ясно, – медицинское учреждение. «А такое умное лицо, и симпатичный. Жаль парня». Звонить почему-то не хотелось. Да и куда спешить? Посетитель явно не опасен, – к психиатричкам Ариадна, как и большая часть населения земли, ни по какому поводу никогда отношения не имела, однако миролюбие гражданина сомнений не вызывало. «Так почему бы не продолжить разговор?» – заинтриговано подумала она. В коридоре вроде тихо, посетителей пожалуй нет, а если появятся, – постучат.
– Год рождения? – все так же блекло вопросила Бюролюбова.
– 2004, я же сказал.
– Я спрашиваю невесту, она слабослышащая?
– Да нет, со слухом все в порядке. Сейчас…
Крутоумов несколько поспешно поставил на стол дипломат, справа от себя, прямо напротив стула, на котором обычно находилось второе лицо, желавшее стать на путь семейного строительства, раскрыл его, на что-то нажал и повернул к Ариадне. Дипломат оказался не дипломатом. Перед ней стоял портативный компьютер из тех, которые она не раз видела в рекламных объявлениях. На дисплее промелькнули ряды каких-то чисел, и через несколько секунд появилось изображение миловидной девушки. Необычный жених извлек из кармана миниатюрную коробочку с глазком, напоминавшим объектив фотоаппарата, и присоединил к компьютеру.
– Это чтобы она вас видела. Если вы не против, я перейду на вашу сторону, чтобы Машенька и меня видела.
– Да уж нет, оставайтесь где сидите, – быстро повернув к нему ладонь, ответила Ариадна.
– Хорошо, я установлю еще одну. – И Норберт подключил еще одну камеру.
– И много их у вас? – поинтересовалась Бюролюбова.
– Четыре. Машенька, все-таки не человек, шеи нет, а с четырьмя камерами она видит все вокруг.
«Вспомнила о Пятиглазовой, – как в воду глядела», – промелькнуло в голове Ариадны.
– Год рождения, – все также бесцветно, продолжая оставаться в режиме чиновного роботоподобия, повторила она.
– Дорогой, кто эта женщина, – послышался вопрос. Ариадна вздрогнула. Вопрос исходил от компьютера. Изображение на экране ожило слегка ревнивым взглядом красивого юного личика.
– Машенька, это сотрудница ЗАГС, она зарегистрирует наш брак, и мы будем всегда вместе. Поэтому тебе нужно ответить на все ее вопросы.
– На все–на все? – удивилось красивое личико на дисплее.
– На все, которые она тебе задаст.
– А как мы занимаемся любовью, тоже нужно будет отвечать?
– Не волнуйся дорогая, об этом, простите?…
– Бюролюбова, Ариадна Ниноновна, – суконнно–канцелярски представилась Ариадна.
– Об этом Ариадна Никоновна тебя не спросит.
«А хотелось бы», подумала Бюролюбова.
– Ну хорошо милый, конечно отвечу, – и ослепительная улыбка озарила экран.
– Год рождения.
– 2004.
– Место рождения.
– Япония. Токио. Корпорация «Тошиба».
– Гражданство.
– Российское.
– Место жительства.
– Город… – и Маша назвала адрес Крутоумова.
Далее Бюролюбова начала задавать вопросы, ранее предъявленные Крутоумову.
– Маша покажи «Сведения о системе», попросил Крутоумов.
Личико на экране исчезло, взамен появилось окно с информацией следующего содержания:
«Имя компьютера: Мария Пентиум IV Тошиба. Операционнная система Windows XP. Далее шло нечто совершенно непонятное: версия BIOS, устройства загрузки, полный объем физической памяти, процессор и многое другое. Все это было пересыпано какими-то числами. Наконец окно исчезло и появилась надпись: «Устройства системы протестированы, находятся в пределах нормальных параметров. Ошибок нет».
– А это все что такое? – озадачилась Ариадна.
– Да ничего особенного. Ну вроде, как у детей при рождении: длина тела, вес, – объяснил Крутоумов. – Родился без патологических отклонений, при осмотре практически здоров.
Сделав стандартные записи, Бюролюбова продолжая игру, с таким же стандартным бюрократическим видом изрекла:
– А сейчас я должна задать несколько вопросов невесте.
Личико на экране приветливо взглянуло на Ариадну:
– Я вас слушаю Ариадна Никоновна.
– Мария Пентиумовна Тошиба, добровольно ли вы желаете вступить в брак с Норбертом Ивановичем Крутоумовым?
– Безусловно, я его люблю, он ведь создал меня из моего камня.
– Это как Пигмалион Доротею? – вдумчиво поинтересовалась Бюролюбова, вспомнив фильм «Моя прекрасная леди» с блистательной Одри Хепберн.
– Можно и так сказать. Только царь Кипра Пигмалион создал свою Доротею в материальном смысле – он высек ее из камня, Норбуша же, – Маша любовно покосилась на Крутоумова, – создал меня в смысле информационном, – он наполнил мой, совсем даже неплохой но раньше пустой мозг, всеми теми программами, которые и превратили меня из мертвого компьютера в живую Машу. А о камне я упомянула потому, что на нашем компьютерном жаргоне, основная часть моего мозга – центральный процессор, и именуется «камень»: он ведь и вправду камень – из кремния, но только чрезвычайно высокоорганизованный.
По мере того как Маша отвечала на вопросы чиновницы, последней стало казаться, что в образе на экране происходили какие–то изменения. Рюшечки на веселенькой блузочке, какие обычно носят кокетливо–псевдонаивные молоденькие девушки типа «а ля кошечка», начали медленно спрямляться, розовый цвет блузки стал приобретать голубоватый оттенок и постепенно потемнел до строго-синего, волосы незаметно стали русыми, а лицо обрело серьезное выражение и Ариадна подсознательно ощутила что-то родственное с изображением на экране.
В завершение официальной процедуры Бюролюбова сообщила что браку, согласно законодательства, должен предшествовать месяц испытательного срока, по истечении которого, она и предложила прийти, если не передумают.
– Да зачем же нам месяц-то ждать, Ариадна Никоновна, мы уж все решили бесповоротно и окончательно.
– Ой, молодой человек, все так говорят, а потом глядишь, недели после свадьбы не проходит и знакомые всё лица: опять здесь, опять заявление, но повод противоположный – развод.
– Но у нас действительно все иначе, позвольте объясню.
До конца рабочего дня оставалось около двух часов, звуков из коридора по-прежнему не улавливалось, скорее всего, пришлось бы коротать время в скуке: полить цветы в кабинете, да посматривать в окошко на опостылевший за годы работы пейзаж. В последнее время такое завершение рабочего дня случалось нередко.
– Ну что ж, объясните.
– Почему происходят разводы, Ариадна Никоновна? Из-за того, что кто-то из супругов подлый, алчный, тупой, вероломный, коварный? Верно, бывают и из-за этого. Но сравнительно нечасто. Основная масса разводов является следствием скуки: супруги узнали друг друга до кончиков ногтей и до самых отдаленных закоулков мозговых извилин. И всё, конец. Теория информации говорит, что информацией является лишь то, что приносит получателю неизвестные для него сведения, все же, что уже известно получателю, информацией для него не является и ему неинтересно. Так же и в браке: супруг познан, и интерес к нему потерян, брак становится тягостным, познавший первым, начинает дома раздражаться, за пределами дома – поглядывать по сторонам. Второй тяготится утерянным к нему интересом, и терзается муками ревности. Процесс необратим, как неизменны законы природы. Чашка дала трещину и с неизбежностью приближается к окончательному разрушению. Браку конец.
Между тем, женщины, кто интуитивно ощущая такую опасность, а большинство подражая этим первым, неизменно стремятся к разнообразию. Здесь и платья – новое на каждый день, если деньги есть, а если нет, – бесконечные перекройки: хоть воротник, а другой, здесь и перекраски волос, и смена макияжа, и разнообразные блюда и т. д. и т. п. Однако же и это не спасает.
– Вы еще скажите, что ваша Маша может быть разнообразнее любой женщины, – возразила Ариадна. – Она что же, будет свой корпус менять каждый день, чтобы был разной формы и цвета, а для этого вызывать механика по электронной почте?
– Можно и так, но это крайне примитивно, – ответил Крутоумов, – Маша до таких мелочей не опустилась бы, а я бы и не воспринял.
– А что же еще?
– А вот послушайте. Начнем с того, о чем я уже говорил, с простейшего – со смены масти. Женщины в состоянии изменить без проблем, скажем, форму бровей, цвет волос, цвет помады, прическу. Однако женщина не сможет изменить даже форму носа, не говоря уж форме лица и фигуры, без косметического хирурга, длинной очереди и больших денег.
– А ваша м-м-м, невеста сможет? – полуутвердительно –  полуиронично вопросила Бюролюбова.
– Машенька, греческий профиль, – попросил Норберт.
На экране миловидное юное личико плавно преобразилось в лицо, сильно напомнившее Бюролюбовой лица богинь с древнегреческих миниатюр, которые она видела, порой, в телепередачах.
– А теперь, – Джоконду.
Изображение на экране плавно перетекло в образ Моны Лизы. Далее последовали Екатерина II, Дженифер Лопес, Клеопатра, Элизабет Тейлор, Диана де Пуатье, и многие другие прекрасные дамы различных стран и эпох. При этом менялись только лица, все прочее, включая прическу, макияж, одежду, фигуру оставалось без изменений.
– Да я, в общем-то, такое и по телевизору видела, – сообщила Ариадна. – А вот чтобы наоборот, – лицо оставалось неизменным, а прическа изменилась, можно?
– Без проблем, – уверенно ответствовал Норберт, – Маша покажи кусочек ассортимента.
И в следующие двадцать минут перед бракорегистраторшей пронесся фейерверк причесок, макияжей, фигур, нарядов, поз, а далее и лиц, хорошо известных и незнакомых вовсе, в самых разнообразных интерьерах.
– А теперь Маша, голоса. – И персонажи заговорили, сменяя друг друга, различными голосами, с теми или иными акцентами, скоростью, и прочими особенностями. При  этом разные персонажи могли говорить одним и тем же голосом или, напротив, – один персонаж, – различными голосами. Наконец, на экране возникло уже знакомое юное личико.
Ариадна пару мгновений зачарованно смотрела на экран, затем, как бы проснувшись, снова обрела служебное выражение лица.
– Ладно, внешность это хорошо, а как же душа? Ведь нужно же и поговорить, поделиться, подсказать что-то, помочь советом. Супруги должны быть друг другу моральной опорой, чтобы было к кому обратиться. С этим-то как у вас, с вашей Машей?
– Вот об этом-то я, как раз, и хотел сейчас сказать. Всё верно, хоть как красива, а если то ли дура круглая, то ли совсем другие интересы и взгляды, чем у мужа, какое уж тут взаимопонимание. А где нет взаимопонимания, там нет семьи. И тут-то Маша вне конкуренции. В нее встроены современные программы, которые называются психологическими экспертными системами. В начале отношений с партнером она ограничивается стандартным набором хоть и банальных, но поначалу приятных каждому мужчине выражений: «Какой ты милый сегодня», «Я тебя так люблю», «Ты великолепен» и так далее. Однако она постоянно рядом, ее глаза и уши непрерывно воспринимают и анализируют все оттенки поведения любимого, его реакции на те или иные события, содержание речи, одним словом, она изучает его личность. Ей становятся известны темперамент, особенности мышления, памяти, внимания и других психических процессов партнера, его знания, привычки, интересы, склонности, стремления, его нравственные установки, и то, каким он воспринимает мир, его мировоззрение. А для чего ей все это нужно? А для того, чтобы выполнить задание программы вложенной в Машу и называемой «Программный комплекс личностной комплиментарности». А задание состоит в том, чтобы сделать Машу комплементарной личности партнера, в данном случае – моей личности. По-научному это называется, стать комплиментарной личностному профилю партнера.
– Комплиментарной?… озадаченно протянула Ариадна.
– Простите, увлекся. Комплиментарной, означает соответствующей. Если вы возьмете лист бумаги и разрежете его, постоянно меняя направление движения ножниц, вы получите две половины с краями неправильной формы – скажем, в виде елочки или волны. Однако, если вы приложите этими краями, половинки друг к другу, они соединятся без зазоров, войдут друг в друга, как ключ в замок. Это и есть полная комплиментарность. Если вы попытаетесь вручную для любой из этих половинок вырезать другую комплиментарную, полного соответствия вы никогда не получите, а лишь более или менее приближенное к полному. Точно также и во взаимоотношениях людей, в данном случае – супругов. Чем комплиментарнее отношения, тем стабильнее и счастливее брак.
Между прочим, умные доброжелательные жены все это понимают, они тоже изучают своих мужей, и стараются строить свое поведение так, чтобы понравиться как можно больше. Но здесь есть два больших НО.
Первое, – мощь психических возможностей любой живой женщины даже близко не приближается к машинной ни по быстроте, ни по разнообразию. По мере формирования в электронном мозге личностного профиля мужа, которое происходит с помощью Программного комплекса личностной комплиментарности, для Маши, с помощью этих же систем и обширной базы данных, превосходящей любую энциклопедию, вырабатываются линии поведения, для различных ситуаций, а также соответствующие особенности внешности, речи и так далее. В результате, у мужа возникает восприятие жены, как существа все более и более ему близкого, в конечном итоге неповторимого, без которого жизнь была бы далеко не такой полной, а порой и вовсе пустой.
И еще, Ариадна Никоновна, – разувлекался Крутоумов, – с течением времени человек оказывается во власти то тех, то иных своих интересов. Сегодня, скажем, вас интересует опера, хочется обсудить, а муж озабочен ремонтом машины. Завтра, – вы желаете поговорить о кулинарии, послезавтра об одежде, через неделю о «Просто Марии». Сегодня вам хочется быть с кем-то Шварцнегероподобным, завтра с Домогаровым, а послезавтра просто поспать, и чтоб никто не трогал. А рядом кто? – Муж, который отмахивается когда нужен, и пристает когда никого видеть не хочется. А между тем, он находится точно в таком же положении что и вы. А я со своей Машкой не нахожусь. Она включится когда мне надо, и выключится когда мне надо. Она меня протестирует, выяснит до мелочей чем я дышу в каждый текущий момент, и преподнесет мне то, что мне нужно, в частности даже то, о чем я и не подозревал, и что, как окажется, нужно и приятно мне еще больше. И никаких: «Отстань, мне голова болит» или «Я отдала тебе лучшие годы, а ты оказался ничтожеством, подлецом, трусом, негодяем, жмотом, гулякой, лентяем, хамом, невеждой и т. д. Мой терпение исчерпано, я ухожу к маме!». Моя Машка смогла бы вместить в свои мозги такой ассортимент подобных выражений и определений, что всем вместе взятым классическим женам нашего шарика и близко не снился, но она не так воспитана, вернее запрограммирована, поэтому ее подобные желания не посетят нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах. А как ее программировать решаю я и только я, а, слава богу, не теща, ввиду невозможности наличия таковой в принципе.
Вот это и есть второе НО. Каждая жена, равно как и любой человек – эгоистка. И если она хочет быть приятной мужу, то в конечном итоге для того, чтобы муж делал нечто, что нужно ей. А ей, нередко, бывает нужно очень и очень... Маша же полностью ориентирована на удовлетворение запросов мужа. А взамен ей нужно лишь одно – электророзетка или аккумулятор. И тут же для меня – вся ее любовь, интеллект и абсолютное послушание. В этом смысле с ней смогли бы сравниться лишь рабыни из гаремов, которых можно было удовлетворить  минимумом, а получить  максимум.
– А вы что же, сторонник женского рабства? – пробурчала Бюролюбова.
– Так ведь и мужские гаремы бывали. Между прочим, компьютеры класса Маши могут быть прекрасными мужьями. Просто в связи с данным случаем, я рассматриваю женский вариант.
Ариадна воздержалась от комментариев. Вместо этого сказала:
– Ну хорошо, духовное родство вещь в браке действительно необходимая, но ведь не она же одна. А постирать, обед приготовить, квартиру убрать. С этим как?
– Вообще без проблем, – недоуменное выражение появилось на лице Норберта. Стирка – автоматическая стиральная машина, уборка квартиры – программируемый пылесос, обед – заказ в ближайший ресторан. Причем заказ делает Маша, с учетом моей реакции и комментариев на прошлые приемы пищи. Мне, порой, и говорить не надо, слегка поморщусь – тут же спросит – «Что-то не так Норбуша?». Скажу, к примеру, что перцу многовато, она в следующий заказ сделает соответствующее распоряжение.
– Ой, Норберт Иванович, я что, не знаю, как у нас работает общепит? Муху из супа выудите, пожалуетесь официанту и услышите в ответ: «Так ведь не мышь, гражданка, всего лишь муха. Какие проблемы? Ну клиент капризный пошел!».
– У нас Машей такое не проходит. В ее памяти алгоритмы жалоб на все случаи жизни, и полная законодательная база, подставляй только реквизиты. Один случай был, больше жаловаться не понадобилось.
– Но ведь жены, современные жены, как правило работают. Приносят деньги в семью, – не сдавалась Ариадна, хотя и ощущала внутренне надуманность аргумента.
– Ариадна Никоновна, во-первых не все жены работают, а требуют ох как много. И за что? За то, что для Маши – семечки. Во-вторых, общеизвестен принцип – муж приносит зарплату домой и отдает жене. О принципе противоположного содержания мне слышать не приходилось. Так что приносят жены зарплату в семью или нет… Наверное кто-то приносит, а кто-то себе оставляет. Я как-то слышал интервью с известной певицей, так она сказала, что, мол, сколько бы не зарабатывала, это ее личное дело, а мужчина, с которым она живет, в любом случае обязан ее обеспечивать. И в-третьих. Маша работает. На нескольких работах. Я уже сказал, что имел место прецедент с жалобой. Когда стало известно, что жалобу подготовила Маша, к ней обратились несколько адвокатов. И Маша, с быстротой неимоверной, составила по исходным данным жалобы на неправомерные действия должностных лиц в отношении подзащитных этих юристов. А дальше – больше. Ходатайства, запросы, и даже судебные речи для адвокатов. Конечно, это проекты, окончательную доводку производят заказчики, но всю предварительную часть работы, а это основной ее объем, делает Маша. Кроме того – заказы от конструкторских организаций, инженерные расчеты, помощь в бухгалтерском учете, электронный экспертный анализ электрокардиограмм и других медицинских исследований, психологическое тестирование. Вообще у Маши более десятка профессий, от заказчиков отбоя нет. Так что зарабатывает она – ни одной хранительнице домашнего очага не снилось.
– А как же она общается со всеми ними?
– Что значит как? – не сразу понял Норберт.
– Ну ей же нужно получать материалы исходные, отдавать результаты.
– Ах, вы об этом? Ну обычными способами, – электронная почта, интернет.
«Давно ли эти способы для тебя обычные?» – подумала Бюролюбова, вспоминая кипы бумаг, «входящие», «исходящие», все эти «Ой Ариадночка Никоновна, будете идти на обед, занесите девочкам на почту несколько писем, очень прошу».
– Так что, Ариадна Никоновна, по всем параметрам у нас с Машей полное единодушие. Хотим жениться.
– А  как же дети?
– С этим действительно проблема. Но ведь и бездетные пары имеются, а сейчас и гомосексуалисты женятся. Усыновим, или удочерим. Маша будет первоклассной воспитательницей и преданной не хуже самой любящей матери. В конце концов, на западе уже существуют гомосексуальные браки, с последующим усыновлением или удочерением, и у нас скоро будут, а мы с Машей чем хуже?
– Да, но ведь, даже у гомосексуальных пар, если невозможно деторождение, то по крайней мере, плотское удовлетворение предусматривается. А иначе, без детей, без, извините, секса, зачем брак? – Ариадне казалось, аргумент неотразим.
Норберт иронично посмотрел на сотрудницу ЗАГСа, как бы дивясь такой дремучей ортодоксальности:
– Машенька, покажи тете свою эротичность, перейди в мужской режим.
– Да, да, милый, конечно, – проворковал машин динамик. – Какой уровень?
– Средний, я думаю.
– Прости дорогой, возможно я не права, но человек на работе…
– Хорошо, давай умеренный.
– Будьте добры, Ариадна Никоновна, взгляните мне в лицо, – раздалось из динамика.
Бюролюбова с сомнением посмотрела на экран. На экране возникло изображение атлетического вида мужчины, сильно напоминавшего всемирно известного кинолюбимца женщин, и не только внешностью, но и какой-то внутренней сущностью, показавшейся Ариадне необъяснимо привлекательной.
– Здравствуйте Ариадна.
– Здравствуйте, – машинально ответила Бюролюбова, – а откуда вы знаете...
– Маша Тошиба сказала как вас зовут, и что вы ее знакомая, и очаровательная женщина. Она не ошиблась.
– Спасибо Маше, – пробормотала Бюролюбова.
Мужчина на экране улыбнулся, глаза засветились металлическим блеском. Изображение стало постепенно размываться по всему экрану приобретая бежево-желто-красные тона. Одновременно возникла музыка, каким-то странным образом отрешающе – возбуждающая... Сознание сов. служащей стало покидать служебную ситуацию и погружаться в нечто личное, приятное, сокровенное. Постепенно размывшиеся по пространству экрана, переставшие быть изображением чего-то конкретного, фрагменты, внезапно сбежались к центру экрана и вновь превратились в уже знакомый Ариадне, но сейчас, очень, очень близкий образ. Удивительная музыка звучала все притягательнее, экранные эффекты, каким–то таинственным образом пробуждали желание. Через несколько мгновений она стала меняться в лице…

– Не втерпеж, кому-то, – пробормотал пожилой посетитель дожидавшийся коридоре, услышав характерные возгласы, – Трахаются прямо в зале бракосочетаний. Совсем оборзела молодежь. Через мгновение дверь открылась, и женщина в строгом черном костюме «а ля сов. чинарь» резво процокала шпильками и скрылась за дверью женского туалета. Через мгновение посетитель ошарашено уставился в сторону туалета, из которого послышались сладострастные вздохи с постанываниями. Вскоре на пороге туалетной комнаты возникла уже знакомая посетителю фигура и оправляя нижнюю часть костюма, с подчеркнуто официальным видом проследовала ко входу в свой кабинет.
– Вы ко мне, гражданин? – спросила казенно. – Подождите, у меня посетители.
Гражданин, оставшись один, растерянно смотрел на затворившуюся за сов. служащей дверь.
– Дурдом, – пробормотал наконец он, и почти на цыпочках проследовал к выходу из учреждения.

– Ну что вам сказать ребята, – убедили. Расписала бы хоть сейчас. Но, но… – Ариадна опустила взгляд на свои ладони лежавшие на столе и затем посмотрела  на Алексея. – Закон таких браков не предусматривает. На сегодняшний день невозможно. Да и зачем он вам нужен, этот брак? У меня лежит в столе пачка пустых бланков на регистрацию, а бланки на развод окончились. Хоть, впрочем, вам бы такой, скорее всего, и не понадобился.
– Ну как зачем, Ариадна Никоновна. – И Норберт перечислил те права и обязанности, которые дает законный брак супругам по отношению друг к другу, и о которых можно прочесть в кодексе о браке и семье.
– Норберт Иванович, я вам вот что скажу. –  Ариадна секунду поколебалась. – Когда в этот кабинет приходят жениться, никто из моих посетителей не упоминает кодекс о браке и семье, все говорят о любви, а о кодексе говорю я. Когда же сюда приходят разрывать брак, о кодексе говорят они, упрекая друг друга в его невыполнении, а мне приходится говорить о любви, дружбе, детях и о том, что, мол, не все еще потеряно – работа у меня такая. А из статистики этой следует простая закономерность – чем больше любви между супругами, тем меньше необходимо вмешательство закона в их отношения, и наоборот. Закон, как правило, начинает говорить тогда, когда между мужем и женой возникает горькая редька, а вам, похоже, это не угрожает. Если же вы хотите все-таки узаконить ваши отношения, то многие другие законы предусматривают ряд положений, которые содержатся в кодексе о браке и семье, и вы можете этим воспользоваться. Скажем, на случай, не дай бог конечно, вашей кончины Норберт Иванович, вы можете составить завещание таким образом, чтобы все ваше имущество шло на обслуживание Маши, и человек, который нес бы за это ответственность, получал заработную плату, но лишь до тех пор, пока будут обеспечиваться такие условия существования Маши, каковые вы сочтете нужными. Не буду развивать эту тему – принцип вы поняли. В дальнейшем законодательство возможно и изменится – ведь хотят того законодатели или нет, а им, рано или поздно, все равно приходится следовать за новым. Вы правильно заметили – сегодня и гомосексуалистов женят, а ведь совсем недавно сажали, пытались лечить в психушках. Так что ребята, поживите пока друзьями–любовниками, а если станет возможно – распишу как только придёте.

Дверь за Норбертом и Машей затворилась. Ариадна Никоновна приняла еще две пары классического типа, время от времени возникали обрывки чувств, безрадостных и от банальности происходящего и от банальности того, что ее, уж в которую тысячу раз, ожидает после работы. Наконец прием окончился, кабинет опустел. Где-то раздался одинокий скрип закрываемой двери,  и все стихло. Хозяйка кабинета закурила сигарету и подошла к окну. Все так же во дворе шелестели листья кленов, прыгали с ветки на ветку воробьи, малышня возилась в песочнице, молодые мамаши, пенсионерки на скамеечках. Все так же, все так же, все так же… Ариадна Никоновна набрала номер бухгалтерии.
– Сима Вениаминовна? Это Ариадна Никоновна. Сима Вениаминовна, вы же у нас занимаетесь материальным снабжением? Вы. У меня есть просьбочка небольшая, не в службу а в дружбу. Не могли бы вы по своим каналам узнать, где в нашем городе есть хороший магазин оргтехники, так чтоб без рвачества и с качеством. Нет, не для ЗАГС, для меня лично. Вот спасибо. Да, и еще. Закажите бланков для разводов побольше, что-то в последнее время не хватает.