Ревность

Я не хотела читать этот рассказ. Мной опять двигало ревнивое любопытство, а ничем хорошим это обычно не заканчивалось. Меня не волновало здесь и сейчас. Мне было интересно всегда и везде.
Любовь – это абсолютная иллюзия. Иллюзия – потому что не соотносится с реальностью, не имеет никакого отношения к правде и жизни. Абсолютная – потому что никогда не начинается и никогда не заканчивается. Любовь, которая существует здесь и сейчас, существовала и будет существовать бесконечно с той только оговоркой, что это иллюзорное существование. И опять же эта иллюзорность существует в нашем восприятии только в один момент – момент, которым мы живём. В другой момент нами завладевает другая иллюзия, и в этот момент нам кажется, что любовь никогда не существовала и никогда не будет существовать.
Отставим философские рассуждения и вернёмся ко мне в тот момент, когда мной владеет ревнивая иллюзия, как много раньше владела ещё не знаменитой тогда поэтессой, прогуливавшейся по царскосельскому парку под руку с мужем. Итак, я сижу перед ноутбуком, раскрыта страничка со старым рассказом моего возлюбленного, рассказ полон отголосков его бывшей девушки, и так мучительно больно перечитывать знакомые строки, в этот момент своей иллюзорной боли я возвращаюсь к прошедшему моменту его старой любви. Такое ощущение, что любовь эта не прошла, она существовала в тот момент, значит, существовала от начала времён и просуществует до конца времён. Существует сейчас. И зачем-то я мучаю себя, зная, что это не так. Сейчас это просто ложь, когда-то бывшая правдой. В такие мгновения важно помнить, что нет ничего вечного.
Рассказ называется «Полынь». Он мучительно красивый, не идеальный, но красивый. Абсент, девушка, безумие, смерть. И всё. Я читаю его вновь, питая свой сумасшедший мазохизм, пробегаюсь глазами по строчкам, выискивая следы редактуры – память у меня превосходная. Натыкаюсь на незаметные правки, это не мешает мне вновь наслаждаться безумной красотой происходящего. Её тело белее снега. Её шея – мечта вампира. Складка над бровью, лёгкий запах табака. Чёрные волосы, тёмные зеркала. Длинные полы чёрного пальто, широкие поля шляпы. Мне никогда не сравниться с цельностью этого трогательного романтического образа. Я почти рыдаю оттого, что я никакая. Пишу без вдохновения, суечусь без повода, не рисую и не учусь. Недостойна даже своего портрета в крохотном рассказе любимого. Настолько никакая.
Я дочитываю рассказ до конца, предвкушая завершающий аккорд – предсказуемый, но всё равно щемящий, как в первый раз. Цветёт полынь, которой никогда не стать абсентом, никогда не отравить ничей ум, герой не знает, была ли правдой рассказанная им красивая история, и, казалось бы, наступает конец, и я, вновь испытывая огромное эмоциональное потрясение, должна справиться с поднявшейся в душе бурей, но вдруг мои глаза цепляются за последнюю строчку.
«Бесконечная реминисценция. Я был неискренним. Мой рассказ ложь», - вот что там написано. Удивлена, обескуражена и как будто бы обманута. Я перечитываю конец и понимаю, что это – для меня. Извинение или оправдание. Как будто любовь или наивность извиняют или оправдывают. А может, это он делает для себя, но я не знаю, для чего.  Многие его рассказы – всего лишь выдумки, значит, под  ложью он имел в виду нечто другое. Если различать правду и истину (а это ведь всё-таки разные вещи), то эта его ложь – не неправда, а не-истина. Не те чувства, не тот восторг, романтический самообман тогда, безразличное понимание – сейчас.
Мне стало как будто легче от этого странного признания, но я подумала вдруг, что, должно быть, если она его любила, ей может быть больно, когда она вспомнит былое и обратится к давнему рассказу, в котором сохранился образ её семнадцатилетней. Так же, как во мне, в ней, возможно, разыграется симфония сладкой боли, но за последним аккордом кто-то невидимый дёрнет струны не так, как нужно, творение издаст неверный звук, породив замешательство. А потом ей станет действительно больно. Всё, что было, перечёркнуто и никому не нужно.
Зачем я додумываю за других? Зачем я транслирую свои чувства на других? Целый мир в моих ладонях, зачем я управляю им так бестолково? Я сейчас далеко от него, от неё, в безымянном городе, на неведомой земле, в единственном мире, где моё воображение не имеет власти. В большом городе на другом краю необъятной страны мои фантазии сбываются. Но, к сожалению, я не знаю, чего хочу, и мои желания только губят меня.
Позже, днём, я ходила по нашему участку и обрывала полынь по просьбе бабушки. Она ненавидит резкий запах голубой полыни. Я подносила руки к носу, чтобы снова почувствовать запах травы, втягивала ноздрями воздух, но вспоминалось мне только моё деревенское детство. Лишь слово «полынь», крутясь в моём мозгу, заставляло меня всё время думать о моей ревности.
Но почему я ревновала? Ведь прошлое – это прошлое. Было и больше не будет. Она просто бывшая девушка. Я видела её и раньше, хотела подойти, познакомиться. Она красивая и яркая. Красота всегда привлекает меня. Может быть, я поэтому так ревную? Были и другие девушки, и я о них знаю, но почему именно эта?  Так странно, что я что-то думала о ней в то время, когда они ещё встречались, а в моей жизни не было и намёка на него. Они созванивались, списывались, ходили на редкие свидания (он тогда приезжал из другого города), а у меня была другая, параллельная жизнь.
Я всё слишком идеализирую. Пусть он меня простит, я читала их переписку. Знаю, что не должна была и очень раскаиваюсь. Я ведь и вправду не верю, что меня можно любить больше, чем кого-то. Что в сравнении с кем-то я могу выигрывать. Мне хотелось бы быть единственной, без прошлых и будущих. Быть раз и навсегда. А прошлого уже не изменить.
Я глупая и маленькая. Я боюсь того, что он полюбит кого-нибудь больше, чем меня, и что это обязательно случится. Я знаю, что чем больше я думаю об этом, тем ближе конец наших отношений. Потому что мои фантазии сбываются. Даже если я не хочу этого. Надо прекратить бояться, но я не могу. Не могу.
Оставайся со мной навсегда, - это его слова. Мне надо в них верить. Даже если они были сказаны давно, мне надо верить в его любовь. Я не знаю ни того, как любят, ни того, за что любят. Я сама люблю и всё равно этого не знаю.  Мне просто надо верить, что я достойна любви.
У меня ещё две недели отпуска в безымянном городе. Дым от пожаров застил всё кругом, окутал горы, окутал башни. Ежедневно я наблюдаю за закатом пунцового солнца. Ежедневно я слушаю новости о том, как борются с пожарами, и вспоминаю своё первое лето в столице, когда на сто метров вокруг ничего не было видно. Он был там, ходил по этому городу. С другими людьми, о которых теперь и не вспоминает. Жизнь изменяется. Ничего вечного нет.
Вечная мука любви, как писал Ремарк, в том, что всякая любовь хочет быть вечной. Каждый день я наблюдаю за закатом солнца, зная, что однажды Земля встретит день, когда солнце не взойдёт.

Конец.