Пост

Горы не засыпают долго. Они ворочаются в темноте, поеживаясь от ночного холода, дробно постукивают сорвавшимися со склонов камнями, похрустывают свежим ледком.
Климу тоже не спалось. Ребята в спальниках рядом тихонько посапывали, а он – ни в одном глазу! Шутка ли, первый раз в горах? Во-первых – спать жестко и неудобно, а во-вторых – горный воздух действовал как целый термос крепкого кофе. Хотелось бродить, смотреть, хотелось приключений. Спать – не хотелось.
Честно говоря, оказался он здесь совершенно случайно. Позвонил давний институтский приятель, с которым не виделись лет пять, и предложил заменить заболевшего члена команды. Чистая авантюра, но Клим не жалел, что согласился. Ему здесь нравилось, да и здоровья вполне хватало. Какой уж тут сон?
Он на четвереньках вылез из палатки, стараясь не разбудить остальных, встал во весь рост и  потянулся. В спине больно хрустнуло.
Ой, ….! – Вскрикнул Клим от неожиданности.
И словно в ответ ему совсем рядом что-то негромко пропищало в три тона. Клим вздрогнул, но потом догадался – телефон. Постоянной связи в горах не было, но эсэмэски иногда доходили.
Он еще раз огляделся – все тихо. На земле – мир, во человецы – благоволение.
Потом глянул вверх – красота! С неба нагло пялилась растущая Луна, подмигивали звезды, а между ними, ритмично мерцая, пробирался то ли спутник, то ли очень высоко летящий самолет.
Клим протянул к спутнику руку, выставил указательный палец, зажмурил левый глаз, прицеливаясь, и негромко сказал «бах!»
Спутник вспыхнул ослепительной точкой и исчез! Клим оторопело уставился на палец, помотал головой, усмехнулся и, продолжая улыбаться, направил руку на стоящий недалеко от палатки алюминиевый кан.
- Бах!
Кан подскочил и завалился на бок. Клим бросился к нему и схватил за ручку. И сразу выпустил – ручка была раскаленная! Присел на корточки и увидел в закопченном боку котелка дыру размером с палец. Края у дыры были оплавленные и красные от жара.
Кан лежал на земле и, тихонько потрескивая, остывал, а Клим, держа на весу правую руку указательным пальцем в землю, думал.
Мысли, собственно, было две: «Хорошо, если спутник. А если самолет?!» и «Что это со мной?»
Экспериментировать больше не хотелось. Но и в палатку возвращаться было нельзя.
Потом пришла третья мысль и принесла облегчение: «Мне  это снится, ясен хрен!»
- Я бы на твоем месте на это особо не рассчитывал,- раздался из-за спины негромкий голос. – Таких снов не бывает.
Клим резко повернулся, увидел шагах в десяти от себя невесть откуда взявшуюся фигуру, и машинально выбросил в ее сторону руку. Потом передумал, спрятал руку за спину и спросил: «Ты кто?»
Фигура качнула головой, как бы признавая законность вопроса, потом закряхтела и села на корточки.
- Не возражаешь, Клим, если я присяду? Настоялся, блин, по самое по не балуйся.
- Кто ты, и откуда меня знаешь? – громко (даже лучше будет, если ребята проснутся) повторил Клим, чуть наклонившись вперед и пытаясь в полумраке разглядеть черты говорящего. Но ближе подходить не стал – не хотелось. Что-то подсказывало ему, что даже стреляющий палец не окажет на гостя особого действия.
- Не буду тебя мучать, тем более, что холодно. – Гость поднял на Клима глаза, и в них ярко блеснула луна, придавая сидящей фигуре какой-то нечеловеческий облик. – Я – дежурный. Точнее, дежурный теперь ты, а я – бывший дежурный. Пост сдал – пост принял. Ясно излагаю?
- Нет! Какой еще пост? Почему я? – Клима не оставляло подозрение, что это какая-нибудь дурацкая альпинистская шутка, вроде Дня Нептуна. Сейчас фигура встанет и заржет, а вместе с ней загогочут притаившиеся за ближайшим камнем ребята. Вот только спали они, Клим ясно слышал, когда из палатки лез. Да и палец…
- Вопросы понял, - кивнула фигура. – отвечаю по-порядку. Пост космической обороны. Вон, видишь камень круглый? Противовоздушный гамма-лазер с аудио-мануальным управлением. В смысле, голосом и пальцем. А ты – призван для несения службы. Мне на смену. Так что – принимай управление, а я в палатку пошел, вздремну.
- В какую палатку? Тебя ребята увидят – мало не покажется!
- Нет, Клим, ну ты меня прям огорчаешь, - вздохнула фигура. – Ты что, и правда считаешь, что случайно здесь оказался? Ты ребят-то этих знаешь?
- Кольку знаю, учились вместе! – выдохнул Клим.
- Это какого Кольку? Разводящего, чтоль? Плохо знаешь, стало быть. Ты еще припомни, какая у тебя военная специальность в институте была. Припомнил? То-то! А вообще, ты молодец. И пароль авторизации сразу угадал, и китайскую железку с первого выстрела с орбиты снял. Орел! А еще говорят, что молодежь нынче не боевая. Врут!
- Китайскую? – уже не скрываясь, заорал Клим. – А если бы я самолет с людьми сбил?!
- Наш самолет  лазер не тронет. Система «свой-чужой», помнишь, аль нет? А другим здесь летать не положено. Так что все в норме, не парься. Обустраивайся, лучше. Вход в бункер – вон там.
- А если я сбегу?
- Логично, - кивнула фигура. – Только не выйдет. Поскольку ты теперь носитель особо важного государственного секрета, то далеко тебя система не отпустит. Метров пятьсот можешь гулять свободно, а дальше – не советую. Так что если соберешься по утрам бегать, то бегай лучше кругами. И не переживай ты так! Тут, в общем, терпимо. Бункер теплый, жратвы навалом, даже интернет есть. Вот только медленный, сука. Через особый отдел идет. Так что знакомым писать можешь, но без деталей. Все равно, кому положено – подправят.
- Ладно, пошел я в спать, - фигура поднялась на ноги. - Остальное в журнале инструктажа прочтешь.
- Стой! А отключить систему можно?
- От, молодец! Можно. Пароль только нужно знать. Как для авторизации, но посложнее. Я подобрать так и не смог. Может, у тебя выйдет. Удачи!
И фигура, счастливо вздохнув, на четвереньках поползла в палатку.
………..
Горы не засыпают долго. Но даже когда они заснут, жизнь в ущелье не замирает. В бледном свете луны мечется по склонам человек в пятнистом пуховике и пыжиковой шапке со звездой, и громко, замысловато ругается. А после каждого колена наводит на скалы варежку с отдельным указательным пальцем и с надеждой шепчет: «бах!»
И каждый раз в ответ  раздается хлопок, и летят вниз по склону потревоженные взрывом камни. Человек всхлипывает, и снова проклинает горы, но уже слегка по-другому. Лишь под утро, утомившись, уходит он спать, и в ущелье, наконец, воцаряется тишина.