Подогрел

                Подогрел…


По молодости колесил я по Ямалу. Тундра, лесотундра, речушки, болота. Комары, гнус, морозы, ветра. Жизнь, одним словом, кочевая, мало приспособленная для радости.
Работал в экспедиции вышкомонтажником. Они всегда приходят на «точку» первыми. Место будущей буровой лишь точкой на карте отмечено, от вбитого кола пляска начиналась. Пока «фонарь» притащат, дизеля, трубы, и вертолетом и тракторами железки всякие перебросят, цемент и глину привезут, не одна неделя уходит.
Такелажником у нас Иван Иванович числился. Пожилой  мужик. Ему б дома, прижав зад, с внуками возиться, а он по буровым таскался. То ли шило не давало ему спокойно на одном месте сидеть, то ли действительно кровью бродячей переполнен был. Сезон монтажа, в основном, осень-зима. Время мерзопакостное.
На новое место приходишь: ни света первое время нет, ни тепла, да и какое-то время питаешься всухомятку: хлеб да консервы.
Вагончик печка-буржуйка обогревала, иногда капельницу на солярке делали, но больно вони много от нее. Ладно, когда дизель запустят, тэны-обогреватели тепло нагоняли быстро, а как переедешь на новое место, только печкой и спасались.
С вечера натопишь, на втором ярусе до стен вагончика дотронуться нельзя - баня, дышать нечем. Из спального мешка наружу, как вошь мокрая, вылезаешь, а к утру, ночью лень вставать да подкидывать дровишек, выдувает все. К утру все позабьются в спальники, жгутами перекрутятся, только глазами зыркают, ждут, кто не выдержит, первым встанет, печку растопит. Печки делали из железных бочек, так три полена дров хватало, чтобы тепло нагнать.
Иван Иванович всегда первым поднимался. Встанет, покряхтит, попеняет нам, лежебокам, что ленимся, и затопит. Мы, конечно, божимся, что это в последний раз, что очередь установим, но все оставалось до случая.
Вот раз Иван Иванович, не дождавшись  смельчака, который соблагоизволил бы встать, поднялся. Человек пожилой, от долгого лежания кости у него ноют, бессонница одолевает, ревматизмы всякие наружу лезут, это у нас, молодых, кости мягкие, а ему, каково на досках лежать!? Зимой этот случай был, мороз на улице градусов двадцать, может, больше, в вагоне,  к утру, тоже минусовая температура стала, и изморось, и «хукалки» проявлялись, героем надо было быть, ухитриться, в спальнике одеться, с ходу в валенки сверху нырнуть, да еще и печку растопить. Дрова на растопку всегда  сухие готовили и соляркой запасались. Но ведь нужно спичкой чиркнуть, дрова разжечь!
Иван Иванович затолкал в печку дрова, повозился, как всегда. Скоро и огонек сквозь дырки для тяги замаячил, заколебалось пламя, тень на стене зашевелилась. Иван Иванович поворчал немного, накинул полушубок и пошел на улицу. Может, подышать воздухом, может, навестить повара, который жил отдельно.
Мы притихли, ждем тепла. Проходит минут десять, полчаса. Огонь в печке, видим, горит. В стену снаружи стукнуло, бросил кто-то льдышку, на завтрак зовут. А тепла в вагоне не чувствуется.  Лежать без толку, на работу скоро бригадир погонит. Чертыхаясь, Аркашка Янушкевич, самый смелый, добежал до печки, дверку открыл, а там свеча горит, трепещет пламенем. Это сколько ждать, пока она бочку нагреет. Вот так…
Правда, после этого очередность установили.