Случай

                Случай.


Каких только вывертов не бывает в жизни. Вот, возьмем семью Сурковых. Семья, каких тысячи. Хозяин, не из запойных, чтобы там неделями не просыхать – такого за ним не водилось. Принимал, конечно, на грудь, не без этого. Обида в мужиках сейчас сидит, как чирей зреет. Уж больно жизнь нервная пошла. На работе  рот не откроешь, вмиг уволят, по улице тоже расхристанным не пройдешь, не то милиция оштрафует, не то свой брат, неимущий, прибьет в отместку, с зависти, что позволить себе можешь покуражиться.
Это, бомжей, воробьев городских, тех не тронут, те в любом виде красуйся, у милиционера на них глаз не пристрелен, и нос заложен, нюх, начисто, на бомжей отсутствует. С бомжа нечего взять.
Сосед на стройке работал. Там без крепкого словца, без клина и мха нельзя, для связки, так сказать, люди выражаются. Вот и дома сосед применял привычные обороты.
Жена Суркова техничкой в конторе работала. Тихая женщина, можно сказать, забитая жизнью. Угораздило ее в перестроечное время двойню родить. Безответственность полнейшая. Родить в то время, когда государство и зарплату платить перестало, и заботу о детях спихнуло с себя. Что на взрослого, что на ребенка – тряпка стоит одинаково. Поди, купи.
Парень их, старший, в ПТУ учился. Не плохой парнишка. Самостоятельный. Не шумливый. Всегда чистенько одетый. Только сейчас, поди, разбери, что внутри скрыто. С обложек журналов, с экрана телевизора кровь ручьями льется. Обесценилась жизнь. Могут прибить за копейку, за косой взгляд.
Вот сосед пришел домой с работы в пятницу хмельной. А пятница у строителей святой день, давно переименованный в питницу, всегда по пятницам после работы застолье. Сосед вроде как обещал сыну деньги на кроссовки, а тут, то ли пропил, то ли опять задержали получку, не принес. И на этой почве поругались отец с сыном. Пьяного бесполезно совестить, да еще в то время, когда у горла обида на жизнь плещется. Мать ли встряла в спор, и сын заступился за нее, толкнул отца, или что другое произошло, потом не могли вспомнить, только застило глаза отцу: на кого руку поднял! Подвернулся под руку нож, он и ударил им сына. Хлынула кровь. Отец перепугался и убежал. Вызвали Скорую помощь, сына увезли в больницу. Рана оказалась пустяковая, крови только много вытекло.
Сурков заядлым рыбаком был. Лодку имел с мотором. Когда суета и нервотрепка первые прошли, хватились – ни хозяина, ни лодки. Порешили, что на рыбалку со страха уехал. Ссора ведь семейная была, в милицию никто заявлять не собирался. Ну что с дурака возьмешь? Свой ведь ум в чужую голову не вгонишь…Написал бы хоть заявление, передал с кем, а так исчез и думай, что хочешь. Сына из больницы отпустили на третий день. А хозяина хватились на работе. Больно сейчас кто-то кому-то нужен, уволят за прогулы, за дебош – тогда вообще зубы на полку клади.
Дело глубокой осенью было. Уже и заморозки несколько раз были. Того и гляди, лед на речке станет. Сын отлежался немного, решил батьку искать. Про драку уже и забыли. Чего в семье не бывает. У кого сын выпросил лодку, не знаю, нашлась добрая душа. Уехал один. Как говорил перед отъездом, что примерно знает, где отца искать. Уехал, а через два дня заморозило, речка стала. Сын и попал в ледостав.
Сурков же неделю пересидел в соседнем поселке у знакомых, вернулся, его и огорошили, что сын уплыл на поиски. На третий день в ледоставе отец нашел лодку с мертвым сыном и застрелился на берегу.