Мужик. Баба

МУЖИК

Только в больнице наступила
терпимая тишина;
перестали скрипеть больничные двери,
утихло шарканье тапок,
включился дежурный свет
и по пустым больничным коридорам
уже бегали жирные крысы,
как вдруг свет в палате снова зажёгся.
Свет заставил открыть
уже слипавшиеся от сна глаза.
В другом углу от меня я увидел -
вновь поступившего -
худощавого седого старика
с впавшими глазами и бледным лицом.
Рядом сочилась капельница.
На часах было три ночи.
До утра старик простонал и проблевал
в стоявший рядом с кроватью таз.
Утром можно было заметить,
что старик ещё не старик.
Лицо его с немного выставленной
вперёд челюстью
и впалыми не бритыми щеками
всё же было приятно;
высокий лоб, седоватый волос,
маленькие голубовато-серые цепкие глазки –
придавали ему что-то жёсткое,
но по-свойски добродушное.
На завтрак ему принесли чай и хлеб с маслом.
Мужик жаловался, что «пятые сутки»
уже «мучится», есть ничего не может –
«отравили в Л.Т.П. консервами».
До обеда мужик почти не говорил,
только короткие невнятные фразы
по-поводу того, что можно ему принести из еды,
(но это всё так и стояло не тронутым).
«Да», извинялся мужик за доставляемые нам,
соседям по палате неудобства, за таз –
«вы извините мужики,
вот влип в историю» говорил он.
После обеда мужик помаленьку стал оживать.
Мне бы говорит клюквы
или брусники немного,
мне бы это сразу помогло.
У меня как раз на его счастье
была баночка брусники с сахаром.
Мужик довольный понемногу пил её с чаем.
«Рассказать вам хоть анекдот перед смертью!»
говорил он уже пободрее –
«Вы не смотрите, что сейчас я такой,
а то тут в палате я бы вас уморил!
Я человек вообще весёлый!
Анекдот он рассказал довольно заводной,
и прямо с каким-то сценическим накалом,
не смотря на слабый,
осипший голос больного человека
(но почему то всем тяжело было смеяться).
Дальше мужик рассказал про свою жизнь.
Живёт один, пьёт (в Л.Т.П. загнали)
«ни родственников, ни кого,
вот досталось мне под старость.
Дача и та не моя – сколько горбатился!
Начальником гаража в то время работал.
Всё бабе досталось!»
Временами он переводил разговор
на свои физические болячки
и прямо-таки подводил черту,
что у него поди рак и умирать приехал.
Кто-то из больных спросил спички –
мужик вдруг достаёт газовую зажигалку –
тянет ему – «забирай мне теперь не нужна!..»
(зажигалку ему конечно вернули)
«Все мои беды с 84 года...» –
продолжал он рассказывать про свою жизнь
«в 56-м в десанте служил, -
конечно не так как сейчас десант!..
В Польше переворот был –
забросили нас 400 человек недалеко от города.
А ночью у земли сильный ураган поднялся, -
нас прямо на город и снесло,
а уже начинало светать,
ну и расстреляли половино в воздухе.
Страшно. А в сапогах тогда были –
кто без сапог приземлился...
Упал я на крышу, - вроде живой!
Оглядываюсь, - вроде никого.
...А стрелять бесполезно – двоих, троих вложишь –
всё равно грохнут!..
А тут смотрю по улице наша пехота идёт,
...а уже рассвело - ...все в касках!
Я через чердак, по лестнице и к ним скорей!
(А тут сдохнешь!..) 
...В 84-м сына похоронил старшего –
в Афгане убили (пропади оно пропадом!..)
и через год, младший прямо в подъезде убился,
- девки пришли к нему, а он выбежал, -
шубу на ходу одевал, зацепился за перила, -
спиной развернуло -
и по лестнице вниз затылком полетел... –
сутки помучился – и готов!..
А баба через несколько месяцев
шмутки давай себе покупать –
шубу за 1000 рублей, да на юга ездит! –
Я запил – (мать называется!)
Развелись мы – сама всё добивалась.
Сразу же и замуж вышла.
Хоть относился я к бабам без предубеждений,
но пока сам не испытаешь – не поверишь!..
А такие сыны были! –
пятерым навалять запросто могли!..
Вот так я один и остался.» -
говорил он глуховатым не громким голосом,
как бы даже и про себя.
На следующий день меня выписали.
Более наши дороги не пересекались.

1986

БАБА

За окном во дворе послышались голоса:
«Ого, Ваня, здорОва!
Ты слышал Мишка то, сосед мой
с верхнего этажа - бабу взял!» –
«Да ну! Бабу! Женился! Ты смотри!
Думаю, ктой-то сверху всё
на пианине брянькает!
...а счас, что-то все говорят о бабах.
Я вот недавно прочитал в одной газете,
будто скоро будет у них
отдельная страна
и даже свой президент!
Говорят, что учёные в них организьме
много золота нашли
и других драгоценных металлов,
а когда извилины в мозгах посчитали -
оказалось больше,
чем у нас у мужиков!
И всякое такое пишут
про приспособляемость их организьма...
А у меня тоже баба была!
Я полтора года её кормил,
пальцем не трогал!
Ну, бил её только по праздникам,
или когда злой с работы приду,
уставший, ну выпивший
для снятия напряжения.
Приду с работы, а она всё вяжет
понимаешь шапочки шерстяные
своим подругам!
Ну а на пианине –
на пианине не играла.
Хорошая была баба.
Тихая такая, как будто её и не было.
Как мышь в банке сидела.
Жаль только померла рано.
Болезнь у неё какая-то
непонятная была,
повышенные страхи одолевали.
Всё чёрт ей по ночам мерещился.
Иногда даже в постель лез.
А бывало просто на кухне
за столом сидим -
муха пролетит – а, она в сторону -
как лошадь от бронепоезда
и глаза дикие.
И потом то руки у неё трясутся,
то глаз дёргаться начинает.
Инвалидность ей хотели уже оформить -
не успели.
А так бы жила, да жила ещё,
пацанов бы мне еще нарожала!
...А ведь уже наверно
и рожать то не могла.
Как-то раз её чёрт этот во сне
сапогами по животу пинал.
А бабы они впечатлительные,
кричала она по-настоящему.
Мне аж её потом жалко стало...
потом меня по милициям
полгода таскали...
Что-то у меня на душе
нехорошо Ваня.
Эх, и помянуть бы её надо!
Да и башка раскалывается...»
Голоса стали удаляться
и вскоре исчезли.

1987