Реликт

        Когда еле различимый силуэт показался из мрака подворотни, главарь шагнул к нему:
- Слышь ты, закурить не найдётся?
- Огоньку могу подкинуть, - ответил низкий хрипловатый бас. Откуда-то из  тени вынырнула широченная ладонь, развернулась, и прямо на её поверхности вспыхнул искрящийся огненный шарик, немного похожий на спиртовой факел. Трое застыли в изумлении. Их уровень мышления был таков, что даже испугаться они могли только того, что понимали. А тут перед ними оказалось нечто непонятное. Главарь сжал кулаки и нервно выдохнул:
- Ну чё застыли?! Это всё фокусы!
Однако тот, что справа, с визгом кинулся в темноту, а тот, что слева, задрожал и отчего-то начал лязгать зубами. Главарь с истошным воплем выдернул нож и рванулся вперёд. Огненный шарик вмиг исчез, громадная фигура будто наклонилась над главарём, он издал вопль, будто наступил в капкан - да так оно и было по сути. Высокорослый мужчина заломил ему руку и хищно глянул на последнего бандита. Что-то в его оскале заставило опытного головореза кинуться прочь.
- Идиоты, - басовито подытожил мужчина, резко ударил главаря локтем в затылок и оставил обмякшее тело на асфальте.

По утрам Алексей Николаевич обязательно выходил под солнечный свет и там красовался в любое время года и в любую погоду. Его огромный рост и мускулистая фигура привлекали и ненужные слухи, и даже любопытных соседок, но без солнца он не мог. Только соседок по мере возможности избегал.  Не нужны были ему проблемы в своём районе.
Протопав на кухню, он зажигал газ, просто протянув палец к конфорке. Мясо с утра не жарил, только салатики и кофе изредка, но в обед иногда просто молча глядел на сковородку несколько минут или прикладывал руки к курице, завёрнутой в фольгу. Политая маслом поджарка однажды вспыхнула, и обычный человек ходил бы с опалёнными бровями эдак несколько месяцев. Алексею Николаевичу пламя не могло причинить вреда.
Женщин он, конечно, привлекал. Было в нём что-то таинственное, магически тянущее представительниц прекрасного пола к этому молчаливому гиганту. Но надо отдать ему должное, в своём городе Алексей Николаевич никогда никого не портил. Он выезжал на уральские просторы, бывал в Сибири, в Казахстане, в Закавказье, откуда еле сумел унести ноги. На Кавказе гораздо лучше знали древние предания и легенды - не просто старые, а действительно древние. В поездах и на перронах, в киосках и за стойками баров, в бильярдных подвалах и ночных клубах, даже на яхтах и песчаных пляжах - всюду ожидали Алексея Николаевича ясные глаза, ласковые улыбки, а то и страстные взоры. Он дарил женщинам невообразимую, пламенную, опаляющую страсть, отчего после ночи любви некоторые резко худели, некоторым становилось плохо со здоровьем, а ещё у кого-то и вовсе появлялась астма или бронхит. Но Алексей Николаевич умел приносить как ласковое тепло очага, так и буйное пламя всепожирающей страсти и даже огненный ураган безумных желаний. Поэтому женщины привечали его всегда и везде. Если только не знали, кто он.
Одну женщину в год ему приходилось высушивать. Тут уж ничего поделать было нельзя. Это жуткое и мощное желание было сильнее его, и Алексей Николаевич не притворялся, будто может с ним что-то сделать. Жертва его страсти действительно будто вспыхивала и уходила из жизни в несколько дней. Жар, лихорадка, озноб, трясучка - а диагнозы пускай врачи ставят. Он заранее вычислял этих женщин. Они пьянствовали, подбрасывали детей в детдома, за собой не следили и водились с такими компаниями, в которых и сгинуть - вся недолга. Но уголовщиной тут и не пахло - каждый раз жертву настигала какая-нибудь болезнь. Впрочем, он не строил из себя героя. Он не притворялся добрым, но не был и жесток. Например, он не мог бы даже заставить себя тронуть ребёнка. И чувствовал себя очень неловко, и жутко сожалел, если за ним вдруг увязывались молодые и глуповатые девушки - от таких он бежал, как от воды. В конце концов, этот народ дал ему жизнь, придумал его, и уйдёт он только вместе с этим народом. И ничего, что сейчас в него почти не верят. Дело было в том, что Алексей Николаевич жил, пока рядом было пламя или, как ни странно, солнечный свет. Он не боялся солнечного света примерно с десятого века. И мог бы рассказать историкам несколько интересных фактов…
Он не принимал никакого алкоголя - сильному, здоровому телу это было неинтересно. А однажды после сильной пьянки пары водки вырвались у него изо рта огненным клубком, и ещё хорошо, что этого никто не видел. Не курил он и сигарет - они либо моментально вспыхивали и превращались в пепел, либо коротенький беглый огонёк пожирал их меньше чем за минуту. Алексей Николаевич активно занимался спортом, гулял вечерами, ходил в кино и в общем был доволен жизнью. Работал и подрабатывал кочегаром, кузнецом, сталеваром, сварщиком, даже в цирке не один раз глотал огонь. Однако бассейны и церкви он обходил стороной. Мыться действительно приходилось осторожно, иногда - только обтираться мокрым полотенцем, которое быстро высыхало. Церквей он не то чтобы боялся, но чувствовал, что там ему не место. Он не был врагом своего народа, и тем не менее его почти никто не любил по-настоящему...
И вот сегодня Алексей Николаевич, разобравшись с квитанциями за оплату взялся за любовные письма из разных городов - настоящие, бумажные, хрустящие, надушенные. И терпеливо писал, почёсывая за ухом. Неумело, неловко и стеснительно бедные женщины терзали строки своих писем, не то что в девятнадцатом веке, а то и раньше! Но с тихой кротостью и улыбкой Алексей Николаевич старательно заполнял ответные письма теплом и пышущим жаром. Всего два письма его расстроили - от совершенно забывшей себя бизнес-вумен и полубезумной, потерявшей голову матери-одиночки, от которой он буквально оторвал себя в прошлом году. Денег ей, что ли, послать… А вот эту бизнес-леди придётся высушить. Слишком уж невероятны некоторые её прожектики...
За окном раздался непонятный перестук, послышалась брань и шум. Алексей Николаевич встал, размялся и выглянул за окно. В дом через дорогу въезжали соседи-новосёлы. Нужно будет сходить, познакомиться с людьми.

Почему он не почувствовал опасности в этот вечер - непонятно. Возможно, враг прикрылся какими-то защитными заклятиями, которые работали, что бы там о них ни говорили. Возможно, он рассчитывал на внезапность, силу, скорость. Но когда из переулка метнулась тёмная тень и сбила его с ног, Алексей Николаевич мгновенно превратился в Алекса - существо гораздо более опасное, чем человек. Рычание и оскаленные зубы, мелькающие перед лицом, заставили его нанести мощный удар. Упругое тело извернулось, мелькнуло в воздухе, приземлилось на асфальт. Алекс принял стойку. Воздух вибрировал от низкого рычания оборотня. Прижавшись и согнувшись, монстр готовился к атаке.
Его прыжок был быстр, как молния. И Алексей Николаевич мог бы остаться с перегрызенным горлом в тёмной подворотне. Но Алекс был не таков. Одной рукой он успел зажать морду, коленом нанёс удар в массивное мохнатое тело. Волк неожиданно напрягся, ещё не понимая, что его поймали. Согнуть и захватить его тело не удалось, Алекс рухнул на колени, удар отозвался болью в суставах, а в спине заныла старая рана, ещё от Добрыни. Несколько мгновений две фигуры катались по асфальту, и оборотень отчаянно пытался разжать пасть, а лапы стремились разорвать Алексу грудь. Но первый и последний раз он не на того напал. Сильная рука, уже больше похожая на чешуйчатую лапу, стиснула морду чудовищного волка, а другая медленно и неотвратимо пригнула его голову к земле и заползла за загривок. Оборотень издал задушенный вопль, послышался противный треск, и на бордюр рухнуло бесформенное тело. Медленно остывая и изменяясь, оно сжалось, укоротилось, и вот на земле уже лежал мужчина с переломанной шеей. Алекс поднялся, отряхнулся, кинулся к ближайшей стене и быстро-быстро взобрался по ней. Если бы не сумерки, любой случайный прохожий мог бы принять его за альпиниста-любителя или, чего доброго, Человека-Паука. Но Алекс не любил современные комиксы и европейскую мифологию. Отсиживаясь на крыше, он постепенно превращался в тихого и терпеливого Алексея Николаевича, который что-то ворчал себе под нос. Спору нет, европейские мифы стары, некоторые из них поистине древни. История о Золушке восходит корнями ещё аж к Страбону, например. Но если заглянуть поглубже во тьму веков, туда, где земли к северу обживали люди, боящиеся стихии? Заглянуть туда, где ещё не было письма и символов, а были только звуки и имена? Люди давали имена рекам и озёрам, пытались жить в мире с солнцем и грозой - и почему-то сотворили вот такое существо из огня и пламени. Фенрир, Локи его забери, был ещё щенком, а Кали только начинала свой кровавый путь! Ну и молодёжь пошла в наше время, совсем не уважает пожилых. И древних.

Он вернулся домой окольным путём, чутко выслеживая любой шорох. По дороге его никто не преследовал, однако дома уже ждала Ярослава. На столе исходили парком сочные пельмени и горела огромная свеча, однако увидав его, женщина с тихим стоном кинулась в его объятья. Алексей Николаевич с огромным трудом удержал её расстоянии - не хотел пробудить огонь в крови. Она со страхом заглянула в его глаза:
- Что случилось?
- Да подрался, - неохотно признался он. - Глупец какой-то нарвался на меня. Европейский оборотень, младший. Видно, принял меня за вампира…
- Алексей! Не пугай меня!
Он обнял женщину, осторожно погладил плечи, поцеловал - и мягко отстранил. Сбросил изорванную рубашку, хмуро и критически осмотрел царапину на джинсах. Ярослава зажгла большущую свечу и силой повела его в ванную. После Алексей Николаевич уселся за стол, пытаясь избежать внимательного взгляда девушки. Она опустила голову:
- Сколько ещё это будет продолжаться?
- Тебе нужно уходить. У меня не может быть детей, да и не хочу я, чтобы ты знала…
- Я должна знать, - прошептала она. - Лучше я умру, но узнаю! Я должна знать, почему ты так притягиваешь меня, почему у меня в крови словно расплавленный свинец… Меня окружало множество мужчин, но по сравнению с тобой большинство из них - тряпки!
Алексей Николаевич отставил пустую тарелку, насупил брови.
- Любопытство - вот имя женской натуре… Ладно, так и быть, смотри.
Ярослава уставилась на него во все глаза. В комнате слегка потемнело, пламя свечи разрослось, и на стене за Алексеем Николаевичем выросла огромная тень. Она взмахнула крылами, и мягкое забытьё окутало девушку.
Осторожно отнеся Яру в свою кровать, Алексей Николаевич прибрал посуду. Переоделся. Подошёл к книжной полке, поискал и вынул толстый том без надписи на корешке. Зашелестели страницы, и от них повеяло запахом древности и настойки на травах. А Алексей Николаевич стоял и перечитывал знакомые строки:
"…от Огненного Змея же рождается Вук Огнезмей, Волх - дружины своей опекун и защитник, знатец волчьего и птичьего языка и стати. Он же побеждает отца своего…"
Будет время, сказал сам себе Алексей Николаевич и захлопнул книгу. Значит, от него может родиться сын - герой, умеющий оборачиваться волком и птицей, знающий язык животных.
Ну что же. Когда-нибудь он сам вырастит сына. И сразится с ним.